Св. отца нашего Амвросия, еп. Медиоланского
Св. Амвросий жил в IV веке по Р. X. Он происходил из знатной Римской фамилии: отец его, язычник, был префектом Галлии и Испании; он умер, успев воспитать своих сыновей, из которых Амвросий уже в детстве подавал большие надежды. Мать же Амвросия, христианка, по смерти мужа, переселилась из Трира в Рим, где Амвросий и брат его, сначала под руководством матери, а по кончине её, заботами и попечениями старшей сестры их Марцеллины успели получить высшее образование. На 25-м году Амвросий был известен уже, как один из лучших адвокатов в Риме. В 370 г. он был поставлен консуларием (губернатором) Эмилии и Лигурии, главным городом которых был Медиолан (Милан). Префект Проб, оценив достоинства Амвросия, знаменательно выразился при предоставлении молодому человеку этого важного назначения: – «ступай – и поступай не как судья, а как епископ». Так и сбылось – при том уважении и любви, которые скоро успел внушить всем к себе Амвросий. В 374 г. умер Медиоланский епископ Авксентий, один из последователей еретика Ария, поддерживаемых в то время государственной властью. По смерти его возникли споры между православными и арианами относительно избрания преемника ему. Амвросий, по обязанности своей, как префект, присутствовал в церкви в тот день, когда там было народное собрание по поводу избрания нового епископа. Вдруг среди собрания детский голос произнес: «Амвросий – епископ» ... Весь народ признал это за указание Божие и стал убеждать уважаемого префекта принять управление Церковью. Не смотря на своё сопротивление и на отзыв, что он не готовился к духовному званию и даже не крещён, Амвросий принуждён был уступить желанию народа и, приняв крещение, пройдя в семь дней степени клира, в 8-й день был возведён в сан епископа Медиоланского – на 35-году своей жизни.
Сделавшись так неожиданно епископом, Амвросий всецело предался исполнению высоких пастырских обязанностей. Обеспечив брата и сестру известною частью дохода с наследственного своего имения, он все остальное принёс в дар Церкви. Сознавая себя недостаточно подготовленным к неожиданно представившемуся ему поприщу, он всё свободное от священного служения время употреблял на пополнение своего Богословского образования, руководствуясь в особенности сочинениями своих знаменитых современников: Василия Кесарийского и друга его Григория. Но это не отвлекало его от практической неутомимой деятельности: дверь его всегда оставалась открытой для всех посетителей без исключения, которых он выслушивал с любовью и делал для каждого всё, что мог. При этом, жертвуя нередко и ночным отдыхом, успевал приготовить проповедь для каждого воскресного дня. Вообще, вёл жизнь постническую, принимая, кроме двух дней в неделе, пищу только вечером.
Вскоре события вызвали епископа Амвросия и на иные подвиги. Когда, по умерщвлении в 383 году императора Грациана мятежниками в Галлии, один из военачальников – Максим вознамерился захватить власть над всей западной половиной Римской империи и с подчинившимся ему войском был уже на пути в Италию, то императрица Иустина, мать покойного Грациана и малолетнего наследника престола его – Валентиниана II, чувствуя себя не силах оказать сопротивление наступающему врагу и опасаясь даже за жизнь своего 12-ти летнего сына, обратилась к епископу Амвросию с просьбой отправиться к Максиму и предупредить его нашествие – предложением мира на условии удовольствоваться тем, что он успел уже захватить. Святитель не уклонился от возлагаемого на него не лёгкого дела, отправился в дальние путь и успел уговорить надменного своими успехами честолюбца согласиться на мир и предоставление Валентиниану II управления Италией, Африкой и областями до р. Дуная.
