Блаж. Иеронима Стридонского
Иероним, великий подвижник и учитель Церкви, светило IV-го века, родился в 330 г. от богатых родителей благородного происхождения, живших тогда в городке Стридоне – на пределах Далмации и Паннонии (по заключению Фил., архиеп. Черниг., в кн. «Учение об Отцах Церкви» Иероним был Славянин).
Получив первое образование под влиянием строго-благочестивого отца, Иероним был отправлен в Рим для дальнейшего образования. О первых годах своего пребывания здесь он пишет: «когда я был ещё отроком в Риме и изучал свободные науки, то в дни воскресные – с теми, которые были со мной одних лет и мыслей, обыкновенно ходил я к гробам Апостолов и мучеников и часто спускался в катакомбы, где в глубине земной, по обеим сторонам пути, в стенах сокрыты тела погребённых».
Юноша ревностно занимался науками, изучал философию; учителем Римской и Греческой словесности имел знаменитого Доната, но в это время многое ещё рассеивало и отвлекало пылкого Иеронима от того пути, которого исключительно он держался впоследствии. Со временем же путешествия и личные встречи с высокообразованными людьми возбуждали в нём всё более и более жажду к высшему образованию, сознание ошибочных увлечений юности и сосредоточенность помыслов на «едином на потребу», – до того, что он решился оставить светскую жизнь и предался изучению преимущественно духовных наук. Как в Риме, так и в Трире он то покупал, то сам списывал и просил друзей списывать рукописи. В Аквилее, встретив столько же образованных, сколько и благочестивых людей, прожил несколько времени в подвигах уединения. Потом, в Риме принял св. крещение, но, тяготясь среди шумной жизни в этом городе, в 373 г. вместе с послом папы по делам Антиохийским отправился на Восток. В этот дальний путь Иероним не взял с собой ничего, кроме книг. Ослабев от трудов пути и подвигов, он, по прибытии в Антиохию, захворал лихорадкой; среди болезни с ним произошёл окончательный нравственный переворот. «Мне казалось, – писал он впоследствии, – что меня привели на суд... Спрошенный о моей вере, я отвечал, что я – христианин. Но занимавший первое место говорил: «ты лжёшь, ты – цицеронианец, а не христианин: где сокровище твоё, там и сердце твоё». После того Иероним предался исключительно изучению священных книг и удалился в дикую Сирскую пустыню – Халкис. Здесь предался суровым подвигам. В одном из писем своих к друзьям он красноречиво описывает страшную борьбу духа с порывами плотскими и прославляет силу благодати, давшую ему победу над немощами своими. Чтобы заглушить в себе пламенное воображение, увлекаемое предметами мира, Иероним, будучи уже 44-х лет, углубился в изучение Еврейского языка у одного Иудея – христианина. Одним из утешений его было писать письма к друзьям своим на Запад. В одном из писем приложил он жизнь Павла Фивейского, описанную им. По случаю раздоров, происходивших в Антиохийской Церкви, Иероним вступил в сношения с папой Дамасом и перешёл в Антиохию, где принял сан священства, но, проникнутый сознанием высокого достоинства этого сана, по смирению своему уклонялся от совершения тайн. Епифаний Кипрский писал по этому поводу к Иоанну Иерусалимскому: «пресвитеры Иероним и Викентий по скромности и смирению не хотят совершать жертвы, какую могли бы совершать по своему сану».
Посетив Святые места в Палестине, Иероним был в Константинополе, где усладил свою душу высокими беседами Григория Богослова. – В начале 382 г. вместе с Павлином Антиохийским и Епифанием Кипрским Иероним возвратился в Рим. Папа Дамас удержал его при себе, как лучшего советника по делам Церкви. Великой и заслуженной славой пользовался он в это время в Риме! Он сделался как-бы центром и душой собраний для благочестивых целей и в домах Римских патрицианок – этих усердных и могущественных двигательниц по делам веры и благочестия в IV веке. К этому времени относится его сближение с знаменитой Павлой, которое так сильно повлияло на судьбу этой женщины, бывшей предметом удивления всего Рима, будущей основательницы обителей в Вифлееме. Все спешили видеть Иеронима и наставляться его речами. Он сам простосердечно высказывает свои впечатления по этому поводу.
«Суд едва ли не всех признавал меня достойным высшего священства. Блаженной памяти Дамас говорил моими словами; меня называли и святым, и смиренным, и знаменитым». – Такое почитание одних возбуждало вместе с тем и зависть в других. К тому же и самолюбие многих было раздражено... Иероним, почитатель девственной жизни, не щадил развратного Римского клира в своих сочинениях о девстве и сделался предметом язвительной вражды. Между тем покровительствующий ему папа Дамас умер, и Иероним решился оставить «Вавилон», чтобы снова искать успокоения в Святой Земле... Здесь он обошёл все освящённые стопами Спасителя места, чтобы лучше изучить историю Христа и Его Апостолов. Был снова в Египте; в Александрии слушал Дидима и так пишет о нём в одном из своих писем друзьям: «за многое благодарю, его: чего не знал я, тому научился, что знал, того не потерял под его наставлением. По возвращении из Египта, поселился в пещере Вифлеемской; назидал своими наставлениями две обители, устроенные на иждивение благочестивой Павлы, и сверх того поучал детей. – Чтобы усовершенствовать свои собственные познания, учился у знаменитого раввина Бар-Анании Еврейскому и Халдейскому языкам. – «Какого труда, – пишет Иероним, – какой цены стоило мне иметь ночного учителя Бар-Ананию! Он боялся Иудеев и для меня был вторым Никодимом» ... и «сколько трудов понёс я, сколько претерпел затруднений, сколько раз даже отчаивался, сколько раз даже бросал дело и по ревности к учению снова начинал, – свидетель – совесть моя, сам я, который страдал, и совесть тех, которые со мною жили. Но благодарю Господа: теперь я собираю сладкие плоды горького посева моего» ...
