† Святого князя Александра Невского
Благоверный князь Александр Невский, сын великого князя Ярослава Всеволодовича, родился в 1220 г., когда отец его был удельным Переяславским князем. Род его был замечательный по любви к благочестию: было от кого научиться добру. Дед его – Всеволод, умный и помнивший вечность, бабка – Мария, с юности благочестивая, отец – Ярослав, просветитель Корелов, пострадавший от Татар, мать – Феодосия, в иночестве Евфросиния, называется в летописях святою, дядя – Георгий, мученик, другой дядя – Святослав-Гавриил, благочестивый, двоюродный брат – Василько, мученик, двоюродные племянники также – святые.
В первый раз говорит летопись о кн. Александре в 1228 г., когда Ярослав оставил его и старшего брата Феодора в Новгороде; в следующем году братья удалились из Новгорода; в 1230 г. опять прибыли сюда. – Первые годы жизни в Новгороде молодой кн. Александр не мог сам управлять делами, у него управляли бояры отца; но с 1236 г., когда отец удалился в Киев, он предоставлен был самому себе.
На другом году самостоятельного правления Александра в Новгороде приходилось князю вступить в грозную борьбу с Татарами. Батый, опустошив княжества Рязанское и Владимирское, быстро шел к Новгороду. В начале 1238 г. разорены были Волоколамск, Тверь и Торжок. Когда Батый был у Торжка, в Новгороде трепетали. Татары были ближе 100 верст от Новгорода; но, говорит летопись, «молитвами Новгородских святителей, князей и преподобных, Господь защитил от них Новгород; от Игнатова креста (нынешних Крестцов) Батый неожиданно поворотил на Козельск.
В 1239 г. кн. Александр вступил в брак с дочерью Полоцкого князя Брячислава – Александрою; брак совершен в Торжке и в Новгороде. – Понятно, что свадебный пир в Новгороде был собственно оттого, что умный и добрый князь хотел делиться своею радостию с народом; он хотел, чтобы народ был его семьею, и домашняя жизнь его была нераздельна с жизнью государственною. Князь вслед затем показал другим опытом, что дела домашней жизни у него не подавляют заботы о Новгороде. В том же году, по совету с вечем, он занялся построением крепостей по Шелони. Забота о построении крепостей по Шелони тогда была необходима. Литва и Немцы год от году усиливались и год от году чаще врывались в Новгородские и Псковские владения; а Новгородцы теперь со стороны не могли ожидать себе подкрепления. Немцы скоро поняли Александра. Весною 1240 г. Андрей Вильвен, магистр Ливонских рыцарей, или, как выразительно говорят о них наши летописи, «иже нарицаются слуги Божии», прибыл в Новгород для свидания о кн. Александром. Без сомнения, вели они переговоры о неудовольствиях, так нередко возникавших тогда между Новгородом и Ливониею. Летописцы, для которых не всегда известны были тайные предметы сношений князя с соседями, знали только об отзыве, какой произнес вслух Вильвен об Александре. – «Я видел много стран, говорил Вильвен, знаю людей и государей; но должен отдать преимущественную честь Александру».
Слава Александра, переданная магистром западу, возбудила в Шведском короле тревоги зависти и боязливого властолюбия. Биргер-Ярл, ближайший родственник короля Эрика, рассчитывая, по бездетству Эрика, на престол Шведский, воспользовался этими тревогами для своих целей. Отважными подвигами на границах Новгородских и в Финляндии он надеялся приобресть любовь народную, более же поднял Шведов против России папа, вызвавший крестовый поход против схизматиков. В войске Биргера, составленном из Шведов, Норвежцев и Финнов, было несколько бискупов с их вассалами, что придавало ополчению полное значение священной войны. Св. Александр не ожидал нападений и получил известие, что Шведы идут к Ладоге; это было в том же году, как лукавый Немец рассыпался пред ним в похвалах его достоинствам. Биргер прислал гордый вызов: «защищайся, если можешь, а я – на твоей земле» – Нечаянность нападения придавала духу заносчивому Биргеру. Горько было князю, что в готовности не было у него войска; твердо надеясь на Бога, решился он идти против Шведов и с малою дружиною. Дожидаться, пока соберутся все войска, значило дать время врагам стать твердою ногою на Новгородской земле. Он поспешил в храм Божий, где архиепископ Спиридон уже молился с народом о помощи Божией против врагов чистой веры и отчизны. Блаж. Александр в молитве своей призывал суд на тех, которые хотят похищать чужое и оскорблять невиновных пред ними. Затем он вступил в брань с слугами папы в день равноапостольного Владимира, столько знавшего папу, призывая в помощь его и его св. сыновей – Бориса и Глеба. «Нас не много, сказал он весело дружине: но Бог не с многими, а с правыми». Одушевленное живое благочестие Александра одушевило всех. Кто только мог из народа, присоединялся к дружине военной. Надежды Александра были не обманчивы.
