† Преподобного Дионисия, архимандрита Сергиевой лавры
Уроженец города Ржева, в крещении Давид, с юности отличался добрыми качествами – сердечной простотой и кротостью; шаловливые дети старались завлекать его в игры – он не хотел шалостей; в досаде на непохожего на них Давида, шалуны били его, – он переносил, побои терпеливо; грамоте учился охотно. Родители ещё в детстве его переселились в г. Старицу и здесь отец был старшиной Ямской слободы. – Когда Даниила, достиг лет отрочества, родители потребовали, чтобы вступил он в супружество. Он исполнил волю родителей, за примерно-добрую жизнь посвящён он в сан священства, но спустя 6 лет после брака, жена и двое детей его умерли. Тогда поступил он в Старицкую обитель и пострижен в иночество с именем Дионисия. – Убеждённый в важности знания св. истин для святой жизни, горячо любил он книжное учение. – Раз на рынок Московский, где продавались книги, пришёл высокий, стройный инок. Глаза всех обратились на него и один сказал ему вслух: зачем ты здесь, монах? Вместо того, чтобы оскорбиться дерзостью, монах отвечал: «да, брат, я точно такой грешник, как ты думаешь обо мне. Если бы я был настоящим иноком, не бродил бы я на рынке. Прости меня грешного». Окружавшие тронулись смирением инока и обратились с негодованием на дерзкого, называя его невеждой.
«Нет, братцы, говорил им инок, не он невежда, а я; мне надобно знать и помнить, что моё дело сидеть в келье». Обидевший хотел просить прощения, но инок скрылся. Это был Дионисий Старицкий, казначей обители. В 1605 году посвящён он в архимандрита Старицкого монастыря. Искренней душой заботился он о благосостоянии своей обители. Поныне ещё целы здесь некоторые пожертвования его. Он погребал вместе с двумя святителями жившего на покое в Старице патр. Иова. Блаженный патр. Гермоген ставил в пример другим Старицкого архимандрита. «Смотрите, говорит он, на Старицкого архимандрита: никогда не оставляет он церковного служения и он же всегда на царских собраниях». Когда дурные люди волновали народ против царя Василия, Старицкий архимандрит, по примеру патриарха, уговаривал беспокойных людей помнить, что они – христиане; раз изменники отчизны силой привели патриарха на лобное место и здесь простирали до того наглость свою, что толкали святителя, а иные бросали в него грязью; Дионисий безотлучно был при патриархе и сколько мог оберегал святителя, уговаривал народ не забывать страха Божия, удерживаться от своеволий преступных.
В 1610 г. п. Гермоген определил Дионисия в архимандрита Сергиевой лавры, ещё не оправившейся после осады Поляков. Время было весьма тяжёлое. Москва была в руках Ляхов. Ляхи и бродяги свирепствовали в окрестностях Москвы. Толпы несчастных с разных сторон собирались к Сергиевой лавре и в каком виде! Одни были изломаны и обожжены; у других вырезаны ремни из спин и содраны волосы; те без руки или ноги, окалеченные; иные умирали на дороге или ожидали смерти, без призора. Собрав всю братию и слуг обители, св. Дионисий говорит им: «любовь христианская во всякое время помогает нуждающимся, тем более должна помогать в такое страшное время». «Кто в такой беде помогать может? Один Бог». Так отвечали ему с грустью безнадёжной. Св. Дионисий заплакал и сказал: «в искушениях нужна твёрдость. Нас избавил Господь от осады. Что если леность и скупость станет смирять нас и без осады?» – Что же нам делать? спросили. «Пусть каждый, отвечал Дионисий, делает всё, что может для других; а дом Святой Троицы не оскудеет». Слуги посоветовались между собой и объявили: «если вы, государи, будете давать нужное для пищи и одеяния, готовы мы положить жизнь свою». И вот закипела деятельность. Открыты дома и больницы для безкровных и больных в подмонастырских слободах. Братия, по убеждению Дионисия, решились довольствоваться овсяных хлебом и водой, чтобы сберечь пшеничный и ржаной хлеб для больных. Разосланы были нарочные отыскивать по лесам и дорогам изнемогших от истощения сил. Келейник Дионисия днём и ночью разносил больным и нищим полотенца и деньги.
