† Преставление преподобного Сергия Радонежского

Чем были Антоний и Феодосий на юге России в XI веке, тем же в Московском княжестве был преподобный Сергий в XIV веке. Это – великий светильник иноческой жизни, благотворный и для жизни городской. «Благодарение Богу, скажем с блаженным Епифанием, что даровал нам в земле Русской такого старца, святого и преподобного Сергия». Благодарение Богу, прибавим еще, и за то, что жизнь богоносного Сергия описал искренний ученик его, собиравший сведения о нем со всем усердием.

Родиной преподобного был Ростов, и родители его были благочестивые бояре Кирилл и Мария. Еще прежде рождения его (в 1313 г.), промысл Божий дал о нем знать, что это будет святая отрасль благочестивого корня. Раз Мария стояла вместе с женами во время литургии в храме. Перед чтением Евангелия вдруг вскрикнул младенец во чреве ее, так громко, что слышен был голос другим. В начале херувимской песни вновь раздался младенческий голос по церкви, и мать ужаснулась. Когда священник возгласил: святая святым, младенец закричал в третий раз, и мать, испуганная, начала плакать. Женщины захотели видеть младенца, и мать принуждена была сказать, что младенец кричал не на руках, но во чреве ее. Благочестивый Епифаний в объяснение сего случая основательно указывает на примере Иоанна и других святых, которых рождение предзнаменовано было необыкновенными событиями. После необыкновенного приключения мать Сергия стала особенно внимательной к своему состоянию. Во все остальное время беременности своей она не употребляла ни мяса, ни молока, ни рыбы, ни вина, а питалась только хлебом и водой и молилась Богу. Родившегося сына назвали Варфоломеем. Скоро мать, а потом и другие, приметили в младенце дивную особенность: когда мать насыщалась тучной пищей, младенец не брал сосцов ее; то же бывало в среды и пятки. Думали было объяснить это болезнью, но дитя не страдало, а явление возобновлялось.

На седьмом году отдали Варфоломея учиться грамоте. Братья его Стефан и Петр учились хорошо, а Варфоломею не давалась грамота. Учитель наказывал его, товарищи смеялись над ним, родители увещевали, – но Варфоломей и хотел учиться, но учился тупо. Сильно огорчилось тем доброе дитя. Раз отец послал его искать коней и с ним случилось то же, что с Саулом. Варфоломей увидел в поле под дубом черноризца старца, который стоял на молитве и проливал слезы. Варфоломей кротко подошел и ожидал окончания молитвы. «Что тебе надобно, чадо?» спросил старец. «Я учусь, но не умею грамоте, отвечал он, помолись за меня Богу, отче святой, чтобы я мог научиться грамоте». Старец с молитвой дал Варфоломею часть просфоры. «Не скорби, сказал он, с этого дня Господь даст тебе разумение грамоты». Когда старец хотел уйти, Варфоломей пал к его ногам и просил посетить дом родителей: «родители мои, прибавил он, весьма любят таких, как ты, отче». Старец с улыбкой любви пошел с отроком в дом родителей его и был ими встречен с уважением. Они просили разделить с ними трапезу. Старец, пошел в молитвенную храмину и, взяв с собой Варфоломея, приказал ему читать псалмы часов. Смущенный отрок говорил, что не умеет читать. Старец повторил приказание, и отрок, взяв от него благословение, начала читать псалтирь правильно и внятно; и он сам, и родители, и братья дивились, как хорошо читает он, который дотоле так тупо учился и мало знал. За трапезой родители рассказали старцу, что было с матерью в храме, и старец, прощаясь сказал загадочные слова: «отроку надлежит соделаться обителью Святой Троицы и привести многих к разумению Ее воли».

Получив так нечаянно успех в учении, Варфоломей усердно стал ходить в храм Божий и читал священное писание. Спустя некоторое время он стал наблюдать строгое воздержание: в среды и пятки не вкушал ничего, а в прочие дни довольствовался сухим хлебом и водой. Мать, предостерегая его, говорила, что тело его еще растет и имеет нужду в пище. «Не ты ли, отвечал сын, сказывала мне, что я еще в колыбели постился? Не должен ли я беречься от грехов?» «Тебе только 12 лет, говорила мать, тебе ли говорить о грехах своих?» «Мать моя, отвечал сын, ты увлекаешься любовью ко мне; ты слышала, что никто не чист перед Богом, хотя бы он жил только один день». Варфоломей продолжал укрощать тело свое воздержанием и трудами, для охранения чистоты в душе и теле.

Все это было в Ростове; но не в Ростове надлежало сиять светильнику Божию. Он перенесен в Радонеж обыкновенными путями дел человеческих. Отец его Кирилл был один из известных богатых бояр при дворе Ростовского князя. Но он обнищал от разных бед. То путешествие в орду вместе с князем, то голод страны, то нападения татар обессилили его. Затем московский князь Иван Данилович, купив уделы белозерского и угличского князей, составлявшие некогда одно целое с Ростовским княжеством, наложил руку свою и на сократившийся удел ростовского князя. Присланный им в Ростов воевода Василий Кочев поступал здесь с необузданным своеволием, налагал разные тяжести на богатых и обирал их без внимания к правде и любви; наглость его простерлась до того, что он повесил вниз головой старшего ростовского боярина Аверкия. Эти насилия вынудили Кирилла вместе со многими другими выехать из Ростова. Они переселились в Радонеж, который отдал был князем Калитой в удел меньшему сыну, князю Андрею, и где обещались разные льготы желавшим селиться. Это было не раньше 1330 г.

