Предпразднство Богоявления. Свт. Сильве́стра, папы Римского (335). Прав. Иулиани́и Лазаревской, Муромской (1604). Преставление (1833), второе обре́тение мощей (1991) прп. Серафима Саровского, чудотворца.
Прп. Сильве́стра Печерского, в Ближних пещерах (XII). Сщмч. Феоге́на, еп. Парийского (ок. 320).
Мч. Василия Петрова (1942).
Чтения дня: Утр. – Мф., 43 зач., XI, 27–30. Лит. – Евр., 323 зач., X, 1–18. Мк., 56 зач., XII, 28–37. Прп.: Гал., 213 зач., V, 22 – VI, 2. Лк., 24 зач., VI, 17–23.
Православный календарь соответствует официальному календарю Русской Православной Церкви.
Иконы дня
Мысли на каждый день святителя Феофана Затворника
«Ибо кто будет исполнять волю Отца Моего Небеснаго, тот Мне брат, и сестра, и матерь» (Мф. 12:50). Господь дает этим разуметь, что духовное родство, которое Он пришел насадить и возрастить на земле, не то, что родство плотское, хотя по форме отношений, оно одинаково с плотским. И в нем есть отцы и матери, – это те, которые рождают словом истины или благовествованием, как говорит апостол Павел. И в нем есть братья и сестры, – это те, которые от одного рождены духовно и растут в едином духе. Родственное сочетание здесь зиждется действием благодати. Но оно не внешне, не поверхностно, а так же глубоко и жизненно, как и плотское, только место имеет в другой области – высшей, важнейшей. Потому-то и преобладает над плотским, и когда требует нужда приносит его в жертву своим духовным интересам, без жаления, в полной уверенности, что это жертва Богу угодная и Им требуемая.
С какою любовью отнесся Господь к детям! Да и кто не относится к ним с любовью? Чем дольше кто живет, тем больше любит детей. Видится в них свежесть жизни, чистота и непорочность нрава, которых нельзя не любить. Иным приходит на мысль, смотря на невинность детства, полагать, что первородного греха нет, что всякий падает сам, когда приходит в возраст и встречается с противонравственными стремлениями, преодолеть которые, кажется ему, он не в силах. Падает-то всякий сам, а первородный грех все-таки есть. Апостол Павел видит в нас закон греха, «противу воюющий закону ума» (Рим. 7:23). Этот закон, как семя, сначала будто не виден, а потом раскрывается и увлекает. Так рожденные от прокаженных до известного возраста не обнаруживают проказы, потом она раскрывается, и начинает снедать их так же, как и родителей. Где была проказа до времени? Внутри скрывалась. Так и первородный грех до времени скрывается, а потом выходит наружу и делает свое. Окружающая среда много значит и для подавления этого греха и для раскрытия его. Не будь кругом стихий греховных, нечем было бы питаться тому сокрытому греху и он, может быть, сам собою бы иссох: но в том-то горе наше, что кругом всегда бывает много благоприятствующего его питанию. Много греха и в каждом лице и в обществе: но все это не необходимо определяет нас на грех. Грех всегда дело свободы: борись – и не падешь. Падает только тот, кто не хочет бороться. Отчего не хотим бороться? На хотенье и нехотенье нет устава: хочу, потому что хочу; и не хочу, потому что не хочу: самовластие – вот источное начало; дальше его нельзя идти.
Один законник спрашивал Господа: «какая первая из всех заповедей?» Господь ответил: «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею: вот первая заповедь. Вторая подобная ей: возлюби ближняго твоего, как самого себя. Иной большей этих заповеди нет» (Мк. 12:30–31). И это идет к дополнению изображения «сокровенного сердца человека» (1 Пет. 3:4). Священие Господа есть дух его, а любовь душа, прочия же все добродетели разные члены его – то рука, то нога, то глаз, то ухо, то язык. Напоминание об этом очень благопотребно, потому что иногда случается, что, считая доброделание окончательными добродетелями, думают с ним одним обойтись, и о Господе не помышляя, и о любви забывая. Доброделание такое, без веры и желания Богу угодить, не свято бывает, как дом не освященный или комната без иконы; не имея же любви, оно подобно зданию, наполненному изваяниями безжизненными, и, кроме того, отдающему затхлостию и плесенью. Обращай на это внимание всякий и, взявшись созидать в себе нового человека, старайся поставить его пред Господом, не имеющим никакого порока.
«Славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл младенцам. Ей, Отче, ибо таково было Твое благоволение» (Лк. 10:21). Вот суд над человеческой мудростию и разумностью. И он видимо исполняется. Откровение теперь пред глазами в Божеских писаниях, и разумники читают его, но не понимают. Дивиться надобно: писано просто, а им все представляется там не так, как написано; словно ослепило их. Младенцы видят и понимают; а для них открытое сокрыто. Такой порядок угодно было учредить Отцу Небесному; стало быть, и нечего спорить. Если бы совсем не было открыто существенно нужное, ну тогда разумники могли бы еще возражать; а то открыто – приходи и бери, затем открыто, чтоб ты брал: стань только младенцем. – «Как – я?.. Ни за что!» – Ну, как хочешь; и оставайся себе премудрым и разумным, ничего, однако же, существенно нужного не понимающим и не вмещающим в своей голове, блуждающим среди призраков и иллюзий, порождаемых твоим умничанием и держащих тебя в полном ослеплении, по которому ты думаешь, что ты зрячий, а ты «слеп, мжай» (2 Пет. 1:9), т. е. кое что видишь, как сквозь густую мглу. Но это не указывает тебе настоящей дороги и не ведет к цели, а только держит в неисходном кругу самопрельщения. Избави нас, Господи, от такого страшного состояния!
Ублажает Господь нищих, алчущих, плачущих, поносимых, под тем условием, если все это Сына Человеческого ради; ублажается, значит, жизнь, окруженная всякого рода нуждами и лишениями. Утехи, довольство, почет, по слову сему, не представляют собою блага; да оно так и есть. Но пока в них почивает человек, он не сознает того. Только когда высвободится из обаяния их – видит, что они не представители блага, а только призраки его. Душа не может обойтись без утешений, но они не в чувственном; не может обойтись без сокровищ, но они не в золоте и серебре, не в пышных домах и одеждах, не в этой полноте внешней; не может обойтись без чести, но она не в раболепных поклонах людских. Есть иные утехи, иное довольство, иной почет, – духовные, душе сродные. Кто их найдет, тот не захочет внешних; да не только не захочет, а презрит и возненавидит их ради того, что они заграждают духовные, не дают видеть их, держат душу в омрачении, опьянении, в призраках. Оттого такие вседушно предпочитают нищету, прискорбность и безвестность, чувствуя себя хорошо среди них, как в безопасной какой-нибудь ограде от обаяния прелестями мира. Как же быть тем, к кому все это идет само собою? Быть в отношении ко всему тому, по слову Св. апостола, как неимеющий ничего.
Нашли ошибку на сайте? Пожалуйста, помогите нам стать лучше! Выделите текст ошибки и нажмите Ctrl + Enter.
Также вы можете сообщить об ошибке, перейдя по ссылке: Сообщить об ошибке