Архиепископское служение св. Кирилла. Период донесторианский (412 – 429 гг.).

15-го октября 412 года скончался архиепископ алфксандрийской цфркви Феофил . После трехдневных споров преемником ему был избран и утвержден на архиепископеком престоле племяеник почившего Кирилл. Город Александрия, святительский престол которого занял св. Кирилл, основан был завоевателем, давшим ему свое имя, в 311 году до Рождества Христова. От основателя своего, ученика Стагирита, Алексапдрия наследовала дух великих греческих философов, и при Птоломеях сделалась всемирным не только промышленно- торговым, но и научным центром . Музей, основанный в новой столице Египта преемниками Птоломея, представлял собой такое поразительное по организации научного дела учреждение для древнего мира, какое едва ли может найти себе соперника и в новое время. Ученые всевозможных национальностей жили в музее за счет государства, и тысячи учеников стекались туда из всех соседних стран . Естествоиспытатели имели там в своем распоряжении ботанический сад, обширные зоологические коллекции, анатомический амФитеатр ; астрономы имели обсерваторию; математики, литераторы, грамматики, филологи пользовадись великолепной библиотекой, где в первые века нашей эры числилось до 700 тысяч томов . Но особенной славою пользовалась Александрия со времен Птоломеев в опытных и математических науках. Все почти древние свегила математики и астрономии до Коперника, Кеплера и Галилея припадлежали Александрии.

Хотя музей и его всемирная ученая слава, начиная с III века по Р. Х., при императоре Каракалле, который истребил большую часть его библиотеки и учителей его лишил казенного содержания, постепенно слабеет и меркнет, тем не менее громаднейшая библиотека и дух учености и философии продолжали существовать в Александрии до 641 года, когда Египет был завоеван арабами, музей разрушен и библиотека сожжена. – В рассматриваемое нами время греческая философия, переселившаяся из Афин в Александрию, ослабела; греческий гений вступил, в возраст старческого бессилия. Неспособная создать что-нибудь новое, самостоятельное и оригинальное, греческая мысль обратилась к воспоминанию, к дням былой своей творческой молодости, впала в эклектизм . Древние философские школы, из которых каждая имела свое собственное основное начало, свою особенную печать и индивидуальный характер, теперь обесценились и слились сначала в синкретизме, а потом в новом порождении последнего – неоплатонизме. Сей последний, получив свое начало в философии Плотина (†270 г.), ученика Аммония Саккаса александрийского, – в философии, вместившей и объединившей в себе эманатические и теософические системы востока, и системы Платона, Аристотеля и стоиков, – начиная с IV века получает несколько иной характер . Тогда как Плотин и Порфирий, жившие ранее окончательной победы христианства над язычеством при Константине Великом, были решительными противниками суеверия, – у последователей их изыскание истины подчиняется все более и более интересам религиозным – теософическим и теургическим (Ямвлих и Прокл ). Из заклятого врага народных верований, философия, как бы в противовес всепобеждающей силе христианства, делается ancilla политеизма. Воcстановить его во что бы то ни стало – такова безнадежная задача, которую ставит себе философия . С этих пор все в древнем язычестве кажется ей хорошим : самые странные суеверия, вызывания духов, чародейство, магия, заклинания богов, снотолкования и прорицания и пр. не только извиняются и терпятся ею, но даже сама она рекомендует и предается всему этому с лихорадочным жаром . Языческая религия, лишенная теперь права на существование, а потому принужденная отказаться от совершения своих обрядов укрывалась теперь под защитой философии, других наук, имевших за собой такоф блестящее прошлое в Александрии. Древний языческий политеизм, слившись с восточною теософией и теургией, равно как с мистериями египтян, мог таким образом свободно, на некоторое время, существовать под чужим именем – философии мудрости. – В таком именно виде изображает состояние языческого политеизма и современной философии мудрости вообще св. Кирилл в своих проповедях (h. р. 4, ϒ’. 460). Так, язычники, одержимые недугом многобожия и объюродевшие от идольских наваждений, воздают почитание дереву и камню; даже философы и астрономы, изучающие подсолнечную и определяющие сущность мира, покланяются тварям (h. р. 6, у́, р. 504 – δ᾿, р. 508): «Они включают в число богов даже таких, которые не имеют человеческого вида, приписывая им члены свиньи и собаки (Ibid.)-, признают тяготеющий над жизнью и действиями человека неотвратимый фатум (Ibid. δ᾿, р. 508 – έ’ р. 513). Св. Кирилл указывает и на ту черту современной ему философии, по которой она внесла в свои системы религиозные и суеверные учения, даже заимствованные из божественного откровения. Таково изображаемое им пантеистическое учение философов о «силах”, «престолах “, «господствах” и пр., как о божественных существах, которым и воздавалось суеверное божеское поклонение (h. р. 12, а’, р. 673 – β᾿, р. 680). Астрологи, прорицатели и колдуны морочили людей знанием будущего и чужих дел, «собирали вереницы жалких старух и нашептывали им свои выдумки, выдавая их за божественную волю (h. р. 14, ϒ’, р. 717 – 720): ψυχρών ϒάρ έχείνοις, продолжает Кирилл χαί άνοσίων λημμάτων ή τέχνη προμνήςρια’ χαί τήν έν πίναχι τώ πανώλει ϒραϕήν, ψεύδος ὢσπερ τι ποιθύνται πωλητήρων (Ibid) . – По замечанию Анжело Майо (h. d. 18, Г, р. 1105) в Александрии известны были сновидцы и снотолкователи, прорицавшие от имени Эскулапа александрийского. Но в местах, более или менее удаленных от города, были и нарочитые идольские капища и прорицалища. Так, в 14 стадиях от Александрии, именно в селении Менуфпс существовало идольское святилище, где открыто собирались нечистые духи; здесь были сновидцы и снотолкователи, к которым обращались закоснелые язычники с вопросами об успехе своих предприятий и для прошения помощи в болезнях . От имени богини Менуфис (отчего получило название и само селение) прорицатели давали предсказания и ответы приходящим к святилищу богини за советом (h. d. 18, Г, р. 1105). Между прочим были известны прорицания и ответы Кассиана, менуфийского жреца. Такова была Александрия с своей языческой, традиционной стороны при вступлении Кирилла на архиепископскую кафедру.

