† Преп. Павлы, подвижницы Палестинской
Отец блаженной Павлы происходил из рода Агамемнонова, а мать – из дома Сципеонов и Павла Эмилея; муж её был потомок дома Юлиева. Блистательной знаменитости происхождения соответствовало богатство супругов. Павла была доброй супругой и матерью пятерых детей. Но счастье земное могло повредить доброму сердцу Павлы. И вот Господь посылает ей тяжёлую скорбь: любимый супруг умирает, когда ей было 32 года.
Павла, у которой сердце было нежное, неутешно плакала о смерти мужа. Благочестивая и образованная вдова Маркелла послужила ей подпорой. Она смягчала скорби её христианскими утешениями и обратила сердце её к Господу. Павла стала Евангельской вдовицей. Огромное состояние доставляло ей средства отирать слёзы сотням семейств бедных. Не было между бедными умершего, которого не хоронили бы на счёт Павлы, не было больного, которому не оказывала бы пособия любовь Павлы. Павла отыскивала бедность и горе в огромном городе, чтобы утешить их. Она считала себя несчастливой, если ей не удавалось оказать пособие страждущей семье. Блаженный Иероним, когда познакомился с нею, считал должным говорить ей: нет ли излишеств в благотворительности её? Но сам же сознаётся, что она обезоружила его словами: я желаю быть нищей для Господа, обнищавшего для нас.
Сама для себя была она теперь строга. Связи с весёлым миром были ослаблены; малую ошибку свою наказывала она сурово.
Когда св. Епифаний Кипрский и Павлин Антиохийский прибыли в Рим по церковным делам (это было в 382 г.), Епифаний и Иероним жили в доме Павлы, и она же доставляла всё нужное Павлину; беседы со святителями были для неё самыми приятным наслаждением.
Старшая дочь её, необыкновенно даровитая, жившая с мужем только 7 месяцев, готовилась вступить в монастырь, но умерла. Это было сильным ударом для сердца Павлы. Блаженный Иероним должен был утешать её. «Дочь твоя, – писал он, – перешла в тот мир с прекрасной решимостью посвятить себя Богу; уже более 4 месяцев очищалась душа её покоем. Ты и не думаешь о том, что говорит тебе Спаситель: Павла, зачем ты скорбишь о том, что дочь твоя стала Моей? Твои слёзы – возмущение против Моих забот, оскорбление Мне. Знаю, что надобно уступать природе матери; но излишняя скорбь – не честь для веры».
Брак сына её Токсотия последствиями изумил Рим и утешал Павлу. Лета, жена Токсотия, была дочь верховного языческого жреца. «Кто бы мог подумать, – говорит Иероним, – чтобы внучка языческого жреца Альбина родилась по обещанию мученика, чтобы деду улыбающемуся лепечущая внучка пела: „аллилуиа“, и Христову невесту кормил на коленях своих такой старец? Но мы счастливо надеялись: „святой и верующий дом освящает неверующего“. Старый язычник стал христианином».
Вселенский Собор 381 г. наименовал Иерусалимскую Церковь «матерью всех Церквей»; а Рим что такое в христианской истории? Павла сильно желала быть дщерью Иерусалимской Церкви. Это желание внушено было ей другом её Маркеллой и поддержано Иеронимом. Нелегко было ей расставаться с детьми и с обширной знатной роднёй. Но в 385 г. знаменитая и богатая патрицианка отправилась с дочерью опасным морским путём на Восток.
На острове Понтии, который прославлен ссылкой знаменитой патрицианки Флавии Домитиллы при Домитиане, видела келийки, где долго томилась св. страдалица. В Кипре виделась с св. Епифанием; десять дней проведено здесь не для отдыха, а на посещение обителей и храмов. Потом была она в Антиохии у Павлина. «На берегу в Сарепте входила в малый храм (turriculum) Илии, где поклонялась Господу Спасителю; песками Тира, на которых преклонял колена Павел, достигла Акка, нынешней Птолемаиды: – полями Мегиддонскими, знающими о смерти Иосии, вошла в землю Филистимскую; дивилась развалинам Дора, когда-то весьма крепкого города; возвратившись, была в Кесарии, где видела дом Корнилия сотника, обращённый в церковь, и храмины Филиппа и четырёх дев пророчиц. Видела Лидду, переименованную в Диосполис, славную воскресением Энея; также недалёкий от неё Аримафей, селение Иосифа, почтившего погребением тело Спасителя; Иоппию, порт, из которого бежал Иона. Повторив путь, была в Никополе, называвшемся прежде Эммаусом, где Господь узнан был в преломлении хлеба и освятил дом Клеопы в церковь».
В Иерусалиме, проконсул приготовил для неё дворец, но она поместилась в маленьком, бедном домике. «Она простиралась пред крестом Спасителя; лобызала камень, отваленный ангелом, и то место, где лежало тело Принявшего на Себя грехи всего мира. Сколько тут пролито было слёз, сколько вздохов и скорби! Показывали ей столп, окроплённый кровью Господа, где привязанного Его бичевали. Указывали место, где сошёл Дух Святой на 120 верующих».
Раздав бедным, что могла, пришла в Вифлеем и посещала пещеру, где родился Христос Господь. «Какое счастье, – говорила она, – для бедной грешницы, какова я, лобызать эти ясли, где Спаситель мой лежал младенцем! Надобно ли ещё мне искать для себя места, после того, которое избрал для Себя Спаситель мой?»
