Св. муч. Иустина Философа
Иустин родился около 105 г. в Флавии-Неаполе (древнем Сихеме, в Палестине). Родители его были язычники, и потому он получил воспитание в среде, чуждой влиянию христианского учения, но душа его, «сама по себе христианка», как определяет знаменитый писатель Тертуллиан свойство человеческой души вообще, не удовлетворилась полученным Иустином обширным научным образованием. Языческая философия не удовлетворила души его, жаждавшей высшей истины, жаждавшей познания истинного Бога; из учения древних философских школ: 1) стоиков, утверждавших, что человек, живя для добродетели, в себе одном должен искать силу побеждать страсти и переносить тяготы житейские, – не искавших Бога и не считавших Его нужным, – Иустин ничего не мог узнать; 2) перипатетик выразил ему желание получать плату за преподавание мудрости и таким небескорыстным отношением к высокому предмету оттолкнул Иустина; 3) пифагореец, к которому обратился Иустин, потребовал от него знания музыки, астрономии, географии, как наук подготовительных для восприятия высших тайн знания, и не принял Иустина в число своих учеников, потому что ему не были известны эти науки. – Наконец, познакомившись с учением Платона, Иустин почувствовал некоторое удовлетворение: «мне нравились, – говорит он, – размышления о предметах мира невещественного; созерцание идей окрыляло мой ум; в короткое время я успел столько, что начал считать себя мудрым и надеялся вскоре созерцать Самого Бога!»
Однако и в учении Платона не нашёл Иустин полного разрешения своих недоумений о Боге и судьбе человеческой; он вполне успокоился лишь тогда, когда ему пришлось услышать слово истины от последователя христианского учения. Однажды, прогуливаясь в уединённом месте на берегу моря, где он любил предаваться своим размышлениям, встретился он с неизвестным ему старцем, величаво-благообразная наружность которого внушила ему такое доверие, что он пожелал вступить с ним в разговор. Иустин сам, в одной книге своей: «Разговор с Трифоном Иудеянином», рассказывает об этой встрече и передаёт, как среди беседы их они дошли до главного предмета обычных размышлений его – Боговедения. Старец сказал языческому философу, что человек своим естественным разумом не может дойти до постижения Бога, что ни один из мудрейших языческих философов не обладает истинным познанием Бога, что истина о Боге известна только тем Боговдохновенным людям, писания которых сохраняются у христиан. – «Во времена отдалённые от нас, – открывал Иустину старец, – древнее всех философов жили мужи святые, праведные и угодные Богу, которых звали пророками. Они говорили, будучи научены Духом Святым, и предсказывали то, что ныне и сбылось. Они одни видели и возвестили людям истину; не зная страха, не ища себе славы, они говорили то, что слышали и видели, когда были исполнены Духа Святого. Писания их существуют поныне и содержат то, что должно знать истинному философу... Они прославляли Творца всего, Бога и Отца и возвещали о посланном от Него Христе, Сыне Его».
Старец прибавил, что христиане готовы поведать истину всякому желающему, «только прежде всего, – пояснил он Иустину, – молись прилежно истинному Богу, да отверзет Он тебе двери света, ибо никто не в силах ни уведать, ни уразуметь Существа Божественного, если Сам Бог не соизволит открыть ему его. Открывает же Он всякому, ищущему Его молитвой и приближающемуся к Нему любовью»! Сказав это, старец скрылся, и с тех пор Иустин никогда не встречал его, но слова его глубоко запали в душу, жаждущую истины... Тогда, – говорит Иустин, – возгорелся во мне огонь и воспылала любовь к пророкам и к тем людям, которые были любезны Христу. Старец ушёл, а я стал размышлять о словах его; я чувствовал, что теперь-то нашёл единую истинную и спасительную философию». И под влиянием вновь открытого ему, увлекаясь собственным неудержимым стремлением к истине, Иустин занялся изучением св. Писания и в нём нашёл разрешение всех вопросов, томивших его. Он пожелал также познакомиться с жизнью христиан, о которых известно ему было только по нелепым слухам, ходившим о них между язычниками. С удивлением встретил он в них такие высокие добродетели, которым ничего подобного нельзя было встретить у язычников или Иудеев. Это ещё более укрепило в нём веру в новое учение и на 30-м году своей жизни он принял св. крещение и сделался ревностным христианином. Он предпринял путешествие с целью сообщать и другим воспринятое им учение; прибыв в Рим, открыл там христианское училище и все свои знания, весь ум свой посвятил на служение делу христианской истины. «Кто может возвещать истину и не возвещает, тот будет осуждён Богом», – писал он, и действовал сообразно с этими словами, увлекая многочисленных учеников своей школы своими мудрыми и красноречивыми поучениями. Нередко приходилось ему оспаривать заблуждения языческих философов и еретиков, и он с твёрдостью опровергал их изустно и письменно.
