Преподобного Петра Афонского
Утешительно и не напрасно верование православной Церкви в общение умерших с живущими в земном мире, в помощь, оказываемую людям преставившимися к Богу святыми. И как естественно объясняется это верование! Не свойственно ли тем, кого Божественная любовь одушевляла во время их земной жизни – любить ещё более полной и совершенной любовью в том мире, который содержит всякое совершенство... И если «любовь не умирает», то она вечно существует и в душах, отшедших от мира, к пребывающим в мире и сближает их самой тесной связью; выражается участием их в судьбе ещё томящихся на земле братий своих. Участие же их – молитва, а молитва праведных умилостивляет Бога, и таким образом святые, молясь и ходатайствуя о живущих на земле более совершенной молитвой, чем та, которою могут молиться немощные и не освобождённые ещё от рабства греху люди, помогают людям достигать умилостивления Божьего.
Из бесчисленных подтверждений этого отрадного верования замечателен и случай из жизни воспоминаемого сегодня Церковью святого Петра Афонского.
Пётр был христианин, родом Грек, о звании родителей его – неизвестно, но сам он был полководцем, когда в 667 г. вёл войну с Арабами в Сирии и, взятый в плен, заточён в крепость Самару (на р. Евфрате). Не мало лет томился он в тяжкой неволе; усердно молил Бога о своём освобождении и при этом прибегал к помощи и ходатайству перед Богом святителя и чудотворца Николая. Святитель Николай, наш скорый помощник, явился Петру в сонном видении и ободрил его обещанием, что Господь пошлёт ему освобождение, и вместе с тем убеждал его не ослабевать в молитве...
Спустя несколько времени снова явился узнику святитель Николай, повторил ему то же, что говорил в первый раз, и советовал молиться прав. Симеону Богоприимцу, сказав, что он умолит Бога за него, как имеющий великое дерзновение у Бога.
Между тем, среди тяжких страданий, Пётр не роптал, но стал внимательно испытывать себя: не сам ли он был причиной своего бедствия, не заслужил ли его чем-нибудь? – И вспомнил, что когда-то – не раз давал он обет оставить мир и поступить в иночество, но до сих пор не исполнил своего обещания... И, сознавая себя виновным, он благодушно и даже с благодарением терпел своё горе, как справедливо ниспосланное ему наказание... И в душе своей снова давал обет посвятить себя всецело на служение Богу, если только дождётся своего освобождения, и в слёзной молитве прибегал к святителю Николаю, прося его быть ходатаем и поручником о нём перед Богом. И не осталась без отзыва неусыпная молитва верующего. В третий раз явился Петру чудотворец Николай, в этот раз – вместе с Симеоном Богоприимцем, и чудным образом разрешили его от уз и вывели из темницы; действительно «в 676 г., по случаю размена пленных, Пётр был освобождён и отправился в Рим, в 681 г. пришёл на Афон, где после многолетних подвигов скончался в 734-м г. Мощи его были перенесены в обитель Климента, где сокрыты были от иконоборцев; около 880 г. опять они были открыты и поставлены в Карейский Богородичный храм Протата временно. В 969 г., по случаю смятений на Афоне, безмолвники Климентовой обители увезли их во Фракийское село Фотокоми и отдали епископу того места за 100 золотых монет». Здесь были от них многие чудеса, очевидцем которых, между прочими, был монах Николай, один из жизнеописателей святого, слышавший о жизни Петра от очевидцев или современников».