Вместо благодарности, однако же, за эту великую услугу, оказанную Амвросием, Иустина, ревностная арианка, обеспеченная в своей власти, встала в неприязненные отношения к святителю, открыто покровительствуя еретикам. Она приказала Амвросию передать великую Медиоланскую церковь во владение арианам. Но хотя и безусловно действовавший всегда по заповеди Спасителя: «воздадите кесарева кесареви», святитель ещё с большей ревностью относился к исполнению дополнительного изречения, повелевающего воздавать «Божия Богови» и отказался исполнить волю императрицы, идущую вразрез с правами православной Церкви: – «всё своё я готов предоставить императору, за которого готов и жизнь свою положить, – отвечал он Иустине, – но того, что – Божие, не могу отдать и сам император того не может взять». Иустина именем императора выслала тогда отряд воинов, чтобы силой занять церковь; но св. Амвросий, заключившись в церкви с малым числом православных, объявил, что готов пострадать, но не выдаст ограду Христову волкам – хулителям веры Христовой, и сильным словом своим о суде Божием на притеснителей Церкви так подействовал на воинов-Готфов, что они устрашились производить насилия. Таким образом святитель отстоял храм от еретиков. Но эту борьбу с императрицей-арианкой пришлось выдерживать ему до тех пор, пока новое пашествие Максима на Италию (в 386 г.) не заставило её снова обратиться к нему с просьбой о посредничестве и о заступлении перед тираном. Незлобивый святитель и в этот раз не отказался отстаивать права малолетнего императора, но не имел успеха: Валентиниан и со-царствующая ему Иустина принуждены были оставить Медиолан и отправиться в Фессалонику, чтобы искать помощи у Восточного императора Феодосия Великого.
В 388 г. Максим погиб, но Иустина уже не возвращалась более в Медиолан. Феодосий же, низложивший Максима и уступивший Запад Валентиниану, посетил Италию для устройства разных государственных дел и, между прочим, довольно долго прожил в Медиолане, где и успел узнать и отличить своим вниманием великого Амвросия. С своей стороны и святитель уважал доблестного императора – христианина, который, под влиянием его, успел в это время сделать многое в пользу Церкви и веры, – однако же, по нелицеприятию своему не оставил Амвросий без обличения и вразумления и самого великого Феодосия, когда тот, в порыве свойственной ему, не смотря на все его достоинства, крайней раздражительности, допустил совершиться преступному делу... В 390 г., Феодосий, услышав, что в Фессалонике, жителям которой он не раз оказывал благодеяния, произошло возмущение, среди которого чернь умертвила нескольких императорских чиновников, в порыве неудержимого гнева решился страшно наказать неблагодарных мятежников и, по повелению его, в один из праздничных дней, когда народ собрался в цирк, до 7,000 человек безразлично были неожиданно преданы смерти.
Узнав об этом безжалостном избиении, святитель Амвросий был поражён такой скорбью, что, удалившись в своё загородное уединение, написал оттуда Феодосию:
«Оставаясь близ тебя, не посмел бы я сказать того, чего нельзя ни открыть без унижения друзей, ни скрыть без оскорбления совести. Позволь же мне сказать это тебе, Августейший император. Ты имеешь ревность по вере, – не отрицаю этого, – и страх Божий, – и того не оспариваю. Но у тебя есть прирождённая стремительность, которая склонна к милосердию, если кто говорит тебе кроткие слова; если же, напротив, раздражает её – то она возбуждается до того, что ты не можешь её сдержать. Дал бы Бог, чтобы никто не умерял, ни раздражал её! Я хотел тебя предоставить тебе самому: тебе должно сдерживать себя самого и порыв природы побеждать силой благочестия. Вот почему я удалился» ...
Затем, обличив всю преступность поступка, совершенного в гневе Феодосием, Амвросий предложил императору загладить этот грех покаянием по примеру ветхозаветных царей:
– «Тебе говорю это, – прибавляет он, – не унижая тебя, а примерами тех царей располагая тебя снять этот грех с твоего царства; но его не снимешь ты, если твоей душой не смиришься перед Господом. Ты – человек; тебя постигло искушение, – перенеси же его. Грех очищается только слезами и раскаянием. Ни ангел, ни архангел не может снять его. Один лишь Господь может сказать: – «Я – с тобой» ...
«Советую, прошу, убеждаю, заклинаю. Для меня – великая печаль, что ты, подававший пример редкого благочестия, – ты, являвший на престоле величественный образец милости, часто не желавший казни одного преступника, ты не скорбишь о погублении стольких невинных. Я не имею к тебе никакой вражды, но испытываю страх; не осмелюсь я возносить Божественную жертву, если ты захочешь при этом присутствовать. Мне препятствовала бы это совершить невинно пролитая кровь одного человека. Дозволит ли кровь стольких невинных жертв. Не думаю. Пишу это для тебя собственноручно, чтобы один ты прочитал это» ...