Когда император Антонин открыл гонение на христиан, то Иустин подал ему лично письменную «апологию», в которой он смелой твёрдо защищал Христиане. «К вам (императору, сыну его, к сенату и народу Римскому) – говорит он, – обращаюсь я с моим словом и прошением за людей из всех народов, несправедливо ненавидимых и гонимых... Вы называетесь благочестивыми и философами, блюстителями правды... Теперь окажется, таковы ли вы на самом деле. Мы предстали перед вами не с тем, чтобы льстить вам, потребовать, чтобы вы судили нас по строгом и тщательном исследовании, а не руководствовались предубеждением или угодливостью людям суеверным, не увлекались неразумным порывом или давней, утвердившеюся в вас худой молвой... Чрез это вы произнесли бы приговор только против самих себя. Что касается до нас, то мы убеждены, что ни от кого не можем потерпеть вреда, если не обличат нас в худом деле... Вы можете умерщвлять нас, но вреда нам сделать не можете».
Потом Иустин начинает опровергать причины, ради которых гнали христиан, и вместе с тем объяснять христианские истины:
«Христиан гнали за одно имя «христианин». Но за одно имя, без прикосновенных ему дел, не осуждают и не хвалят... Нас называют безбожниками, – сознаёмся, что мы – безбожники в отношении к мнимым богам, но не в отношении к Богу истиннейшему, Отцу правды и всех добродетелей и чистому от всякого зла... Мы чтим благоговейным поклонением Его и Его Сына, а равно и Дух Пророчественный; воздаём Ему почесть словом и истиной, открыто преподавая всякому желающему поучиться то, чему сами научены.
Мы не приносим жертв; нам передано, что Бог не нуждается в вещественных приношениях от людей, – Он, Который, как мы видим, Сам подаёт всё нам. Мы научены, убеждены и веруем, что Ему приятны только те, которые подражают Ему в Его совершенствах... Он не требует крови, и возлияний, и курений, мы славим Его по мере сил, словом молитвы и благодарения во всех приношениях наших... Данное Им для нашего пропитания мы не истребляем огнём, но употребляем для себя и для нуждающихся, а Ему возносим благодарность за то, что мы сотворены, за все средства к благосостоянию нашему, за перемены времён; Ему мы воссылаем прошения о том, чтобы нам воскреснуть для нетления, по вере в Него.
В нашей воле – отречься при допросах; только мы не хотим жить обманом. Мы желаем вечной и чистой жизни, мы стремимся к пребыванию с Богом.
Когда вы слышите, что мы ожидаем царства, то напрасно полагаете, что мы говорим о каком-либо царстве земном, между тем, как мы говорим о царствовании с Богом: это ясно из того, что при допросе, мы признаёмся, что мы – христиане, хотя знаем, что нам за то предстоит смертная казнь.
Что же касается до общественного спокойствия, мы содействуем и способствуем в том более всех людей, ибо мы веруем, что никто не может сокрыться от воли Господа, ни злодей, ни корыстолюбец, ни злоумышленник, ни праведник, а и что Господь воздаст нам по делам нашим вечное мучение или спасение; между тем, как язычники знают, что от вас, как от людей, можно скрыть преступления... Мы везде стараемся прежде всего платить подати и повинности поставленным от вас сборщикам, ибо такова заповедь Христа... Мы поклоняемся единому Богу, но в других отношениях и вам охотно служим, признавая вас царями и правителями людей и молясь о том, чтобы вы, при царской власти, были одарены и мудростью».
В апологии Иустина подробно описано, как совершались таинства Крещения, Евхаристии, как происходило Богослужение. Об Евхаристии он говорит: «мы не принимаем пищу сию, как простой хлеб и вино, но мы научены и веруем, что пища эта, над которой произнесено благодарение, при посредстве молитвы слова Христа, по преложении питающая нашу кровь и плоть, есть Кровь и Плоть Самого воплотившегося Иисуса».
«В день Воскресный, называемый днём солнца, все живущие в городах и весях сходятся в одно место, – пишет Иустин. – Тут читают писания Апостолов и пророков; пресвитеры в поучении убеждают верных следовать правилам, изложенным им. Потом мы все молимся; приносят хлеб и вино, над которыми совершаются молитвы и благодарение; эти святые дары раздаются присутствующим и диаконы разносят их отсутствующим. После Богослужения братия делают приношения по силам; эти деньги употребляются на содержание и вдов, сирот, больных, узников и вообще всех нуждающихся. Мы собираемся в день Воскресный в воспоминание того, что Бог сотворил мир и что в этот день Иисус Христос воскрес из мёртвых».
