† Преставление преподобного Александра Ошевенского
Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся (Мф. 5:6). К числу тех, к которым относятся сии слова Спасителя, принадлежит и преп. Александр Ошевенский.
В 80 верстах от Белозерска, в Вашеозерской волости, жил зажиточный и благочестивый земледелец Никифор Ошевен. Он имел четырёх сыновей; но ему хотелось ещё иметь сына. По молитве благочестивой жены его родился Алексий. Сын молитвы был обучен грамоте и, послушный родителям во всём, любил поститься и молиться, что не совсем нравилось им. На 18 году родители хотели сочетать его браком, но он с дозволения их отправился на Богомолье в Кириллов монастырь и здесь остался на некоторое время для молитв. Последнее сильно огорчило отца, но потом успокоился он мыслью, что в монастыре не учат худому. В обители Алексий усовершился в книжном учении и жил весьма внимательно к себе. Игумен готов был постричь его в иночество. Но Алексий объявил со смирением, что желает испытать себя в готовности на крестный путь и приучить молодость свою к игу Христову. Спустя год отец посетил сына в праздник пр. Кирилла и дозволил ему ещё остаться в обители до времени. Потом родители его насилием властелина и вынуждены были перейти в Каргополь, а спустя год поселились в 30 верстах от Каргополя на земле, отведённой им землевладельцем. «Приходит (Никифор) к боярину Ивану и бьёт челом и просит грамоту слободскую; Иван же, видев его человека доброзрачна и речиста, даёт ему грамоту на тые места, слободу копити, жильцов называти и дворы ставити, и оттуду и доныне прозвася весь та слобода Ошевнева», так говорит древнее известие. Печали родителей печалили сына, но он молился, и молитва не осталась не услышанной. Спустя 6 лет пребывания в обители, Алексий принял монашество с именем Александра и удвоил свои подвиги. Послушный и строгий к себе инок приобрёл общее внимание к себе. Когда объявил он настоятелю, что, желая повидаться с родителями, он вместе с тем желает найти себе место для уединённых подвигов, игумен отвечал: тому, кто не окреп в духовной жизни, не безопасно пускаться в отшельническую жизнь; в общежитии братия подкрепляют друг друга, и это благотворно особенно для не утвердившихся в добре; и бывает, что мечтательная гордость увлечёт неопытного в пустыню под видом усердия к нерассеваемому подвижничеству и потом предаёт его праздности и нерадению; всему время; надобно испытать себя. Блажен. Александр смиренно покорился голосу настоятеля: снова подверг себя и желание своё испытанию. Тогда настоятель благословил желание его. Подвижник прибыл на родину. – Обрадованный отец просил сына найти вблизи место для своего пребывания и обещал помочь при устроении пустынного жилища. На р. Чурюге, в соседстве лесов и озёр, преп. Александр водрузил крест, в основание будущей пустынной обители. В Кирилловой обители, по возвращении, посвящённый в иеромонаха, получил от игумена в благословение икону Одигитрии и икону святителя Николая и с такими средствами дал при кресте на Чурюге обет провести остальную жизнь в будущей обители. Поручив отцу надзор за построением храма, отправился он в Новгород. Здесь святитель Иона преподал ему благословение на устроение обители и антиминс для храма её. Благочестивая боярыня Анастасия и сын её Юрий, приглашённые вспомоществовать новой обители, готовы были отдать преподобному целую волость со всеми её угодьями, но блаженный не хотел того, – зачем, сказал он, печалить наследников? Боярыня выдала четыре грамоты на сенные угодья с лесом и деревней. Храм был освящён во имя святителя Николая. Блаженный Александр с бодрой душой начал пустынную жизнь и с твёрдостью переносил её бедность и труды. С ним по воле игумена пришёл сюда из Кириллова монастыря старец; но старец не перенёс трудной пустынной жизни и возвратился в Кириллов монастырь. Блаженный остался один; он очищал лес, готовил под пашню землю и засевал; трудился неутомимо, освящая труды молитвами. Мало по малу собрались к нему братия; он поставил кельи, трапезу и другие принадлежности, радуясь желанию их служить Господу. Установив общежитие, преподобный ввёл строгий чин во всём: в храме не говорить ни с кем, в трапезу приходить в молчании и здесь слушать чтение; в кельи не быть без дела; во время работ по послушанию иметь в уме псалом или молитву Иисусову. «Братия, говорил подвижник Божий, пусть не страшат нас труды и скорби пустыни: вы знаете, что путём скорбей входят в Царствие Небесное. Пусть живёт в вас взаимная любовь и смирение. Бог любы есть, и смиренных любит Он». Блаженный владел даром слова и духовной рассудительностью; многие, даже из мирских, приходили слушать наставления его. Два племянника его, сыновья двух родных братьев, часто посещали обитель и наконец по просьбе их были пострижены в иночество. Брат Амвросий сильно раздражился тем; прибёг в обитель, ругал блаженного весьма грубо и грозил разогнать обитель. На брань исступлённого блаж. Александр отвечал кротостью, и это смягчило брата, так что он просил простить его. Потом племянники, так дорого доставшиеся ему, нанесли тяжёлую скорбь блаженному: охладев в ревности к борьбе с нуждами пустыни, они, не смотря на увещания дяди, оставили обитель его. Скорби за спасение духовных чад до того отяготели над душой блаженного, что он стал тяжко болен. Не мог он поднять ни головы, ни руки, не мог даже выговорить слова: так расслаб всем телом. В этом изнеможении он молился преп. Кириллу, в обители коего вступил в подвижническую жизнь. И вот видит святолепного старца, украшенного сединой, в белых ризах и с крестом в руке. Осенив крестом больного, святой сказал: «не скорби, брат! я помолюсь, и будешь здоров; только не забывай обета, – не оставляй сего места; я буду помогать тебе». Проснувшись, блаженный почувствовал себя здоровым и на утро пошёл в церковь; в утешение братии он рассказал о посещении преп. Кирилла. В подвижнических трудах преподобный провёл в своей обители 27 лет и мирно предал дух свой Господу на 52 году жизни, 20 апреля 1479 г.
