Проповеди донесторианского периода (412 – 429).

В числе первых действий св. Кирилла по вступлении на архиепископский престол в Александрии было, как мы уже знаем, перенфсение мощей св. мучеников Кира и Иоанна в селение Менуфис . Время фтого события с уверенностью можно отнести к первым годам епископства Кирилла, т. е. к 412 – 414 г. Если же так, то к атому же времени относятся и три краткие поучения по поводу перенфсения мощей означенных мучеников, помещённые в Curs. compl. под номером 18-м (все три) с таким надписанием: oratiunculae tres in translatione religuiarum ss. martyrum Cyri et Ioannis. Собственно о перенесении мощей говорят только два последние поучения, которые, как видно из содержания их и надписания, произнесены были в два стоящие рядом дня (1-го и 2-го июля) одно в Канове, а другое в селении Менуфис . Первое же поучение только своим надписанием (περί τῶν άϒίων μαρτυρων Кύρου χαί Ἱωάννου) говорит о названных мучениках, но когда оно было произнесено, об этом нет никаких других указаний. Можно однако предположить, что первое поучение сказано было ранее двух остальных, именно, когда мощи святых мучеников еще только несены были в Менуфис, т. е. во время остановки в Тавенской обители в Канове. Но так как и два последние поучения падают на первые годы святительства Кирилла, то и первое поучение относится или к тому же самому времени (только 4-мя днями ранее тех ) или к еще более раннему (за год пред 2– м и 3-м поучением ).

Полное надписание первого из рассматриваемых поучений таково: «Блаженного Кирилла речь к Тавенским монахам – в Канове, называемой «Метания» (покаяние), на святых мучеников Кира и Иоанна, 2, Епифи “, т . е. 26 июня.

«Мужество и терпение, так начинает это поучение Кирилл, это – прекрасная и светозарная двоица добродетелей, в особенности благоприличная святым, к которым блаженный Давид взывает: «мужайтесь, и да крепится сердце ваше, все уповающие на Господа» (Пс. 30:25), а ученик Спасителя: «терпение имате на потребу, да волю Божию сотворше, приимете обетование” (Евр. 10:36). Итак должны мы, как явившиеся в начале благими, стремиться к такому концу, чтобы унаследовать Царство небесное во Христе Иисусе, Господе нашем, Которому слава и держава во веки. Аминь“. – pag. 1100 – 1101.

Второе поучение, как по надписанию, так и по содержанию своему, ясно указывает на вызвавшее его событие – перенесение мощей св. Кира и Иоанна из церкви св. Апостолов в церковь св. Евангелистов в селении Менуфис . Надписывается оно таким образом: «Его же первое поучение (έξήϒηοις πρώτη)на св. мучеников Кира и Иоанна, здесь почивающих, – первое из двух (т. е. поучений), в которых сей Отец повествует и о честном их страдании и положении святых останков их в сем месте. Сказана эта первая речь в «Метании“ (т. е. Канове), именно в церкви св. Апостолов, 7-го Епифи», т. е. 1 числа июля. “Мы не были ленивы, говорит Кирилл, в отношении к обычной проповеди; но как сказал Спаситель, дух бодр, плоть же немощна (Мф. 26:44). Но мы веруем, что милостью Божией, по вашим молитвам, болезнь наша пройдет. Теперь же считаем необходимым объявить вам то, что решились мы сделать ради пользы, поскольку эта местность нуждалась во врачах, исцеляющих силою Божией. Посему, чтобы всем этим местам, в особенности же примыкающим (смежным ) к церкви Св. Евангелистов, принести пользу (ибо жители, не имея мартирии, уходили в другие страны и блуждали, будучи христианами), то мы вынуждены были отыскать мощи святых мучеников . Действительно, мы нашли и тщательно дознали, что в то время, как прияли мученичество св. Девы, божественный источник которых мы имеем в храме Святого Евангелиста Марка, – присутствовали в то время два человека, из которых один был монашествующий аскет, а другой воин, и ободряли сих (т. е. св. Дев ), убеждая их к подвигу и мужественной решимости подвергнуться опасности за нашего Спасителя, но вместе с ними и сами призваны были к мученичеству: выступив мужественно, свидетельствовали о Христе и положили за Него свои души. И вот останки св. мучеников оставались лежащими в одном месте. Когда же невозможно было различить останков и достоверно указать, кто этот и кто тот, то вот мы, собравши обоих, перенесли их и положили в церкви Евангелистов, устроив по обыкновению, как мученикам усыпальницу. Посему соберемся, если Христос сподобит, завтрашний день вместе и почтим Св. Евангелистов и блаженных мучеников, имена которых – Кир и Иоанн “.