Несмотря на это письмо, Феодосий при первом случае хотел, по обыкновению, войти в храм Божий, но в дверях храма услышал голос Амвросия: – «ты подражал Давиду в преступлении, подражай ему и в раскаянии. Какими очами будешь ты созерцать храм общего Владыки? Как прострёшь руки, с которых ещё каплет кровь неповинного убийства... Отойди же и не пытайся прежнее беззаконие увеличивать новым» ...
– Чего же Бог требует от меня? – спросил со смирением император.
– «Того же, что должен сделать каждый убийца: у Бога нет лицеприятия» ... отвечал пастырь, – и Феодосий со слезами возвратился в свой дворец и провёл здесь в уединении несколько месяцев, предаваясь сокрушённому покаянию. По временам пробуждалась в нём, однако же, прежняя раздражительность при мысли, что он – император – отлучён от Церкви, и не раз порывался он об отмене святительского определения, но Амвросий отвечал, что император властен отнять у него жизнь, но не властен переменить определение Церкви. Наконец, перед праздником Рождества Христова, успев убедиться в раскаянии Феодосия, он разрешил его, расположив его прежде того издать закон, по которому смертные приговоры исполнялись бы не раньше, как через месяц от составления их.
«Такою-то великой доблестью сияли и архиерей, и царь, – пишет церковный историк Феодорит в заключение своего повествования о покаянии великого Феодосия, – я удивляюсь обоим: и дерзновению одного и благопокорности другого; удивляюсь и теплоте ревности в первом, и чистоте веры в последнем».
Эти замечательные, истинно-христианские отношения между пастырем и императором выразились в последний раз в прощальном слове, которое сказал Амвросий над гробом Феодосия Великого, скончавшегося в 395 году: – «я любил его, этого человека, милосердого и смиренного в проявлении власти, чистого сердцем и кроткого душой... Я любил этого человека, который, обличение предпочитая лести, однажды сумел, отложив свои царственные знаки, в церкви оплакать свой грех и со стенанием и слезами просить прощения. То, чего устыдился бы частный человек, – публичное покаяние, – не смутило этого императора, который с того дня не проводил ни одного дня без оплакивания своего греха. Я любил этого человека, который и при последнем вздохе ещё звал меня, и при конце жизни более занимался состоянием Церкви, чем своей собственной опасностью. Я любил его, – признаюсь в этом, – и вот почему оплакиваю я его из глубины моего сердца. Я любил его, и надеюсь я на моего Господа, что приимет Он голос молитвы, которой я постараюсь напутствовать эту благочестивую душу».
В 397 г., в Великую субботу, мирно и радостно почил и сам, как выражается о нём Кассиан, «великий священник Божий, сиявший как драгоценный камень».
Мощи его покоятся в Милане.
Св. Амвросий, обладая даром слова, оставил после себя много сочинений Богословского и нравственного содержания, писем и поучений; устроил чин литургии и других Божественных служб, имея в виду как можно большее сближение с обрядами Востока, Составил он также много церковных песней и гимнов, между которыми особенно известен торжественный благодарственный гимн: «Тебе Бога хвалим», который относится к тому времени, когда была одержана полная победа над арианством, т. е. около 386 г., а в 388 г., когда блаженный Августин принимал крещение от святого Амвросия, этот гимн воспевали и крестивший и крещаемый. С V-го века этот гимн был во всеобщем употреблении на Западе, между прочим при коронации королей и на соборах, – и теперь поётся он за благодарственными молебнами.
Св. Амвросий учредил несколько монастырей, чем содействовал в числе других развитию на Западе подвижнической жизни, распространённой уже в это время на Востоке.
Сестре своей Марцеллине, инокине, он посвятил несколько книг об иночестве и, вообще, говорил о девстве и об иночестве так красноречиво, что некоторые матери не желали, чтобы дочери их слушали его проповеди, из опасения, чтобы они не увлеклись желанием подвижнической жизни под влиянием красноречивых доводов.
Не оставлял однако же святитель без обличения порицавших жизнь девственную. – «Из Пиаченцы идут для посвящения девы, из Бонны идут, из Мавритании идут, чтобы принять здесь покров», – приводил он в пример многочисленных, привлечённых его проповедями, доказывая тем их целесообразность в те времена. – И вообще, из дальних стран приходил народ, чтобы видеть и слышать пользовавшегося большим влиянием святителя; многих неверующих обратил он к Богу своими убедительными поучениями и был орудием, между прочим, и спасения блаженного Августина.