† Св. Тихона, епископа Воронежского

1724 г. в сельце Короцке новгородской епархии у бедного дьячка Савелья Кирилловича родился сын Тимофей. Не радостно было детство этого ребенка, как не веселы были и последующие лета молодости. «Как я начал себя помнить, говорил впоследствии св. Тихон келейнику, в доме при матери нашей (отца своего я не помню) было нас четыре брата и две сестры старший брат был дьячком, – средний взят в военную службу, а мы все еще малы были и жили в великой бедности, так что нуждались в дневной пище; мать наша сильно скорбела, как пропитать нас. В нашем приходе был ямщик богатый, но бездетный; он хаживал к нам в дом и полюбил меня. Не раз просил он меня у матушки. «Отдай мне Тиму своего, говорил он, я воспитаю его вместо сына и все мое будет принадлежать ему». Матушка отказывала ему, – жаль ей было отдать меня: но крайний недостаток в пропитании заставил ее согласиться. Взяв за руку, она повела, меня к ямщику; я это хорошо помню. Старшего брата на то время не было дома. Когда возвратился он, то спросил сестру: «где матушка?» – Повела Тиму к ямщику, отвечала та. – Брат, догнав матушку и став пред нею на колени, сказал: «куда вы ведете брата? Ведь ямщику отдадите, ямщиком он и будет. Не хочу я, чтоб он был ямщиком; я лучше с сумою пойду по миру, а брата не отдам ямщику; постараемся обучить его грамоте, – тогда он может определиться в дьячки или пономари. Матушка воротилась домой. – Так как в доме есть было нечего, то бывало весь день бороню пашню у богатого мужика, чтобы только накормил меня хлебом. Вот в какой нужде воспитывался я».

Указ имп. Анны (февр. 4-го и мар. 5-го 1735 г.), предписавший записывать неучившихся духовных детей в военную службу, заставил отдать Тимофея в новгородское духовное училище. – «Матушка сама повезла меня в училище», говорил святитель, «и, отдав, скоро скончалась» в Новгороде. Брат Петр был тогда причетником в Новгороде и взялся содержать Тимофея в училище. До 1000 учеников было тогда в училище, сбежались от страха попасть в военную службу. Потому не могли принять и сироты на епархиальное содержание. Тимофей сам добывал себе пропитание: в досужее время нанимался у огородников копать гряды. – В 1740 г. попечением блаж. архипастыря Арсения училище преобразовано в семинарию и помещено в Антониевом монастыре; сюда избраны были лучшие из учеников, всего до 200, и приняты на содержание архипастыря; в том числе был и Тимофей, прозванный Соколовским. – Но и тут бедному сироте пришлось потерпеть не мало. «Бывало, говорил он сам, когда получу хлеб, половину оставлю для себя, а другую продам и куплю свечу; с нею сяду за печку и читаю книжку». Дети достаточных родителей смеялись над бедняком и он молчал. В школе и семинарии Тимофей учился с отличным успехом и в 1750 г., будучи учеником богословского класса, определен был и в учителя языка греческого. Должность эта доставила ему жалованье – 50 руб. деньгами и 9 четв. мукою. Пособие очень значительное для сироты-ученика. По окончании курса в 1754 г. определен он в учителя риторики. Ему было тогда 30 лет.

Родные молодого учителя домогались склонить Тимофея Савельевича вступить в брак и занять священническое место; они надеялись иметь в нем подпору себе. Но не того желал и искал Тимофей. Он любил родных и делал для них, что мог. Бедная сестра его вдовствовала в крайней бедности; она питалась тем, живя в Валдае, что мыла полы у богатых в хоромах. – «Когда определен я был учителем, говорил святитель: то взял ее в Новгород и содержал на своем коште». Но прежде всего любил он Господа и внимательно изучал пути Его. – «Когда был я учителем, рассказывал он, архимандрит Александровского (свирского) монастыря во время вакации пригласил нас, учителей, к себе в гости. Мы отправились. По приезде в монастырь, я один из любопытства пошел на колокольню осмотреть окрестности монастыря, которые точно прекрасны. Не опробовав перил, оперся на них, а они вдруг упали па землю, меня же будто кто толкнул назад и я упал к колоколам полумертвым. – Едва опомнясь, с трудом мог я сойти с колокольни и дойти до архимандричьей кельи. «Что ты изменился в лице, Тимофей Савельич? спрашивали товарищи. Посмотрись в зеркало, братец ты похож на мертвеца». Я отвечал им: «пожалуйте чашку чаю и после того скажу». Напившись чаю, повел их к колокольне, – там перила лежали разбитые вдребезги. «Так и мне бы быть разбиту», сказал я. Понятно, что это заставило думать, как близка к нам смерть и как надобно быть готовым к вечности, а не связываться с суетою. Еще более расположило к иночеству Тимофея следующее событие, как рассказывал сам он:

«Когда я был учителем: и тогда любил я проводить ночное время без сна и заниматься то чтением душеполезных книг, то размышлениями душеполезными. (Сказываю тебе келейно и ты должен молчать о том, говорил он келейнику). – В мае месяце ночь была приятная, тихая и светлая; я вышел из кельи на крыльцо, обращенное к северу, и стоя размышлял о вечности. Вдруг разверзлись небеса и увидал я такой свет, что бренным языком сказать и умом обнять нельзя. Это было на короткое время и небеса опять стали в своем виде. – От этого чудного видения я возымел более горячее желание уединенной жизни. Долго и после того чудного явления чувствовал и восхищался я умом; и поныне лишь вспомню, «ощущаю в сердце веселие и радость».