По смерти ученика его Лаврентия, игумена, обитель его пришла было в упадок, – здания обветшали, братия почти все разошлись, так что не осталось ни одного иеромонаха. Раз монастырский служитель Марк видит в сонном видении: обитель полна народа; старец в святительской одежде, седой, крестом осеняет обитель и работающих в ней на постройке; другой старец, с брадой до персей, окропляет святой водой; третий среднего роста, с русыми волосами, окаждает за ними; а ещё четвёртый, молодой, вдали следует за ними. Марк узнал в третьем преп. Александра, и препод. по его прошению сказал: первый старец – святитель Николай, имени коего посвящён храм обители, второй – препод. Кирилл, обещавшийся помогать мне, – по моей просьбе они пришли сюда, а молодой человек – избираемый в игумена Матвей. Сын иеромонаха пустынника Матвей, в иночестве Максим, посвящённый в игумена архиепископом Сергием (1483–1485), в самом деле восстановил обитель по всем частям. При построении нового храма в честь свят. Николая, по указанию самого явившегося преподобного, найдены были нетленными мощи его. Новый храм освящён при игум. Вассиане 2, и при нём же преподобный велел написать образ его. По рассказу одного старца, который знал преподобного ещё в земной жизни, преподобный был роста среднего, лицом сухой, с впалыми глазами, с небольшой и не густой бородой, с проседью в русых волосах. В таком виде и был он написан.
Затем следовали различные чудеса преподобного. Чудо, которое испытал на себе иеромонах Феодосий, описавший житие и чудеса преподобного в 1562 г., весьма замечательно по свидетельству о крестном знамении. Феодосий вместе с другими восставал на игумена обители с укоризнами и жалобами. Явившийся преподобный сказал: «а кто здесь игумен? конечно не ты; игумену скажи: пусть творит своё дело; тебе же говорю: пекись о твоей душе». Феодосий раскаялся; он положил было описать житие и чудеса преподобного, но потом стал волноваться сомнениями и оставил начатое дело. Явившийся преподобный наказал его тремя ударами прута. «И уведех бывшая над собою, пишет Феодосий, яко десная моя рука ослабе, длань же о запястий (с запястия) согнуся, три же персты верхних едва возмогох вместе сдвинути, еже на лицы своем крестное знамение воображати, два же персты нижних ко длани прикорчишася». Вот как в обители преп. Александра в 1562 г. изображалось крестное знамение! тремя первыми перстами! Сильное вразумление отважному самовластью преподано преподобным.
Прибыл в Каргополь воеводой боярин Иван Михайл. Юрьев, брат царицы Анастасии. Игумен Вассиан, наслышавшись о его гордости и жестокости, со страхом отправился на поклон к новому воеводе. Боярин принял его несурово. Игумен представил ему царскую несудимую грамоту о обители; воевода, посмотрев, сказал: есть одна пошлина, которую будет он брать с монастырских крестьян. Боязливый игумен промолчал. Но бывший с ним простодушный и прямой старец Евсевий сказал: «не взимать тебе её с нас, господине». – «Когда прикажу, то дадите», сказал с гневом воевода. Старец заметил: «тогда будет, когда возьмёшь». И Боярин, рассвирепев, закричал: «горе, чернец! Царь государь пожаловал меня Каргополем и всею Онегой с поморьем, – а этот не хочет слушаться и ещё спорит». – Испуганный игумен поспешил убраться в монастырь и дорогой бранил старца за его резкость. Гневный боярин после того допытывался: нет ли кого, кто бы мог жаловаться на монастырь и особенно на Евсевия? Узнав о том, в обители трепетали боярина и негодовали на Евсевия. «Ступай, говорили ему, умилостивляй, как знаешь, боярина, – не погибать же нам за тебя». Огорчённый старец ночью со слезами молил Господа об утишении боярина, и на следующий день пошёл в Каргополь, готовый на всё. В городе на улице встретившийся ему домовый священник боярина неожиданно говорит ему: «ну, поздравляю тебя, Евсевий». Старец изумился. «Бог помиловал вас, продолжал священник, – святитель Николай и начальник вашей обители защитили вас от бед», Затем рассказал, что воевода, хотя не нашёл жалующихся на обитель, отдал было уже приказание самому жестокому из своих чиновников, – отправиться в монастырь и, сковав тебя, доставить в городскую тюрьму. Но в минувшую ночь явились ему, святитель и преподобный, и задали ему урок. Святитель, так рассказывал боярин, сказал ему: «если не покаешься, горе тебе». И преподобный также грозил. В страхе боярин отвечал: «не погуби меня, святитель, но другого не знаю, как называть». «Ты не знаешь его; вот он пришёл защищать труды свои и меня взял с собой, – там храм в моё имя». Боярин каялся и обещал быть защитником обители. Ступай же теперь смело к боярину, заключил священник. Старец явился к боярину, и тот принял его весьма ласково, – просил извинить его за грубость и дерзости; рассказал о видении святителя и преподобного и жалел о том, что не заехал в Ошевенскую обитель, – а наконец вручил старцу милостыню для обители. Мощи преподобного свидетельствованы были по распоряжению митр. Антония Варлаамом, епископом Вологодским. Ныне они почивают под спудом в каменном храме, где один придел в 1707 г. посвящён преп. Александру. Ещё целы иконы, принесённые им из Кириллова монастыря.