† Преставление преп. Николая Святоши, князя Черниговского

|Сын благочестивого Черниговского князя Давида Святославича, князь Святослав Святоша, в крещении Панкратий, а в иночестве Николай, был женат и имел детей; одна дочь его была супругой блаж. князя Всеволода-Гавриила. В 1097 г. видим его князем Луцким, но в том же году, осаждённый Боняком и Давидом, ослепившим несчастного Василька, он добровольно выехал из Луцка в Чернигов, Хотя Грозный царь несправедливо называет кн. Святослава-Николая великим князем Черниговским, но царь конечно имел в виду памятники того, что живший с 1097 года в Чернигове князь владел землями в Черниговском княжестве и тем устраивал покой своей семьи – жены и детей; Черниговское предание твёрдо помнит, что Навоз и Пакуль с их окрестностями, расположенные на берегу Днепра, принадлежали блаж. князю Николаю Святоше и им потом отданы лавре, которая владела ими до самых поздних времён.

В 1107 г. оставил он жену, детей, известность мирскую и февр. 17 принял пострижение в Печерской обители. «Три года, пишет блаж. Симон, провёл он в поварне, работая на братию: своими руками рубил дрова для варения гороха братского; часто носил воду с берега на плечах своих. Братья его, Изяслав и Владимир, не могли удержать его от подвигов. Как искренний послушник, он с любовью выпросил дозволение варить пшённую кашицу на братию в течении года. После того приставлен он был, как испытанный и способный, к вратам монастыря и здесь пробыл три года, не отходя никуда кроме церкви. Много надобно было твёрдости, чтобы перенести упрёки за решимость князя на жизнь послушника безответного. Тогда ещё никто из князей, в летах и положении Святослава, не обрекал себя на труды и смирение иночества. Братья Святослава старались возвратить его миру, особенно через врача, поселившегося для Святослава в Киеве. Врач выставлял, как вредна для здоровья князя суровая жизнь инока. «Да и благочестивые братья твои, Изяслав и Владимир, говорил врач, терпят унижение от твоей бедности. – Кто из князей поступал так? Блаженный ли отец твой Давид, или дед Святослав? Кто из бояр пожелал сего, кроме Варлаама, бывшего здесь игуменом?» Но блаженный отвечал: «брат Пётр! много думал я и положил не щадить плоти моей, чтобы не поднять брани на себя; пусть, стесняемая трудами, смирится она. Правду говоришь ты, что никто из князей не сделал того прежде меня; но пусть я буду первым, и кто захочет, пойдёт по следам моим. – Благодарю Бога, что освободил Он меня от работы мирской и сотворил меня слугой рабам Своим, сим блаженным черноризцам. – Братья же мои пусть внимают себе. Умереть для Христа прибыток мне›. Опыт показал, кто был прав в своих мыслях. Подвижник-князь бывал не здоров, но каждый раз, прежде чем приходил врач, выздоравливал. Раз захворал врач и очень тяжко. Князь-инок послал сказать ему, что, если не будет пить траву, будет здоров; а если не послушается, много будет страдать. Врач не послушался и едва спасся от смерти. Врач был тяжко болен и в другой раз. Блаженный послал сказать ему: «если не будешь лечиться, на третий день будешь здоров». Врач послушался и выздоровел. – После того Пётр стал переменяться в мыслях, потом решился быть иноком и, как назначил блаженный, скоро скончался. Последнее было на шестом году пребывания Святослава в обители; а князь-инок и после того жил ещё 30 лет. После должности привратника «повелено ему было, пишет блаж. Симон, служить в трапезе, затем волей игумена и братии вынужден он был иметь свою келью. Построив её, он завёл при ней сад, где садил растения руками. О нём говорят и то, что никогда не бывал он без дела во всё время монашества своего: постоянно занимался рукоделием, поя псалмы, и тем снискивал себе содержание. Хотя и получал он имения, но не употреблял для себя, а всё раздавал нищим и на церковное строение». Последние слова блаж. Симона дают вероятие тому преданию, что храм Св. Троицы над св. вратами и больничный храм св. Николая построены были усердием св. князя-инока. По известию Кальнофойского, Троицкий храм над вратами – того же фасада, какого храм Благовещения над златыми вратами Ярослава. – Это служит новым оправданием мысли о строителе св. врат – князе-вратаре. «У нас много книг его», говорит ещё Симон Печерскому иноку. Ныне известно, что св. князь усердно побуждал и других к книжным занятиям. По его просьбе инок Феодосий перевёл на Славянский язык послание св. Льва папы против Евтихия. В 1142 г. видим князя-инока миротворцем между князьями. По просьбе в. князя, он примирил князей Черниговских с братьями в. кн. Всеволода. Это было последнее служение его Церкви и отчизне. В следующем году, 14 октября, почил он от трудов своих. «На погребение его собрался весь Киев. – Брат его Изяслав выпросил себе на благословение крест почившего». Спустя некоторое время Изяслав так был болен, что отчаивались в жизни его. – Лёжа в беспамятстве, больной попросил воды из Печерского колодезя. Игумен послал воды, которой омывали мощи пр. Феодосия, и власяницу пр. Николая. Ещё не возвратился посланный, как больной сказал: «идите встречать пр. Феодосия и Николая». Когда же вошёл в дом посланный, – «Николай, Николай Святоша!» сказал больной. Его напоили водою Феодосия, покрыли власяницей Николая и – больной мгновенно выздоровел. – Князь надевал потом власяницу преподобного, когда выходил на войну, и оставался цел. Царь Иоанн, пересказав сказание Симона о св. Николае, говорит: «и по преставлении его, от деревянной скамейки, на которой сиживал он у ворот, бегали бесы».

Блаж. Симон, окончив свою повесть, говорит иноку Поликарпу нужное и для других: «ты что подобное сделал? Богатство ли оставил? Но у тебя не было его. Славу ли? Но ты не владел ею. Ты из бедности перешёл к известности и счастью. Подумай об этом князе. Подобного ему никто из князей не сделал; никто из них волей не пошёл в иночество: истинно он выше всех Русских князей. – Как же сравняется твоя низость с его власяницей? Ты рождён для наготы и украшаешься одеждами. Не будешь ли ты лишён за то одежды нетленной и осуждён, как не имеющий брачного одеяния?.. Вчера ты – инок, и уже отрекаешься от иночества. Не научившись иночеству, желаешь епископства и выставляешь из себя законодателя грозного. Не научившись сам покорности, хочешь смирять других. Думаешь высоко о себе, повелеваешь гордо, отвечаешь вопреки. Из твоих уст узнал я об этом. Ты помышляешь о земном, а не о небесном, о плотском, а не о духовном, о похотях, а не о воздержании, о богатстве, а не о нищете. – Ты удалился от света и уклонился во тьму. Взяв оружие против врага, вонзил его в твоё сердце. Пробудись, брат, и заботливо подумай о твоей жизни».