Преподобного Симеона Босого, игумена монастыря Филофея, нового чудотворца
Преп. Симеон, сын священника, в молодых годах принял иночество, достиг иеродиаконства и, побуждаемый любовью к безмолвию и уединению, удалился в пределы горы Олимпийской, в монастырь близ Киссары, где и предался суровым иноческим подвигам. Отсюда он перешёл на Афон и вступил в братство лавры св. Афанасия. По воле настоятеля, скоро отличившего ревностнейшего между всеми подвижниками, Симеон был рукоположен в иерея. Из лавры перешёл он в обитель Филофеевскую, где строгой жизнью изумлял братию и возбудил такое благоговение к себе, что общими просьбами, хотя и против своей воли, убеждён был принять звание игумена. Тогда, сознавая свою священную обязанность служить образцом для руководимых им, Симеон ещё «возвысил меру поста, молитвы и других Богоугодных подвигов», и, главное, безленостно и постоянно наставлял иноков спасительными увещаниями.
Но так как, при условиях испорченности человеческой природы, среди наибольшей высоты жизни люди подвергаются и наибольшим искушениям, то и среди иноков, хотя и добровольно избравших себе истинно высокий образец для подражания, возникло раздражение против строгого подвижника. Симеон, видя неприязнь к себе, терпел, молился, старался любовью побеждать вражду, но не мог ничем обезоружить злобствующих против него и потому удалился.
Он прибыл на гору Фламурия, смежную с Загорой. Здесь, приютившись под яблонью, босой, едва прикрытый ветхой одеждой, обходясь без огня и почти без пищи, отдыхая самое короткое время на голой земле, проводил Симеон жизнь – как бы бесплотную, весь преданный подвигам и высшей духовной борьбе.
Непостижимым величием такой жизни прославлял он Творца, и она могла служить мерилом того изобилия Божией благодати, которая изливается в душу, могущую, достойную вместить её.
После трёх лет такой сверхъестественной жизни Симеон снова увидел людей. Они нашли его и, привлечённые его высотой, пожелали жить при нём. Трудно было согласиться на это всецело отделившемуся от мира подвижнику, но, полный любви, он уступил желаниям людей, и таким образом поселились с ним семь человек.
Живший до сих пор подобно птице небесной, не знающей ни посева, ни жатвы, Симеон озаботился теперь о посевах, чтобы пропитать пришедших к нему. По прошествии семи лет он выстроил тут небольшую церковь во имя Святой Троицы. Между продолжавшими приходить к Симеону, жаждущими посвятить себя на служение Богу под его святым руководством, были иереи и диаконы, которые помогали ему в священнослужении, и таким образом устроилась киновия.
Тогда Симеон решился потрудиться и на ином поприще, он пожелал посвятить себя Апостольской деятельности и, оставив благоустроенную им киновию, совершил путешествие с целью утверждения в вере христиан. Он побывал в Эпире, Фессалии, Афинах и других местах. Путешествие это было очень нужно, так как большая часть жителей этих местностей, по причине оскудения просвещения, были до крайности грубы. Слово Божие, распространяемое Симеоном и сопровождаемое чудотворениями, действовало спасительно. Успех его проповеди возбудил между тем негодование Турок... Они донесли на него градоначальнику Ляну, оклеветав его между прочим в том, что он проповедует порицание Магометанского учения. Без всякого суда Симеон был осуждён на смертную казнь. Уже начали раскладывать костёр, чтобы сжечь проповедника – христианина...
Приведённый в оковах на место казни, Симеон сам начал подбирать и бросать в костёр дрова...
– Да ведь этот костёр готовится для тебя! – сказал ему державший его за цепь человек, – ведь это тебя сожгут на костре по повелению градоначальника...
– Что-же! жгите меня, если на то есть воля Божия! – отвечал подвижник, – я с своей стороны рад умереть...
Поражённые этими словами один Араб и несколько женщин побежали к матери градоначальника и просили её убедить её сына не предавать смерти святого. Добрая женщина, испугавшись, что сын её погубит невинного, начала умолять его не брать на свою душу такого греха. Она умоляла его – разузнать истину, лично допросить осуждённого.
Слова её подействовали на окружавших её сына. «Хорошо говорит госпожа наша, мать твоя, ефенди!» сказали они и также стали убеждать Аяна, чтобы он не велел казнить человека прежде суда и решения, определённого по закону... Так много может сделать доброе слово, сказанное от искренней души!.. Ему невольно поддаются даже озлобленные люди и, под влиянием его отступают перед несправедливостью, которую были уже готовы совершить.
Аян велел призвать к себе Симеона. Поражённый видом и босого и почти нагого проповедника – христианина, градоначальник невольно почувствовал благоговение к нему и, ласково обратясь к нему, сказал: меня уведомили, что ты стараешься отвратить нас от нашей веры, что ты учишь нас не верить в учение Магомета: скажи, правда ли это?
– Не магометан, но христиан учу я поступать так, как нам повелевает Евангелие, – отвечал Симеон.
– А чему учит ваше Евангелие? – спросил Аян.
– Евангелие учит не красть, не исполнять нечистых пожеланий плоти, не желать ничего чужого, любить друг друга, отдавать кому следует царские подати, держать твёрдо веру свою, чтить воскресные и праздничные дни, потому что воскресный день есть тот, когда воскрес Господь наш Иисус Христос...
Не найдя в праведнике ничего достойного смерти, градоначальник отпустил его на свободу, и Симеон стал ещё с большей смелостью проповедовать слово Божие. Через несколько времени он посетил обитель свою на горе Фламурийской и, устроив там дела, прибыл в Константинополь, где приветливо принят был патриархом.
И здесь не бесплодно изливалось его красноречивое слово. Многие, тронутые им, спешили исповедывать ему свои грехи, исправляли свою жизнь, привязывались к нему всей душой, всюду следовали за ним, желали предать себя в полное послушание святому. Иных, пожелавших вести иноческую жизнь, он посылал в свою киновию.
И, так потрудясь последнее время своей жизни в Константинополе, Симеон мирно скончался здесь и был похоронен с честью самим патриархом – в Халках, в церкви Божией Матери. – Спустя два года по его кончине, бывшие на время в столице иноки Фламурийской обители, испросив позволение местного начальства, перенесли останки Симеона в свой монастырь. При этом перенесении совершилось много чудных исцелений от разных болезней, и с тех пор слава о чудотворной силе мощей праведника распространилась во всех местностях, где он ходил и учил народ. Многие сделали различные пожертвования в пользу монастыря, в память устроителя его и общего учителя, и таким образом был обеспечен доход, поддерживающий доныне существование обители.