Со времени завоевания Египта Алфксандром Македонским и основания Александрии, в Египте и особенно столице его стали селиться в большом количестве иностранцы Самую большую часть их составляли греки, водворявшиеся здесь с своей многобожной религией, со своими обычаями и со своим языком . Во время правителей Египта Птоломеев, любивших греческую словесность и греческие искусства, греков уважали и ласкали так, что целые города вновь настроенные населяемы были одними Греками. На греческом языке издавались царские указы и распоряжения префектов . По-гречески объяснялись перед судьями; по-гречфски говорили в собраниях мужей ученых и вельможных . Вообще гречфский язык был общеупотребительный в городах и особенно в Александрии, где жили греки. В проповедях св. Кирилла Александрийского только названия месяцев даются на египетском языке; самый же язык проповедей, равно как и слушатели, имеющиеся постоянно в виду, указывают на язык и нацию греков.

Другую значительную часть населения Александрии составдяли евреи, которым сначала Александром Македонским, а потом Юлием Цфзарем предоетавдфны были права гражданства александрийского. В начале христианской эры их числилось в Египте около миллиона. Законы государственные не стесняли их ни в чем житейском и не отнимали у них права на покупку имений. Всем им было позволено соблюдать свои обычаи и уставы, так что Египет был для них вторым отечеством. Здесь в илиопольском околотке они еще в царствование Птоломея Филомитора построили себе храм по образцу храма иерусалимского, и совершали в нем богослужение по иудейскому закону и обряду, содержа своих священников и левитов денежными подаяниями и доходами с отведенных сему храму соседних полей. Однако это, уважаемое ими, святилище стояло только до воцарения Веспасиана. Св. Кирилл Александрийский в своих проповедях ясно дает разуметь, что ни храма, ни жертвоприношений, ни священнических и левитских черед не было у иудеев в его время. «Где находится храм ваш, спрашивает он иудеев (h. р. 4, ς. р. 465 – 468)? Где в нем алтари и приношения жертв? Где прикажете искать служителей святилища, т. е. многочисленные чреды священников и левитские учреждения? А облачения первосвященника и разноцветная одежда, – куда и когда, опять, девались от вас? А колокольчики, привешенные к краям одежды, – отчего перестали звенеть?” (Ср. h. р. 21, у, р. 853). Впрочем, египфтские евреи не смотря на то, что жили в довольстве, часто бунтовались, особенно тогда, когда туземцы или греки причиняли им какие-либо обиды. Так как они ни во что ставили религии других народов, как суеверные, а пользовались особыми преимуществами и покровительством префектов, как это было во дни св. Кирилла, и были богаты; то и навлфкали на себя ненависть черни, особенно александрийской, которая и истребила бы их, если бы они не находили защиты у префектов римских