Тимофей Савельевич был пострижен в монашество апр. 10-го 1758 г. и назван Тихоном. – На пасхальной седмице посвящен он в Петербурге в иеродиакона, а летом в иеромонаха, – архиепископом Димитрием Сеченовым. – В том же году он преподавал философию и был префектом семинарии, но недолго. По желанию преосв. Афанасия тверского, указом синода 26-го авгус. 1759 г., поручен он распоряжению тверского архипастыря, который немедленно посвятил его в архимандрита Желтякова монастыря, а вскоре определен он в ректора тверской семинарии и настоятеля Отроча монастыря.

Не взирая на быстрое возвышение по степеням чести, блаж. Тихон не мечтал о себе, трудился над душою своею в во временам искал мыслями пустыни. «Я никогда и не мыслил о важном сане, рассказывал он впоследствии. У меня мысли были непременно удалиться в пустынный монастырь, быть монахом и проводить уединенную жизнь. Близ гор. Твери была монастырская вотчина и при ней роща; положение места прекрасное и уединенное; я имел намерение в этой роще выстроить себе келии для уединения. – Но судьбе Вышнего угодно так, что есмь недостойный епископ».

Относительно избрания своего в епископа рассказывал он так:

«Когда я был в Твери архимандритом, присутствующим в консистории и ректором семинарии: в день св. пасхи служил я с преосв. Афанасием в соборе литургию. Что же случилось? По обыкновению архиерейской службы, во время херувимской песни, когда сам архиерей у жертвенника вынимал частицы о здравии, подойдя к жертвеннику, сказал я: «помяни мя, Владыко святый!» Архиерей же сказал – вместо священноархимандритство твое – епископство твое да помянет Господь Бог во царствии своем. Сам он улыбнулся и сказал мне: «дай Бог вам быть епископом!» После узнал я, что в самый тот день пасхи в Петербурге первый синодальный член митрополит Сеченов с Епифанием, смоленским епископом, метал жребий; семь жребиев кандидатских было надписано; а смоленский архиерей говорил митрополиту: «прикажите написать жребий тверского ректора Тихона»: Сеченов сказал: «он еще молод, время не ушло». Однако написали, и мой жребий был восьмой. Три раза метали жребий и все вынимался мой жребий. Митрополит сказал: «ну, знать, так Богу угодно, – быть ему епископом; я не туда назначал его». – После м. Сеченов сам говорил мне: «я имел намерение перевесть тебя в Троицкую лавру архимандритом».

13-го мая 1761 г. св. Тихон в петербургском Петропавловском соборе хиротонисан был в епископа городов Кексгольма и Ладоги, викария новгородской епархии. Это было на 37 году жизни его. Для пребывания его назначен Хутынский монастырь. Туда немедленно и отправился новый епископ.

Навстречу его вышло множество народа, особенно потому, что он был новгородский воспитанник. В числе встречавших была и родная сестра. «На другой день из Хутыня послал я за нею колясочку, говорил святитель: а она бедная, приехавши, не смеет и войти ко мне в келью. Я, отворяя двери, сказал ей: пожалуй, сестрица! Она, залившись слезами, вошла ко мне. «О чем ты плачешь, сестрица?» спросил я. «Я плачу, сказала она, от радости великой, братец! Вы помните, в какой мы бедности воспитывались при матушке; бывало, не имели и дневной пищи; а теперь вижу вас – в каком высоком сане!» Я просил ее чаще посещать меня. «Сестрица! говорил я, теперь есть на чем приехать вам; у меня есть прислуга, лошади и коляска для вас». – Благодарю, братец, сказала она: но могу наскучить вам частым приездом». – Нет, родная, сказал я ей, никогда не соскучу я твоим посещением, я сердечно люблю и почитаю тебя (она была старшая сестра мне). По приезде в Новгород сестра моя жила только месяц и скончалась. Я сам отпевал тело ее. По чину архиерейской службы приложился я к св. иконе, пошел к гробу, открыл крышку и осенил тело ее; а она будто улыбнулась мне. Один Бог знает, вообразилось ли это глазам моим: но я стал как бы вне себе от радости, тогда как и дорогою плакал, и всю обедню и погребение едва мог служить от слез горьких. Она была жизни хорошей».

Кроме сестры, преосвященный встречен был в Новгороде и некоторыми из своих товарищей по школе. Об этой встрече вспоминал он так: «те, которые насмехались надо мною, также пришли, по обыкновению, принять благословение. Я напомнил им, как махали они на меня осметками: «теперь будете кадить и кадилами», говорил я: «Простите, владыко святый!» сказали они. – Я шутя говорю вам, братцы, отвечал я».