В Радонеже Варфоломей продолжал свои подвиги. Два брата его вступили в брак; Варфоломей, возбужденный скорбями родителей, просил позволения вступить в иноческую жизнь. «Помедли, говорили они ему, мы стары, немощны и бедны; некому послужить нам; твои братья, Стефан и Петр, женились и заботятся о женах; позаботься ты о нас; ты хорошо делаешь, что стараешься угодить Господу; – но твоя благая часть не отнимается у тебя; проводи нас во гроб, и тогда исполнишь твое доброе желание». Благодатный сын повиновался родителям. Прекрасный пример рассудительной любви родительской и послушания сыновнего! Кирилл и Мария не гасят в сыне святого желания его, не принуждают его связать себя с суетой мира брачной жизнью, – а только указывают ему на свои нужды, имея при том в виду и его молодость, требующую еще испытания. Сын не следует примеру детей своевольных, ни во что ставящих желания и нужды родителей; он чувствует достоинство своих намерений; но решается томить себя до времени неисполненными желаниями, чтобы покоить по возможности старость родителей. Спустя некоторое время Кирилл и Мария сами вступили в монастырь и, недолго пожив там, отошли к Богу. Варфоломей 40 дней молился при гробе из, питал нищих, служил панихиды; потом передал имение младшему брату Петру и решился исполнить давнее желание сердца своего.

Старший брат его Стефан, лишась супруги, принял иночество в Хатькове монастыре, где погребены и родители их. Варфоломей, желая глубокого уединения, убедил Стефана поискать удобнейшего места для жизни подвижнической. Они долго ходили по лесам, пока не нашли в густом лесу место не безводное и удаленное не только от жилищ, но и от путей людских; в 10 верстах от Радонежа и от Хатькова, небольшая площадь возвышается над окрестностью в виде маковки, почему названа «Маковицей». – Здесь-то пустынники поставили себе келью, а потом небольшую церковь. Младший брат, покорный старшему, спросил во чье имя будет храм сей? Старший, напомнив Варфоломею о словах дивного старца, сказал, что храму следует быть посвященным в честь Святой Троицы. Тогда младший сказал, что такова же была и его мысль. Малый храм освящен был по благословению м. Феогноста. Призвав к себе игумена Митрофана, Варфоломей принял 7 октября пострижение в иночество с именем Сергий. Это было на 24 году возраста его, в 1337 г. Стефан вскоре затем перешел в Московский Богоявленский монастырь.

Вот Сергий, в глухом лесу, на иноческом подвиге, без наставника, с одним Господом! Силен Бог и готов на помощь тем, которые призывают Его. Но много и опасностей для уединенного подвижника, против которых надобно призывать помощь Божью. Сколько браней надобно испытать ему, прежде чем окрепнет он силой Божьей! Голод, жажда, холод, страх зверей, опасение погибнуть от скудости, тягость плоти, уныние души, смущение и разъяснение мыслей требуют борьбы и подвигов, чтобы иначе душа не пала. А невидимые враги, когда примечают, что человек, расставшись с миром, усиливается проникнуть в область духовную, вступить в общение с силами святыми, вторгаются в область воображения его и начинают преследовать подвижника разными страхами. Так было и с ревностным подвижником Сергием. Не раз во время ночной молитвы представлялись ему устрашающие видения, грозившие ему погибелью, и слышался грозный голос: беги отсюда, не надейся жить здесь. Мужественный подвижник ограждался крестным знамением и бил ратников именем Иисуса. Смиренной, но слезной молитвой укреплял он душу, и молитва низводила на него силу Божию. Что касается до брани с плотью, он приучил плоть свою к умеренности еще с юных лет; в пустыне же крепкие стояния на молитве, частые коленопреклонения, долгие пощения его кто изочтет? По временам стада голодных волков рыскали около жилища его и выли по целым ночам; грозно горели в лесу глаза их; в другое время приходили к келии его медведи. Это – действительность, осязаемая и чувствами. В беспомощном одиночестве Сергий вооружался молитвой и против таких опасностей. Раз увидал он перед хижиной своей медведя, и примечая, что он не столько свиреп, сколько голоден, сжалился над ним, вынес кусок хлеба и предложил ему пустынный обед на пне. Зверь полюбил доброго к нему пустынника, часто приходил к келии и ждал обыкновенного угощения. Преподобный каждый раз миловал зверя, делил с ним и последний кусок хлеба, оставаясь сам без пищи.

Как благоуханный цветок, хотя и кроется в дикой траве, не может укрыться, – прекрасный запах его ощущается издали, так блаженный Сергий, хотя скрывался от людей в глубине дикого леса, – благоухание святой жизни его услышалось издали.

