Преподобного Феодора Студита
Феодор, по прозванию Студит, как восстановитель и настоятель впоследствии Студийского монастыря, – родился в Константинополе в 758 году и стараниями своих благородных и богатых родителей получил хорошее многостороннее образование, которое самостоятельно, при помощи избранного чтения, значительно дополнил и утвердил. Усовершенствовавшись вместе с тем и в благочестии, Феодор на 32-м году своей жизни вместе с супругою своею Анною решились посвятить себя иноческой жизни. Удалясь вместе с своим родным дядею по матери – Платоном (пам. его – 5-го апреля) – в уединенное место, пленившее их своим живописным положением – Саккудиан, близ Константинополя, Феодор под руководством благочестивого Платона, участвовавшего на 7-м Вселенском соборе, предался здесь самым строгим подвигам иночества и притом ревностно продолжал изучать священное Писание, толкования св. отцов и творения Василия Великого. Заслужив своею святою жизнью общее уважение и любовь и посвященный в пресвитера, Феодор еще при жизни своего дяди, хотя и против своей воли, был избран игуменом, как самый достойный и способный для управления обителию и самый желательный для руководства братиею, признанный всеми единодушно, подвижник. И действительно, с неутомимым и беспредельным усердием предался Феодор новой деятельности; под его влиянием строго соблюдались монастырские уставы и быстро подвигалось внутреннее устройство монастыря. Между тем, вскоре предстоял ему новый подвиг... подвиг противодействия нарушителям правды и истины Христовой, подвиг самопожертвования в борьбе с сильными мира, и не устрашился, не уклонился от него строгий ревнитель Божиего закона.
Константин, сын благочестивой царицы Ирины, достигнув совершеннолетия, отстранил мать свою от правления, а сам, необузданно преданный своим страстям, не стеснялся нарушением законов, которых он должен был быть первым охранителем и исполнителем. Таким образом насильно заставил он свою жену Марию, бывшую внуку праведного Филарета, принять пострижение в монастыре, а сам женился на бывшей приближенной ее и своей родственнице Феодосии. Не давал своего благословения на этот брак святой патриарх Тарасий, но нашелся пресвитер Иосиф, который, ради угождения царю, решился обвенчать его вопреки церковного закона. На расторжение же незаконного брака не решался патриарх – из опасения навлечь большие бедствия на Церковь, так как Константин угрожал ему, в случае его противодействия, восстановить иконоборство.
Между тем пример беззакония, совершившегося в царском доме, не оставался без подражателей, и между приближенными ко двору стали повторяться случаи разводов и незаконных браков.
Услышав об этом, Феодор не захотел оставаться безучастным свидетелем поругания святыни и пренебрежения уставами Церкви и неустрашимо выступил обличителем неправды царя. Возвестив по монастырям о беззаконии императора, он объявил его «отлученным от Церкви, как разорителя закона Божия». – Сначала Константин, не пренебрегая всеми уважаемым подвижником, попытался ласками и приношениями склонить его на свою сторону, но когда Феодор, не приняв ничего от царя, не принял даже и его самого, велев при его посещении запереть монастырские ворота, то разгневанный Константин велел заключить его в темницу, откуда Феодор, едва живой после вынесенных им жестоких истязаний, в 796 г. был вместе с 10-ю иноками его монастыря сослан в заточение в г. Солунь. Но и здесь не умолкал его обличающий голос, к которому присоединились многие и в других монастырях и также сделались жертвами царского гнева. Вскоре однако же умер ослепленный придворными заговорщиками Константин и вновь воцарившаяся мать его Ирина поспешила освободить из заточения Феодора и в 798 г. предоставила ему управление упраздненным во время иконоборства Студийским монастырем. При вступлении Феодора в эту обитель, в ней было не более 12-ти иноков, но, привлекаемые славою об его святой жизни, к нему стали собираться иночествующие из разных обителей, которых вскоре собралось до 1000 человек, и тогда Феодор благоустроил и оградил их иноческое житие строгим уставом, известным с тех пор под именем Студийского, который введен был впоследствии и во многих других монастырях, между прочим и в Печерском Киевском монастыре – при преп. Феодосие.
