† Преподобный Евпраксии, матери и дщери, игуменьи Феодулы и преподобной Юлии
При императоре Феодосии Великом был в царственном городе сенатор Антигон, близкий к императору и по родству, и по служебным отношениям, умный на словах и на деле, советник благожелательный, управлявший Ликией честно, человек сострадательный. Император любил его не только как сенатора, но и как христианина, всегда готового подать самый лучший совет. Богат он был, как никто из вельмож современных. Супруга его Евпраксия была также в родстве с домом императора и также была благочестива. «Она, вознося молитвы к Богу со слезами, много делала приношений храмам и монастырям». Бог благословил добрую чету рождением дочери Евпраксии. И отец, и мать были очень рады. В одно время Антигон говорит своей супруге: Время коротко, говорит Апостол, – пусть имеющие жён живут, как не имеющие (1 Кор. 7:29)».
Антигон с того времени щедро раздавал милостыню. И спустя год после обета, мирно скончался.
Император был поражён скорбью о потере человека, которого по строгости его правил и по уму опытному заменить кем-либо было очень трудно. Тем более старался он утешить вдову. Когда дочери минуло 5 лет, император, объявивший себя опекуном её, советовал матери обручить её с сыном честного и богатого сенатора. Мать согласилась с умным советом и приняла подарки. Между тем в то же время, как мать устраивала судьбу дочери, собственной руки её домогался вельможа, втайне от императора искавший помощи императрицы, и императрица приняла сторону искателя. С величайшим изумлением приняла Евпраксия предложение, сделанное ей от имени императрицы. Она, не требуя времени на размышление, отказала наотрез искателю. Император, узнав о том, был очень недоволен супругой своей. Ему известна была решимость Евпраксии служить Господу; делать ей предложение о браке значило оскорблять её незаслуженно, – так понимал дело император. С печалью замечая, что не умный вызов на брак стал причиной холодности между императором и императрицей, Евпраксия тайно отправилась в Египет, под предлогом нужды осмотреть имения свои. По дороге посещала она многие монастыри, оставляя в них щедрые подаяния.
Тавеннская женская обитель аммы Феодулы с 130 сёстрами славилась строгостью правил её. «Тут не употребляли ни вина, ни яблока, ни винограда, ни финика, ни другого чего-либо приятного для вкуса, иные не вкушали даже и елея; одни постились с вечера до вечера; другие принимали пищу через день, а некоторые через два или три дня. Ни одна не мыла ног своих; иные, услышав о бане, смеялись и считали это за гнусность, нетерпимую для слуха. Для каждой постелью была земля, покрытая власяницей в локоть ширины и в три длины, тут и покоилась она. Одежда их была из шерсти и доходила до пят. Каждая работала, сколько могла. Если которая заболевала, к пособиям медицины не обращались; болезнь принимали за благословение Божие и терпеливо переносили страдание, если не посылалось исцеление Господом. Ни одна не выходила за ворота обители. Была привратница, через неё передавались все ответы. Вся забота их была о том, как угодить Господу молитвенными помышлениями. Потому Бог творил здесь много знамений, подавая исцеления для приходивших сюда».
Глубоко поражённая такой жизнью инокинь, Евпраксия часто бывала в их обители с дочерью, которой был восьмой год. Она дарила обители свечи и ладан. Раз говорит она настоятельнице: «хотелось бы мне доставить доход обители в 20 или 30 литр (фунтов) золота, дабы молились вы за рабу вашу и за отца её Антигона». Игуменья отвечала: «госпожа моя благородная! рабыни твои не требуют ни золота, ни имений; они всё оставили, чтобы заслужить вечные блага, и всего мирского чуждаются, страшась лишиться Небесного Царства. Чтобы не опечалилась ты на нас, принеси нам елей для лампад и ладан для кадил, и за то будет награда тебе». Когда это принесено было, Евпраксия просила молиться за Антигона и дочь его Евпраксию.
Настоятельница любила заниматься с маленькою Евпраксией. Нравятся ли ей монастырь и сёстры? спросила она девочку. «Очень нравятся», отвечала она. «Если же так, – почему не останетесь вы с нами?» продолжала игуменья. «Я осталась бы с большой охотой, возразила девочка, но боюсь, чтоб это не огорчило доброй моей мамы». – «Кого вы любите более, сказала ещё настоятельница, нас ли, или жениха своего, с которым обручены?» – «Я совсем не знаю его, отвечала маленькая Евпраксия, да и он тоже не знает меня; а вас я знаю и люблю; но вы кого любите: меня или моего жениха?» – «Мы очень любим вас, отвечала настоятельница; Господа же нашего Иисуса Христа любим более всего». – «И я, сказала девочка, люблю вас очень, а более вас люблю Господа Иисуса».