Третье поучение произнесено на другой день после предыдущего в селении Менуфис в церкви свв. Евангелистов, куда Кирилл приглашал собраться жителей Канова, или Метании; надписание этого поучения таково: «Его же другая речь, прознесенная в церкви Евангелистов, где он и положил в гробнице мощи св. мучеников Кира и Иоанна, в двух стадиях на восток от Канова, вблизи селения Менуфис, 8– го Епифи“, т. е. 2-го июля. Приведя слова Спасителя о последовании Ему Его учеников (Лук. 14, 25 – 27), проповедник говорит: “слова Спасителя требуют от нас горячей ревности, и убеждают, что желающие любить Его ничего не должны считать дороже Его – ни привязанности к телу, ни любви к отцам, ни почтительной нежности к матерям и братьям . Он знал, что, презирая все это, они приобретают великое и богатое вознаграждение. Но и другое нечто можно присовокупить к сфму, вспомнив, сколь великую любовь Он имел к нам, когда Своего не предпочитал нашим делам, напр. спасение и жизнь всех поставил выше собственных дел . Будучи Богом, ради нас стал человеком, претерпел крест, о срамоте нерадив . Но состраждущие с Ним, с Ним и воцарятся, и осрамленные с Ним и прославятся“.

«Мы веруем, что таким -то именно образом прославились и св. мученики Кир и Иоанн: ибо с готовностью выступили на борьбу за благочестие Христово. И вот на них ужф наскакивает страшный зверь, разумею смерть. Но они помнили своего Господа, говорящего: “ижф не приимет креста своего и вслед Мене грядет, не может Мой быти ученик “. Посему, исполняя заповедь, они взяли крест свой и последовали за Господом. – Но не одни они шли на страдания: был и лик Св. Дев, хотя женщин по естеству, но не извращенных умом . Посему вместе с ними скончалась прекрасная двоица сих борцов, получившая в награду за такую любовь ко Христу – власть попирать сатану и изгонять лукавых демонов . Посему пусть притекут заблуждавшиеся прежде; пусть приступят к истинному и неподдельному врачевству. У нас никто не выдумывает сновидений; никто не говорит приходящим: «Госпожа оказала: сделай то-то и то-то“, Ужели Госпожа (Кира) может быть Богом и требовать поклонфния? Ведь у демонов нет ни мужеского, ни женского пола!. Вот и смотрите, на какие пускаются выдумки: именами женщин хотят называться. Посему, поправ такие старушечьи басни и устаревшие бредни колдунов, пусть притекут к истинным и вышним врачам, которым всемогущий Бог даровал власть исцеления, сказав: «болящия исцеляйте; туне приясте, туне дадитф“ (Мф. 10:8). – Проповедь оканчивается славословием Троице – р. 1104 – 1005.