По этому уставу монахам воспрещена была всякая собственность; они должны были обучаться различным, нужным для монастыря мастерствам и сами обязательно производить все нужные для их обихода работы. Сам Феодор трудился более всех и своим примером возбуждал общее соревнование и усердие к труду. Но недолго продолжалась благодатная и производительная иноческая жизнь под управлением такого высокого подвижника, каким был Феодор. Новые испытания отвлекли его от монастырских трудов. Никифор, отнявший престол у Ирины, восстановил всех пострадавших по смерти Константина, принудил патриарха разрешить пресвитера Иосифа, венчавшего Константина с Феодосиею, и когда Феодор восстал против этого, то снова подвергся преследованию и сослан был в 809 г. в заточение со всеми своими последователями, и только в 811 г., по смерти Никифора, убитого на войне (как предсказал ему Феодор), возвращен был в столицу. Когда же, через три года после того, настало гонение на иконы при Льве Армянине, то Феодор снова заявил себя неустрашимым исповедником и защитником истины. Он строго обличал заблуждения царя: «не наруииай, император, мира Церкви! – сказал он ему, между прочим, – Апостол сказал: Бог поставил в Церкви иных – Апостолами, других – пророками, некоторых – пастырями и учителями для созидания Церкви, но не упомянул о царях. Оставь Церковь пастырям и учителям. Когда же не так, то поверь, что если бы и сам ангел, сойдя с неба, стал извещать истребление веры нашей, не послушаем и его»... Иконоборцы заставляли Феодора молчать и не вмешиваться в рассуждения и споры о вере. Он отвечал им: «лучше пусть отрежут язык мой, нежели мне молчать и не помогать истинной вере». И действительно, не смотря ни на какие угрозы, Феодор не ослабевал в борьбе с иконоборцами за почитание икон и, чтобы возбудить бодрость в угнетаемых и смущающихся поклонниках православия, в неделю ваий торжественно совершил крестный ход с иконами вокруг монастыря и с пением: «Пречистому Твоему образу покланяемся, Благий!» – За это, после страшных пыток, Лев сослал Феодора в отдаленное заключение в г. Метоп – место болотистое, нездоровое, где он и протомился несколько времени в гнилой, смрадной темнице; отсюда в 815 г. переведен в Анатолию в Бонит, где никого не допускали к нему, но Феодор письменными посланиями продолжал действовать в пользу православия и успел обратить многих иконоборцев; за это избили его и томили голодом и жаждою в сырой темнице, но он все с терпением переносил, говоря, что « не о хлебе едином жив будет человек», а укреплялся и утешался приобщением св. Таин. – Переходя из одного места заточения в другое, Феодор спокойно говорил: «с радостию принимаю я свое перехождение с места на место, потому что не имею истинного помещения для себя на земле: куда буду приведен, там и будет место мое – Бог везде. Но где бы я ни был, молчать я не могу, когда следует отстаивать правую веру. В этом не послушаюсь никого и не убоюся никаких запретов»... Страдания же свои переносил так, что когда палач являлся наносить ему многочисленные удары, от которых все тело его покрывалось ранами, угрожавшими смертельною опасностию и долго не заживавшими, страдалец благодушно сам снимал с себя одежду и, подставляя плечи, говорил мучителю, что «приятно было бы ему, чтобы с этими ранами и все тело отложилось бы от него, чтобы разрешенною от тела душою отойти к желанному Господу», и все пытки ради православия переносил радостно.
Наконец, со смертию зверски убитого в 820 г. Льва Армянина, кончилось и семилетнее страдальческое изгнание Феодора Студита. Преемник Льва – Михаил, хотя также противник почитания икон, однако же не одобрял гонения и возвратил православных из заточения. Отдохнули освобожденные, и иночествующие, и все почитатели святых икон... – «Следует восхищаться, – писал по этому поводу Феодор Студит, – не городу такому-то или такому-то, но почти, можно сказать, всей подсолнечной, ибо истребил Господь не Сиона, царя Амморейского, и не Ога, царя Вассанского, царей малых и угнетавших малую часть вселенной, а новоявленного и великого дракона, опустошавшего великую часть вселенной, змия коварного и шипевшего богохульством, мерзостью запустения, сосуд гнева... полноту нечестия, гонителя Христова, врага Богородицы, противника всех святых. Да возвеселятся небеса и радуется земля! Да искаплют горы сладость и холмы – правду! Пал враг; сокрушен мучитель наш; заградились уста, говорившие несправедливо; обуздана рука Авессалома, погиб жестокосердый фараон. Отступнику подобало именно таким образом лишиться жизни; сыну тьмы надлежало встретить смерть ночью; обнажавшему Божественные храмы надлежало в храме Господнем увидеть обнаженные против него мечи; разрушившему Божественный жертвенник следовало не получить пощады у жертвенника; надлежало подвергнуться отсечению руки, посягавшей на святыню, пролиться нечестивой крови за пролитие крови праведных»...