Около трех лет оставался он в одиночестве, как стали приходить к нему и просить позволения жить подле него. Он выставлял трудности пустынной жизни, но те обещались терпеть все с помощью Божьей; Сергий поступал по слову Спасителя: грядущего ко Мне не изжену вон. Мало-по-малу собралось к нему до 12 братий, и каждый сам построил себе келью. В церкви ежедневно совершались полунощница, утреня, часы, вечерня и повечерие, а часто и молебные пения. Для совершения же литургии призывали со стороны пресвитера или игумена, – своего еще не было. Наконец, пришел к ним на житие игумен Митрофан, тот самый, который постригал Сергия. Преподобный рад был ему, по нужде в иерее Божием; но ветхий старец прожил недолго и скончался. – Сергий по смирению не думал принимать на себя сана игуменства; он хотел вести жизнь скитскую. – Пример жизни его управлял братией. Он был первый тем, что был всем слуга. Он рубил дрова и носил к кельям, молол жерновом рожь, пек хлебы, носил воду на своих плечах двумя ведрами и поставлял у келии каждого. – Братия видели в примере его много учительного; но чувствовали нужду и в игумене – наставнике. Сообща это чувство один другому, они собрались вместе, пришли к преподобному и сказали: «отче! Не можем жить без игумена и желаем, чтобы ты был нам игумен, дабы приходили мы к тебе с покаянием и, открывая грехи, получали наставление и разрешение; надобно и то, чтобы совершалась литургия, и мы от чистых рук твоих приобщались Святых Таин». Сергий отказывался, – братия говорили, что для него и пришли в пустыню. Сергей сказал: «разойдемся теперь каждый в свою келью и помолимся Богу». Спустя несколько дней братия опять собрались к преподобному и умоляли его принять на себя игуменство. «Не мое дело совершать ангельское служение, – мое дело плакать о грехах», говорил Сергий. Братия плакали и наконец сказали: «если ты не хочешь пещись о душах наших, и мы вынуждены будем оставить это месть, пойдем блуждать как овцы, ты будешь отвечать за нас перед Богом». – Какая прекрасная распря! Смирение старшего сражается с любовью младших! В мирских обществах сражаются друг с другом за власть и производят расстройство в делах, расстройство в сердцах, губя себя и других жаждой власти. Как благотворен закон Твой, Господи! «Желаю лучше повиноваться, чем начальствовать», сказал наконец Сергий, – «но страшась суда Божия, поручаю дело воле Господа». – Взяв с собой двух старших, отправился он в Переяславль к Афанасию, епископу Волынскому, которому святой Алексий, во время отсутствия своего в Царьград, поручил дела митрополии. – Представ пред него, Сергий просил назначить игумена для его общества. «Я слышал о тебе, – сказал блаженный Афанасий, – рука Моя поможет ему, сказал Господь об избранном; тебя избрал Господь, и ты будешь игуменом обители Святой Троицы». Еще пытался Сергий отклонить от себя дело тяжелое для смирения. Но блаженный пастырь сказал: «ты не имеешь послушания» – и тем обезоружил его. Сергий посвящен был в пресвитера и игумена. Это было в 1354 г.

Сергий, приняв начальство, не переменил иноческой своей жизни. Не многими словами учил братию, но когда учил, слово его исполнено было силы и жизни; более же наставлял примером. – Каждый день благоговейно совершал литургию, на каждое молитвословие являлся в храм первый и во время служения не наклонялся к стене, весь предстоя пред Господом, делал свечи и приготовлял просфоры, не дозволяя в последнем труде никому участвовать. В начале игуменства, около трех лет, число братии не превышало 12, так что новый брат поступал по смерти одного из бывших. Первый поступивший сверх того числа был смоленский архимандрит Симон; он явился с усердием быть в послушании у Сергия, и Сергий принял усердного; на значительное пожертвование его построен был более просторный храм Святой Троицы. С того времени число братии возрастало. Преподобный прежде, чем постригал нового брата, приказывал ему в длинной черной свите познакомиться с братией и привыкать к монастырскому уставу. Одного одевал он затем в рясу, другого же облекал мантией иноческой. Положено было за правило для всех, чтобы после повечерия братия не ходили из келии в келию, за исключением крайней нужды, и не проводили времени в разговорах, – а каждый в келии своей занимался бы молитвой и рукоделием. Для наблюдения преподобный по совершении келейной молитвы, в глубокий вечер, особенно в долгие ночи, обходил тайно все келии братий. Если слышал в какой-либо келии празднословящих, ударял в дверь или окно, чтобы прекратили беседу; а на утро призывал к себе в келию и приводил в сознание своих обетов, – если же кто упорствовал, строго обличал. Другим правилось положено было не посылать никого из братии для сбора подаяний на обитель, какой бы ни встретился недостаток в обители. Правило тяжелое для выполнения, особенно пустынникам Сергия. Более 15 лет к его отшельнической пустыни вела только тропинка по лесам. Только в управление великого князя Иоанна II (1353–1355 г.) стали в окрестностях кое-где селиться земледельцы, и потому уже, как говорит блаженный Епифаний, «исказиша пустыню и не пощадеша и составиша села и дворы многи». Тогда проложена была и дорога мимо монастыря от Москвы на северные города. Однако и при преподобном Никоне еще леса были так глухи, что по рекам ловили бобров. В такой глуши кто мог посетить пустыню Сергия и принесть что-нибудь? Но Сергий веровал Богу верой твердой, испытанной скорбями, и по вере его было с ним; той же вере обучал он учеников своих. Случалось, что не доставало вина для литургии, ладана для каждения и воска для свеч. Тогда зажигали березовую и сосновую лучину и при таком освещении совершали утреню. По свидетельству преподобного Иосифа, в обители Сергия такая была нищета, такое нестяжание, что и «самые книги писались не на хартиях, а не берестах».