К тому же, приблизительно, времени, как и рассмотренные поучения, следует отнести и «обличительную речь против евнухов” (λόϒος ζηλιτευτιχός χατά εύνούχων), стоящую под номером 19-м . Из жизни Кирилла нам известно, что самая ревностная и напряженная борьба его с разного рода суевериями, пороками и вообще недугами общества александрийского падала на первые годы его епископского служения; тогда-то, конечно, и требовалось врачующее слово святителя против нравственных болезней общества. По крайней мере во 2-ю половину своей пастырской деятельности Кирилл говорил к своей пастве уже такие слова (h. р. 21, ά, р. 849 – 52): “я знаю, что вы пребываете в здравых понятиях, храните мудрое благоразумие св. отцов и держитесь постоянно раздающихся наставлений наилучших наставников, так что ничто не мешает нам сказать с блаженным Притчеслагателем : «вся права разумевающим и права обретающим разум “. Из пасхальных проповедей мы уже видели, что обличения пороков и вообще нравственных недостатков общества заключаются в проповедях первой половины епископства Кирилла, именно в 7-й, 8-й, 11-й, 12-й, 14-й. – Вообще Кирилл, как ревностный охранитель чистоты веры и жизни, не мог долго терпеть и сносить такого гнусного порока, как скопчество. Посему мы и относим рассматриваемое произведениф Кирилла к первым годам его епископства.

В дошедшем до нас виде речь против евнухов представляет собою отрывок без начала и конца. «Будучи мужчинами, эти несчастные, – так начинается отрывок, – делают сие, т. е. усвояют себе свойства жфнщин, по своему распутству. Ибо, искажая естество без всякой нужды, разве только вследствие похотливости, они, по собственному желанию или вынуждаемые другими, извращают богосозданный и мужеприличный образ, так что становятся гибелью природы и врагами человеческого рода, пятном общества и оскорбителями жизни. Блудодействуя, подобно менадам, они сверх всякой меры неистовствуют в удовлетворении постыдных страстей, слив жалкую свою жизнь с мерзостным и развратным поведением, сообщая своему лицу двусмысленный и отвратитфльный вид, показывая лишь фальшивую вывеску (маску). Пусть далеко отстранены они будут от священных мест, пусть будут изгнаны из священных собраний, как гнусные и ненавистные оскорбители Бога. Поскольку дурною и извращенною волею они изменили и превратили прекрасное и божественное дело в злое и исполненное лжи учение и заставили духовноф скопчество служить запрфщенному делу, то достойны понести не только наказание по гражданским законам, но и совершенно быть изгнанными по евангельскому и апостольскому решению – в так называемую тьму кромешную. Ибо о таковых сказал Моисей: – «да не входит каженик и скопец в сонм Господень” (Втор. 23:1) – р. 1105–1108.

«По крайней мере можно видеть дома вельмож, наполненные такими чудовищными существами, носящими на шее золотые ожерелья, – видеть этих мужчин по природе, но лицо имеющих женское и по- женски выступающих и томно говорящих . Как блудницы, они непристойно вращают голову туда и сюда, безмерно и бесстыдно смеются, явно показывая разнузданность страстей. Посему с мужчинами они предаются пороку, как женщины, изнеженно ложась в постель и сладострастничая; а с женщинами они бесстыдно и нагло студодействуют, ложась спать, как стражи и притом именно – как образцы целомудрия. И сами они, таким образом, развращаемые бесстыдными и нечистыми мужчинами, блудодействуют и оскверняются чрез срамное студодейство вопреки природе, и в тоже время, с другой стороны, растлевают и порочат несчастных женщин, как сказано, обремененных грехами, – растлевают, как бешенные кобели. Но то невыносимее всего и печальнее, что из -за сего, как портящие, так и испорчфпные становятся виновниками, посредниками и участниками вечного наказания” . – р. 1108.

