Глава VII

Открывает пророку, что на Израильтян наслан будет народ, и то, какой он им нанесет вред; при этом приспособляется к его нравам и посредством того, что он знает, точно научает о том, что будет сделано. Действительно: всегда саранча и гусеница считается у пастухов и на самом деле бывает чем-то страшным потому что, когда ими как бы остригается трава, тогда необходимо погибают пастбища. Поэтому Бог бедствия войны изображает пророку, как пастырю: под видом саранчи изображает Ассириян, потому что они в безмерном множестве как бы пожирают и губят землю. И называет ее утренней, падающей как роса, разливающейся по земле в роде инея. Но говорит, это была не гусеница, а Гог царь. Затем, когда Бог сказал: и будет, аще скончает ядый траву земную (то есть, когда, пожирая, истребит многочисленную толпу, находящуюся в Самарии и в городе Иудейском), и потом, когда намерен был прибавить кое-что иное, пророк, прерывая речь, умоляет Его прекратить гнев, говоря: Господи, милостив буди: кто восставит Иакова? Яко мал есть; а если, говорит, Ты, насколько я вижу, желаешь предать Израиля врагам на съедение, то он будет и совсем мал. Бог же – на это: и сие не будет, глаголет Господь; Я, говорит, ведь не устаю и не ослабеваю, но ни в каком случае не перестану наказывать нечестивцев. Должным образом исследуя, кто же это такое Гог, скажем следующее: что и Иезекииль по поведению Божию пишет плач на него. Полагаем, что это – Сеннахирим, когда после хулений Рапсака против Бога пришел Ангел Божий и истребил в одну ночь сто восемьдесят пять тысяч (4Цар.19). Но следует припомнить, что о нем написано от лица Иезекииля. «Сия глаголет Господь Гогу: ты еси, о немже глаголах во дни первые рукою раб моих пророк Израилевых в оныя дни и лета, еже привести (тя) на ня» (Иез.38:17). Слышишь: его, а не другого кого, говорит, угрожал чрез святых пророков – наслать на Израильтян. А что он понес наказание за дерзость языка и, рассчитывая победить, внезапно был погублен и пал в земле Израильской, это изображает, немедленно в другом месте говоря: «и ты, сыне человечь, прорцы на Гога, и рцы: се аз возведу тя на горы Израилевы, и падеши ты, и вси иже окрест тебе, и дам Гогу место нарочито, гроб во Израили, и закопают я дом Израилев» (Иез.39:1–13). Когда пали Ассирияне, которые, по всей вероятности, и обозначаются именем Гога, то народ Израильский зарывал мертвецов, чтобы городам и селениям не вредило невыносимое свойство столь ужасного зловония.

Созерцал под образом саранчи и гусениц Гога или Ассирийца. Его же именует прею огненною (карою), потому что Вавилонянам не довольно было истребить железом Ефрема, но они сожгли и множество городов Самарийских. Посему, говорит, пря, то есть – отмщение посредством огня, пояде бездну многу, то есть – Ефрема, именуемого бездною по причине его великого и неизмеримого множества. Точно также пояде и часть малую, то есть – Иуду и Вениамина, потому что заносчивый Рапсак, сожегши не малое число городов Иудейских, после этого осадил и самый Иерусалим. Далее, когда пророк стал умолять и убеждать Бога всяческих раскаяться или изменить решение, то Владыка всяческих говорит: не будет сего. Что же мы отсюда узнаем? То, что чрезмерные прегрешения страшно оскорбляют Бога, хотя Ему и свойственно величайшее непамятозлобие, и молитвы святых делают, так сказать, бездейственными.