Но самую большую, коренную, часть населения составляли туземцы египтяне, говорившие на своем национальном наречии. Местом жительства их были села и деревни, разбросанные по плодородной равнине Нила. Занятиями их были скотоводство, огородничество и земледелие. По крайней мере когда Кирилл обращается к жизни и занятиям туземцев, то изображает всегда эти, а не иные, труды и занятия их Ω τής Аίϒύπτου (h. р. 7, р. 545) или: οί τήν Аίϒυπτον οίχοὕντες ϒηπόνοι (h. р, 8, р. 564 и др.) – вот неизменные выражения Кирилла о египтянах, употребляемые как бы в смысле эпитета для последних . 0 других названных нами занятиях египтян (равно как и о земледелии) свидетельствуют не лишенные поэзии картины весеннего времени, неоднократно рисуемые Кириллом (h. р. 9, р. 581; h. р. 29, р. 960; и др.). В них изображает Кирилл разноцветные ковры зелени и цветов на полях и лугах, стада пасущихся на них овец и ягнят ; аллеи виноградников с налившимися и посиневшими виноградными кистями; нивы, блещущие золото-желтыми колосьями пшеницы и толпою жнецов, выходящих на работу, и пр. – По изображению историков египтяне были тонки, сухощавы, смуглы, невзрачны, нравом непостоянны, упрямы, хвастливы, обидчивы, горды, похотливы, сварливы, неистовы. Доносам их, особенно на богачей, не было конца. В случаях разномыслия о предметах веры и богопочитания они приходили в такое изступлевие, что затевали междоусобия, калечили людей, растерзывали их на части и даже кусали. Весьма опасны были для правительства эти люди, подвергавшие общество великим опасностям даже за мелочи, например, за не уступленное место в бане, за забытый поклон, за похуленное мясо. Как говоруны и остряки, они мастерски выдумывали пасквили на своих правителей (префектов ) и насмехались даже над императорами. Вообще это был народ нехороший. Таким сделало его вековечное рабство. В таких, а может быть и еще более ярких и мрачных красках и чертах изображает земледельцев – египтян и рассматриваемый нами проповедник (h. р. 11, Ϛ, р. 656; h. р. 7, β’ р. 544–549; h. р. 8, ϒ’ р. 561–565 и др.).

В материальном и экономическом отношении Александрия и Египет занимали высокое положение. Египет считался и служил хлебной житницей для римской империи. Александрия же, расположенная почти в центре тогдашнего мира, при впадении громаднейшей реки Нила в Средиземное море, пользовалась славою богатого торгово- промышленного пункта. Отсюда в Алфксандрии, как и вообще в богатых и роскошных промышленно-торговых городах, резко бросалось в глаза неравномерное распределение материальных средств между гражданами города. Еще Климент Александрийский (†210 г.), наставник александрийского училища и пресвитер, указывал и обращал внимание на сосредоточение богатств в руках коммерсантов и вельмож . Нередко упоминает об этом и св. Кирилл, выставляя при этом на вид алчность и ненасытность богатых, их невнимание и жестокосердие к бедным и нищим (h. р. 11, р. 645 – 653; h. р. 27, р. 933 – 936, и др.). – На ряду с богатством и в зависимости от него в Александрии сильно были развиты и разные виды утонченной роскоши и порока. По свидетельству упомянутого нами Климента, богатые александрийские граждане окружали себя толпами рабов и наемников . Одни из них, писал Климент, приготовляют снеди, похлебки, печения, конфеты; другие берегут и чистят одежды, третьи стерегут золото, как грифы, четвертыф хранят серебро, чистят стаканы и готовят посуду для пиршеств, пятые ухаживают за скотиною. Кроме этих нужны еще толпы виночерпиев и стада красивых юношей, как скотов, из которых выдаивают красоту. Особые слуги и служанки нужны для наряжания женщин, одни для лица, другие – для одежды и повязок, третьи для чесания и убора головы. В ряду слуг много евнухов, и все они – сводники. Далее у богатых женщин должны быть галлы, которые поднимали бы их на носилках и носили на плфчах ... Для женщин нужны еще люди, которые рассказывали бы им всякую ложь и передавали любовные сплетни... Подобный же образ жизни богачей изображается и Кириллом в вышеуказанных (h. р. 11, h. р. 27) и других проповедях . Страсть же к евнухам и вообще порок скопчества во времена Кирилла еще более усилились и выступили наружу в александрийском обществе, как это видно из «обличительной речи Кирилла против евнухов” (h. d. 19, p. 1105 – 1109).