Апологию свою Иустин заключает следующими словами: «если всё, сказанное мной, кажется вам согласным с разумом и истиной, то уважьте; если же кажется вам пустословием, то оставьте это, как пустословие; но не подвергайте смертной казни невинных ни в чём людей, как врагов. Мы наперёд говорим вам, что не избежите будущего суда Божия, если не отстанете от неправды; мы же во всяком случае воскликнем: что Богу угодно, то пусть будет!»
Эта апология так подействовала на императора Антонина, что он прекратил гонение на христиан и велёл даже строго взыскивать за ложные обвинения их. Вообще, Антонин стал иначе относиться к христианам и даже сам так свидетельствует о них: «у христиан, – говорит он, – является, вследствие обвинения, готовность умереть за своего Бога; полагая жизнь свою, но не соглашаясь делать то, чего от них требуют (язычники), они выходят победителями».
С доброй вестью о благоприятных последствиях апологии Иустин поспешил в Азию; с словом истины он обходил в ней многие области, между прочим посетил Ефес, где имел разговор с знаменитым учёным Иудеем – Трифоном, которому доказывал истину христианской веры на основании Ветхозаветных пророчеств.
По возвращении в Рим, Иустин застал уже другого императора, Марка Аврелия, последователя учения стоиков и бывшего, вообще, под сильным влиянием языческих философов, которые способствовали к поддержанию в нём предубеждений против христиан, разразившихся новым гонением на них.
В таких обстоятельствах небезопасно было для Иустина продолжать открыто учить и проповедовать истины гонимого учения, но не уклонялся он даже и от споров с покровительствуемыми императором философами. Он особенно восстал против одного из них, по имени Кресцента-циника; обличал его в заблуждениях надменного ума и в распутной жизни, чем и возбудил в нём сильнейшую к себе вражду. – Случилось в то время, что одна женщина была обращена в христианскую веру христианином, по имени Птолемеем. Птолемей, за научение вере этой женщины, был привлечён её мужем к суду Римского префекта – Уоридия и после продолжительных истязаний приговорён к смерти. Некто Люций, возмущённый такой несправедливостью, обличил префекта и был также осуждён на смерть. Третий (неизвестный по имени) христианин, бывший при этом, восстал против этой новой несправедливости и был также осуждён на казнь.
Узнав о таком неправосудии, Иустин решился подать вторую апологию новому императору, хотя и не ожидал, что она будет иметь такой же успех, как первая; он даже писал в своей апологии: «я знаю, что философы уловят меня своими ковами; ожидаю этого от Кресцента» ... Так и случилось. Апология не произвела действия на Марка Аврелия; между тем Кресцент успел оклеветать Иустина и предать его суду.
– В чём состоит учение христиан? – спросил Иустина префект – Юлий Рустик (стоический философ, бывший учитель Марка Аврелия).
– Мы веруем в Бога Творца видимых и невидимых и исповедуем Господа Иисуса Христа Сына Божия, предвозвещённого пророками – Виновника и Учителя спасения, Судию всех людей, – отвечал Иустин.
– Послушай, – возразил префект, – ты, который называешься учёным и думаешь, что обрёл истинную мудрость, – скажи, уверен ли ты, что взойдёшь на небо после того, тебя изобьют бичами и потом обезглавят?
– Да, я надеюсь получить обещанное Христом, претерплю то, о чём ты говоришь.
– Как! ты думаешь взойти на небо?
– Не только думаю, по совершенно уверен в том, так, что сомнению нет и места, – отвечал исповедник. После этих слов он был осуждён на истязания, которые перенёс с непоколебимой твёрдостью и «увенчал святую свою жизнь святым мученичеством». Это было в Риме, в 166 году.
Все древние высоко уважали св. Иустина, как знаменитейшего учителя Церкви. По словам св. Мефодия, Иустин – «муж недалёкий от Апостолов и по времени и по высоким качествам»; по отзыву Епифания – «муж святой и Боголюбивый, весьма много занимавшийся верой»; по словам Евсевия – «заслуживший общее удивление». Фотий говорит, что св. Иустин был глубокий философ христианский, а ещё более опытный в языческом любомудрии».
Из сочинений св. Иустина сохранились известными: две апологии, увещание Еллинам, о Воскресении и разговор с Трифоном.
Мощи св. Иустина находятся в Риме в церкви Зачатия Божией Матери, в монастыре Капуцинов.