Радостно вёлся этот разговор. Евпраксия мать выражала радость свою слезами. Когда нужно было расставаться с обителью, Евпраксия дочь объявила матери, что желает остаться в монастыре. Стараясь отговорить её, сказали ей, что в обители нельзя остаться иначе, как дав обет посвятить себя Христу. Девочка спросила: «а где Христос?» Игуменья показала ей на образ Спасителя. Девочка кинулась к иконе, целовала её и твёрдо произнесла: «истинно, искренно я даю обет Христу, и не возвращусь домой с матерью». Тогда положили позволить ей переночевать в монастыре, полагая, что она не пожелает остаться долее. Но на следующий день убедились, что намерение её не изменилось. Настоятельница заметила, что, если она хочет остаться, должна выучить весь псалтирь наизусть, должна поститься до вечера и мало спать. Ребёнок согласился на всё, настаивая на том, чтобы остаться в монастыре.
Эта решимость так была необыкновенна, что настоятельница сказала матери: «не Сам ли Бог внушает дочери вашей такое желание? Видно, добродетели и молитвы родителей призвали на неё особенную благодать Божию. Оставьте её с нами».
Любовь Евпраксии к Господу была выше нежной привязанности её к единственной дочери. Она подвела девочку к образу Спасителя и, подняв руки к небу, с громким плачем сказала: «Господи Иисусе! прими это дитя под Твой покров». Потом, обратясь к дочери, сказала: «Создатель, утвердивший горы, да утвердит тебя, дочь моя, в страхе Своём!» Затем передала дочь настоятельнице.
Спустя несколько дней игуменья с молитвами в молитвенном доме одела девочку в одежду отшельницы. Мать спросила её: «нравится ли ей новый наряд?» Девочка отвечала, что любит его больше всякого другого, потому что Христос дарует его только избранным. «Да соделает же Он тебя вполне достойной милостивого Своего избрания», сказала добрая мать. Она обняла её, простилась с настоятельницей и, вступая в одинокую жизнь, положила избрать и себе новую дорогу.
Она продолжала дела щедрого милосердия, но вместе стала строже к себе самой, – прекратила употребление вина, мяса, рыбы, и ела только овощи, один раз в день. Император, услышав о перемене жизни её, изумился, и рад был.
В подвигах духовной жизни, Евпраксия старшая приблизилась к концу жизни своей. Это было открыто настоятельнице обители, где осталась дочь её. Она видела во сне Антигона, окружённого светом и просившего у Господа дозволения привести свою супругу. Настоятельница объявила об этом самой Евпраксии. Евпраксия была уже столько тверда, что считала только небо отчизной своей. Узнав о близости конца, она благодарила Господа за знак милости Его к ней и просила довершить милость упокоения её в святых Его.
Когда мать передала дочери весть о близости своей смерти, дочь, увлечённая нежной привязанностью к редкой матери, рыдала неутешно, что должна расстаться с такой матерью. Мать для успокоения её напомнила ей, что она дала обет любить выше всего Господа Иисуса. «Вот тебе, говорила она, завещание любимой тобой матери: люби Господа Иисуса с трепетом благоговения; уважай сестёр твоих; не смей никогда думать, что они ниже тебя и могут служить тебе; будь нищей в мыслях своих, чтобы пользоваться сокровищами духовными; ты теперь владеешь всем состоянием моим; доставляй нужное для обители; моли об отце твоём и о мне, да дарует Он нам милостивое прощение». Спустя три дня скончалась она и была похоронена в обители.
Узнав о смерти старой Евпраксии, император повелел сказать о том сыну сенатора и известить, что, так как дочь приняла иночество, то связь его с ней прекращена. Потом, уступая просьбам сенатора, писал он сам к дочери и просил её возвратиться в Константинополь, чтобы вступить в обещанный брак. Евпраксия отвечала императору: «неужели хочешь ты, добрый император, чтобы раба твоя оставила Христа вечного для человека смертного? Ведь он может завтра быть пищей червей. Да избавит меня Бог от этого преступления! Повели лучше этому человеку не беспокоить тебя более и забыть о той, которая не в состоянии нарушить обета, данного Господу. Умоляю тебя, в память о моих родителях, разделить всё оставленное ими имущество между бедными, сиротами и церквами. Уверена, что ты помнишь о родителях моих и особенно об отце, который пользовался такой доверенностью твоей. Именем его и матери моей, прошу тебя обратить всё богатство их на дела угодные Богу, дать свободу всем рабам и простить долги должникам и наёмникам земель. Благоволи распорядиться всем, чтобы свободно могла я служить Господу. Молите Господа с доброй императрицей, чтобы удостоилась я быть достойной рабой Христа Господа».