Случилось, что у самого игумена на было ни хлеба, ни соли, и во всех обители крайняя скудость. Три дня провел игумен без пищи, и на рассвете четвертого пошел к брату Даниилу и сказал: «я слышал, что ты хочешь пристроить сени к келье; прострою я тебе их, чтобы руки мои не были без дела; это недорого будет стоить тебе: мне хочется гнилого хлеба, а у тебя он есть. Даниил вынес куски гнилого хлеба, лежавшие у него за гнилью. «Побереги, сказал Сергий, до девятого часа; я не беру платы не работавши». Он принялся долбить столбы, тесать доски и к вечеру построил сени. Даниил вынес ему гнилые куски; Сергий помолился, благословив предложенное и с одной водой, даже без соли, кончил обед свой. Братия крепилась в терпении, смотря на пример наставника. Наконец, ослабели и стали роптать. «Мы умираем с голоду, говорили немощные; ты не дозволяешь ходить за милостыней; но завтра пойдем отсюда, каждый в свою сторону, и более не возвратимся». Преподобный собрал всех и убеждал не ослабевать в искушении; указывал на заповедь Спасителя прежде всего искать Царствия Божия, обещающую усердным искателям его ниспослание всего нужного для жизни. «Верую, сказал он наконец, что Бог не оставит живущих в этом месте». И действительно в это самое время услышали, что кто-то стучится во врата обители. Вратарь в отверстие увидел, что привезено множество хлебов. В радости он прибежал к преподобному. «Отче, говорил он, привезли множество хлебов, – благослови принять». Святый велел впустить привезших хлебы. Он пригласил всех в трапезу, а прежде того отслужил благодарный молебен Господу благодеющему. Во время трапезу указал немощным на опыт промышления Божия. «Где же привезшие дар?» спросил он. «По приказанию твоему, мы приглашали их в трапезу и спрашивали: кем посланы они? Они отвечали, что прислал любящий Христа, а им еще надобно спешить исполнением другого поручения». Так говорили иноки. «Видите ли, братия, сказал Сергий, Господь не оставляет сего места? Будем подвизаться, не ослабевая».

И другое было испытание терпения для учеников Сергия. Не было не только в обители, но и вблизи обители воды; надобно было ходить за ней далеко, под гору. Братия не раз жаловалась на недостаток воды. Наконец стали сильно роптать. «Для чего на таком месте создал обитель?» говорили Сергию. Сергий отвечал: «я хотел один безмолвствовать здесь. Богу угодно было устроить здесь обитель. Но, прибавил он, если угодно Ему поставить здесь обитель, то подаст Он и нужную для нее воду». Затем обратился он с молитвой к Богу, и по его молитве потекла вода там, где ее не было. Этот источник братия долго называли Сергиевым. Но смиренный «Сергий запретил так называть его». Это – на северной стороне обители.

Раз в глубокий вечер молился преподобный о братии своей обители. Внезапно услышал он голос: Сергий! Сотворив молитву отворил он окно и увидел необыкновенный свет с неба. «Сергий! Господь услышал молитву твою о чадах твоих; посмотри, какое множество иноков собрано тобой во имя Святой Троицы!» Преподобный увидел множество прекрасных птиц, летавших не только в обители, но и вокруг ее. «Так, продолжал голос, умножится число учеников твоих, и после тебя не оскудеют последующие стопам твоим». Преподобный в удивлении и радости позвал к себе Симона, и тот еще успел видеть некоторые остатки явления.

Спустя некоторое время пришли к преподобному посланные п. Филофеем и принесли ему благословение на крест, параманд и схиму, и послание патриарха. «Не к иному ли вы посланы?» сказал смиренный Сергий. – Дав им покой, сам отправился к м. Алексию с донесением. Патриарх писал: «Божьей милостью архиепископ Константинограда, Вселенский патриарх, кир – Филофей о Святом Духе сыну и сослужебнику нашего смирения. Сергию. Благодать и мир и наше благословение да будет с вами. Мы слышали о добродетельной жизни твоей и очень одобрили ее и славим Бога. Но одного недостает тебе – общежития. Ты знаешь, преподобный и богоотец пророк Давид, обнявший все разумением, хвалит общежитие. Се что добро или что красно, но еже жити братии вкупе. Потому и я даю вам совет полезный, – составьте общежитие. Милость Божия и наше благословение да будет с вами». «Что же повелишь, святой владыка?» спросил Сергий Алексия, по выслушании послания. Митрополит и со своей стороны посоветовал устроить полное общежитие. Преподобный так и поступил. Он построил здания, нужные для общежития, распределил общежительные должности, – положил всему быть общему и запретил иметь собственность или называть что-нибудь своим. Когда, таким образом, довершилось устроение обители, то число учеников возросло, и в обители водворилось обилие. Преподобный ввел тогда в обители принятие странных, питание нищих и подаяние просящим. Об этом учреждении сказал он ученикам своим: «если без ропота будете сохранять это установление мое, то по смерти моей обитель распространится и многие годы будет стоять, благодатью Христовой».