В авг. 1762 г. св. синод отправился в Москву для коронации, а епископу Тихону повелено было прибыть в Петербург и председательствовать в синодальной конторе. Между тем янв. 1-го 1763 г. скончался воронежский епископ Иоанникий Павлуцкий. На кафедру воронежскую определен был (фев. 3) преосв. Тихон. В конце апреля, по возвращении из Петербурга, отправился он к новой пастве.

Почувствовав на дороге расстройство здоровья, святитель, когда увидал состояние епархии запущенным во всех отношениях, слег в постель и, тяготясь быть больным там, где видел нужду в сильной деятельности, просил св. синод уволить его на покой во болезни: но из синода дано звать, что советы врача восстановят здоровье его при его молодости.

Выслушав новый вызов к деятельности, он принялся действовать. И подлинно изумительна деятельность его на воронежской кафедре. Недолго управлял он паствою: во как много успел совершить!

Извещенный о том, что некоторые из духовных не умеют совершать службу Божию и оттого не бывает служения даже в праздники, святитель предписал (июля 11 1763 г.) надзиравшим за духовенством лично освидетельствовать, как совершается служение, в незнающих прислать к нему. «Являются ко мне, писал он 9 августа того же года, многие священники и диаконы, которые крайне не знают евангелия и апостола чести. Не читаючи нового завета, не можно знать воли Отца Небесного, а не знаючи невозможно исполнять, а от неисполнения воли Его святой следует явная погибель. Того ради приказывается всем», начиная с монаха до священника, «иметь каждому у себя новые заветы и читать их с благоговением и прилежанием». В февр. 1764 г. разослано было составленное им наставление священнослужителям о их главных обязанностях, с тем, чтобы оно прибито было в каждом алтаре. В том же году разосланы были (31 мая) наставление о браках и (13 окт.) наставление об исповеди. Затем предложены: наставления священникам о седми тайнах и дополнение о исповеди, образцы увещания больным и подсудимым. Для возбуждения ревности к долгу разослал он священникам окружное послание, с увещанием жить во взаимной любви трезво и благоговейно, назидать народ богослужением жизнию и наставлениями. Не раз предписывалось духовенству – не совершать незаконных браков и разослана была особая «инструкция» по сему предмету. Узнав, что некоторые из священников уезжают в воскресные в праздничные дни на ярмарки, верст за сто, святитель строго предписал не отлучаться от прихода без разрешения начальства. Предписано было (9 окт. 1763 г.) непременно отправлять литургию преждеосвященных даров в Великий пост, чего некоторые не делали за леностию. Подтверждено было (сент. 6-го 1763 г.) запрещение входить в шинки. – Святитель много заботился о том, дабы храмы Божии содержались в чистоте; где есть диаконы, велел он (2 окт. 1763 г.) поручить им ризницу и попечение о ее чистоте. Особенно подвергал он строгому наказанию священников за небрежное хранение св. Таин: у одного (6 окт. 1763 г.) велел отобрать ставленную грамоту, другого отослал (6 сент. 1763 г.) на год в монастырь. Таким небрежением, писал святитель (июл. 1-го 1763 г.) «Самому Христу Спасителю, в тайнах под видом хлеба и вина присутствующему, не малое непочтение, паче же в бесчестие наносят». Он употреблял все зависящие от него меры и для того, чтобы вино для св. евхаристии употреблялось свежее и лучшее; в местах отдаленных от торговли благочинные обязаны были покупать бочонками вино для всего благочиния; относительно же городов сносился с гражданским начальством, «дабы губернская канцелярия, так как дело касается самого нужного для церкви, предложила указами магистратам – продавать церковное вино самое чистое и не окисшее» (мая 12-го 1763 г.).

Для того чтобы приготовить лучших служителей алтаря Божия, святитель принимал деятельные меры относительно духовных училищ. Сперва предписано было открыть по всем городам славянские школы. Но они оказались мало полезными. Потому открыты были латинские училища в Острогожске и Ельце. Затем, когда назначена была сумма на содержание училищ: открыта была семинария в Воронеже. Для нее вызваны были наставники из Киева и Харькова, начертан порядок преподавания наук, дана инструкция для охранения благонравия воспитанников.

Святитель наблюдал, дабы в консистории не притесняли духовных. Раз (мар. 24-го 1764 г.) за неправое решение дела наложил он тяжкий штраф на члена консистории и на секретаря и только для св. пасхи простил. Строго запретил он (сент. 10-го 1765 г.) чиновникам консистории грубо и дерзко обращаться с священниками под опасением быть отданными под суд. Для скорейшего и более верного решения дел, он назначил (дек. 20-го 1763 г.) для уездных правлений второго члена, предоставив выбор его самому духовенству.

В судебных определениях святителя видели не столько судию, карающего грех, сколько пастыря заботливого об исправлении виновного. «Хотя и следовало бы, писал он (нояб. 1764 г.), священника (за тяжкую ссору) перевесть (в другое место), однако же оставляется на прежнем месте, чтобы дом не разорился; за вину свою он будет в продолжение недели класть по 100 поклонов на день в соборе... потом с подпискою отпустить, чтобы крайне берегся ссоры, в которой не следует приступать и к алтарю по слову Христову». – В обычае тогда был подвергать и духовных телесному наказанию в консистории; святитель писал (июл. 14-го 1763 г.) о священниках: «не чинить на теле никакого наказания».

