Св. священномученика Климента, епископа Анкирского
Св. муч. Климент, епископ Анкирский
«Дитя моё, дитя моё, от пелен осиротевшее, о сиротстве прежде чем об отце своём узнавшее, но и в сиротстве – не сирота, потому что отец у тебя есть – Христос, обогативший тебя дарами! От меня ты рождён плотию, духовную же жизнь ты принял от Небесного Отца. Молю тебя, сын мой, будь Ему сыном, служи Ему Одному, всю надежду возложи на Него Одного, потому что воистину в Нём всё спасение наше... Он сошёл с небес, чтобы возвести нас с Собою на небеса».
Так описывает св. Димитрий Ростовский предсмертную речь одной христианки III столетия к 12-летнему сыну её Клименту, христианское воспитание которого было единственной целью её жизни.
Так преисполнена была Боголюбивая мать этой заботой, что, чувствуя, что смерть скоро наложит молчание на уста её, она спешила в последние предсмертные минуты излить перед возлюбленным сыном всю любовь её к нему, всё попечение о душе его, все наставления для его дальнейшей земной жизни, все упования, которые должны были превратить их временную разлуку в вечное блаженное соединение...
Полуотделившаяся уже от земных оков душа её прозирала светлую истину; самые тайны будущего открывались её созерцанию, и вот, как бы вдохновенная, продолжала она последнюю беседу с дитятей своим, которого воспитала «благочестием более, чем молоком из груди своей»...
– Послушай, сын мой! Неизбежно и близко лютое гонение на всех, исповедующих имя Христово... И ты предстанешь перед царями и властителями... Тогда, о, молю тебя я, мать твоя, воздай мне честью за любовь мою к тебе, и болезни, и труды ради тебя; предстань перед гонителями, во имя Христа, смело и мужественно! Будь непоколебим в исповедании Христа! Я уповаю, дитя моё, что скоро процветёт на тебе венец мученичества... Это будет славой моей и во спасение многих душ... Приготовь же сердце твоё к подвигу страдальческому, чтобы не застало тебя неготовым время подвигов... Не бойся, сын мой, временного страдания: скоро проходит скорбь, а радование – вечно! Будь, о, будь исповедником истины, да удостоюсь я быть матерью мученика, да прославлюсь в тебе, за Христа страждущем, и ради тебя да упокоюсь со святыми... Да не будет посрамлена моя надежда на тебя, но да спасусь я по слову Апостольскому: «деторождения ради»!.. Да пострадаю в тебе, как в моем истинном теле... Отдай его на изъязвление,.. и возвеселюсь я ранами твоими, как бы сама пострадавшая! Жена Еврейская семерых сынов своих предала на мученичество – за благочестие, и в семи телах детей своих одной душой своей пострадавшая – пребыла непобедимою; в тебе же одном – весь подвиг мой, вся слава моя! Телом отхожу я, но дух мой не отлучится от тебя, и с тобою вместе припаду я к престолу Христа и похвалюсь перед Ним твоими страданиями, и увенчаюсь подвигами сына моего: ведь и корень дерева под землёю орошается тою же росою, которой живут ветки его, видимые на земле!..
И, припадая к сыну своему и расточая нежнейшие прощальные приветы ему, умирающая мать сливала уже как бы в одно: желания свои и исполнение их и, воскликнув пророчески: «о, блаженная я теперь, что преклоняюсь к членам мученическим», она, припав к груди сына своего, предала Богу дух свой...
Такой ли любви умереть? Христианка продолжала жить в сыне своём. В предсмертном завете, сосредоточившем всю её жизнь, всю любовь, она излилась, так сказать, перешла в душу своего сына, чтобы в нём продолжать любить Христа и принять страдания – полную чашу...
И не мог остаться без осуществления завет матери-христианки, любившей и воспитавшей сына своего по-христиански: он начертался в жизни сына её не короткими мгновениями или немногими днями, но двадцатью восемью годами страданий, которым, быть может, не было подобных в мире, особенно же по долговременности их...