В ночь на 15 июля (1240 г.) Ижорянин Пелгусий, в крещении Филипп, муж благочестивый, удостоился видения. Когда князь приблизился к месту брани, Пелгусий, высмотревший наперед расположение сил Биргера, сообщил ему нужные сведения. Св. Александр поручил ему продолжать наблюдения. На этой-то страже ночной, к утру, при первом всходе солнца, вдруг слышит он шум от плывущей по воде лодки. Он думал, не враги ли это, и стал зорче всматриваться. Гребцы как будто покрыты были мглою. Видны были только витязи, стоящие на лодке. Светлые лица их кажутся известными ему: черты их, как и одежды, напоминают ему св. лики страстотерпцев Бориса и Глеба! Вот слышит он, как старший говорит младшему: «брат Глеб, прикажи гресть; надобно помочь сроднику нашему Александру». Слух подтвердил то, что видели глаза. И Пелгуоий с радостию пересказал благоверному князю, что видел и слышал он. Князь в тот же день и напал на Шведов. Битва была упорная, она продолжалась с утра до вечера. Разбитые на всех пунктах неприятели, потеряв храбрейших, не посмели даже остаться на поле битвы до утра: наполнив две ямы своими трупами и взяв знаменитых мертвецов на суда с собою, они ночью поспешили удалиться от берегов негостеприимных. Урон со стороны князя был незначительный. Благоверный князь заключил высокий подвиг свой живою благодарностию пред Господом, которую принес он торжественно в Софийском храме. Победа на Неве навсегда оставила за Александром имя Невского. Она обрадовала все отечество наше уже и тем, что одержана во время самое горькое для России. Дружинники Новгородские своими глазами видели мужество и ум кн. Александра в бою; весь Новгород видел, как незначительна была дружина, с которою отправился Александр против врага, сильного и огромным числом и средствами своими. Потому-то Новгород был в восторге от этой победы. И что было бы с Новгородским краем, если бы он попал в руки усердных слуг папы? Папизм везде вносил с собою насилия и расстройство. Потому-то проигранную битву на Неве очень помнили и рыцари Ливонские.
Всегда беспокойные и дерзкие Новгородцы скоро оскорбили Невского победителя, – подняли за что-то ропот на него, так что дело дошло до мятежа. Столько же кроткий, сколько и мужественный, князь-христианин не хотел оставаться там, где более не считали его нужным. Зимою того же года (1240 г.), как одержана им столько важная для Новгорода победа, он вместе с материю, супругою и двором выехал из Новгорода в Переяславль.