Ревностный святитель неусыпно заботился возбуждать то тем, то другим христианское благочестие в народе. «По заамвонной молитве на литургии, писал он (июл. 14-го 1763 г.), в каждый воскресный и праздничный день читать или толкование евангелия или из другой книги принятой св. Церковию, или хотя полезное слово пролога, – в иные воскресные дни читать по следованной псалтыри весьма полезное, возбудительное для сонной и нерадивой души, слово св. Кирилла алекс. «на исход души». В продолжении всего своего служения пастве, он строго наблюдал за исполнением сего предписания и подвергал неисполнявших денежным штрафам. В разное время разослал он по епархии краткие наставления для чтения в церквах: а) како подобает в св. храмы входить на славословие; б) всякому христианину от младенчества до смерти в памяти всегда содержать должно обеты крещения; в) примечания некая для пробуждения себя от сна греховного; г) плоть и дух – собрание нравоучений; д) наконец (сент. 25-го 1766 г.) объяснение христианских обязанностей. Когда узнал он, что предлагаемых по его предписанию катехизических поучений не хотят слушать: он произнес сам и приказал разослать по церквам обличительное увещание. «Когда шут шутит перед тобою, говорил он, или ласкатель лжет: ты с охотою и удовольствием слушаешь их; а когда проповедник среди церкви проповедует истину, говорит глаголы жизни вечной, отвращаешь унии... Думаю, что если бы преподавали здесь учение о том, как наживать деньги, как доставать чины и отличия: сюда приходили бы и родители и дети». Святитель предписывал (2 янв. 1765 г.) духовенству крепко наблюдать за тем, чтобы прихожане приходили в храм в воскресные и праздничные дни и приходя стояли бы благоговейно, не разговаривали и не шумели. Он разослал по епархии и «краткое увещание, како подобает во святые храмы входить на славословие». Он заботился не только о том, чтобы в храмах Божиих сохранялось благоговение, но и о том, чтобы не было бесчиний на площадях, особенно в праздничные дни. Узнав, что по местам миряне во время службы Божией пьянствуют, шумят и поют песни, святитель предписал (июн. 16-го 1765 г.) священникам удерживать прихожан от таких безобразий, а о непослушных доносить ему. Общественные гулянья, нескромные игры, нетрезвые веселости праздничных дней выставлял он пожаром, опустошающим души. Ревностно восставал он против бесчинств масленицы. До его времени продолжали совершать в Воронеже языческий праздник ярила – плотской похоти. Праздник начинали в среду после троицына дня и продолжали до вторника Петрова поста. Жители Воронежа и соседних поселений собирались на площадь, бывшую за московскими воротами Воронежа. Молодой человек с бумажным колпаком на голове, обвязанный лентами, цветами, колокольчиками, плясал на площади и с ним все плясало и бесновалось, – являлись пьянство, кулачный бой, драки и всякое безобразие. Св. пастырь явился на площадь с обличением против «смердящего праздника» и говорил с такою силою, что в глазах его шалаши и лавки были разрушены и народ разошелся. Затем произнес он в соборе слово против ярила. Он изобразил, как неприлично совершать нечестивое торжество в такое время, когда «Церковь не успела еще отпраздновать праздник св. Пятьдесятницы», я людям, «которые троекратным погружением отреклись от сатаны и всех дел его», как пагубно отказываться от Христа и платить Ему за любовь неблагодарностию. «В горести и болезни сердца обращаюсь к живущим в граде Воронеже – истребите зло. Священники – пастыри словесных овец Христовых! настойте, умолите, запретите; пощадите души, порученные вам от пастыреначальника Иисуса