Житие прор. Иоада

Священное Писание и церковное предание сохранили память о пророке Иоа́де, чье служение пришлось на эпоху религиозного раскола Израиля в X веке до н. э. Его деяния описана в Третьей книге Царств. Имя пророка — Иоад (или Иаддон) — доносит до нас историк Иосиф Флавий и христианская традиция, тогда как библейский текст называет его «человеком Божиим из Иудеи». Его явление стало ответом Неба на нечестие царя Иеровоа́ма, который, стремясь закрепить власть над десятью коленами Израилевыми, ввел идолопоклонство, поставив золотых тельцов в Дане и Вефи́ле.

Человек Божий пришел в Вефиль, когда царь лично совершал каждение идолам. Пророчество Иоада было уникальным: он назвал по имени будущего царя Иосию, который должен был родиться лишь спустя три столетия. В подтверждение слов пророка каменный жертвенник треснул, и пепел жертвы рассыпался. Царь, в гневе простерший руку для приказа об аресте, был мгновенно поражен параличом конечности. Исцеление наступило лишь после того, как пророк помолился Богу, явив милосердие к гонителю.

Важнейшим аспектом жития является испытание послушания. Господь заповедал пророку: «Не ешь хлеба и не пей воды, и не возвращайся тою же дорогою». Иоад твердо отверг предложения царя, но не устоял перед искушением от собрата. Старый пророк, живший в Вефиле, нагнал его и солгал, ссылаясь на якобы полученное от Ангела повеление вернуть странника. Богословы видят в этом эпизоде глубокий урок: откровение Божие, данное лично, не может быть отменено словами другого человека.

Наказание за нарушение поста и послушания последовало незамедлительно. На пути в Иудею лев напал на Иоада и умертвил его. Сцена, открывшаяся путникам, была чудесной: лев не терзал тело и не нападал на осла, но словно бы стоял на страже, свидетельствуя, что смерть эта — исполнение Божьего суда. Старый пророк, ставший невольным виновником гибели праведника, с плачем забрал тело и похоронил его в своей собственной гробнице. Впоследствии, спустя 300 лет, когда царь Иосия истреблял идольские капища, он обнаружил надгробие человека Божия. Узнав, чья это могила, благочестивый царь повелел не трогать костей святого, и таким образом исполнилось последнее обетование о сохранении его памяти.