Легкомыслие Новгородцев изумительно! Кроме того, что, удаляя Александра, показывали они черную неблагодарность к нему, они слишком невнимательны были к своему положению. Победа Невская взволновала рыцарей Ливонии. Они поспешили ослабить грозную для них силу Новгорода. В то самое время, как Новгородцы крамольничали против св. князя, Немцы, взяв Изборск, подступили к Пскову, выжгли предместия его, посадили в нем главным начальником изменника Твердилу Ивановича, который начал распоряжаться здесь, как подручник Немцев; многие семейства Псковичей вынуждены были бежать в Новгород. Ободренные этою удачею рыцари зимою вступили в Водскую пятину, обложили ее данью, построили в Копорском погосте крепость, взяли Тесов, в 50 верстах от Новгорода, производили грабежи и убийства – даже в 30 верстах от Новгорода, простирали набеги по реке Луге до Сабельского погоста. Новгородцы пришли в себя, но еще не совсем. Глупая гордость не дозволила на первый раз просить прямо князя Александра, чтобы поспешил защитить их от бед. Они послали просить только помощи у великого князя Ярослава. Ярослав послал к ним войско с третьим сыном своим Андреем. Войско без умного военачальника – не много значит. Нельзя было не видеть того и Новгородцам. У них довольно было дружин, и однако Немцы свободно гуляли по Водской пятине, забирали по р. Луге лошадей и весь скот, так что на весну не на чем было и пахать. Нужда научила и Новгородцев смирению. Они отправили архиепископа и бояр – просить у Ярослава необходимого для них князя Александра Ярославича. Христианский князь забыл оскорбление; зимою 1241 г. прибыл он в Новгород, «и рады быша Новгородцы». С приездом его все переменилось. Князь собрал дружины из Новгородцев, Ладожан, Корелов и Ижорян и повел их к Копорью; взял и разрушил Немецкую крепость, сидевших в ней Немцев частию побил, частию взял в плен, а изменников Чухонцев повесил.
К сожалению своему, Александр скоро должен был выехать из Новгорода, не кончив всех дел. Батый ждал его к себе. «Мне покорил Бог народы; ужели ты один не хочешь покориться мне? Если хочешь сберечь свою землю, приходи на поклон», так поручил сказать, ему Батый. Благоговейный князь повиновался воле Провидения и был у Батыя.
В отсутствие его Немцы наложили тяжелую руку на Псков; они посадили своих тиунов во Пскове и стали хозяйничать в Псковокой стороне. Он разделался бы с ними вслед за срытием Копорья; тогда еще рвался он проучить их за хвастливые выходки: «Славяне ничем другим не могут быть, как нашими данниками», говорили они. Теперь он выпросил у отца низовые полки и поспешил с ними в Новгород. Отдав приказание собирать Новгородские дружины, а низовым занять Псковские дороги, он в храме Софии пролил теплые молитвы со слезами за страждущую отчизну. Затем быстро двинулся к Пскову и овладел им, прежде чем магистр прислал помощь; 70 рыцарей – названных хозяев Пскова, сложили головы, множество других Немцев скованных послал князь в подарок Новгороду и очистил родину благоверной Ольги от нечисти Немецкой. На этом однако не остановился он. Надобно было упрочить покой северного края и задать урок Немцам. Князь вошел в Ливонию, пустил отряды в поселения Чудские, над которыми властвовали Немцы; что стоило брать, брали, другое жгли, Немцев били; но один отряд Александра был разбит и обращен в бегство. Князь остановился со всеми силами на Чудском озере, которое покрыто было твердым льдом. Ему хотелось выманить Немцев из их пор каменных – из замков; в чистом поле жидка их сила. Он знал это, если они не знали. Расчет его удался. Немцы высыпали и собрались в огромном числе. «Пойдем, говорили, захватим Александра, чтоб кончить с ним расчет». Датский король прислал им от себя помощь. Благоговейный князь молился: «суди, Боже, и разсуди прю мою с языком велеречивым». Дружины Русские рвались на Немцев; «бяху сердца их яко сердца львов», говорит современник. «Дорогой князь! говорили они, вот теперь нам время положить головы за тебя». В 1 д. апреля (1242 г.), в похвальную субботу, на восходе солнца начался бой, известный в летописях под именем ледового. Немцы с Чудью врезались «свиньею» – острою колонною в Русское войско: это не мешало бить их как свиней. Потерявшие строй рыцари бросились бежать: их били вдогонку на протяжении 7 верст; Чуди побито без числа, 500 рыцарей пали под секирами Русскими, 50 взяты живыми. Из огромного числа неприятелей немногие воротились к своим. Пораженный ужасом магистр Герман Валк ждал Александра под стенами Риги и послал просить сильной помощи у короля. Но Александр – не Немец, – не искал чужого; он славил Господа за спасение своих. Он доволен был тем, что будут помнить урок его дерзкие враги. «В полку его было множество пленных; называвших себя рыцарями Божиими (Gottesritter) вели босыми подле лошадей». На встречу победителю вышел весь Псков «с крестами, иконами и хоругвями», и пели хвалы Господу и кн. Александру: «пособивый, Господи, кроткому Давиду победити иноплеменника и верному князю нашему, оружием крестным освободи град Псков от иноязычник рукою Александровою». Кн. Александр хотел верить, что Псковитяне не забудут этого благодеяния его, будут благодарны и к поздним потомкам его. «Если вы забудете это и при правнуках Александра», говорил он им: «вы будете походить на Жидов, которых чудесно прокормил Господь в пустыне, а они забыли о Том, Кто извел их из Египта». В Новгороде и в 16 веке молились об упокоении павших «в ледовом бою». Немцы спешили просить мира и свободы пленным; они не только отказались от Пскова, Луги и Водской области, но возвратили Новгороду и часть Летгаллии, где Латыши давно были крещены православною Церковию.