Казалось, что после того обитель Сергиева со всех сторон безопасна от превратностей. Но внезапно поднялась буря – по милости людских слабостей, и буря едва не лишила обитель хранителя обители. В один субботний день святой Сергий стоял в алтаре, совершая сам вечернюю службу. Брат его Стефан, который опять пришел в обитель, стоял на левом клиросе. «Кто тебе дал эту книгу?» спросил Стефан канонарха. «Игумен», – отвечал тот. «Кто здесь игумен? С гневом сказал Стефан; не я ли первый основал это место»? И прибавил к тому другие жестокие слова. Преподобный слышал все это в алтаре. – Ему понятно было, что здесь излилось тайное негодование многих на новый порядок обители. – По недовольству общежитием иные тайно удалились из обители Сергиевой; другие не желали более иметь Сергия и игуменом. Иноки того времени, по недостаточному рассуждению духовному, не любили общежития. Много стоило трудов пастырям Церкви и после того устроять жизнь апостольской общины в обителях. Преподобный, предоставляя своевольных их совести, по окончании вечерни не пошел и в келию, а удалился из обители. Лучшие иноки встревожились тем, но думали еще, что Сергий возвратится. Но ожидание не исполнилось; Сергий поселился на Киржаче. Некоторые отправились к святителю Алексию и умоляли его возвратить им игумена. Святитель хорошо знал, как нужен Сергий для обители Святой Троицы; видел и то, как тяжело огорчили блаженную душу своевольные, возмутившиеся и против отца своего и против патриарха. Святитель отправил почетное посольство к Сергию, двух архимандритов; посланные от имени святителя сказали Сергию: «поставь, кого знаешь, строителем в новой пустыни; сам же возвратись в прежний монастырь, дабы не скорбели любящие тебя о разлуке с тобой; а непокорных и злостных выгоню я из монастыря». «Скажите господину моему митрополиту, отвечал Сергий, что все исшедшее из уст его принимаю, как исшедшее из уст Христовых». И, сделав некоторые распоряжения в новой пустыни, возвратился в обитель Святой Троицы. Встреча возвращающемуся была торжеством добра над злом. Ученики, поспешив навстречу учителю своему, целовали руки его, ноги, самую одежду. Он также радовался за детей своих, которых видел теперь детьми. Вскоре после того, и именно в 1375 г., блаженный Сергий был болен до того, что опасались за жизнь его; он пролежал больным с великого поста до 1 октября. «Пусть не удивляются тому, говорит при этом летописец, что праведникам посылаются скорби и болезни: многими скорбями подобает внити в Царствие Небесное». – Впоследствии, в утешение Сергию, при борьбе с недовольными общежитием, п. Нил прислал свое послание: он называл привычный образ жизни русских иноков жизнью мирских людей и делом дикой страны; напротив, введенное Сергием общежитие называл делом высокой духовной мудрости и предложил наставление о нужде и достоинстве послушания.

Блаженный митрополит Алексий, видя близость свою к смерти, призывает блаженного Сергия и приказывает принесть золотой крест для него. «Прости меня, святой владыка, сказал, поклонясь, Сергий, – в молодых летах не носил я золота, тем более в старост надобно мне оставаться в нищете». «Знаю, сказал святитель, что такова была всегда жизнь твоя; но окажи послушание и прими дар сей в благословение». Сказав это, он возложил своими руками крест на Сергия. Затем святитель объявил преподобному, что чувствуя свою немощь старческую, желает он назначить достойного преемника себе и избирает его, сообразно с желанием великого князя, почему намерен посвятить его в епископа. «Прости мне, владыка святой, отвечал Сергий, ты хочешь возложить на меня бремя не по силам моим; ты не найдешь во мне, чего ищешь; я – самый грешный и хуже всех». Долго святитель склонял Сергия принять великий сан. Смиренный и прозорливый труженик сказал решительно: «владыка святой! Если не хочешь прогнать мою нищету от твоей святыни, не говори о том моей худости». Святитель желал видеть Сергия преемником своим особенно потому, что великий князь, увлеченный пристрастием к своему казначею Митяю, желал недостойного Митяя видеть митрополитом в Москве. Иначе патриархом уже посвящен был митрополитом всей России Киприан, а перед волей патриарха благоговели и Алексий и Сергий. В таком положении дел, как видел богомудрый Сергий принять предлагаемый сан значило увеличить церковные смуты или принять на себя очень тяжелое дело умиротворения сильных смут; глубокое смирение не приняло на себя и последнего. Потому-то Сергий так решительно отказался от высокого сана. – Все, что мог он принять на себя для блага Церкви, состояло в том, чтобы убеждать великого князя принять Киприана. Он и убеждал князя, выставляя на вид и то, что разделение митрополии Русской, желаемое князем, вредно для святой Церкви. Но князь не послушался богомудрого Сергия. По смерти Алексия Митяй не задумался облечься в одежды святительские, даже не посвященный в митрополита, и грозил разорить обитель Сергия. Смиренный Сергий, услышав угрозы гордого, сказал: «Михаил не только не получит сана, но и не увидит Царя-града». И это исполнилось.