Все рассмотренные нами явления жизни александрийского общества происходили в среде пасомых александрийского святителя. Даже языческие заблуждения и суеверия, сталкиваясь с христианским учением, оставляли в обществе христиан пагубные следы, производили суеверия и вообще так или иначе вредили чистоте веры и жизни последователей Христа (h. р. 9, у, р. 585: h. р. 6, у, р. 504 – 505 и др.; h. р. 12, а’, 669 – 673 и др.). На ряду с этими зловрфдными порождениями язычества и политеизма, в церкви александрийской нередко прозябали и иного рода плевелы, – это ереси и расколы. Ко времени вступления Кирилла на епископский престол, в Александрии свободно проживали еретики новациане, имевшие здесь несколько своих церквей и беспрепятственно отправлявшие в них свое богослужение. Выли в Александрии последователи и других еретических заблуждений, против которых нередко направлял обличительное слово александрийский пастырь.

Продолжительна и многоплодна была жизнь и деятельность Кирилла в сане архиепископа, как для александрийской паствы, так и для церкви вообще. 32 года святительствовал на александрийской кафедре сей учитель и ревнитель веры и благочестия, заявивший себя таким с первых же дней своего нового служения. Церковный историк Сократ, передав известие об избрании на епископство Кирилла замечает, что “Кирилл вступил на епископство с большею властью, чем Феофил, что с его времени александрийское епископство выступило за пределы священнического сана и начало самовластно распоряжаться делами. Именно, Кирилл тотчас же запер бывшие в Александрии новацианския церкви и взял всю их священную утварь, а епископа их Феопемпта лишил всего, что он имел“. Не принимая вышеприведенного вывода Сократа из данного действия Кирилла по отношению к новацианам, – как вывода пристрастного в силу приверженности самого Сократа новацианским заблуждениям мы видим в этом первом действии св. Кирилла типические, основные черты его характера и личности – пылкую, решительную ревность его по чистоте и славе веры. Сделано было это им не из -за самовластия, не в смысле попытки вторгнуться в пределы не принадлежащей ему светской власти и тем расширить свои и без того обширные права (такой поступок скорее повел бы к ограничению их ), но гораздо вернее и сообразнее с действительностью из чисто религиозных и благочестивых побуждений, – из желания очистить ниву церкви Христовой от вредоносных плевел, побуждений, выразившихся в силу решительного характера Кирилла в такой крутой мере.