Возвратясь в Константинополь, Феодор однакоже не остался там; ему тяжело было пребывать безучастным свидетелем продолжающейся ереси, так как хотя и запрещено было говорить против икон, но вместе с тем, по предписанию индифферентного к догматам Церкви императора, никто не должен был осмеливаться говорить и в защиту почитания их, и не были восстановлены они в Константинопольских храмах. – После безуспешных стараний со стороны патриарха и Феодора убедить царя отказаться от ереси, Феодор удалился в уединенное место – на мыс Акрит, близ Никомидии, и тут с несколькими учениками жил при церкви св. Трифона до смерти своей – в 826 г. Он скончался при пении псалма: «блаженни непорочнии в пути, ходящии в законе Господни», и сам произнеся: «во век не забуду оправданий Твоих!» отошел к Господу.
Существует предание, что в самое время кончины Феодора, блаженному Илариону она представилась в таинственном откровении: услышав чудное пение, он взглянул на небо и увидел множество светлых ангелов в движении к кому-то навстречу. Вместе с тем послышался голос: «вот душа Феодора, игумена Студийского, много пострадавшего за истину, восходит на небо, встречаемая небесными силами»...
Праведная жизнь св. Феодора Студита прославлена была по смерти многими чудесами, совершившимися при гробе его.
По смерти Феодора осталось много сочинений, которые писал он, в особенности ради назидания душевного, и писал с таким усердием к их спасительному значению, что один из церковных писателей, преп. Феостирикт, называл его «пламенным учителем Церкви». Впрочем, кроме сочинений нравственного содержания, писал Феодор Студит также и догматические, и много песней церковных и описаний жизни святых. В числе сочинений находятся и письма; некоторые из них – писанные по случаю заключения незаконного брака в императорском доме. К Феофану, епископу ефесскому, который требовал смертной казни для манихеев, писал Феодор: «что ты это говоришь? Господь запретил это в Евангелии (Мф. 13:29), «чтобы, выбирая плевелы, не выдергали вместе с ними и пшеницы»... Мы должны молиться за еретиков, как Господь молился на кресте за врагов Своих. Не указывай на Финееса и Илию: надобно различать состояние ветхозаветных от состояния нов. Завета. Когда ученики хотели поступить (против Самарян) в том духе, Господь показал Свое неудовольствие на то, так как они не согласовались с кротким и благим судом Его, Учителя своего»...
В стихирах, составленных Феодором на неделю мясопустную, поется: «приидите прежде конца, братия, посмотрим на персть нашу и уразумеем немощь естества нашего. Проникнем в гроб... Где слава? Где красота взора? Где язык благоглаголивый? Где брови? Где око? Все – прах, все – тень... Спасителю наш! пощади нас!» – «Для чего обольщает себя человек, возвышая себя хвалами? Для чего напрасно возмущается брение кратковременное? Для чего не помышляет перстный, что он смешение праха? Гной и тление его исчезнут. Если мы, люди – брение, для чего прилепились мы к земле? Если мы сродны Христу, отчего не спешим к Нему? Отвергнем текущую жизнь, последуем жизни нетленной, которая есть Христос, просвещение душ наших»..
О силе Креста Христова преп. Феодор воспевает (в каноне на 3-ю неделю Вел. поста): «Того, Коего древле Моисей прообразовал дланьми, Крест Твой ныне лобызаем и побеждаем умного Амалика, Владыко Христе, и им спасаемся». «Гряди, Елисее пророче, возвести, что знаменует древо, которое положил ты в воду? Сие древо – Крест Христов, которым исхищены мы из глубины гибели, ему мы покланяемся верно». «Древле Иаков проображал крест Твой, Христе; Иосиф покланялся верху священного жезла, предвидя в нем страшный сей скипетр царствия Твоего. Ему ныне покланяемся во веки».
О свойстве и достоинстве своих писаний определил пояснение сам преп. Феодор, явясь по смерти своей, – как рассказывает ученик его Михаил, составивший жизнеописание его, – в видении одному благочестивому, но не твердому в разуме жителю Сардинии, который перестал было читать его сочинения, потому что, как ему показалось, не было в них красот ораторских... – «Не пышные слова, не нарядные выражения сокрушают сердце, – сказал явившийся не оценившему его, – но слово смиренное, составленное на пользу и по всему здравое; такое слово предпочитаю я всякой учености, всякому нежному стихотворению, трогающему только один слух»...