Воскресение – Сошествие во ад, из праздничного чина иконостаса

1520–1530-е годы. Псков

76,2 х 53,1 × 3,8. Дерево (сосна), две доски, две односторонние врезные шпонки, неглубокий ковчег, паволока, левкас, темпера.

Происхождение не установлено. Со слов первого владельца обеих икон Ю. Н. Малышева (Санкт-Петербург), они были привезены из Псковской области и куплены им в 1999 г. Приобретены для музея из собрания C. Ю. Емельянова (Санкт-Петербург) в 2006 г. Инв. № ЧМ-197.

Раскрыты Ю. Г. Бобровым (РАХ), повторно реставрированы Д. Г. Пейчевым (ГРМ) в 2007 г. В местах многочисленных потертостей красочного слоя нанесены тонировки.

Авторская живопись в удовлетворительном состоянии. На нижнем поле вдоль всей ширины утрата левкаса до доски на 2–3 см, небольшие сколы левкаса до доски по краям. В местах многочисленных потертостей красочного слоя нанесены реставрационные тонировки, особенно на изображении верхних горок.

Иконографический извод сцены имеет чрезвычайное сходство с иконой 1530-х гг. из праздничного ряда иконостаса псковской церкви Жен-мироносиц (?). Причем иконография именно этих двух икон заметно отличается от композиционной схемы «Сошествия во ад», известной по другим псковским ансамблям. В ней отсутствуют типичные их особенности: развернутое изображение ада с фигурой поверженного сатаны и встающими из гробов праведниками, значительный по размерам крест в руках Иисуса (здесь он заменен свернутым свитком), большое число предстоящих с нимбами. Напротив, многие иконографические детали – прежде всего коленопреклоненный Адам, которого Христос заботливо берет за руку, и полностью скрытая закрученным, подобно пеленам, мафорием Ева, объединенные плавным контуром группы предстоящих, – сближают композицию с московскими иконами начала XVI в. и с новгородскими памятниками. Проникновение общерусских изводов в псковское искусство стало особенно заметным после 1510 г., когда город потерял свою независимость и вошел в состав Московского государства. В последующее десятилетие художественные идеалы местных мастеров существенно менялись, в создаваемых ими образах стали появляться лирические оттенки и интонации, отчетливо видные в публикуемом памятнике.

В художественном решении иконы существенную роль играют необычайные для праздничных сцен пропорции узкой и вытянутой основы (видимо, в силу расширения состава праздников и увеличения числа икон), подчинившие себе композиционные особенности сцен. Приподнятое и словно нависающее пространство с подчеркнуто вытянутыми стройными палатами и удлиненными, точно вписанными в архитектурные формы силуэтами почти невесомых фигур придает иконам легкость и устремленность вверх. Уверенный эскизный рисунок, намечающий мягкие и пластичные формы, вспарушенные отлетающие концы плащей, разнообразие поз и жестов немногочисленных персонажей, живописная и чистая цветовая палитра с тонкими белильными и цветными бликами на драпировках одежд свидетельствуют о довольно раннем времени создания памятников. При сравнении с праздничными чинами 1530-х и особенно 1540-х гг. можно увидеть, что палитра мастера еще далека от характерной для этого времени эмалево-плотной поверхности, жесткости каллиграфического рисунка. Живописность и поэтическая одухотворенность образа, присущие художественному языку этого памятника, позволяют связывать его скорее с 1520-ми – началом 1530-х гг., когда еще сохранялись художественные идеалы начала XVI столетия.

Псковские иконостасные комплексы этого времени не сохранились, поскольку почти все возведенные тогда храмы были разрушены или перестроены. Между тем размеры икон и принадлежность их к расширенному праздничному чину свидетельствуют, что это был один из крупных соборных храмов кончанского типа, таких как собор Святого Дмитрия Солунского в Довмонтовой стене (1522?–1524), Дмитровский собор в Гдове (1524–1527), церковь Святого Варлаама на Торгу (1527–1530), церковь Воскресения со Стадища (1532–1533) или Ильи Пророка в погосте Кривовицы (1529–1530). Для иконостаса одного из них, видимо, и были написаны чудом дошедшие до наших дней праздники из собрания Музея русской иконы.

Парная с иконой «Омовение ног».

Опубл.: Музей русской иконы. Восточнохристианское искусство от истоков до наших дней. Каталог собрания. Том. I: Памятники античного, раннехристианского, византийского и древнерусского искусства III–XVII веков / Под ред. И. А. Шалиной. М., 2010. Кат. № 13–14. С. 104–109 (текст И.А. Шалиной).

Икона хранится в Музее Русской иконы.

Прочитать подробнее об этой иконе можно на странице музея.