Низовые полки благов. Александр отпустил к отцу с братом Андреем, а сам, не дождавшись посольства Немецкого, отправился против Литвы, другого врага, тревожившего Новгородские области. В один и тот же поход разбил одну за другою семь Литовских ратей, взял в плен несколько князьков и заставил дикую, но воинственную Литву бояться его имени. В следующем году в Юрьевой обители похоронил он благочестивую мать свою, которая, как видно, постоянно жила с ним в Новгороде, любя доброго Алекеандра и любимая им. В 1245 г. Литва, отдохнув от своих поражений, в огромном числе явилась для грабежа в Новгородских владениях, вблизи Бежецка и Торжка. Появление ее привело в движение вес край. Прежде других ударили на Литовцев Новоторжцы, но были разбиты; счастливее были Тверитяне и Дмитровцы; соединясь с Новоторжцами, они догнали Литву под Торопцем; после боя Литовцы принуждены были запереться в Торопце. Между тем спешил грозный Александр с своею дружиною и Новгородцами; с его появлением на утро, дела приняли счастливый оборот. Торопец взят; Литовцы разбиты, потеряв 8 князьков; все, что награбили они, было отнято. Новгородцы, довольные этим успехом, воротились в домы свои. Александр с одною своею дружиною нагнал бегущих Литовцев у озера Жизца и окончательно уничтожил их: все князьки их легли, и некому было воротиться домой – сказать своим о бедствии. Под Усвятом встретился он с другою ратью Литовскою, спешившею, как вероятно, на помощь своим, и ту разбил на голову и без урона возвратился в Новгород.
В 1246 году Александр оплакал смерть отца своего, скончавшегося на пути от хана. Престол великого князя утвержден Батыем за князем Святославом Воеволодовичем Благочестивый и благотворительный Святослав, известный построением каменного храма в Юрьеве и крестом, не мог обижать несправедливостию своих племянников. Он дал им уделы по назначению отца их. Князь Александр почтительно принял распоряжение дяди. Младший брат его, Андрей, ни в чем не походил на старшего. Во всю жизнь глупое властолюбие тревожило его и принесло России горе и беды кровавые. И теперь, считая себя в праве на престол отца своего, при дяде и при старшем брате, он отправился к Батыю. Благоверный Александр уже поведением брата вынужден был идти в Орду. Батый принял Александра с честию, очень довольный тем, что в другой раз является он к нему. Но в душе более довольный враждою князей Русских, Батый послал обоих братьев к великому хану. Целые три года длилось тяжелое путешествие Александра по пустынным степям.
Андрей возвратился с именем великого князя Владимирского, Александр – с именем великого князя Киевского. Непонятно, на чем основалось такое решение хана о братьях: на том ли, что добрый Александр не хотел лишить дяди данного ему престола, или на том, что в Орде боялись дать сильное княжество и без того грозному Александру, а дали ничтожному Андрею. Как бы то ни было, в Киеве, разграбленном и сожженном, где при том кочевала хищная Орда, князю Александру делать было нечего; в 1250 году он явился в Новгород, «и бысть радость велика в Новгороде». Хотя имя великого князя не принесло с собою ни власти, ни доходов князю Александру, но в Батыевой Орде, кочевавшей на Волге, произвело оно могущественное действие. Имя Александра, грозного победителя Немцев и Литвы, теперь князя великого, стало страшно: «молчи, великий князь Александр едет», говорили Татарки крикливым детям своим. Андрей и с властию и с именем великого князя оставался ничтожным, как был он ничтожен и до того времени.