Дионисий от забот о частных бедствиях переходил к заботам о целой святой отчизне. Он писал в разные города христианские увещания. В 1610 году писал в Казань к строителю Амфилохию, задумавшему с родственником Шульгиным изменить Русскому правительству. Тогда же писано в Рязань с убеждением стать за отчизну. От 13-го июля 1611 года Дионисий и келарь писали в Нижний-Новгород и другие Волжские города, умоляя о помощи Москве людьми и деньгами. Когда же Ходкевич прибыл к Москве с новыми войсками, от 6-го октября они писали в Пермь и другие города с мольбой о поспешном сборе ратных людей на спасение веры и отечества; – а в Москву отправлены были монастырские слуги с свинцом и порохом, вынутыми из осадных монастырских орудий. – Пожарский медлил в Ярославле с собранными силами. К нему один за другим посылаемы были иноки с убеждением поспешить на помощь Москве. Августа 11-го 1612 года архимандрит Дионисий на горе Волкуше благословил воинство на брань. К успокоению недоверявших успеху, ветер, дотоле противный, стал попутным православному воинству. Соединившиеся под Москвой Пожарский и Трубецкой были не мирны между собой; правители России ссорились по капризам самолюбия, на гибель отчизны. «У семи пастухов – не стадо», говорил народ. Преподобный архимандрит писал правителям сердечное, красноречивое увещание о мире и любви. Когда усилия друзей отчизны успели наконец выгнать Ляхов из Москвы, Дионисий был в числе первых, совершавших благодарное моление на лобном месте.
Надлежало теперь позаботиться и о восстановлении обители, сильно потрясённой бедствиями. Её башни и стены после осады были с трещинами; уцелевшие от огня кельи стояли почти без крыши; имения разорены и люди рабочие разбежались. По ходатайству Дионисия, царь подтвердил права лавры грамотами и повелел возвратить на свои места разбежавшихся земледельцев её. Деятельностью настоятеля мало по малу изглаждались следы разорения в обители.
Ещё не совсем окончились начатые поправки хозяйства по обители, как преп. Дионисий должен был начать подвиги для св. веры. – Царь поручил ему (грамотой от 8-го ноября 1616 г.) пересмотреть вместе с старцем Арсением и священником Иоанном требник, напечатанный в 1602 г.. Дионисий и его сотрудники принялись за дело с живым усердием и не без пособий нужных: кроме древних Славянских списков, в том числе и требника м. Киприана, были у них Греческие требники. Много и долго трудились исправители. Ошибок найдено множество и иные крайне грубые. «О воплощении Сына Божия в потребниках письменных и в служебниках выхода первых печатей обрелося, Яко Отец Бог с Сыном воплотися». – Исправители представили дело своё в Москву. Но здесь оглашены они были еретиками. В июле 1618 г. на соборе положили: «архим. Дионисий писал по своему изволу и за то архим. Дионисия да попа Ивана от Церкви Божией отлучаем, да не священствуют». Дионисия обвиняли в том, что «имя Св. Троицы велел в книгах марать и Духа Св. не исповедует, яко огнь есть». Это означало, что исправители полагали сделать перемены в славословиях Св. Троице, оканчивающих собой разные молитвы; а в чине водоосвящения