Посещая окрестности Вифлеема, Павла восходила на башню Гадер, башню стада, подле которой Иаков пас стада овец (Быт.37 гл.), а бодрствовавшее ночью пастухи удостоились слышать: слава в вышних Богу (Лк. 2:14); из Восора была в Есяоле; видела следы дуба Авраамова, Хеврон Кафар-Сарун и печальное озеро. Потом путешествовала в Иерихон, где видела Галгалский лагерь (Нав.5 гл.); с берега Иордана была в Вефиле и на горе Ефремовой, где отдала честь гробницам Иисуса, сына Навина, и Елеазара, сына Ааронова; прошла через Сихем, видела гробницы 12-ти патриархов, Севастию или Самарию, где «погребены пророки Елисей и Авдия, и тот, которого больше не было из числа рождённых жёнами, Иоанн Креститель»; там поражена и потрясена была она многими странностями. Она видела, как демоны потешались разными мучениями, как люди пред гробницами святых выли по-волчьи, лаяли как собаки, рыкали будто львы, шипели как змеи, мычали как волы, а другие вертелись на голове и через спину макушкой касались земли. Жалела она обо всех и о каждом, проливала слёзы, умоляя Христа о милосердии.
Вдвойне дорогое путешествие: и как совет для благочестия, и как урок для задорного скепсиса поздних полуязычников!
Из Вифлеема мать и дочь отправились посетить пустыни Египта. Они принимали благословение и советы Макариев, Исидоров, Серапионов и других дивных пустынников.
По возвращении в Вифлеем, Павла построила на дороге к Иерусалиму странноприимный дом и монастырь мужской, где блаж. Иероним был настоятелем. В Вифлееме устроен был обширный монастырь женский, с тремя отделениями. В воскресение все собирались в храм на общие молитвы; в прочее дни служили Богослужение в комнатах молитвы.
Все были одеты одинаково, собственности никакой ни у кого, а всё было общее; всё нужное приготовляли сами работой.
Сёстрам была предписана строгая воздержность в речах, ни одно резкое слово не должно было исходить из уст девы, посвятившей себя Богу; «если случалась между ними сварливая, дерзкая, заносчивая, – остановив её не раз, Павла принуждала её молиться у дверей трапезы, позади всех сестёр, и есть отдельно от них, дабы стыд образумил ту, которую не вразумили слова».
Той, которая выказывала в одежде более чем опрятность, говорили, что щегольство её – вывеска грязной души. О слабых и больных заботливость была ревностная.
Строгая мать Павла была училищем благочестия для сестёр её. Смирение её было изумительное. Когда она была окружена сонмом дев, то казалась последней между ними и по одежде, и по голосу, и по приёмам, и по поступи. Она спала на голой земле, даже в лихорадке, мало вкушала пищи и при том самой простой, а питалась более слезами. Исключая праздничные дни, она почти вовсе не подбавляла в пищу масла. Когда просили её поберечь своё слабое здоровье, она отвечала: «мне надобно обезобразить лицо своё, которое столько раз выставляла я напоказ, натирая красками, в оскорбление воли Божией; справедливость требует истязывать тело, которое слишком много вкушало сладостей; надобно мне плакать много, после безумных и преступных весёлостей; я должна заменять власяницей роскошные одежды, которые льстили суетности и неге; довольно я старалась нравиться свету, хочу употребить всё, чтобы сколько-нибудь быть угодной Богу».
Господь привёл к Павле одну грешницу. В окрестностях Кесарии Палестинской подвизался преп. Маркиан. В бурную ночь пришла к его келье жена, одетая в рубище, и просила у него покрова. Пустынник принял её человеколюбиво в переднюю келью. На другой день видит он жену, одетую в роскошную одежду. Зажёгши огонь среди кельи, он стал на него босыми ногами и говорил с собою: «как кажется тебе, Маркиан, этот огонь? Ведь это не то, что огонь геенский! Если хочешь геенского огня, подойди к этой женщине». Поражённая самоотречением и его проповедью, грешница бросилась к ногам святого отшельника, исповедала грехи свои и просила у него духовного исцеления. Преподобный отвёл её в монастырь Павлы, и здесь она, под надзором преподобной, проводила строгую жизнь до смерти и почила с миром, с именем преподобной Зои.
Чтение св. Писания было самым любимым занятием Павлы, и она старалась обращать правила его в жизнь души своей.
Немало оскорблений пришлось вытерпеть блаж. Павле от партии, не умно понимавшей и ещё не умнее защищавшей личные мнения Оригена. Когда же не удалось хитростью склонить на свою сторону знаменитую Римлянку, а не удалось от того, что блаж. Иероним был против этой партии, – партия стала бросать в Павлу разные оскорбления; выдавали её за помешанную и говорили: нужно бы оградить её от расстройства. Дело доходило до того, что блаженный наставник советовал Павле удалиться с Востока. Она отвечала ему: «ты был бы справедлив, отец мой, если бы где-либо могла я найти любимый мною Вифлеем. И зачем скрываться от людской злости? надобно превозмогать её терпением! Почему не одержать победы над гордостью смирением? Почему, получая удар в одну щеку, не подставлять другой»?
Приближалась и кончина св. Павлы. В тяжкой болезни своей, она тихо читала псалмы. «Не слишком ли страдаешь ты и не от того ли не просишь советов?» – спросил её духовник. Она отвечала по-Гречески: «мне хорошо». И это были последние слова её.
Иерусалимский архиепископ Иоанн, с несколькими другими епископами, множество иноков и инокинь совершали погребение над нею. Псалмы петы были на языках Еврейском, Греческом, Латинском и Сирском. Вдовы и бедные указывали на одежды, доставленные ею: толпы нуждающихся кричали, что «потеряли они мать и кормилицу свою». Она почила января 26 дня 404 г. на 58 году своей жизни.