В 1251 году благоверный князь с благоговейною любовию принимал в Новгороде святителей – Кирилла митрополита и другого Кирилла, Ростовского епископа, посвятивших для Новгорода архиепископа Далмата; вслед затем он был тяжко болен, так что начинали сомневаться, останется ли он жив; но «умножи Бог живота ему: бе бо любя чин церковный, священники, митрополиты, епископы чтяше яко Самого Христа и вся христианы любяше», говорит летопись. Едва выздоровев, попечительный князь отправил посольство к Норвежскому королю Гакону о том, чтобы король запретил Финмаркским своим подданным грабить Лопь и Карелию; вследствие того заключен был мир; посольству поручено было еще лично видеть дочь Гакона, Христину, которую Александр думал видеть в супружестве за сыном своим Василием, но окончание сего дела князь вынужден был отложить до времени.
Властолюбие князя Андрея призвало только бедствия на Россию. Князь Святослав, принесший Сартаку жалобу на обиду, нанесенную ему Андреем, вероятно донес хану, что Андрей не выполняет всего должного в отношении к хану. Это возбудило гнев хана против Андрея, и он послал Неврюя с сильным войском выгнать Андрея из Владимира; между тем, в феврале 1252 года умер Святослав, и Александр вслед затем отправился к Сартаку, который предоставил ему престол великого княжества Владимирского. С радостию и торжеством приняли нового великого князя во Владимире. М. Кирилл со всем духовенством и народ с икон ними встретили его за золотыми воротами. И благоверный Александр не обманул собою надежд ни государства, ни Церкви. Он начал служение свое подвигами человеколюбия и благочестия, собрал народ, рассеянный нападением жестокого Неврюя, помогал разоренным, чем мог, и восстановил пострадавшие храмы.
Папа, после того как меры насилия его так победоносно отражены были на Неве и на Чудском озере, решился испытать твердость великого князя Александра ласками и льстивыми обещаниями. Оп отправил к нему двух ученых проповедников и с ними свое послание. Начав послание ложью, будто отец Александра, князь Ярослав, по донесению посла его, «обещал повиновение Римской Церкви», и убеждая вступить в соединение с Римскою церковию, папа писал: «просьба наша обещает тебе выгоды. Мы заступаем место Бога на земле. В повиновении нам нет никакого унижения для чести государя; напротив, этим путем возрастает временная и вечная свобода. Мм будем считать тебя самым знаменитым между всеми католическими князьями и всегда с особенною заботливостию будем стараться об увеличении твоей славы». В ответ на это послание послано было православное изложение веры, а проповедникам сказали: мы знаем историю веры от начала мира до Рождества Христова и от Рождества Христова до своего времени; к чему же нам новые проповедники?
Благочестивый князь утешен был вестями о победах, одержанных Новгородцами и сыном его, князем Василием, над Литвою и Немцами. Но в 1255 году своевольный и неблагодарный Новгород изгнал князя Василия и принял беспокойного Ярослава. Оскорбленный великий князь привел войска в Торжок и, не проливая крови, после долгих переговоров, заставил Новгородцев принять Василия.