Но, о невежество, заблуждение и безумство! Люди и в особенности выдающиеся, принимая сих, как целомудренных, доверяются им и вводят их в свои дома. Они же, будучи водворены и достигнув доверия, обольстив мало помаду целомудренных мужчин, ревнующих об истинной добродетели, несчастным образом низвергают их в постыдную бездну Содомлян и предают пламени. Посему, наконец, решительно и бесповоротно гражданский закон и евангфльское слово, нравственное поведение и благочестивая жизнь отворачиваются от них, как от богоненавистных и оскверненных. Ибо эти люди, пожелав такой беззаконной жизни, до каких размеров доходила она у них по их доброй воле, разоряли города, разрушая производительную силу сами у себя и у других ; измождали странным образом цветущую крепость мужа, цвет возраста и приличную мужчине благородную силу. Расслабляя цельную и кипящую жизнь юности, они делали жалкими и достойными посмешища тех, которых опутывали. Действительно, их всемерно должно избегать и отвращаться, как погубителей душ, язв тела и преступных развратителей природы. Ибо, по истине, нет ничего отвратительнее и нечестивее сих блудниц и блудников . Так обыкновенно, насколько мы несомненно и обстоятельно узнали, не только те, которые имеют детородные члены только немного поврежденными, невоздержно сладострастничают и ненасытимо распутствуют, но даже и совершенные скопцы и оскопленные, подобно тому, как и скопцы по природе, – о, крайнее сумасбродство и умоповреждение! растлевают рукою и пальцем несчастных женщин, и, таким образом, нечестивцы безумно совершают студодейства. Показывая это, премудрый ясно говорил:"блажен евнух, иже не содела в руку своею беззакония“ и проч. (Прем. 3, 14, 13)... Итак, пусть внимают те, которые напрасно считают их за чистых и целомудренных, и пусть не доверяют лжи, мнимой чистоте и целомудрию. Ибо от нечистого что может явиться чистое и от лжи что выйдет истпнное”? – р. 1108 – 1109.

Судя по обилию чувства, разных реторических фигур, цветистости, многословию, отступлениям от предмета речи, повторениям одного и того же по нескольку раз, невыдержанности и проч., к ранним произведениям Кирилла принадлежит и «Слово на исход души и на второе пришествие» (όμιλία περί εξόδου ψυχής χαί περί τής Δευτέρας παρουσας), помещенное под номером 14-м . Факт в большинстве случаев неоспоримый, что наиболее незрелые, но в то же время многословные и украшенные внешним блеском и пышностью произведения пишутся в пору молодости. По крайней мере у Кирилла Александрийского подтверждается это пасхальными проповедями. Именно первые пасхальные проповеди до 14-й чрезвычайно длинны (все почти вдвое и даже втрое больше, чем «Слово на исход души“), цветисты и витиеваты, между тем как последние более кратки, сжаты и просты. Кроме того, резкость обличений грешников, суровый и бесповоротный приговор им не гармонировали бы с теплою и отеческой любовью старческого возраста, как это видно, например, из проповедей последних лет жизни Кирилла (,,на Тайную Вечерю“ и друг.). – Из врагов христианства автор обличает одних только иудеев (р. 1088) и очень резко; а это опять дает право отнести рассматриваемую проповедь к первым годам епископства Кирилла, когда иудеи в особенности пакостили христианам . Наконец, на основании слов (р. 1089): «Отец смерти диавол усиливается, как вооруженный противник, побороть и победить нас в эти святые дни, чтобы потом сказать» и проч., можно заключать, что проповедь эта была произнесена во время Святой Четыредесятницы, дни которой у Кирилла нередко называются святыми.