Христа. – Господа командующие, которым от благочестивейшей монархини вручен меч на устрашение нечествующих! устрашайте мечем сим и пресекайте бесчиние и соблазны. Отцы и матери! удерживайте от того детей своих всяким образом, да не за них истязаны будете в день суда»! Опровергнув возражения, возбудив презрение к самому имени ярила, «недостойному слуха целомудренного», он заключает: «празднуйте единому триипостасному Богу Отцу я Сыну и св. Духу, в Него же крестистеся». Ревность пастыря увенчалась полным успехом: праздник ярила более не повторялся. Св. пастырь входил, сколько можно, и в частную жизнь членов своей паствы. Особенно старался он тушить ссоры. Так, во второй год управления своего писал он к одному мстившему за обиду: «как молиться будете Богу: остави нам долги наша, якоже и мы оставляем? Брат наш – такой же, как и мы; – а мы черви, земля, грязь смрадная, сколько раз прогневляем Бога Создателя своего, Господа великого и страшного... Оставьте памятозлобие. Сия худая и недостойная бумажка моя мне во свидетельство, а вам в обличение будет на суде Христовом». – К концу второго года енархиального управления относился случай, описанный келейником Тихона. Осенью (1764 г.) святитель, проезжая московским трактом на погребение помещика, остановился в с. Хлевном для перемены лошадей. Крестьяне не давали ему лошадей и дерзко говорили: «ты ведь не губернатор наш, чтобы скоро собрали мы лошадей». Когда архипастырь сказал, что надобно почитать и архипастыря, они оскорбили его новою грубостию: «ты, говорили, пастырь над попами да над дьячками». В этих словах, очевидно, звучал голос века, отзыв представителей времени. Пастырь говорил: «побойтесь Бога, не мучьте меня». И едва послушали его. Впоследствии, уже в Задонске, виновные приходили просить прощения у святителя. «Он, говорили, проклял и у нас падают все хорошие лошади». Святитель был болен тогда и чрез келейника отвечал, что он не проклинал, а сам Бог наказывает их за оскорбление пастыря, чтобы пришли они в себя; он же с любовию разрешает их кающихся. Много скорбей наносили св. Тихону донцы своим своеволием – делом раскольничьим. «Донское войско, писал в 1765 г. архипастырь синоду, по незаконному самовластию вмешивается в церковные дела, определяет дьячков и пономарей, а посвященных архипастырем отрешает и записывает в козаки. В трех благочиниях Черкасска нашлось 58 лиц, самовольно определенных козаками; а священника Сергия, который доносил об укрывающихся раскольниках, атаман забил в колодку и отослал в войсковую канцелярию». По смотру, произведенному в конце 1764 г., нашлось в казачьих церквах и приходах множество беспорядков; но исправлять их нет возможности». Свят. синод сообщил о том военной коллегии. Святитель Тихон и в других случаях не любил вмешательства светских лиц в духовные дела. Консистория оправдывала одного священника отзывом штаб-офицеров и других людей. Святитель написал: «светским людям не по чему знать правление духовных дел; потому аттестат, данный священнику – сомнителен» (1763 дек. 20). Другой священник оправдывался в нарушении предписания тем, что он сделал это для губернаторского помощника: святитель усилил наказание ему (сентяб. 2-го и 3-го 1764 г.). В отношении же донцев сильно беспокоился он расколом их. По этому предмету учреждена была им особая следственная комиссия, для раскрытия дел раскола, и миссионером назначен образованный вдовый диакон Василий Михайлов (окт. 23-го 1763), впоследствии примерный священник. Для людей бедных был свободный доступ к святителю. Нищим подавали милостыню в его доме, и рассылали ее в праздники в богадельни и острог.