Оставшись после матери своей, вдовы Евфросинии, одиноким сиротой, Климент был принят на попечение другом своей матери, богатой и благородной женщиной – по имени Софией, не имевшей своих детей. София была очень сострадательна. Во время голода, бывшего в Галатии, в г. Анкире, где жила она, некоторые язычники, не имея в то время средств прокормить детей своих, бросали их на произвол судьбы: Климент, продолжавший по смерти матери быть под хорошим влиянием, следовательно – христиански участливый, приводил этих брошенных детей в дом Софии; она пропитывала и одевала их: Климент во всём помогал ей; впоследствии учил этих детей и готовил их к крещению, так что дом Софии сделался как бы приютом бедности и воспитательным.
Такая деятельность и вообще чистая жизнь Климента возбудили к нему общее уважение. Едва достигнув 20-летнего возраста и, перейдя через низшие степени священства, он был избран в епископы.
Теперь он стал учителем не одних детей, но уже целой паствы, и действовал с успехом, распространяя христианство и утверждая всех в добродетелях христианских.
Но не замедлило исполнение предсмертного завета его матери... Началось гонение Диоклитианово. Одним из первых подвергся преследованию ревностный пастырь Климент. Неумолимы и жестоки были истязания над ним, но терпение его всё превышало. Мучители уставали мучить его и сменялись одни другими, Климент же, которого уже нельзя было узнать от ран (всё его тело, исстроганное железом до обнажённых внутренностей, было – одна сплошная рана...), в таком состоянии был брошен в темницу. Но Господь чудно исцелил его. Спустя несколько времени, решено было отправить Климента в Рим, где он снова был подвергнут истязаниям и тюремному заключению.
Но Богу угодно было совершить над ним чудесные исцеления, между тем, народ, поражённый подвигами мученика и славой Божьих чудес над ним – во множестве обращался к Богу христианскому. Многие из обращённых приняли мученическую смерть.
Из Рима Климент был послан в Никомидию, где предан он был мучениям вместе с новокрещённым учеником своим Агафангелом; потом снова подвергли его мучениям в отечественном его городе Анкире; в Тарсе протомился он многие годы в темнице. Но никогда не изнемогал он душой; он как бы освоился со страданием, он желал даже страдать всё больше и больше, видя, как через страдания его умножается число христиан; чувствуя, как дивно Сам Господь поддерживает его в страданиях, на изобретение которых для него, казалось, изощрилась, но всё ещё не утолилась злоба людская.
По воцарении императора Максимина темничные смотрители напомнили городскому начальству о давнишних узниках – Клименте и Агафангеле. «Что делать с этими узниками? – спрашивали они, – много лет были они мучимы от разных властителей, но все живы и здоровы, и мы думаем, что не бессмертны ли уже они?»
По приказанию Максимина, св. Климент был отправлен на родину в г. Анкиру. Правитель здешний Луций велел отвести его в темницу и там ежедневно мучить его до смерти. В течение двух месяцев ежедневно били его по лицу и по голове острой, суковатой палкой, наносили ему по 150-ти ударов; весь пол темницы был залит кровью. Сами мучители удивлялись его непоколебимому терпению.
От одиннадцати мучителей пострадал таким образом св. Климент в продолжение 28-летних насильственных странствований его из города в город, из страны в страну. Наконец преисполнилась вожделенная чаша страданий, завещанная сыну христолюбивой матерью...
Однажды св. Климент, воспользовавшись приездом нового правителя города, в ночь на день Богоявление вышел из темницы и до 23 января оставался среди своей паствы, совершая Божественную службу и наставляя паству, которой в это время предсказал и о приближении своей смерти, и о прекращении гонений, и о торжестве христианства при благочестивом царе...
23 же Января (312 г.) был он обезглавлен во время самого Богослужения и совершения бескровной жертвы, вместе с клириками своими, диаконами Христофором и Харитоном. Останки их были преданы погребению блаженной Софией.
Кроме этих святых мучеников со св. Климентом пострадало «великое множество мужей, жён и детей».
Если не было другого примера такого пламенного рвения матери пострадать за Христа страданием сына своего, то не было примера и такого плодотворного и преизобильного осуществления подобного рвения...
Многострадание св. Климента – неподражаемо, и чудеса, сотворённые им – обращения неверующих и самих мучителей своих, исцеления больных словом и возложением рук, и другие – неисчислимы.
Мощи св. Климента были долго в Константинополе. Стефан Новгородец в 1342 году и иерод. Зосима в 1420 г. видели их в монастыре Константина в Царьграде. Глава же его в XIII стол. была перенесена Латинянами в Париж.