Проповедник начинает свое слово изображением смятенного психического состояния при мысли о смерти и судьбе, ожидающей нас после неё. “Боюсь смерти, ибо она горька мне; боюсь геенны, ибо она бесконечна;... боюсь мучения вечного; боюсь уз неразрешимых, скрежета зубов, плача безутешного и обличений неизбежных: ибо Судия Сам представит пред очи грешников все дела, слова и помышления их, – и никто тогда не поможет и не избавит от осуждения». Отсюда плач и сокрушение духа объемлет душу проповедника, и заставляет ее изливаться в глубоком покаянном чувстве, самообличении и самобичевании, выражающихся в беспристрастном анализе греховного состояния, начиная с зародышей греха и кончая сокровенными для глаз движениями его. Увы мне, увы мне! взывает проповедник; меня и совесть обличала, и Писание против меня вопияло, открывая непотребство и гнусность моих дел, но, увы мне! – я растлил храм тела моего и оскорбил Св. Духа. 0 Боже! истинны дела твои, и праведен суд Твой! Звали меня, и я не слушался, свидетельствовали мне, и я смеялся; читал сам, и разумел, и даже веровал, но по нерадению, лености и беспечности в рассеянности и вихре сует житейских, среди утех и забав, упоенный буйною радостью и веселием, погубил я мои годы, месяцы и дни“. В контраст с такою жизнью проповедник рисует картину состояния и судьбы души после разлучения её с телом, и продолжает : «какой, подумай, страх и трепет обнимет душу в тот день, когда она увидит страшных, жестоких, свирепых, немилосердых и неистовых демонов, предстоящих, как черные эфиопы, которых один вид будет ужаснее всякого мучении?”. – Они будут задерживать душу на пути её в Царствие небесное, в разных мытарствах, из которых проповедник изображает пять: первое мытарство, – грехов, совершаемых посредством уст и языка, 2– е – грехов зрения; 3-е мытарство – грехов слуха, 4-е – обоняния,5-е мытарство – всех беззаконий и мерзких дел, учиненных посредством рук . К дальнейшим мытарствам относятся прочие грехи, как -то: злоба, ненависть, зависть, тщеславие и проч. Кратко сказать, каждая страсть души, всякий грех подобным образом будут иметь мытарей и истязателей”. Далее, проповедник переходит к изображению противоположного состояния душ, – свободно прошедших чрез мытарства и достигших неизглаголанной радости, – и душ грешников, взятых страшными демонами и брошенных в подземные и адские темницы, и указывает на бесполезность для нас всех благ, славы и почестей сего мира. – pag. 1072 – 1077.

Проповедник снова обращает внимание слушателей и братии на неизмеримый контраст в состоянии праведников и грешников после частного и всеобщего суда. Фигуры противоположения, или антитезы, у автора здесь положительно нескончаемы. В добавок к сему проповедник опять рисует картину мрачного и ужасного состояния грешников во аде, при отлучении от Бога и св. ангелов, в соседстве с злыми и жестокосердечными демонами. – р. 1077 – 1084.

Изрекая горе и погибель грешникам в будущей жизни, проповедник, как бы для показания всецелой заслуженности ими сего наказания, представляет картину их гнусной, мерзостной и исполненной грехов земной жизни: «как они уклонились от света добродетели, возлюбили мрак греха и ходили пространным и широким путем усилившегося в мире разврата”! В противоположность им изображается автором чистая и похвальная жизнь праведных: “блажен человек, говорит он, который не ослабевает в молитве, пребывает в посте, радуется в бдении, побеждает и прогоняет сон “ и проч.. “Но те, говорит Кирилл, снова обращаясь к грешникам, которые притирают лице свое румянами и щеки свои белилами, одеваются и наряжаются пред зеркалом, для того, чтобы прельщать, подвергнутся наказанию. Говорящие: «будем грешить в молодости и покаемся в старости”, обманутся и будут осмеяны демонами; они не удостоятся покаяния, но во цвете юности пожаты будут серпом смерти“.

Высказав погибель иудеям и всем безбожным еретикам, проповедник приглашает слушателей к укрощению своих страстей, борьбе с диаволом и грехом и к украшению себя разного рода добродетелями, – pag. 1084– 1089.