По тону и характеру первых действий человека, выступившего в первый раз на поприще общественного служения, можно уже наверное заключать и о последующей его деятельности. Так случилось и с Кириллом . – Не менее новацианских заблуждений возмущали душу Кирилла и другие еретические лжеучения, проникавшие в среду его пасомых . Весьма естественно, что между александрийскими христианами было не мало людей получивших светское Философское образование и увлекавшихся мирской ученостью, вследствие чего и в христианство вносивших предпочтение разума вере, старавшихся проверять и исследовать истины веры и христианской догматики по началам и требованиям разума, не подчиняя это исследование и участие разума голосу церкви и предания. Были конечно люди и прямо зараженные мыслями уже появившихся в церкви Христовой еретиков, каковы – гностики, манихеи, Павел Самосатский, ариане, евномиане, аполлинаристы. Понимая нужду в уврачевании такого зла, ниспровергавшего христианство, и свою обязанность как обличать самые заблуждения, так и предостерегать и охранять своих пасомых от увлечений сих лжеучениями, Кирилл еще в первые годы своей епископской деятельности (до христологических споров) не раз делал еретические мнения предметом обличений в своих проповедях . В «беседе на св. праздник ваий” (h. 6. 13, р. 1060 – 1064) св. Кирилл резко обличает еретиков манихеев, Ария, Маркиона, Павла Самосатского и их тайных и явных последователей, защищает божественное достоинство Иисуса Христа, Его воплощение, рождение от Девы Марии, троичность лиц в Боге и пр. Во многих пасхальных проповедях, начиная с восьмой, Кирилл точно такжф сильно обличает названных еретиков, особенно ариан и евномиан (h. р. 8, р. 565 – 577; h. р. 12, р. 681 – 692; h. р. 15, р. 736 – 741 и др.). Во всех означенных и других местах пасхальных проповедей Кирилл обращает главным образом внимание на обличение еретических мнений о лице Иисуса Христа (как и в последующей несторианской борьбе) и раскрытие истинного православного учения о Нем . Но положительное догматическое учение, главным образом христологическое, – без прямого указания на то или другое еретическое заблуждение, – пастырь александрийский излагает в каждой пасхальной проповеди, из чего нельзя не заключать, как велика была ревность Кирилла по чистоте православного догматического учения. Но еще прискорбнее было для св. Кирилла присутствие среди его паствы язычников с их суеверным политеистическим культом . Как мы уже видели, в двух стадиях (2 тысячи шагов ) от Канопа, отстоящего на 12 стадий от Александрии, в селении Менуфис было идольское капище, в котором явно собирались нечистые духи. Предшественник Кирилла Феофил построил здесь церковь в честь Евангелистов . Но демонская сила и разные суеверия и прорицания продолжали существовать здесь и при Кирилле. Св. Кирилл – Ille magnus pietatis amator et fidei violatorum depositor – по внушению Божию переносит сюда, именно в церковь св. Евангелистов, мощи св. мучеников Кира и Иоанна, пострадавших в царствование Диоклетиана вместе с тремя канопскими девицами сестрами (Феоктистой, Феодотой и Евдоксией) и матерью их Афанасией, – и почивавших до того времени в церкви св. Апостолов в Канопе или Метании. С перенесением мощей удалилась как нечистая сила демонов, так прекратились и снотолкования и предсказания прорицателей. Чудеса, изливаемые от мощей мучеников, привлекали к себе внимание как заблуждавшихся, так и благоговейных поклонников близких и отдаленных стран . Но Кирилл не ограничился одним перенесением мощей. По близости селения Менуфис от Александрии, он часто являлся сюда и произносил поучения. При самом перенесении останков св. мучеников произнесены были им три краткие поучения.

Вместе с тем Кирилл выступил со словом обличения и против суеверий и шарлатанства александрийских язычников, прорицателей и прорицательниц, колдунов, чародеев, – прикрывавшихся, как мы видели, именем теософической и суеверной неоплатонической философии . В одной из ранних своих бесед (h. р 4, у ', р. 460) св. Кирилл резко обличает жалкий недуг многобожия греков ; в другой (h. р. ϒ’, δ᾿, е’, р. 504 – 513) осмеивает крайнее юродство Фетишистов, сделавшихся безразсуднее глупых животных, – зоолатризм философов и астрономов, фатализм стоиков и современных неоплатоников вообще. В проповедях Кирилла находят себе обличение и опровержение и искаженные заимствования язычников из божественного откровения, как -то вера. в «силы“, «престолы“, «господства“ и пр., как божественные существа (h. р. 12, β᾿, р. 673 – 680). Подобное поклонение есть не что иноф, как многобожие и идолопоклонство. В 14 пасхальной проповеди (у́, р. 717 – 720) св. Кирилл направляет свою речь против астрологов, прорицателей и колдунов, обманывавших людей знанием чужих обстоятельств жизни и ведением будущего, – что свойственно только Богу и истинным Его пророкам по божественному откровению. Но эти и подобные обличения Кирилла были направлены собственно к одряхлевшему уже и пассивному, а потому безопасному для христианства, неоплатонизму и языческой мудрости вообще. Между тем были конечно, как это показывает пример Ипатия, и более серьезные и видные представители отжившей александрийской философии . Против них -то, равно как и против еретиков, зараженных препретельной человеческой премудростию, и вместе с тем для ограждения от них и для утверждения своих духовных чад в истинах веры и благочестия, св. Кирилл пишет (до появления Несториевой ереси) и более обширные и серьезные богословские сочинения – 17 книг о поклонении Богу духом и истиною, разные экзегетические сочинения, сокровище о Святой и Единосущной Троице, семь разговоров о Св. и Единосущной Троице, книгу о Св. Животворящей Троице.