Мир видит в пустынниках людей бесполезных для гражданских обществ, думая, что он-то со своей волей, он-то со своим умом, он-то со своими шумными уставами и есть единственный благотворитель обществ. Но мир не понимает значения нравственных сил для обществ; не знает ни силы молитвы, ни обширности зрения духовного. Мамай, гордый и грозный повелитель орды, додвинул не только свои, но и наемные полчища против России, решась поставить ее в то же отношение к себе, в каком была она к Батыю. Великий князь Дмитрий Иоаннович, в опасения перед грозным бедствием, пришел к преподобному Сергию и спрашивал: идти ли ему против сильного и грозного врага? Преподобный, совершив молитву, сказал великому князю: «так как гордый Мамай отвергает предложение любви, то иди, государь, против нечестивых, – они унижены будут, а за тебя – Бог правды». – Великий князь, тревожась вестями о приближении Мамая, хотел поспешить в Москву. – «Не тревожься, князь, спокойно говорил преподобный, покушай монашеской трапезы с молитвой: Господь сохранит тебя для вечной славы, а сподвижникам – готовы венцы страдальцев». Сергий отпустил с ним двух иноков своих, Александра Пересвета и Андрея Ослабю, облеченных в схиму; первый был когда-то боярином Брянским, и оба были храбрыми и опытными воинами, а теперь горели желанием положить жизнь свою за веру христианскую. Великий князь, выступив в поле против татар, отважно перешел Дон; но иные еще колебались сомнениями. Неожиданно явился к князю посланный от преподобного с просфорой Богородичной и посланием; преподобный писал: «иди, иди смело, князь, надеясь на помощь Божию». Это одушевило мужеством князя и его сподвижников. На берегах Непрядвы произошло кровопролитное сражение. Послушник преподобного – Пересвет мужественно вступил в бой с татарским великаном Темир Мурзой, гордым своей силой и ростом, и оба пали мертвыми. Над Мамаем одержана полная победа (сентября 8-го 1380 г.). Преподобный во время битвы, стоя с братией на молитве, к утешению их, говорил об успешном ходе битвы и о мужестве великого князя, сказал и о решительной победе и даже наименовал павших в битве, за которых принес молитву. Великий князь, возвратясь с победой, благодарил преподобного за советы и молитву и с восторгом исповедал милость Божью над Россией. И это не был единственный опыт любви к святой отчизне в пустынном Сергии. В 1385 г. святой игумен отправлялся пешком в Рязань убеждать беспокойного князя Олега прекратить кровавую вражду против великого князя. Уже не один посол отправлялся с тем же поручением к Олегу, и Олег не хотел слышать о мире. Преподобный смягчил сердце Олега, и он заключил мир с великим князем, скрепленный потом и семейным союзом.

При умножении братии, случилась скудость в обители Сергия. Сергий не оскудевал в надеждах на Господа; нет; он возрастал более и более духом и был уже великим перед Господом, хотя и не перед собой.

В глубокую ночь Сергий пел перед иконой Богоматери акафист и молил Небесную Царицу, да призрит Она на обитель его. По совершении правил сел он отдохнуть, но вдруг сказал ученику своему Михею: «бодрствуй, чадо, мы будем иметь чудное посещение». Едва произнес он эти слова, как услышан был голос: «Пречистая грядет». Святой Сергий поспешил из келии в сени, и его осиял великий свет, ярче солнечного. Он узрел Богоматерь, сопровождаемую апостолами Иоанном и Петром. Сергий пал на землю. Благая Матерь коснулась его и сказала: «не бойся, избранник Мой; молитва твое об учениках твоих и о сем месте услышана; при тебе и после тебя неотступна буду от обители твоей и буду покрывать ее». Сказав сие, стала невидимой. Святой, придя в себя, нашел ученика своего от страха полумертвым. Он поднял его. «Скажи, отче, спрашивал несколько пришедший в себя Михей, что это за чудное видение? Душа моя едва не разрешилась от тела». Но Сергий не мог еще говорить от движений души; только лицо его сияло радостью. Спустя минуту, велел он призвать двух благоговейных из братий Исаака и Симеона и рассказал им, что было. Все вместе совершили молебное пение Богоматери; святой же всю ночь пробыл без сна, размышляя о милости небесной. Это было в пост Рождества Христова, в пятницу.

После того серпуховской князь Владимир послал боярина своего предложить трапезу братии Сергия; боярин дорогой прохлаждался на счет того, что велено доставить братии. Прозорливый Сергий кротко сказал боярину, что без благословения не надобно касаться пищи.

Благодать Божья видимо действовала через Сергия, на вразумление людей. Некто насильно завладел кормленной свинкой соседа. – «Верим ли мы, сказал ему Сергий, что есть Бог – мститель направд наших? Без страха грабим мы и обижаем брата нашего». Тот обещал заплатить соседу за его свинку, но не заплатил. И – свинка в зимнее время закипела червями; поневоле выбросили гнилое мясо псам, но и те не стали есть.

Один из живших вблизи обители Сергиевой лежал в жестокой болезни, так что целых 20 дней не ел, не спал. Братьям его пришла добрая мысль: столько чудес совершает Господь рукой святого старца; не умилостивится ли и над нами? Они принесли больного к старцу. – Сергий окропил его святой водой, и тот почувствовал облегчение, а потом, заснув крепким сном, встал здоровым.