Только 4 года и 7 месяцев св. Тихон управлял воронежскою паствою. Пастырские труды, от которых отдых имел он самый короткий, заботы и огорчения, бывшие следствием препятствий намерениям его святым, расстроили здоровье его тем легче, что от природы расположен он был к нервным болезням. А опускать дела звания по болезни он не хотел, по чувству высоты звания. «Вот причины моего уединения, говорил он сам: слабость моего здоровья не позволяла мне управлять епархиею; епископский омофор, который носят на плечах епископы, очень тяжел». Потому просил он св. синод об увольнении его от дел правления и о дозволении жить в монастыре епархии; в конце 1767 г. уволен он с пенсиею и удалился в Толшевский пустынный монастырь. Болотистое положение обители и закоренелый раскольник – настоятель ее, усилили расстройство здоровья его и он переселился в Задонский монастырь.

В уединении Тихон предался со всею ревностию подвигам иноческой жизни. Он ходил почти каждый день в храм на литургию и вечерню и сам пел на клиросе. Весною и летом занимался в саду работами, для укрепления здоровья. «Ночи проводил он без сна и ложился на рассвете. Упражнением его в ночное время были молитвы с поклонами, при том не холодные, но самые горячие; иногда кричал он в голос: Господи помилуй/ Господи пощади! и прибавлял: Кормилец, помилуй! Сам же главою ударял об пол. – В полночь выходил в переднюю келию, певал тихо и умилительно псалмы святые. Когда бывал в мрачных мыслях, пел: благо мне, яко смирил мя еси (Пс. 118:71). В ведренных мыслях певал: хвалите Господа с небес (Пс.148) и другие утешительные псалмы, но всегда со слезами и сердечным воздыханием». В первый год пребывания своего в Задонском монастыре, где здоровье его поправилось, пламенная деятельная душа его начинала тяготиться покоем; он укорял себя в кратковременном служении Церкви, для которой принял сан архиерейский. В этом грустном расположении духа он часто признавался окружавшим его и знакомым; но после сам признал скучные мысли свои искушением и освобождался от них молитвами. В этом расположении духа написал он живую картину: «вода мимотекущая». Келейник его пишет: «не раз собирался он выехать из Задонского монастыря в новгородскую епархию, куда не раз приглашал его митр. Гавриил. Однажды он решился на выезд и написал уже прошение, куда следует». Когда келейник объявил о том старцу Аарону, тот сказал: «что ты беснуешься? Матерь Божия не велит ему выезжать отсюда». Келейник передал это преосвященному. «Если так, сказал блаж. Тихон, не поеду отсюда, и разорвал просьбу». Самое тяжелое, самое докучливое искушение составлял для него меланхолический характер его, смешанный с холерическим. Случалось что говорил он келейнику: «не знаю, куда себя девать, братец? Или ты не чувствуешь, что в келье смрад? Возьми дегтю и лей на пол». Дегтярный запах любил он. Или скажет: «поедем в с. Липовку». Село это в 15 верстах от Задонска, там был дом господский, но господа Бахтеевы не жили в нем. По временам живал он там месяца по два и более; сам отправлял в доме вечерню, утреню и часы. Иногда езжал он в Толшевский монастырь, который нравился ему пустынным безмолвием, – или же отправлялся за полторы версты от Задонска на поляну, окруженную лесом, где молился в уединении и где своими руками обделал родник чистой, свежей воды. – В другое время лекарством для смущенной души его служил рясофорный монах Феофан, живший при келье его, старец; самый простой, из однодворцев, безграмотный, но добрый. Когда преосвященный впадал в мрачное расположение духа: «Феофан! скажет, пора, пора на родину, – мне уже наскучила жизнь, рад бы умереть, лишь бы не лишиться вечного блаженства». Феофан прерывал духовные слова святителя и начинал говорить свое. «Бачка/» – так называл он преосвященного, – «слушай»! – и преосвященный слушал немудрого Феофана и успокаивался. «Феофан – утеха моя, говорил он, люблю его и за простосердечие и за то, что никогда не бывает он празден, всегда в труде». Феофан плел лапти и портняжил; но св. Тихон так любил его, что без него редко садился за стол. После стола обеденного преосвященный отдыхал час и более. Вставши, читал жития святых и другие книги. Златоуст был любимым учителем его. Из пророков чаще всего читал Исаию; псалтырь знал наизусть. Он желал видеть в русском переводе новый завет, который читал он часто: но остановился, чтобы не соблазнить слепых приверженцев буквы. Когда ехал куда-нибудь, всегда читал псалтырь, а иногда пел вслух. Он любил простоту. Постелью его был ковер, набитый соломою; одеялом служил овчинный тулуп, крытый китайкою; ряса была у него одна суконная или гарусная, из подрясников один был овчинный, другой на заячьем меху, покрытый китайкою; опоясывался ременным поясом, обувался в коты и чулки суконные, подвязывая их ремнями; а две зимы ходил в лаптях, но только в келии; когда же шел к обедне или были гости, обувался в коты; четки у него были ременные; сундука не было, а только кожаная киса и та ветхая; одевался и обувался сам.

Смирение и кротость приобрел он трудом над собою. По природной живости характера случалось ему оскорблять других; в том случае приходил он к обиженному, признавал себя виновным и просил прощения. – Тех, которые оскорбляли его, прощал он и без просьбы о прощении. «Не только нерассудительный настоятель обители делал святителю разные оскорбления, даже от монастырских служителей много терпел он». Иногда прохаживался он по монастырю, когда они работали, и случалось, что смеялись они вслед его. Он как будто не слышит ничего; а после скажет: «Богу так угодно, что и служители смеются надо мною, – я и достоин того за грехи мои». Часто говаривал он в подобных случаях: «прощение лучше мщения». Раз сидел он на крыльце своей келии и боролся с помыслами самомнения, которые упорно нападали на душу его. Вдруг подбежал к нему юродивый (Каменев), окруженный мальчиками, и ударив его по щеке, сказал ему на ухо: «не высокоумь». «В ту же минуту почувствовал я, что бес высокоумия отступил от меня, говорил преосвященный». За это врачество блаж. Тихон положил выдавать юродивому каждый день по 3 копейки и выдавал по самую кончину.

Велика была любовь св. Тихона ко всем людям. Он говорил, что желает всем спасения, не только раскольникам, но и неверующим в Господа Иисуса, туркам, евреям; пусть все получат блаженство вечное. Некоторые из донских раскольников, еще колебавшиеся в решимости оставить раскол, посланы были блаж. Тихоном к м. Гавриилу для бесед и возвратились чадами св. Церкви. Бл. Тихон пришел в восторг, – обнял их и говорил: «да возрадуется душа моя о Господе, яко обретох овцы погибшия; слава Богу, слава Богу за благость Его к нам». Наслышавшись о любви Тихона ко всем, саратовские раскольники приглашали его быть у них епископом. «Какие пустые, какие темные люди»! отвечал святитель. – Одному иноку, которого раскольники совращали в раскол, писал он: «раскольников, как огня, берегися и с ними никакого не имей сообщения; хотя бы они по недели постилися и всегда молилися и прочие дела показывали: бегай от них».