Бог, показав пророку Ассирийца, или Гога, под образом саранчи и гусеницы и при во огни, затем показывает Себя как бы стоящим на ограде адамантове, чтобы из этого было понятно, что Он, так сказать, достиг обладания неизреченной силою и пользуется непоколебимою твердостию относительно собственных благ, ибо Божество всесильно и имеет прочное основание, поскольку Оно не может изменяться, но стоит выше (всякой) перемены и, как Я сказал, относительно собственных благ всегда и во всем пребывает непоколебимым. Поэтому и является стоящим на ограде адамантове. Не сокрушим и непреоборим между камнями адамант, не уступает твердым и упорным из них и никакому другому веществу не дает преодолеть присущую ему крепость, пожалуй даже может презирать силу огня. Но так как стоявший на ограде держал в руке адамант, то Он спрашивал пророка, говоря: что ты видиши, Амосе? Когда тот разобрал и сказал, что это было (он сказал: адамант), то (Господь) ясно подтвердил, что учинит его среде Израиля. Под адамантом разумей или Ассирийца, – свирепого и несокрушимого и приведенного в это состояние Богом (потому что Господь сил если кому захочет, то дает силу), или же несокрушимое и всесильное слово Божие, которого нельзя обратить в ничто или по крайней мере сделать бездейственным: что Бог провещает, то, без всякого препятствия, дойдет до конца. Так и Господь говорит: «небо и земля мимоидет, словеса же моя не мимоидут» (Мф.24:35). Сказал также, что не пройдет мимо Израиля, то есть привлечет его к ответственности за его нечестивые преступления, не будет уже долготерпеливым, но предаст его тем, кто призван против него, вместе с капищами, жертвенниками и идолами. Ибо, говорит, потребятся требища смеха. По истине смех – изготовление всякого идола, но, думаю, в настоящем и собственном смысле под смехом следует разуметь Веельфегора, даже и по самой срамоте его вида. В этом одном, более всех позорном, изобличает все изготовление идолов. Итак: истреблены будут жертвенники, а вместе уничтожены будут и требы Израилевы, то есть – идолопоклоннические игрища, мерзкие и пагубные таинства. Ясно показал также, что вместе с богами своими пойдет в погибель и славный царскими почестями Иеровоам. Следует напомнить, что тот, о котором теперь идет речь, не первый, а иной: тот был сын Навата, этот – Иоаса. Сказанное имеет применение к историческому повествованию. Истинным же адамантом явит Христа, Господа сил, имеющего непреодолимую и непреоборимую крепость, сокрушающего врагов и побеждающего сопротивников и никем не сокрушаемого. Он как камень избранный учинен среде людей, ибо явился на земле и жил с людьми; посему и назван устами ангела «Еммануил, еже есть сказаемо: с нами Бог» (Мф.1:23). А с нами был, когда нам уподобился, и будучи учинен нас Богом и Отцом как камень адамант, ниспроверг владычество диавола, воистину уничтожил требища смеха, ибо как только воссиял Еммануил, даровал жителям всей поднебесной свет истинного ведения, показал нам Себя, образ и подобие Отца, тогда-то именно и отбежал мрак древней прелести, пал также и сам начальник прелести, то есть – сатана, и исчезло мерзкое и богоненавистное идолослужение.

Ложь всегда сама по себе беспомощна, и стопы прелести имеют слабую опору; потому и подлежит осмеянию, так как едва держится в стоячем положении лишь при посторонней помощи. Таково именно свойство идолослужения. Были у них пьяные игрища, золотые телицы, «дела тектонские и слияние», по написанному (Иер.10:3), и искусство рук человеческих, и изобретения неправедных начинаний. И вот: блаженные пророки одержимых прелестями призывают к трезвению, служители же идолов, так как у них как бы разрушается весь кров, немало негодуют, трепещут от страха, оплакивают пробуждение заблуждающихся, потому что они знают, что бодрый и пробудившийся ум не без отягощения взирает на скверну ихнего служения. Поэтому скверный Амасия опасался, что убежденные покланяться золотым тельцам словами пророка приведены будут к здравому пониманию, сам он лишится жреческой должности, а с капищами погибнут и находящиеся в них святилища. По этой причине он старается возбудить Иеровоама, говоря, что Амос будто бы восстает против его царской власти и дерзает произносить несносные и нестерпимые речи, что тот (Иеровоам) умрет от меча, а Израиль пойдет в плен.

Нечто подобное совершили и презренные Иудеи, слагавшие клеветы на Христа, ибо когда Он, изумляя чудесами Иудею, всех призывал к Себе, они, жалкие, приняв в ум свой пламя зависти, привели Его к Пилату и даже говорили: если не умертвишь Его, «неси друг кесарев» (Ин.19:12). Итак, всегда одинаковы нападения на святых у всех, борющихся против благочестия, и везде бессилие дряхлой лжи пользуется одинаковыми средствами.