По видению небесному прекрасные птицы порхали в обители Сергия и вокруг ее. Под руководством великого наставника действительно образовались дивные ученики. Одни из них оставались до гроба в обители Сергия; другие основали обители в разных местах. Первыми сподвижниками Сергия в тяжелой отшельнической жизни были Василий сухой, пришедший с берегов Северной Двины, Иаков, служивший безответно при выполнении ограниченных потребностей пустынников; Онисим, престарелый диакон, служивший привратником еще худо огражденной обители, Симон архимандрит, променявший власть на звание послушника Сергиева и удостоенный славного видения об учениках. Исаак, был любимым учеником Сергия. Преподобный желал оставить его начальником Киржачской обители; но тот просил у Сергия благословения быть молчальником. «Завтра, сказал ему на просьбу Сергий, когда совершим божественную литургию, благословлю тебя». И на другой день, осенив его крестным знамением, сказал: «Господь да исполнит твое желание». Исааку показалось, что какой-то пламень, но не палящий, исшел из руки преподобного и объял его всего. – Раз преподобный Сергий совершал литургию. Молчальник Исаак стоял в церкви и видел в алтаре кого-то сослужащего Сергию и в одеждах светлых. На входе с Евангелием чудный шел вслед за Сергием и лицо его сияло таким сильным светом, что Исаак не мог смотреть на него. Чудо разрешило ему уста, и он спросил благоговейного Макария: кто это? «Не знаю, отвечал Макарий, и меня проникает ужас, – я думал сперва, что это пресвитер, пришедший с князем Владимиром, – но бояре сказали, что нет; без сомнения это ангел, сослужащий Сергию». По окончании литургии оба ученика умоляли учителя сказать им: кто служил с ним? И Сергий открыл, что это – точно – ангел, который служит с ним всегда. Исаак молчальник, украшенный смирением, чистотой, нестяжанием, незлобием и слезным умилением преставился прежде наставника своего в 1388 г. Симеон екклесиарх, подобно как Исаак и Макарий, был соучастником в видении тайн духовных; он видел небесный огонь на святом престоле, когда Сергий совершал литургию. Затем после преподобного Михея и Никона Варфоломей и Наум известны по явлению преподобного Сергия во время осады лавры. Все эти ученики Сергия и еще Иоанникий, Елисей и Епифаний изображены вместе с учителем на иконе Троицкого собора лавры. Они же поставлены в числе святых в описании обителей в разных местах России. Известны святые Божии Феодор Симоновский, Андроник Московский, Мефодий Пешношский, Савва Звенигородский, Авраамий Чухломский, Сергий и Павел Муромские. Афанасий ученик основал в Серпухове Высоцкий монастырь, а Никита – в Боровске Высокий монастырь. Леонтий и Савва ученики были назначены начальниками Успенской пустыни на Стромыне. Григорий ученик – первый настоятель Голутвина монастыря в Коломне; Ксенофонт ученик основал Тутанский монастырь в Тверском уезде; Сильвестр был основателем и игуменом Воскресенского монастыря на Обноре. Афанасий «железный посох» отшельнически жил на том месте, где основали Воскресенский Череповецкий монастырь. Какая чудесная сила духа в наставнике Сергии!

За шесть месяцев до кончины преподобный, призвав братию, поручил ее управлению Никона, а сам вступил в совершенное безмолвие. – В сентябре месяце почувствовал он болезнь, призвал снова братию и дал им последние наставления. Перед самым исходом души приобщился святых Тайн и предал чистую душу свою в руки Божии. Это было 1391 г. сентября 25, на 78 году жизни преподобного. – В минуту разрешения души от тела небесное благоухание разлилось в келье и лицо преподобного, образ чистой души, было чисто и светло.

Спустя 30 лет после погребения, по особенному видению, открыто было с торжеством святое тело преподобного, 5 июля. – При открытии гроба опять разлилось благоухание необыкновенное. И не только тело его оказалось нетленным, самые одежды его были невредимы, хотя с обеих сторон гроба стояла вода. С тех пор честный гроб его остается неистощимым источником благодатных исцелений.

Труд не по силам человека – описать все посмертные деяния преподобного Сергия. Укажем на некоторые.

Отрок Леонтий в продолжении 8 лет был с сухой рукой, прикорченной к ребрам, и странствовал по многим местам. Ему явился преподобный и велел идти в его обитель. Он пришел и начал молиться у раки Сергия. «Всем братиям предстоящим и мне недостойному Пахомию, писавшему чудеса, ужасно видеша чудо вси. Яко бо сотвори третий поклон, припаде ко гробу отрок и возопи велиим гласом: се здрава сухая моя рука! И сие рек, воздвиже ю горе, глаголя: се зрю святого Сергия стояща у гроба своего и повелевающа манием простирати руку сухую. Благодарение же тебе воздаю, великому в чудесех!»

На Флорентинском соборе с Исидором был пресвитер Симеон; не соглашаясь на унию, он много терпел от Исидора и наконец вместе с Тверским послом Фомой решился бежать в Россию. Они пристали к путешествующим купцам; но перед одним городом купцы прогнали их от себя, опасаясь потерпеть за людей неизвестных. На одной горе, не зная что делать с собой, Симеон и Фома легли и задремали. Пресвитер в дремоте видит старца, который взяв его за правую руку, сказал: «благословился ли ты у последовавшего стопам апостольским Марка, епископа Ефесского?» Симеон отвечал: «благословился». Явившийся говорит6 «благословен Богом человек сей: никто из суетных латинян не преклонил его ни имением, ни ласкательством, ни страхом мук. – Проповедуй же заповеданное тебе святым Марком учение всем православным, куда ни придешь. О пути вашем не скорбите: я с вами и проведу вас через город; немного пройдя, увидите две палаты и подле них жену Евгению, она примет вас в свой дом и успокоит; потом и через город пройдете свободно». Пресвитер спросил старца, кто он? «Я Сергий Московский, отвечал он. Ты обещался придти в мою обитель, но не пришел и теперь не исполнишь обещания, но по неволе там будешь». Пробудясь, пресвитер рассказал свое видение Фоме, и они пошли с радостью. Все случилось по предсказанию. Евгения пригласила их в дом для успокоения; через город прошли они среди вооруженных людей и не были задержаны. Достигнув России, пресвитер, почему-то, не поспешил в обитель Сергия. Прибывший Исидор запер беглеца в оковы; потом освобожденный Симеон отдан игумену Сергиева монастыря.