Для многих из окрестных помещиков я купцов св. Тихон был усердным учителем. «Компаний развращенных, как моровой язвы, берегись, писал он молодому дворянину: не скоро узнаешь от них язву на себе, но почувствуешь несравненно вреднейшую, нежели моровая язва делает». Строго обличал он жен за богатые наряды и богачей за усилившуюся роскошь. – После увещаний святителя многие из людей рассеянных расставались с худыми привычками; иные вновь впадали в грехи, но вразумляемы были казнями Божиими. Один помещик, по убеждению святителя, расстался с страстию к псовой охоте: но потом пристрастился к картежной игре и за то наказан – у него утонул сын. Это так поразило его, что бросил он карты и роскошь и остальную жизнь провел как добрый христианин. Бл. Тихон иногда выезжал из обители к знакомым для бесед о спасении праздных разговоров не любил он. Память его была так обширна и тверда, что служила ему вместо книг. Тексты св. писания приводил он от слова до слова; в объяснение прибавлял слова отцов и делал филологические замечания. Нередко являлся он в дом незванный, но в такое время, когда присутствие его было очень нужно. Это случалось при семейных раздорах, при разделе наследства и пр. Святителя встречали как ангела и он оставлял в доме мир и любовь. В одном доме св. Тихон вошел в разговор с богатым дворянином, человеком вспыльчивым и самолюбивым. Заметив, что тот горячится, стал он отвечать тихо и покойно, но с силою опровергая суждения его. Тот вышел из себя до того, что в исступлении ударил святого по щеке. Святитель упал ему в ноги: «простите меня, говорил, Бога ради, что я ввел вас в искушение». Запальчивый пришел в себя и, упав к ногам святого, умолял о прощении и с того времени стал добрым христианином.

Блаженный любил разговаривать с простолюдинами и всегда о душевной пользе; с ними был ласков и прост, предлагал наставления простые, приводил им примеры из жития святых. – Строгий в себе, он был снисходителен к другим. В пятницу пред праздником ваий вошел он в келию друга своего схимонаха Митрофана и увидал его за столом с Козмою Игнатьевичем, елецким гражданином, которого также любил. На столе была рыба. – Друзья смутились. Благий Тихон сказал: «садитесь, я вас знаю; любовь выше поста». И чтобы еще более успокоить их, сам отведал ухи их.

Малых детей приучал он ходить к обедне своими ласками с ними. Когда пойдет из церкви, они идут за ним; войдет в келию и они за ним, – положат три поклона и громко скажут, по его наставлению: слава Тебе Боже наш, слава Тебе. Он спрашивает: «дети! где Бог наш»?Они в оре голос отвечают: «Бог наш на небеси и на земли». – Вот хорошо, дети! погладит их по головке, даст им по копейке и по куску белого хлеба, а в летнее время по яблоку. Когда же по слабости здоровья не бывал он в храме, дети посмотрят, что его нет, и уходят из церкви. Узнавая о том, преосвященный улыбался и говорил: «беда, они бедные ходят для хлеба».

Особенно полна была душа его состраданием к бедным и несчастным. – Им роздал он все платье свое, по поступлении на покой. К ним же переходила едва не вся и пенсия его. Он покупал им шубы, кафтаны, обувь, хлеб и раздавал; для иных покупал скот, другим – хижину. Он входил в разговор с поселянами о их быте и снабжал нужным. В 1768 г. посылал он с деньгами Митрофана в погоревшие Ливны, а в следующем году, когда погорел Елец, сам отправлялся в Воронеж и Острогожск испрашивать помощь пострадавшим от пожара. – Елец любил он; приезжая сюда вечером – останавливался он за городом и пешком приходил в тюрьму к заключенным, расспрашивал каждого о причине заключения; увещевал к раскаянию; при выходе же наделял милостынею, а содержащиеся за долги получали от него деньги на выкуп. В 1770 г. посылал он послушника с деньгами к родственникам своим, и тот отдал «брату Ефиму 5 рублей, а другому брату, Петру, который жил в Новгороде, 10 рублей». В том же году отправлял он того же келейника с письмами в Петербург хлопотать об освобождении от военной службы двух сыновей «церковной вдовы старухи» и очень рад был, когда те были уволены. – Одно из дел милосердия его Господь ознаменовал чудом. Двое из елецких жителей решились обманом получить пособие у св. Тихона. Явясь к нему, они с притворными слезами говорили, что лишились всего от огня. Святитель посмотрел им в глаза и дал несколько денег. Довольные успешным обманом, они поспешили в Елец, но увидели дома свои в пламени. После того явились они с раскаянием к святителю; он помолился за них, простил их и, дав денег, просил жить честно. Эти люди были после того лучшими до гроба.

Св. Тихон питал сердца людей и письменными наставлениями. Этим успокаивал он и дух свой, по временам смущавшийся мыслию о раннем покое его. И лучшие творения его писаны на покое, таковы: «духовное сокровище, собираемое от мира» (пис. в 1770 г.) и другое – «о истинном христианстве» (1777 г.). Он вел переписку с помещиками и купцами о душевном спасении составлял краткие поучения, которых сам не говорил в храме, а поручал другим читать их.