К ранним гомилетическим произведениям Кирилла относится и проповедь под номером 13-м, надписывающаяся: «Беседа на св. праздник Ваий и осленка” (είς τήν άϒίαν έορτήν τών Вαίών χαί είς πώλον). Проповедь содержит в себе сильные и резкие нападки на жестоковыйных иудеев, обличает многие ереси, но ни одним словом не упоминает о ереси Нестория. Судя по тому, что обличения иудеев здесь так резки, как ни в какой другой проповеди (постоянными эпитетами иудеев служат здесь – “злостный, прелюбодейный, неистовствующий, нечестивый» и проч. Синагога называется «злобною, прелюбодейною“), и притом проповедник возвращается к ним в проповеди несколько раз, можно думать, что эта беседа одна из самых ранних . Именно из очерка жизни святителя нам известно, что он с особенною энергией и неутомимостью боролся с иудеями в первые три года своего епископства, когда они, действительно, делали христианам разные пакости и дерзости, доколе, наконец, в 414 или 415 году (или даже 418 – 422) не изгнаны были из Александрии (Сократ. Церк. Ист. кн. 7, гл. 13 и 14). С другой стороны, кудреватость речи и риторизм доходят здесь до самых широких размеров: вся почти проповедь состоит из разного рода фигур и тропов. В виду сего мы и относим эту проповедь к 412 – 415 годам .

«Беседа на св. праздник Ваий и осленка“ при своей значительной величине не может быть удовлетворительно передана в логически- последовательном рассказе, потому что вся она состоит из разных риторических Фигур, повторяющих одни и те же мысли, и громких цветистых фраз.

Начало проповеди указывает на вызвавшую ее праздничную тему. «Царево пришествие празднуя ныне, верные, говорит Кирилл, благолепно встретим Царя. Пора перестать спать: вознесем ум свой к Богу, не угасим духа, светло возжжем наши лампады, переменим хитон своей души; как победители, понесем ваии с народом, как народ с детьми, как дети, возгласим: Осанна, благословен грядый во имя Господне (Матф. 21, 9. 5)”. Далее, целым рядом риторических фигур (именно, анастрофы 4 раза, апострофы и антитеза) проповедник указывает на причину настоящего торжества и приглашает все и всех к этому торжеству, в таком, например, роде: «вот пришел, вот явился, вот предстал Царь. Опять Он входит в Иерусалим, опять приготовляется ему крест:.. Реки, посплещите, притеките, возопийте! холмы, отзовитесь, младенцы, воспойте!... Ибо грядет Тот, Кто хочет облагодетельствовать всех: с рабами Владыка, с должниками удовлетворитель долгов ... и проч. – р. 1049–1052.

Посредством фигуральных и аллегорических приемов проповедник продолжает выяснять сущность праздника. «Вчера, говорит он, праздновала Вифания, сегодня Церковь наслаждается божественным пришествием; вчера даровал (Господь) другому жизнь, сегодня Сам грядет на смерть” ... «Четверодневный воскресил Он Лазаря для того, чтобы предуверить в общем воскресении естества нашего, состоящего из четырех стихий. – Но там Марфа суетится, представляя образ служения по закону, а здесь Мария сидит при ногах Господа, изображая собою Церковь, любовь и приверженность к Нему“. Указав на пришествие Господа, как на причину радостного торжества, проповедник в драматической форме представляет, что как об этом пришествии, так и о радости возвещено было еще в древности. “Это пришествие издалека предвозвестил нам чудный Захария и, приглашая тварь к радости, воззвал к Иерусалиму так: “радуйся зело, дщи Сионя“ (9, 9)... «Что за проповедь? Скажи яснее, пророк ... Что же говорит Сиону? – Се Царь твой грядет тебе, – Как? С колесницами ли, с войском ли, пешим и конным и с прочею пышностью царскою? – Нет, отвечает. – Как же? Всед на подъяремника и жеребца юна. – Что ты говоришь?“ и проч. – pag. 1052 – 1053.

Передав повествование евангелиста Луки (19, 29. 31) о входе Господа в Иерусалим, проповедник изъясняет данное место в аллегорическом духе; «противолежащая весь, говорить он, есть образ настоящей жизни: ибо сия жизнь была против Бога и далеко от Него. Итак, когда Бог уже приблизился к сей веси, когда, воплотившись, Он стал с нами, тогда-то и посылает двух учеников, т. е. два завета, привести к Нему два народа – ветхую и состарившуюся синагогу, и новый еще не наученный народ языческий“.