В 1256 году начались самые важные по своим последствиям труды благоверного Александра. Полномочный хана, Берки, и его родственник, Улавчий, явился в Россию объявить распоряжение великого хана Монголии о налогах и почте. Великий князь являлся сам к Улавчию в Нижний и отправил к нему дары с князем Борисом. Затем видим его в том же году уже в Новгороде и не для одного надзора за положением дел. Папа (в 1255 году) облек Рижского архиепископа правом открыть бискупскую епархию в Водской земле, Ижоре и Карелии. Альберт, не доверяя жадным Ливонским рыцарям, обратился за помощию к Шведам. Биргер-Ярл в 1256 году отправил в Водскую землю войско, с тем, чтобы на берегу р. Наровы построило оно прочную крепость. Александр, лишь только прибыл в Новгород, повел войско в Водскую землю. Шведы поспешили уйти. Александр, умножив свое войско в Копорье, повел его на Емь или Тавасландию, незадолго пред тем (1249 г.) покоренную Шведами. Пройдя горы и болота, Александр неожиданно явился в стране вражеской. Шведы, пораженные неожиданностию и быстротою похода Александрова, ничего не могли сделать в защиту свою; мало того, туземцы, раздраженные жестоким управлением их, помогали Русским дружинам преследовать и бить шведов. Александр возвратился с пленниками, заставив Альберта и папу отказаться от мечты своей и надолго усмирив беспокойных соседей.
В 1257 году Александр был вместе с несколькими князьями в Орде и вел денежные переговоры с Улавчием; других князей отправил он с подарками к верховному хану и его министрам, все для переговоров о положении, в каком быть России в отношении к Орде. Необходимы были сила ума и гибкость воли, чтобы понять важность времени с его последствиями и извлечь все возможное для блага несчастной России. Вслед за Александром приехали в Россию «численники» и переписали земли Суздальскую, Муромскую и Рязанскую. В перепись не внесено духовенство; введены сборщики податей, но у Русских остались – своя вера, свои законы, свой язык, своя народность, свое правительство. Россия впоследствии окрепнет, откажется платить дань Орде и все древнее Русское окажется у нее в неприкосновенной целости. И всем этим она будет обязана уму благоверного своего князя Александра. Едва кончилась перепись трех княжеств, как в 1258 году Александр опять отправился в Орду к Улавчию честить его дарами. Теперь дело шло о переписи великого Владимирского княжества: оно оставлено было без переписки не для себя, а для Новгорода. Александр понимал, что Новгород своим необузданным своеволием может навлечь страшные беды на всю Россию. Новгородцы, услышав в 1257 году, что и до них дойдет перепись, провели целое лето в мятежах и волнениях, доходивших до убийств. Когда в 1258 году св. Александр пошел к Новгороду с численниками, оказалось, что и сын его, Василий, князь Новгородский, увлекся по неопытности внушениями мятежных людей и бежал во Псков. Новая скорбь для отца – скорбь о сыне. Великий князь умел уговорить численников, в они согласились на первый раз взять с Новгорода только дары хану. Он вразумил потом и Новгородцев, и они, поняв ум и любовь Александра, спешили загладить пред ним вину свою ласками любви и уважения. Он вызвал из Пскова ослушного сына, чтобы отослать его в наказание в Суздальскую землю, а его мятежных советников приказал судить по всей строгости градского закона, внушая спасительный страх другим.
В 1259 году на дороге из Новгорода благочестивый князь был в Ростове поклониться Богоматери и видеться, для совета, с князьями. Зимою, когда великий князь был во Владимире, пронесся слух до Новгорода, что хан приготовил грозное войско на Новгород, если не примет он численников его. Устрашенные Новгородцы приняли явившихся, вслед затем, ханских чиновников, с которыми прибыл в Новгород и великий князь. И, однако, дело не обошлось без мятежа. Виною его было и своеволие чиновников. Но великий князь понимал, что пред сильным всегда виноват слабый и что гнев хана может иметь грозные последствия; он решился неожиданною мерою привесть в себя мятежных. Вместе с чиновниками хана и с своею дружиною он выехал из Новгорода, давая понять, что после того против Новгорода – и хан и князь великий. Это сильно подействовало на буйный народ: скрепя сердце, согласился он на перепись. Впрочем, князь, любивший Новгородцев, с которыми так долго жил он, с которыми делил славу и труды, успел оставить за Новгородом преимущество, которым не пользовались другие города, оставил право доставлять дань или прямо к хану, или чрез великого князя, а не чрез баскаков. Последним благодеянием св. князя для Новгорода был договор, заключенный им в 1259 году с послами Ганзейского союза о свободной торговле Новгородцев в городах Ганзы и Ганзейцев в Новгороде.