Но еще более возмущали пастыря александрийской церкви явившие в Александрии евреи. «Будучи всегда и везде врагами христиан, как говорит Сократ, иудеи особенно были ненавистны для александрийской черни и вообще христиан . По рассказу Сократа они делали много зла и пакостей как александрийским христианам вообще, так и в частности Кириллу. Не удивительно поэтому, что Кирилл, как строгий и непреклонный ни пред какими препятствиями ревнитель Христовой веры и славы церкви, предпринял против них, в первое сие время по вступлении на кафедру, самые строгие и решительные меры: отнял синагоги, лишил имущества и самих изгнал из города. Кроме того, Кирилл выступал против иудеев и с другим истинно-христианским оружием – церковною проповедью. В первых своих шести пасхальных проповедях, падающих на 414 – 418 годы, т. е. на первые годы служения своего, а также в 8 и 10, относящихся к 420 и 422 годам, – к каковому приблизительно времени относится и неистовство иудеев и их козни против христиан, св. Кирилл с особенною силою и негодованием обличает злодейства и жестоковыйность иудеев . Резкие и энергические выпады против иудеев в указанных уже проповедях и более или менее сильные обличения во всех остальных пасхальных проповедях и в большей части из проповедей «на разные случаи“ (h. р. 1, е’, р. 417 – ς’, Р- 424: обличается безбожие, идолопоклонство, нечестие, преступление закона и предательская жестоковыйность иудеев по отношению к Спасителю; h. р. 5, β’, р. 473–ς᾿, р. 496: намеренное извращение ими и лжетолкование закона, содержащего однако, ясное учение о Спасителе; тоже в пропов. 6, ς’ р. 513 – iа́, р. 529 и др.), – такие Филиппики конечно были вызываемы действительным положением дела, действительным нахальством и злодейством иудеев . Обличая иудеев во всевозможных беззакониях, злодействах преступлениях, проповедник восклицает наконец (h. р. 10, е́, р. 632): «но зачем мне так много растягивать свою речь о том, что у каждого пред глазами? Кто в самом деле не слыхал о дерзостях нечестивых иудеев”? (Сравн. h. р. 4, у́, р. 460).

Если же гнев Кирилла против иудеев имел законныя основания в самом положении дел, то и в дальнейших последствиях этого дела, именно во вражде александрийского префекта Ореста к Кириллу, возникшей вследствие изгнания жидов, и в убийстве мятежниками Ипатии становится вполне ясной справедливость и невинность Кирилла. Что не сам Кирилл был причиною этой вражды к нему Ореста, или лучше, что со стороны самого Кирилла не было никакой личной вражды и противодействия Оресту, на что по-видимому намекает Сократ в своих выражениях о Кирилле в роде следующего – «что Кирилл хотел иметь надзор и над распоряжениями Ореста и др., – это подтверждает и свидетельство самого же Сократа (в общем не сочувственно отзывающегося о действиях Кирилла), что предлагал дружбу Оресту и даже держал пред ним Евангелие в видах скорейшего примирения, «но и такая мера не смягчила префекта”. Что же касается убийства Ипатии, совершенного, по Сократу, какими-то «людьми с горячими головами“ из желания в лице её уничтожить преграду для примирения между Кириллом и Орестом, и таким образом случившегося как бы не без ведома Кирилла, а по светским историкам (Дрепер) даже по его воле, то это положительно не верно. Историк Сократ, при всей своей нерасположенности к Кириллу, словами: «это (убийство) причинило не мало скорби и Кириллу, и александрийской церкви», все-таки дает ясно видеть не- причастность Кирилла такому недостойному делу. Из этих слов, напротив, можно заключать даже о некоторой расположенности Кирилла к этой женщине – философу. Коппалик, в своем сочинении «о св. Кирилле Александрийском», и Филарет Черниговский (Ист. уч. об оо. ц., § 212) не находят возможным допустить подобное участие Кирилла в деле убийства Ипатии.