В 1551 г. основан был в татарской стороне Свияжск и в нем монастырь святой Троицы. Тогда от образа чудотворца Сергия совершались в этом монастыре многие чудеса. В Свияжске явились с покорностью царю старшины горных Черемис и говорили: «лет за пять до основания сего города, когда тут было пусто и Казань была покойна, мы часто слыхали здесь русский церковный звон, посылали сюда легких молодых людей посмотреть, что такое происходит; они слышали голоса прекрасно поющих, как бы в церкви, а никого не видали, только один старый инок ходил с крестом, благословлял на все стороны и как бы размерял место, где теперь город, и все то место наполнялось благоуханием. Когда пускали в него стрелы, стрелы не ранили его, а летали вверх и ломались, падая на землю. Мы сказали о том нашим князьям, а они царице и вельможам».

В бедственное время нашествия ляхов, когда Сергиева лавра была в осаде, в один воскресный день после утрени преподобный явился пономарю Иринарху во время его дремоты и предсказал нападение врагов. Потом тот же старец видел его ходящим по ограде и окропляющим здания святой водой. В следующую ночь последовало нападение; но враги встретили неожиданный отпор и потерпели поражение. В другое время осажденные были сильно стеснены и скорбели, что нельзя послать в Москву с просьбой о помощи. Преподобный, явясь тому же Иринарху, говорил: «скажи братии и всем ратным людям: пусть не скорбят. Я послал от себя в Москву, в дом Пречистой и к Московским чудотворцам, с молением, трех учеников моих: Михея, Варфломея и Наума, в третьем часу ночи. Враги ваши видели их. Спросите врагов: вы видели старцев, почему же не поймали? Будет вам беда от них». Из переговоров с осаждающими из допроса пленника открылось, что осаждающие в ту ночь видели и преследовали трех старцев, едущих на клячах, но не могли поймать их. Один больной старец, услышав о том, вошел в детское сомнение: на каких конях святой Сергий послал их? Преподобный Сергий, явясь ему, сказал: «посланы на слепых конях, не тех, которые за недостатком корма выгнаны за ограду», и – в то же время исцелил его от болезни и неверия. Повелев объявить о том всем, преподобный сказал еще: «не так гнусен мне смрад мирян, согрешающих блудом, как иноков невнимательных к своему обету; и врагов под стенами обители истреблю, и тех, которые в обители живут двусмысленно, погублю, и расправлюсь с осквернившимися».

В тот же самый день, в который было видение об отправлении иноков в Москву, в Москве, которая тоже была в осаде, многие видели: за седовласым старцем тянется обоз двенадцати возов с печеным хлебом. На вопрос о себе старец отвечал, что он из дома Святой Троицы. Когда спросили: как стоит дом Пресвятой Троицы? Старец сказал: «не предаст Господь имени Своего в поношение нечестивым; только сами вы, братия, не волнуйтесь земными мыслями».

При арх. Дионисии ключарь Иоанн Наседка, в сильной скорби о бедствиях отчизны и силе врагов, доходил до отчаяния, помышлял: не быть православию на Руси. В это самое время слышит он в окно голос: «кто ты, который так думаешь, что не быть православию на Руси? Ты не знаешь, что за вас молит Бога Василий Великий, Димитрий Солунский и преподобный Сергий чудодействующий». Иоанн затрепетал и пошел сказать о слышанном архимандриту. Но тут оказалось, что действительно в это самое время чудодействовал Сергий. Человек, бывший дотоле немым, которого знали все, рассказывает следующее: «сейчас сидел я в келии, в которой лежал расслабленный монах лицом к стене. Вошли два инока, светлые и с седыми бородами, подошли к расслабленному и, сотворив молитву имени Иисусову, говорили, чтобы тот обратился к ним лицом. Он сказал, что не может. Те повторили требование. Больной с гневом отвечал: «отойдите от меня, разве не знаете, как я боле? Как мне поворотиться?» Боголепные старцы, обратив его к себе лицом, поставили его на ноги и сказали: «напрасно ты называешься больным, – ты здоров». Затем, выходя из келии, сказали мне: «пойди, расскажи архимандриту, как этот непослушный говорил с нами».

Известный подвижник за отчизну Козма Минин по временам маливался в особой комнате. Здесь явился ему преподобный Сергий и повелевает собирать казну для военных людей и идти для очищения отчизны от врагов. Видение повторилось в другой и в третий раз. В последний раз преподобный сказал ему: «такова воля Божия, милующая Россию; старейшие не столько будут согласны с ним, сколько младшие, но дело окончится успехом». Козма решился, не доверяя дотоле себе. Вскоре выбрали его по городу в земские старосты. Он начал говорить со слезами о бедствиях отчизны и о нужде действовать для ее спасения. Некоторые с насмешками отходили прочь, другие и особенно младшие были тронуты и стали говорить отцам, что враги, пожалуй, возьмут все у них, – пусть же собственность идет для спасения родины. И дело закипело. Так говорил сам Козма арх. Имандриту Дионисию.

Блаженный митрополит Платон на одной книжке жития преподобного написал: «да и в прошедшем 1782 г., как всем довольно известно есть единая жена, имея более десяти лет связанные ноги и не возмогши никак и никогда ходить, что совершенно исследовано, ползала по земле: она, приползши к сей раке, яко к некоему источнику врачебной силы, внезапу встала на ноги, и ходя, и скача, и хваля Бога, и избранного Им».

Одно из чудес новейшего времени, исцеление больной дворянской девушки, замечательно по продолжительности целения. «Ты будешь здорова, только не скоро; а иначе скоро забудешь», сказал ей преподобный при первом явлении своем; а в последний раз сказал: «теперь поверят», когда скорченная нога при наложении руки его выпрямилась.