исключали слово: «и огнем», как внесённое произволом невежества. В защитительной речи преп. Дионисий писал: «писано во всех требниках письменных старых, в том числе и пергаменных, в молитве: Твоею бо волею от небытия в бытие привёл еси всяческая... Ты и ныне. Владыко, освяти воду сию Духом Твоим Святым. Так стоят слова в пергаменных и в бумажных списках, и в них нет слова: и огнем. Так и в списках, присланных из Москвы, – в книге м. Киприана (а Киприан м. – человек святой, – как все знают) и в двух других списках! Так и в Греческих книгах! Но не так в Московском печатном служебнике, где напечатано: Духом Твоим Святым и огнем. – Мы не знаем, с чего напечатано: и огнем. Мы думали, что напечатано так сообразно с словами Евангелиста Луки: Той Вы крестит Духом Св. и огнем. Но зная, что Евангелисты Марк и Матфей не сказали: и огнем, а только – Духом, приняли в основание слова Господа к Никодиму: аще кто не родится водою и Духом, не может внити в Царствие Небесное. Сам Евангелист Лука, предлагая обетование Господа, пишет: имате креститися Духом Св., но не сказал: и огнем. По книге Деяний Апостольских, в день Пятьдесятницы снисшел Дух Св. на Апостолов и явишася им разделени язы́цы яко огненни; не сказано: явились языки огненные, но яко огненни. Да и книга Деяний не определяет, в каком виде нисходил Дух Св. на крещающихся. – Крещением же огненным означается только испытание огненное». Весьма любопытно и поучительно, что говорил Арсений о прибавке слова: и огнем, в чине крещения. – Из числа 12 Славянских списков, писал он, в 10 не было этого слова; в одном приписано на поле: и огнем, и в другом то же слово написано выше строки; в печатном же требнике это слово поставлено уже в строке. Вот происхождение прибавлений, за которые так упорно стоят ревнители мнимой старины! Преп. Дионисию пришлось вытерпеть много и много оскорблений незаслуженных. Положили заточить Дионисия в дальний монастырь; но так как по России бродили ещё шайки Ляхов и бродяг, то возвращённый в Москву Дионисий заперт в Новоспасский монастырь. Здесь томили его в дыму бани и морили голодом; приказали класть каждый день по 1000 поклонов. Преподобный, укрепляемый Господом, не только выполнял наложенную епитимию, но ещё от усердия своего клал другую 1000 поклонов каждый день. В праздничные дни водили его до обедни к митрополиту на смирение. На дворе владыки в оковах стоял он до вечерни в летний зной, не освежаемый и чашей студёной воды. Мало того, злобные невежды бранили и толкали его. Преподобный был весел как младенец. «Мне грозят Сибирью и Соловками, говорил он, но я рад тому, это жизнь мне». – Когда другие с состраданием говорили: что это за беда с тобой, отче? он отвечал: «беды нет никакой, а милость Божия; преподобный Иона митрополит смиряет меня по делам моим, чтобы не был я горд; беды и напасти времени – милость Божия; вот беда, если придётся гореть в геенском огне. Да избавит нас Бог от того!» Когда бедного узника везли на кляче по городу, народ кричал: «вот еретик, хочет вывести огонь из мира», и – бросал в него грязью. Преподобный переносил и это с незлобием младенца.