С особенною любовию заботился он о желавших посвящать себя на служение Богу. Никандр Алексеевич Бахтеев, с юности полюбивший св. Тихона, оставил военную и службу и решился поступить в монастырь: на отец не хотел и слышать о том: он запер сына в верхнем этаже дома и прервал сношения его с блаж. Тихоном; сын ночью ушел из дома. Святитель, встретив его на берегу Дона, сказал: «я чувствовал, что нынешнюю ночь вы оставите родителей, зашел за Митрофаном, чтобы встретить вас, – не бойтесь хотя и будут поиски за вами, но вы останетесь в ограде Христовой». Придя в келью о. Митрофана, святитель приказал напоить Никандра Алексеевича чаем и затем скрыть его, где знает; о. Митрофан отвел его в пещеру, бывшую под кельею. Отец с гневом приезжал в обитель и в келье Митрофана разламывали пол; он жаловался губернатору и архипастырю; последний едва уговорил его успокоиться. «Опасно, говорил он отцу, – оскорблять праведника; у вас есть еще два сына, пусть один служит царю небесному». Так Никандр Алексеевич остался в обители и здесь, в своей келье, скончался в 1813 г., прожив в обители 40 лет.

Подвигами самоотречения и любви душа блаж. Тихона возвысилась до созерцаний небесного и до прозрений будущего. В 1778 г. в тонком сне было ему такое видение: Богоматерь стояла на облаках и около нее ап. Петр и Павел; сам он на коленях просил Пречистую о продолжении милости к миру. Ап. Павел громко сказал: «егда рекут мир и утверждение, тогда нападет на них внезапу всегубительство». Блаженный проснулся в трепете и слезах. – В следующем году он опять видел Богоматерь на воздухе и около нее несколько лиц; он упал на колени и около пего пали на колени четверо, облеченные в белые одеяния; он просил Пречистую за кого-то, чтобы тот не удалялся от него. (Кто эти лица и за кого была просьба, не сказал он келейнику). Пречистая отвечала: «будет по просьбе твоей». – Когда получен был манифест о рождении в. к. Александра Павловича, св. Тихон в разговоре с другом своим Бахтеевым предсказал многое, что совершилось при Александре. В 1812 г., когда Наполен только что вступил в Россию, Никандр Алексеевич со слов св. Тихона говорил, что Голиаф погибнет, а Россия восторжествует. Раз св. Тихон ходил по саду и вдруг остановился, стал на колени, приложил руки к сердцу, устремил глаза к небу, как бы что видел там лице его изменилось и просветлело. Все это видел клирик с колокольни и, в страхе прибежав, рассказал монахам, что видел; те поспешили на колокольню, но уже Тихон покойно ходил по саду. Подобные явления бывали и в келье, во блаженный запрещал келейникам говорить о том. За три года до кончины каждый день молился он: скажи ми, Господи, кончину мою. И тихий голос на утренней заре сказал: «в день недельный». В том же году видел он во сне прекрасный луг и на нем чудные палаты, хотел войти в двери, но ему сказали: «чрез три года можешь войти, но теперь потрудись». После этого видения он заключился в своей келье плакать над гробом своим, стоявшим в чулане, скрытно от людей. За год и три месяца до смерти, в тонком сне, представилось св. Тихону, что стоит он в придельной церкви монастырской; знакомый священник вынес из алтаря в царские двери младенца под покрывалом; Тихон подошел и поцеловал младенца в правую щеку, а младенец ударил его в левую. Пробудясь, почувствовал он онемение левой щеки, левой ноги и трясение левой руки. Эту болезнь принял он с радостию. Незадолго до кончины святой видел во сне высокую и крутую лестницу и услышал повеление восходить по ней. «Я, рассказывал он другу Козме, сначала боялся слабости своей, но когда стал восходить, народ, стоявший около лестницы, казалось, подсаживал меня все выше и выше, в самым облакам». – Лестница, объяснил Козма, – путь к царству небесному; помогавшие тебе – те, которые пользуются наставлениями твоими и будут поминать тебя. Святой сказал со слезами: «я и сам тоже думаю, чувствую близость кончины».

Согласно с обещанием небесным, кончина св. Тихона последовала в воскресный день, 13 августа 1783 г.

«Память преосвященного Тихона, так объявлял св. синод июня 20-го 1861 г., со дня преставления его благоговейно чтима была в православном русском народе. – К почитанию святителя влекли верующих и воспоминания о высоких христианских добродетелях его, и вещания мудрости евангельской, оставленные в его богопросвещенных писаниях, и чудодейственные исцеления различных; недугов, совершавшиеся при его гробе. На всем этом основалось благочестивое упование, что сей иерарх причтен к лику святых. Еще в конце прошедшего столетия таковое упование выражено было в прошениях, поступавших на Высочайшее имя и в святейший синод»... В 1860 г. ближайшее обследование дела возложено на митрополита Исидора, местного архиепископа Иосифа и архимандрита Паисия. «19 мая вскрыли они гроб и нашли, что тело святителя Тихона, благодатию Божиею сохранилось нетленным и архиерейское облачение, в коем погребен был святитель, также осталось в целости, несмотря на сырость могилы. Преосвященный Исидор и Иосиф получили показания разных лиц, которые под присягою засвидетельствовали, что из них одни на себе, а другие – на своих сродниках испытали чудесные исцеления заступлением святителя. Таких событий; обнимающих собою течение времени с 1820 г. до января 1861 г., обследовано ими 48, из числа коих 19 были в свое время внесены в особо веденные в Задонском монастыре книги». Св. синод положил совершить торжественное открытие св. мощей 13 августа 1861 г. И оно совершено в это число, – «в день воскресный».