Приобретёнными сведениями делился Иероним сначала устно с образованными и благочестивыми начальницами женских обителей, потом, побуждаемый их же сочувствием и ревностью к распространению понимания Слова Божия, приступил и к письменному толкованию Нового Завета. В Вифлеемской же пещере окончил поверку и исправление Латинского перевода Ветхого Завета. – Между тем, на Западе возникли смущения, по случаю которых Иероним отвлёкся на время от своего любимого занятия свящ. Писанием; он приступил к ревностному опровержению Иовиниана, который вместе с Вигилянцием возмущал христианское общество спором о значении девства и мученичества; на Востоке же шла борьба мнений об Оригене. Епифаний Кипрский (в 394 г.) писал к епископу Иерусалимскому Иоанну, требуя от него произнести осуждение на Оригена. Иероним, в обители которого было составлено это резкое письмо, послал его в переводе на Запад. Между тем, в нём были невыгодные отзывы о бывшем друге Иеронима – Руфине. И это письмо и «книга против Иовиниана» возбудили большое неудольствие против Иеронима. Оскорблёнными чувствовали себя и Руфин и Иоанн Иерусалимский, и, не смотря на примирение в храме Воскресения Христова, между Руфином и Иеронимом возобновились горячие письменные пререкания, когда Руфин в предисловии к сделанному им переводу сочинения Оригена «О началах» упомянул об уважении Иеронима к Оригену. Пылкий и юношески до старости впечатлительный Иероним стал называть теперь «самым злым еретиком Оригена, которого прежде называл первым после Апостолов учителем Церквей... Личные отзывы, которыми обменивались при этом споре об Оригене бывшие друзья, также заходили за пределы умеренности. Замечательна та христианская любовь, с которою отнёсся по этому поводу к Иерониму другой знаменитый христианский деятель IV века – блаженный Августин, епископ Иппонский. – «Какой друг – пишет он Иерониму – не устрашится того, как бы не стать врагом, если между Иеронимом и Руфином происходит то, что мы оплакиваем? О участь бедная и достойная жалости! Несчастный я, который не могу найти вас где-либо вместе: я пал бы к ногам вашим, стал бы плакать, сколько могу, просить, сколько люблю, просить того и другого для себя, для каждого из вас, за других и особенно для немощных, за которых Христос умер».
Иероним сознался однако же в своём человеческом пристрастии... и хотя после того принимал ещё участие в споре Епифания Кипрского с Иоанном Иерусалимским об оригенизме и был даже в близких сношениях с Феофилом, считая его искренним и хваля его за действия против оригенистов, но не участвовал в низких делах его против св. Иоанна Златоустого и скорбел глубоко, когда уразумел яснее личность Феофила...
В 396 г. Иероним возобновил свои занятия свящ. Писанием и вообще: «то – обличения, то – наставления, то – изъяснения смысла Боговдохновенных книг потоками текли с пера Иеронимова на Запад», небогатый и жаждавший в то время отечественных веропроповедников.
Отзывался блаженный Иероним великою своей душой и на бедствия Запада, страдавшего в то время от варваров-завоевателей, красноречиво побуждал он к раскаянию среди общих страшных испытаний. С любовью принимал в своих обителях, одевал и кормил, чем мог, прибывших на Восток в 410 г. многочисленных странников, лишённых крова на родине. – В 416 г. пострадал он от озлобленных им пелагиян (против которых он писал два сочинения) и которые достигли даже его изгнания из обители. Возвратясь в неё в 418-м г., Иероним скончался в 419-м г., на 89-м году своей жизни.
После него осталось очень много сочинений, о которых так отзывается наш святитель Димитрий Ростовский: «пойду в сокровищницу святого Иеронима, хотя нищего духом, яко законника, нищету хранить присягавшего, но духовным имением не убогого, и яко не последнего в Церкви Христовой учителя» ....
«Сочинения Иеронима, – говорит преп. Иоанн Кассиан, – сияют по всему миру как священные светильники; он – муж, как учёности обширной, так испытанного и чистого учения, учитель православных».
Он писал не иначе, как с молитвой о просвещении свыше, смиренно прося молиться о том и других.
«Заслуги учёности Иеронима, – говорит блаж. Августин, – таковы, что несчастным надо назвать того, кто не уважит столько трудов, и трудов столько святых и не возблагодарит Господа Бога».
«Пресвитер достопочтенный, человек Божий, своим учением во славу Божию и при помощи Божией столько способствовал усовершенствованию церковной Латинской образованности, сколько никто прежде него». Точно так же отзывается и преп. Иерониме Кассиодор.
(О сочинениях пр. Иеронима см. в «Учении об Отц. Церкви» Филар., архиеп. Черниг., § 183–189).