Последующие два года были годами отдыха душевного для св. князя. По всей вероятности, в это время построена им была во имя его ангела женская обитель в Суздале, где в 1262 году опочила княгиня Мария, в инокинях Марфа.
Еще предстоял ему один подвиг любви за отчизну и уже последний. Татары почему-то решились заменить в России своих сборщиков откупщиками-Хивинцами. За их жадность к корысти и жестокость, Русский народ прозвал их бесерменами. Ища своих выгод, раскладывали они подать по своему усмотрению и вымогали ее без всякого милосердия. Народ страдал и терпел, но потерял терпение. В 1262 году жители Владимира, Суздаля, Переяславля, Ростова, Ярославля, по звуку вечевых колоколов, восстали на бесчеловечных притеснителей своих и всех перебили, не думая о последствиях. Уже страшное полчище поднялось из Орды, чтобы пройти с огнем и мечем Русскую землю за бунт против хана. Великий князь поспешил в Орду ходатайствовать за народ, или положить там голову. Отправив сына Димитрия и брата Ярослава против Немцев к Дерпту, он поехал в Орду в 1262 году, а возвращался оттуда уже осенью 1263 года. Понятно, как много стоило трудов, просьб, подарков, поклонов, переговоров, чтобы умилостивить разгневанные Татарские власти. Успех превзошел ожидания. Благоверный князь успел выпросить не только прощение простодушному народу в его преступлении, но и свободу от обязанности воевать вместе с Монголами, которой выполнение для истощенного народа было бы тягостию невыносимою.
Он возвращался в отечество с радостною вестию. Но, отправясь из России с расстроенным здоровьем, он в Нижнем почувствовал себя нездоровым; отдохнув здесь, поехал далее, но, не доехав до Городка, занемог так сильно, что остановился. Ему было еще 43 года; но кто из князей понес столько трудов, подвигов и мук душевных за Россию, сколько понес Александр? Предчувствуя, что близок конец его, он принял ангельский образ с именем Алексия и ноября 14-го 1263 года блаженно почил.
Во Владимире не знали о кончине св. князя. Во время Богослужения святитель Кирилл внезапно возвещает народу: «уже зашло солнце земли Русской». Народ не понял или не хотел понять этих слов. Сокрушенный скорбию, святитель, помолчав, прибавил: «благоверный великий князь Александр ныне преставился». При этой вести исторглись из уст и сердец народа слова выразительные: «мы погибаем». Так выразилось чувство народное о великой потере для России со смертию Александра! За десять верст вышел весь Владимир встретить погребальное шествие защитника земли Русской! Во время отпевания князя в соборе Рождественской обители, вопль народа был невыразимый. И здесь же к утешению осиротевшей России Господь показал, что защитник ее жив пред Ним. Когда м. Кирилл, при окончании погребального пения, подошел к усопшему, чтобы вложить в его руку прощальную грамоту, блаженный князь простер руку, принял хартию и сложил опять крестообразно руки свои. На первые мгновения ужас объял все сердца, но потом они слились в благодарной хвале благости небесной к блаженному князю и ко всей России. Это было 23 ноября.
В 1380 году, когда великий князь Димитрий вступал в решительную Куликовскую битву с Мамаем за свободу России, благоговейный инок в тиши ночной молился в храме Рождественской обители. И вот он видит, у гроба благоверного князя свечи зажглись сами собою, ко гробу подошли два светолепных старца и говорили св. князю: «возстань, Александр, поспеши на помощь сроднику своему великому князю Димитрию; его одолевают ипоплеменники». Св. Александр встал, и все стали невидимы. Смиренный инок, пораженный страхом, умолчал было о видении. Но, когда оказалось, что видение было именно в ночь знаменитой битвы Куликовской, он уже боялся молчать и сказал о всем митрополиту. Святитель возвестил о том великому князю и открыл гроб св. князя. Спустя 117 лет после погребения св. тело оказалось нетленным. С честию положили его в раке поверх земли. И от него потекли различные исцеления: слепые прозирали, расслабленные укреплялись, бесные освобождались от духов нечистых.