Наконец явно бесстыдствует и словам Божиим противопоставляет выражение своей собственной враждебности: называет пророка видящим, но, не ценя и не почитая его именем пророческим, а выставляя его как бы одним из лжепрорицателей, приказывает уйти в землю Иудину. Присовокупляя: тамо живи, говорит так: если ты домогаешься постыдных доходов и хочешь добыть необходимое для жизни, обольщая людей пустыми речами, то, оставив Самарию, говори принадлежащим к колену Иудину, а в Вефиле не пророчествуй, ибо освящение царя есть. Освящение говорит вместо: святыня или место святыни: там первый Иеровоам посвятил золотую телицу. А с тем, чтобы выставить вину пророка и против чести властителя, говорит: дом есть царства; ты же смущаешь царственное обиталище, возбуждаешь мятеж, опрометчиво сопротивляясь державной воле. Отсюда с ясностию можешь видеть, насколько истинно сказанное Богом к Израилю: «и напаясте освященныя вином, и пророком заповедасте, глаголюще: не прорицайте» (Амос.2:12).

Когда ревнители порока наносят оскорбления людям достойным, то сами изобличают свой нрав и, выставляя безобразие своих грехов, думают, что они досаждают (другим), но незаметно для себя самих описывают себя как на картине и показывают другим, каковы они. Найдем, что теперь испытал нечто подобное слабоумный Амасия: будучи лжепророком, пребывая при идольских жертвенниках, собирая куски и остатки закалаемых животных и неудержимо предаваясь постыдной добыче, он поносил Амоса и говорил, чтобы провидец ушел из Самарии, удалился бы, если ему угодно, в Иудею и там жил бы: там ты беспрепятственно будешь лжепророчествовать и, обольщая многих, добудешь содержание и скорее найдешь средства к жизни. Такого рода смысл выражает слово: живи (καταβίου). Но что у пророка не такова цель и что он не наклонен к любостяжанию, а напротив повинуется Владычним хотениям и потому исполняет служение пророка, это пытается доказать, и вполне справедливо, говоря, что он не был ни пророком, ни сыном пророка, – разумею: по учению, конечно, или по духу, точно так же, как Елисей Илии, но был пастухом, проводил сельскую, простую и бесхитростную жизнь, имел пропитание вполне скудное и довольствовался полевыми плодами, которых никто не купит. Это были ягодичия (сикоморы). В свободное время заведующие стадами удаляются под тень дерев и, как бы смеясь над обвинениями в бездействии, рвут плоды и насколько возможно, удовлетворяют потребности желудка. Однако, говорит, меня при таких обстоятельствах Бог по воле Своей сделал пророком и повелел объяснить потомкам Израиля грядущее на них и близкое будущее, а ты, противополагая вышним внушениям свои собственные, приказываешь молчать. Поэтому сия глаголет Господь: жена твоя во граде соблудит, очевидно, подвергаясь городским поруганиям и по необходимости перенося неудержимую похотливость ее имеющих. Погибнут и дети, сделавшись добычею меча. Сверх того, земля твоя измерится ужами, то есть будет данницею и будет платить налоги владельцу. При этом и ты, говорит, думающий теперь, что живешь в святой земле – Вефиле и владеешь святынею царскою, уйдешь в плен, умрешь бедственным образом, еще не возвратившись. Но – как и почему останешься мертвым в чуждой и нечистой земле неприятельской? – И сам Израиль, избравший тебя пророком и настоятелем святыни, удалится в плен. Итак, тяжко противодействовать мановениям Божественным, поступать безрассудно и запрещать святым истолковывать волю Божию, – (святым), которым от Него сказано: и будет «касаяйся вас яко касайся в зеницу ока его» (Зах.2:8).

Заметь, что у святых единая и досточудная цель, разумею обязанность неослабно служить глаголам Божиим и ни во что вменять человеческое, хотя бы кто воздвиг на них брани и скорби. Так, блаженный Амос, совершенно презирая лукавство Амасии, все-таки не молчал, но юношески-бодро произносил обличение против него. А богоглаголивые ученики, когда однажды фарисеи и книжники приказали им молчать, дерзновенно говорили: «аще праведно есть пред Богом, вас послушати паче, нежели Бога, судите: не можем бо мы, яже видехом и слышахом, не глаголати» (Деян.4:19–20).