Житие мчч. Гаия, Фавста, Евсевия и Херимона

История подвига святых диаконов Гаия, Фавста, Евсевия и Херимона неразрывно связана с житием их учителя — святителя Дионисия Великого, епископа Александрийского. В середине III века Александрийская Церковь подверглась жесточайшим ударам: сначала при императоре Декии, а затем при Валериане.

Когда в 257 году началось гонение Валериана, префект Египта Эмилиа́н вызвал к себе святителя Дионисия. Вместе с епископом на суд без страха явились пресвитер Максим и диаконы Фавст, Евсевий и Херимон. Эмилиан пытался убедить их «поклониться богам, оберегающим царство», но получил твердый ответ: «Богу подобает повиноваться более, нежели людям». Разгневанный правитель приговорил их к ссылке в отдаленное селение Кефро на краю Ливийской пустыни.

Даже в изгнании святые не прекращали апостольской миссии. Поначалу языческое население Кефро встретило их камнями, но вскоре, видя кротость и чудеса исповедников, многие обратились ко Христу. Узнав об этом, Эмилиан ужесточил наказание, приказав перевести их в еще более гибельные места области Марео́т. Там диаконы переносили болезни и нападения разбойников, но дух их оставался несломленным.

Особый путь был уготован диакону Евсевию. После окончания ссылки он вернулся в Александрию, где вскоре вспыхнула междоусобная война и моровая язва. В эти страшные дни Евсевий явил пример истинной христианской любви: рискуя жизнью, он ухаживал за заразными больными и погребал мертвых, брошенных на улицах. Слава о его добродетелях достигла Сирии. В 264 году, направляясь на Антиохийский собор по делу Павла Самоса́тского, Евсевий был удержан жителями Лаодикии, которые молили его стать их архипастырем. Он принял епископский сан и управлял Лаодикийской Церковью до самой смерти.

Святой Фавст, «исполненный дней», как пишет о нем историк Евсевий Кесарийский, дожил до новой волны гонений при Диоклетиане. Будучи глубоким старцем, он не убоялся мучений и был усечен мечом, став священномучеником. Гаий и Херимон, пройдя через все испытания исповедничества, также скончались в мире с Церковью, оставив память о себе как о столпах веры Александрийской Церкви.