Письмо Евпраксии было прочитано в сенате и сообщено жениху. Все видели, что юная Евпраксия – достойная дочь Антигона и Евпраксии, святая отрасль благочестивых родителей, и никто не думал более о возвращении её в мир. Император повелел немедленно выполнить со всей точностью желания её относительно наследственного имущества её. Это было перед самой смертью императора († 395 г.).
Евпраксии было тогда 12 лет. Успехи её в жизни духовной были выше её возраста. Освободясь от заботы об имении, она вся предалась на служение Господу.
Любовь к покаянию вызвала её на усиленный пост. Сперва она ела один раз в сутки; скоро потом – раз в двое и трое суток. Она себя отдавала на самые низкие послушания, И бывала рабыней каждой сестры обители. Не обращала она внимания на слабость сложения своего и несла труды наравне с другими.
Было поставлено правилом обители, чтобы сёстры объявляли настоятельнице о каждом искушении, которое испытывали. Евпраксия, как и многие, была совершенно изумлена и встревожена первыми нападениями злобного врага; она прибегла к советам сестры Юлии, которая дана ей была в руководительницу. По её наставлению, открывала она настоятельнице состояние души своей при каждом искушении, и от того выходила из боя победительницей.
Опытная настоятельница не только молилась с сёстрами за юную подвижницу, но советами вела её как-бы по ступеням к высокой жизни. Евпраксия, по её советам, не в том только подчинялась безмолвно, что было легко и приятно, но и в том, что оскорбляло струны самолюбия. Смирение, усвояемое более и более Евпраксией, уравнивало для неё дорогу к высоким подвигам.
На 20 году Евпраксии, когда она помимо намерений сформировалась изумительной аристократкой, настоятельница подвергла её жестокому испытанию. Она приказала ей перетаскать груду камней с одного места на другое. Камни были тяжёлые, но Евпраксия перетаскала. Игуменья приказала перетаскать их на прежнее место. Евпраксия исполнила. Тридцать раз настоятельница приказывала таскать камни с одного места на другое. И Евпраксия тридцать раз таскала их, не сказав ни слова ни о тяжести камней, ни о чём другом.
Сёстры были изумлены такой покорностью Евпраксии. И Господь подавал силы слабой Евпраксии выполнять послушание.
После сильного искушения, Евпраксия выпросила у настоятельницы дозволение проводить неделю без пищи, – какой пост держала только настоятельница.
Твёрдость её в подвижничестве была редкая. Она читала целые часы вслух сестёр, изготовляла им трапезу; прибирала, чистила, мела в монастыре; колола и носила дрова; месила тесто и пекла хлебы. Это были ежедневные труды её. И она успевала всё делать, так что никто не оставался недовольным.
Вместе с тем, не считала она себя в праве ни днём, ни ночью освобождаться от утренних молитв, третьего, шестого и девятого часа и всех служб.
При всех трудах, она не только не истощалась силами, но укреплялась в здоровье.
Кто бы мог подумать, чтобы душа столько возвышенная могла подвергнуться укорам? Но Господь допустил одной сестре восстать против неё по зависти. Сестра эта была Германа. Она была низкого происхождения и по душе была не высока. Она была из тех, которые живут в монастыре на испытание другим. Германа упрекала Евпраксию в лицемерии и честолюбии, относя к ним все её труды и подвиги. Она уверяла, что Евпраксия постится лишь с тем, чтобы унижать собой других и заслужить место настоятельницы, которого ждёт нетерпеливо. Евпраксия не оскорблялась упрёками Германы; она кротко объясняла, что постится по воле игуменьи, и потом падала к ногам Германы, упрашивая простить её грешную.
Игуменья призывала к себе злобную сестру и, назначив ей особенное послушание, сказала, что она недостойна жить с другими. Евпраксия в продолжение месяца упрашивала игуменью простить Герману, потом уговорила Юлию, чтобы все сёстры просили настоятельницу за бедную Герману, и наконец достигла того, что настоятельница простила виновную. Блаженная с точностью выполняла заповедь Апостола: «не воздавайте злом за зло или ругательством за ругательство; напротив благословляйте» (1 Пет. 3:9).
Злобный дух поднялся против Евпраксии с явными насилиями. Раз он столкнул её в колодезь, когда она доставала воду, в другой сбросил её с верхнего этажа здания; после опрокинул на неё котёл с горячей пищей; а там, когда колола она дрова, для кухни общей, он толкнул, и она рассекла себе ногу до того, что облитая кровью лежала без чувств. Только особенным покровом Божиим избавлялась Евпраксия от смерти.
Присутствие духа Божия в Евпраксии открылось нечаемым случаем. Женщина принесла дитя, поражённое параличом и лишённое слуха и языка; она со слезами просила помолиться о здоровье ребёнка. По воле игуменьи, Евпраксия приняла от матери ребёнка. Осеняя его крестным знамением, сказала она: «бедненький! да исцелит тебя Милосердый Создатель!» Она хотела нести его к игуменье, но едва пронесла несколько шагов, как больной исцелился, спросил о матери и, вырвавшись из рук святой девы, побежал, как будто и не был больным.