Главными обвинителями Дионисия на соборе были Сергиева монастыря «уставщик Филарет и головщик Логгин», с которыми имел дела архимандрит и по обители. Их дела и качества объясняют спор об исправлении книг и вместе открывают другие высокие подвиги преп. Дионисия. Головщик Логгин был прежде того справщиком книг при типографии и след. теперь стоял за личное своё дело. Он был «громогласный певец», но «хитрость грамматическую и философство книжное нарицал еретичеством». Преи. Дионисий по обязанности своей нередко вразумлял его в ошибочном произношении слов при пении и чтении, но гордый певец принимал это за оскорбление. Преподобный ввёл читать в храме беседы Златоустого, переведённые Максимом Греком; Логгину хотелось, чтобы всё делалось по его усмотрению, тогда как духовный вкус его был так тонок, что «море сладости казалось ему лужей негодной». Наглость его не знала границ. Преподобный уговаривал его со всей кротостью любви поберечь себя, и – без успеха. Логгин нагло оскорблял самого архимандрита. Раз Дионисий стал читать поучение. Логгин подбежав, вырвал у него книгу, – налой с книгой полетел, произошёл стук, гром, соблазн. Дионисий перекрестился и молча удалился на своё место. Логгин, прочитав поучение, подошёл к архимандриту и начал на него плевать и кричать. «Перестань, Логгин, не мешай Богослужению, – можем поговорить с тобой после утрени», говорит кроткий настоятель. Логгин выхватил у него из рук архимандричий посох, изломал его в куски и бросил Дионисию. Сошедши с своего места, преподобный стал перед иконой Богоматери и проплакал утреню. Логгин и после того не просил прощения у архимандрита, не смотря на увещания братии. Уставщик Филарет был другом Логгина. Этот был ещё замечательнее. Он иночествовал в обители более 50 лет. Но «от простоты ненаучения две мысли мудрования не доброго на ум приидоша ему; первая мысль сицева: глаголаше, яко Господь наш Иисус Христос не прежде век от Отца родился; другая мысль ему бе, – содетеля Бога, непостижимого и неописанного, описана глаголаше и человекообразна суща». Итак, в одном и том же лице и самый тёмный невежда и дерзкий еретик! Не трудно заметить, что эти два лица очень близки по личным качествам к какому-нибудь Аввакуму или Лазарю. Преп. Дионисий скорбел о Филарете, говорил ему, что многолетние подвиги свои губит он самоволием невежества своего. Но это было подвигом, полезным для преп. Дионисия и напрасным для Филарета. Логгин и Филарет, злобствуя на преп. Дионисия, не только донесли собору, что Дионисий еретичествует, «не исповедует Духа Св. огнем», но злым духом своим одушевили и царицу инокиню Марфу, мать царя Михаила. И негодование простодушной старицы против мнимого еретика отягчило участь Дионисия. «Дозволяю себе по праву, писал страдавший с Дионисием Арсений, смею сказать о возводящих на нас неправду, что не знают они ни православия, ни кривославия, проходят священные писания по буквам и не стараются понимать смысл их». Таковы всегда слепые ревнители старой буквы!
Иерусалимский патриарх Феофан, прибыв в 1619 году в Москву, обратил внимание любви на страдальца Дионисия. Он предложил патр. Филарету облегчить положение его, и в его оправдание указал на Греческий требник. Дионисий освобождён был из темницы. Совершенное же оправдание преп. Дионисию произнесено было не прежде, как получен был ответ о слове: «и огнем», от других Восточных патриархов. Патр. Феофан, посетив лавру, возложил на страдальца веры свой клобук.
«Келия устава не имать», говаривал преп. Дионисий. И в кельи, по горячей любви к Господу, большую часть времени проводил в молитве. В кельи читал он псалтирь с поклонами и с местами из Евангелия и Апостола. Он пел по шести и семи молебнов в сутки; кроме обычных канонов Иисусу и Богоматери с акафистами, пел каноны дневные, праздничные и разным святым. Спать ложился за три часа до благовеста к утрени, и однако, когда приходил к нему пономарь со свечой, он в малой мантии полагал 300 поклонов земных, потом, разбудив келейников, шёл в церковь. Он строго соблюдал церковный устав, не позволяя ничего убавлять против него. Сам читал и пел на клиросе. Признательный к благотворителям обители, он требовал, чтобы читались синодики на проскомидии; во время соборного служения все священники в епитрахили стояли в алтаре и поминали имена усопших вкладчиков. В каждую утреню обходил он церковь и осматривал, все ли в храме. Он выходил с братией и на работы монастырские. У него были и живописцы, и иконописцы, и мастера серебряных дел. Он усердно заботился о храмах не только обители, но и сёл монастырских, где построено им несколько новых храмов, особенно после разгрома Польского. Всё, что получал он для себя от благотворителей, употреблял он не на себя.
При нём было в обители 30 иеромонахов и 15 иеродиаконов. Подвижническая жизнь его возбуждала и других к подвигам благочестия. По примеру смирения его даже старшие из братии не стыдились ходить звонить на колокольню.