Возвратясь затем снова к евангельскому рассказу, именно к словам – «благословен грядый во имя Господне“, проповедник фигурой недоумения (άπορία) спрашивает, как мог быть сидящий на осле Богом, и затем в драматической форме, от лица разных разговаривающих лиц, доказывает божественное достоинство Иисуса Христа. – р. 1053 – 1056.

Далее, проповедник выводить на сцепу сначала иудея (р. 1057 – 1060), потом разных еретиков: манихеев, Ария, Маркиана, Павла самосатского – человекопоклонника (р. 1060 – 1064), затем снова иудея (р. 1064 – 1065), и против них доказывает (речь изложена в полемико-драмматической форме) божественное достоинство Иисуса Христа. Против иудеев проповедник доказывает божественное достоинство Иисуса Христа текстами из ветхозаветных священных писаний (Пс. 46, 9; 109, 10; Исх. 9:6 и др.); против последних – как местами Нового, так и Ветхого Заветов и их сопоставлениями. Для той же цели автор приводит (р. 1065 – 1068) исповедание Девы Марии своего Сына Богом.

Снова возвращаясь к радостному событию праздника и раскрывая его историю, в аллегорическом духе («Лазарь – это связанный узами заблуждений, осленок и ослята – это связанные заблуждениями, находящиеся в стране, противоположной селению веры“), проповедник вдается наконец в сильный драматизм, смешанный с аллегоризмом (р. 1068 – 1069). Здесь автор представляет разные существа и предметы вопрошающими друг друга, недоумевающими, славословящими Господа, вступающего в Иерусалим, приказывающими воздать ему божеское поклонениф. При этом вход в земной Иерусалим сливается у проповедника с входом в горний Иерусалим, – В заключение проповедник делает нравственноф увещание к слушателям, состоящее, впрочем, из общих фраз. – р. 1069–1072.

Наконец, к донесторианскому периоду деятельности Кирилла относятся, как мы думаем, проповеди под номерами 9-ы, 12-м и 17 м . Все три означенные проповеди экзегетического содержания и между проповедями подобного же рода самые лучшие и зрелые. В них нет уже того крайнего увлечения аллегорией, какое замечается в первых пасхальных проповедях; равным образом нет и той бросающейся в глаза резкости обличений против жидов ; мысль проповедника является глубоко обдуманной, серьезной, спокойной и авторитетно-важной, особенно в 17– й проповеди. Посему и появление их нужно отнести не к первым годам донесторианского периода, но к последним, именно 23 – 28, когда с одной стороны вполне окреп богословско-экзегетический ум Кирилла, а с другой и иудеи уже менее тревожили христиан своими кощунствами и выходками. Но с другой стороны, проповеди эти явились и ранее ереси Нестория, во-первых потому, что с этого времени (429 года) экзегетическое направление проповеди Кирилла уступает свое место догматическому или догматико- полемическому (с еретиками), между тем как указанные проповеди (9, 12и17) именно экзегетического характера; во- вторых, как в 9-й,так и в 12-й проповеди нет намеков на ересь Нестория, хотя случаи и были бы, если б проповеди эти явились после 429 года. Например, в 9-й беседе, доказывая божественное достоинство Иисуса Христа из слов Бога и Отца: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, о Нем же благоволих, Того послушайте”, автор имеет в виду исключительно одних только иудеев, между тем как по ходу речи весьма уместно было бы коснуться и ереси Нестория. В 12-й беседе проповедник, говоря о святой Деве Марии, благословляемой Симеоном, не дает даже и намека на исходный пункт учения Нестория (что св. Дева – человекородица, или Христородица). Речь автора так спокойна в словах о Марии, что невольно заставляет нас призвать эту беседу появившеюся ранее 429 года. Именно слова о Св. Деве таковы (р. 1048); «благословляет Симеон и Св. Деву, как избранную в орудие для божественной воли и послужившую рождению, но не испытавшую законов человеческого естества, ибо она родила, пребывая Девой, не от мужа, но от нашедшего на нее Святого Духа“