«Извнутрь, из сердца человеческого, исходят злые помыслы, прелюбодеяния, любодеяния, убийства, кражи, лихоимство, злоба, коварство, непотребство, завистливое око, богохульство, гордость, безумство» (Мк. 7:21–22). Тут перечислены ходячие грехи, но и все другие, большие и малые, исходят из сердца, и вид в каком они исходят – помышление злое. Первое семя зла впадает на мысль сделать то и то. Отчего и как вспадает? Часть этих вспадений можно объяснить известными законами сочетаний и сцеплений идей и образов, но только часть. Другая значительнейшая часть происходит от самодвижного раздражения страстей. Когда страсть живет в сердце, то не может не потребовать удовлетворения. Это требование обнаруживается позывом на то и другое; с позывом же соединен предмет тот или другой. Отсюда мысль: «а вот что надо сделать». Тут то же происходит, что, например, при голоде: почувствовавший голод, чувствует позыв на пищу; с позывом вспадает на мысль и самая пища; отсюда – достать то или это и съесть. Третья, может быть, более объемистая часть исходит от нечистых сил. Ими переполнен воздух, и они стаями шныряют около людей, и всякий по роду своему рассевает вокруг себя воздействие на соприкосновенные лица. Злое летит от них, как искры от раскаленного железа. Где удобоприемлемость, там внедряется искра, а с нею и мысль о злом деле. Этим, а не другим чем-либо, можно объяснить неизвестно почему зарождающиеся помышления злые, среди занятий решительно несродных с ними. Но эта разность причин не делает разности в том, как поступать с помышлениями злыми. Закон один: пришло злое помышление – отбрось и делу конец. Не отбросишь в первую минуту, во вторую труднее будет, в третью еще труднее, а тут и не заметишь, как родится сочувствие, желание и решение и средства явятся... вот грех и под руками. Первое противление злым помышлениям – трезвение и бодрствование с молитвою.
Гал. 6:2–10
"Сынам брачным непристойно поститься, пока с ними жених«, – сказал Господь, и тем изрек закон, что и в добродетелях с подвигами всему свое место и время. И это до того неотложно, что дело неблаговременное и неуместное теряет свою добротность, или совсем, или частью. В природе внешней Господь все устроил мерою, весом и числом; хочет, чтоб и в нравственном порядке было все благообразно и по чину. Внутреннее благообразие составляет сочетание каждой добродетели со всеми ими в совокупности, или гармония добродетелей, чтоб никакая не выдавалась без нужды, а все были в строю, как голоса в хоре. Внешнее благообразие всякому делу дает свои места, время и другие соприкосновенности. Когда все это устрояется, как следует, тогда происходит то же, что красивую особу одеть в прекрасные одежды. Добродетель благообразная, и внутренне и внешне, достолюбезна; а делает ее такою христианское благоразумие, у старцев – рассуждение, приобретаемое опытами, здравым обсуждением житий святых при свете слова Божия.
Лк. 5:33–39
Что подвигло сирофиникиянку придти к Господу и быть столь неотступною в прошении? Сложившийся образ убеждений; убеждена была, что Спаситель силен исцелить дочь ее и пришла к Нему; убеждена была, что Он не оставит без удовлетворения прошения ее, и не переставала просить. Убеждения – итог всей жизни, воспитания, ходячих мыслей, впечатлений от окружающего, от встречаемых учений и разнообразных случаев и занятий в жизни. Под действием всего этого работает мысль и доходит до известных убеждений. При этом надо иметь во внимании, что всюду есть и отовсюду теснится в душу человека истина Божия. Истина лежит в сердце человека; истина Божия отпечатлена на всех тварях; есть истина Божия в обычаях и нравах человека; есть она и в учениях больше или меньше. Но всюду же есть и ложь. Кто от истины, тот собирает истину и полон убеждений истинных, спасительных. А кто не от истины, тот собирает ложь и полон убеждений ложных, заблуждений пагубных. От человека ли быть от истины и не от истины – всякий разбери сам, а между тем суд Божий всех ожидает...
Еф. 1:1–9
«И пробыл всю ночь в молитве к Богу» (Лк. 6:12). Тут основание и начало христианских всенощных бдений. Жар молитвенный гонит сон, и восхищения духа не дают заметить течения времени. Настоящие молитвенники и не замечают того; им кажется, будто они только что стали на молитву, а между тем уж и день показался. Но пока дойдет кто до такого совершенства, надо поднимать труд бдения. Несли его и несут уединенники; несли его и несут общежительные; несли его и несут благоговейные и богобоязненные миряне. Но хоть с трудом приходится бдение, плод его остается в душе прямой, всегдашний – умиротворение души и умиление, при расслаблении и изнеможении тела. Состояние очень ценное в ревнующих о преспеянии в духе! Оттого, где заведены бдения (на Афоне), от них отстать не хотят. Все сознают, как это трудно, но отменить этот чин никому нет желания ради той пользы, какую принимает душа от бдений. Сон больше всего успокаивает и питает плоть; бдение же больше всего смиряет ее. Выспавшийся вдоволь тяжел бывает на дела духовные и хладен к ним; бдящий – быстродвижен, как серна и горит духом. Если должно обучать добру плоть, как рабу, то ничем нельзя так успеть в этом, как частым бдением. Тут она испытывает вполне власть духа над собою и приучается покорствовать ему, а дух приобретает навык властвовать над нею.
Лк. 6:12–19