Из учеников Дионисия особенно известен преп. Дорофей. В рукоп. святцах читаем: «преп. Дорофей, великий трудник, бысть ученик св. Дионисия Радонежского и преставися в лето 7130 (1622)». Симон пишет о Дорофее: «он был так твёрд в благочестии, что никогда не оставлял церковного Богослужения, исправлял должность пономаря в церкви чудотворца Никона и вместе с тем был канонархистом и книгохранителем. В келье выполнял он правило необыкновенное: читал всю псалтирь и клал до 1000 поклонов; при том же писал книги. Спал он очень мало и никогда не ложился для сна. Пищей его служил кусок хлеба и ложка толокна и притом не каждый день; только по убеждению архимандрита стал он есть хлеб с квасом». По известию Наседки, Дорофей, столько трудившийся для раненых и больных, много терпел неприятностей и по особенности своей жизни. Следившие за жизнью его замечали, что не едал он по три и по четыре дня, а иногда и целую неделю. Иные говорили о нём, что он – святой человек; другие же, видя его валяющимся у стены или печки, смеялись над ним, так над глупцом. «Раз и я, говорит Наседка, смеялся над ним вместе с другими. Дионисий, заметив это, строго посмотрел на меня. Спустя 10 лет, в духовной беседе в Москве напомнил я Дионисию о замечании его относительно Дорофея; авва сказал: «не спрашивай иноков о делах иноческих. Для нас беда открывать мирянам наши тайны. Писано: да не увесть шуйца, яже творит десница твоя». Я грешный стал просить объяснить мне это. «Вы миряне, сказал он, если услышите худое о чернецах, осуждаете их, на грех себе; а если услышите доброе, не ревнуете тому, а только хвалите, и из вашей похвалы выходит опасное искушение для нас, рождается гордость». На вопрос о значении строгого взгляда его говорил он: «вы смеялись над человеком святым, оттого, что жил он не по вашему. Мне известно, что не едал он по неделе, по 10 дней капли воды не бывало у него во рту; ходил босой, ногой, голодный, с неумытыми руками и лицом. Он мучился блудными помыслами и потому-то томил себя голодом и жаждой».
После опустошений Польских в сёлах лавры храмы то были сожжены, то ограблены. Преп. архимандрит построил несколько церквей сельских, из которых иные ещё доселе целы. Ревностный о благолепии дома Божия, он имел в запасе всякую церковную утварь и, когда являлись просители, с любовью выдавал нужное для той или другой церкви.
Проведя жизнь в высоких подвигах любви к Господу, авва Дионисий мирно преставился 10 мая 1633 года и патр. Филарет сам отпевал его.
В самый день кончины Дионисия священник лаврской слободы Феодор не мог видеть кончины его и сильно скорбел о том. Во сне видел он, что спешит с другими принять последнее прощание преп. Дионисия, но святой говорит ему: «для чего спешишь ты? Те благословения просят, оставаясь здесь, а ты скоро пойдёшь за мною». Спустя 8 дней Феодор скончался. Священник Ильинской, Пушкарной слободы, Феодор, лежал тяжко больным. В день вмч. Димитрия явился ему преп. Дионисий в полном облачении архимандрита, предшествуемый иноком с горящею свечой. Дионисий поднял больного за руку и велел иноку Досифею вести его в церковь. Здесь святой зажёг свечи перед иконами и сказал: «слава Тебе, Господи, что церковь преп. Илии устроилась». Больной проснулся здоровым; а храм действительно окончен был уже после кончины Дионисия. В 1640 г. преп. Дионисий являлся вместе с св. Алексеем преп. Никодиму Кожеозерскому с вестью о скорой кончине его.
По словам Симона, преп. Дионисий был роста высокого, статного, с лицом благолепным, с очами весёлыми, с брадою долгой и широкой; с него усопшего снят был портрет. Ныне в лавре хранится древний портрет его, с подписью: «образ св. Дионисия архимандрита Троицкого». Портрет сходен с описанием современника.