Пастырь александрийский не оставлял без уврачеваний и нравственные недуги своих духовных чад . Из очерка преосвящ. Порфирия мы уже видели, какого свойства была паства александрийская в данном отношении. Подобным же образом характеризует ее и Сократ (Ц. Ист. кв. VII, гл. 13): «александрийская чернь любит возмущения болше всякой другой черни и, когда находит повод, устремляется к нестерпимым злодействам, ибо без крови не успокаивается от волнений». Но так как подобные черты замечались и во всех других жителях Египта (по Порфирию), и так как те же черты их нравов и обычаев – смуты, междоусобия, кровопролития и притом из -за ничтожных поводов – продолжались и во время Кирилла, как видно из его проповедей, то святитель александрийский не оставлял без уврачевания и этого зла. Неоднократно в своих «пасхальных проповедях “ он скорбит о кровавых междоусобицах египтян (h. р. 7, β᾿, р. 1, – 544 – 549), о грабительстве и морских разбоях и душегубстве (h. р. 8. у́, р. 561– 565) и противопоставляет этим распрям и буйству b пр. начало любви христианской (h. р. 7, а́, р. 540 – 544), обличает клятвопреступничество и обман (h. р. 5, η’ р. 497), лицемерие двоеверов «торгуюoих любовью к Богу (h. р. 9, р. 589 – 604); указывает на засуху и голод, как на гнев и наказание Божие за междоусобную жизнь египтян (h. р. 7, р. 544 – 549', h. р. β, у́, р. 909); внушает «очистить свое сердце от лукавства, именно: чародейства, плотоугодия, лихоимания, наговоров, клятвопреступничества, обманов, в особенности же от искажения точной и неподдельной веры; так как такому отступническому образу мыслей преданы некоторые из принявших имя христиан”, по словам проповедника (h. р. 26, β’, р. 917); обличает скупость и жестокосердие александрийских богачей, их рассеянную и порочную жизнь (h. р. 11, е’ р. 645– 652); в параллель с этим изображает жалкую жизнь бедняков и показывает превосходство их жизни пред жизнью богачей (Ibid., также: h. р. 27, β’', у́, р. 932 – 936, и мн. Др.) – Против же разврата и наипаче гнусного его вида – скопчества, как порождений роскошной и изнеженной жизни александрийского общества, Кирилл вынужден был в первые же годы своего служения выступить с грозным обличительным словом (h. d. 19, р. 1105 – 1109).

Но строгая ревность Кирилла по чистоте и славе веры и церкви Христовой, воодушевлявшая его на открытую и неустанную борьбу с разного рода заблуждениями (еретиков, язычников и иудеев ) и вообще религиозно- нравственными недостатками и пороками своей паствы, его непоколебимая преданность традициям, богословию и взглядам своей церкви, бывшей со времени первого Вселенского собора верною хранительницею православия на востоке, – иногда несколько ослепляла его глаза и не позволяла ему видеть вещи в их истинном свете. Мы разумеем отношение св. Кирилла к памяти с в . Иоанна Златоустаго. Считая все, что ни делали его александрийские предшественники- архиепископы – столпы веры и православия (напр. св. Афанасий Великий: h. р. 8, р. 572, Феофил: h. р. 1, β᾿, р. 405), – законным и вполне справедливым, по крайней мере согласным с церковно – каноническими правилами, и стараясь быть достойным их преемником и продолжателем их традиций, Кирилл долгое время держался образа действий и политики своего предшественника по кафедре и дяди архиепископа Феофила, осудившего, как известно (epist. 33, р. 159), и низложившего св. Иоанна Златоуста в 403 году. Посему св. Кирилл до 419 года не соглашался внести имя сего великого святителя в свои церковные диптихи, что сделали римский и восточные представители церквей. Только по настоянию и увещанию Исидора Пелусиота он согласился на это, и потому только тогда папою Зосимой был принят в общение с римской церковью, именно в 419 году, между тем как ранее был отлучен от общения