После этого опыта, игуменья поручила Евпраксии ходить за бесноватой, давно жившей в обители. Её держали в цепях, да и то не смели подходить к ней, пищу подавали ей в корзине на длинном шесте. Когда Евпраксия хотела накормить бесноватую, она заскрежетала зубами и кинулась на неё. Святая дева погрозила на несчастную жезлом настоятельницы – и бесноватая утихла. Потом приняла пищу из рук Евпраксии. С тех пор Евпраксия свободно, без опасения прислуживала больной, к которой никто другой не смел подойти. Гордая и завистливая Германа раз вызвалась: и я могу кормить эту несчастную. Она подошла к ней, но ринувшаяся бесноватая бросила её на землю, изорвала на пей одежду и начала кусать и терзать её. Евпраксия прибежав спасла окровавленную Герману от бесноватой. Настоятельница сказала, что Евпраксия должна изгнать беса от больной. Святая дева глубоко смущена была таким поручением. Простёршись перед иконой Спасителя, в сознании своей немощи, со стоном призывала она помощь Божию. И отправилась к бесноватой. Сёстры следили издали, что будет. Подойдя к бесноватой, Евпраксия говорит: «да исцелит тебя Господь мой Иисус Христос, создавший тебя». И сотворила на челе её знамение креста. Вдруг все слышат голос: «как? столько лет живу я тут, а эта нечистая и похотливая хочет выгнать меня?» Евпраксия сказала: «не я выгоняю тебя, а Христос Бог». – Не выйду, поганка, кричал дух. «Я точно поганая, полная всякой нечистоты, говорила Евпраксия, но повелевает Господь: выходи из неё». Как ни упирался бес, наконец, при сильной молитве Евпраксии к Господу, с криком вышел. Евпраксия прибрала бывшую больную, жившую дотоле в отвратительной нечистоте, и привела её к игуменье.
После того Евпраксия жила недолго, созрев для жизни небесной. О близкой кончине её открыто было игуменьи, которая, скрывая печаль свою о близкой потере, лишь за день сказала сёстрам, что близок конец Евпраксии. Сёстры поражены были глубокой скорбью. Евпраксия, услышав от Юлии извещение настоятельницы, упала на землю без чувств. По смирению считала она себя вовсе не готовой к той жизни, и потому так поражена была известием о близкой смерти. Она молилась вслух: «Господи! оставь для земной жизни моей хотя один год, дабы могла я покаяться в грехах и совершить угодное Тебе; у меня нет добрых дел для получения награды праведников». Настоятельница утешала её благостью Спасителя. Открылась тогда же горячка. Игуменья и Юлия пробыли всю ночь при больной. Юлия умоляла её упросить Господа, когда явится она к Нему, дабы и ей скоро явиться туда. Утром все сёстры простились с умиравшей и под звуки тихих молитв их Евпраксия сладко заснула, на 30 году своей жизни, в 410 году.
Спустя три дня, проведённых в слезах, Юлия с радостью объявила игуменьи, что Евпраксия умолила Творца, – и её берут туда. На другой же день, простясь с сёстрами, Юлия покойно скончалась.
Прошло не более месяца, когда и настоятельнице, по ходатайству Евпраксии, возвещена была та же милость. Она объявила о том сёстрам и предложила избрать себе настоятельницу. Избрана была сестра Феогния. Настоятельница говорила ей: «умоляю тебя именем Святой Троицы не искать имений и богатства, не занимай сестёр заботами о временном, пусть они дорожат одним небом; вы же, дорогие сёстры, – обратясь к ним, сказала настоятельница, – старайтесь подражать блаженной Евпраксии, если хотите разделить её небесное блаженство».
Расставшись со всеми, игуменья заперлась в моленной и на другой день нашли её умершей. Евпраксия, Юлия и игуменья Феодула положены были в одной могиле (в 410 г.).
Биограф говорит, что Евпраксия в загробной жизни своей совершала множество чудес.
Чистая голубица Евпраксия трепетала, узнав о близкой смерти; она, подвизавшаяся 20 лет, говорила, что ей ещё надобно каяться. А мы что? Конечно, умирать не хотят почти все. Но почему? Не потому ли, что ещё вовсе не каялись во грехах? Не потому ли, что обиженные не удовлетворены? Бедным не подавали посильной помощи? Дети не воспитаны в страхе Божием? Когда бы было так! Когда бы всё подобное не было для нас делом сторонним! Хотят жить просто, без всякой заботы, или, что ещё хуже, хотят жить, чтобы завидовать покою других, спорить и ссориться за местечко более тёплое, более видное... Господи! по молитвам праведниц Твоих, просвети и спаси нас.