Память святителя Николая чудотворца, архиепископа Мирликийского

Святитель Николай родился около 280 года в Патаре, городе Ливийском, что в Малой Азии. Родители его, Феофан и Нонна, люди не бедные, отличались и благочестием. С юных лет воспитанный в страхе Божием, он в короткое время постиг и книжную мудрость и изучил священное Писание; с ранней ещё юности он удивлял всех христианским образом жизни, воздержанием и приверженностью к храму Божию.

Николай, епископ Патарский, дядя будущего святителя, видя строгую жизнь племянника, посоветовал родителям отдать его на служение Церкви и возвёл его в сан пресвитера. По смерти родителей, сделавшись обладателем значительного имущества, св. Николай употребил оное на вспомоществования бедным. Благотворительность его однажды спасла честь целого семейства.

Один, некогда богатый, житель города Патары сделался так беден, что не в состоянии был пропитать свою семью, которая состояла из трёх взрослых дочерей. Он уже вознамерился отпустить их в бесчестный дом. Св. Николай, узнав это по тайному гласу, бросил в самую полночь к бедному отцу в окно узел золота. Несчастный отец, проснувшись утром, был поражён неожиданной милостью; он пал на колена, благодарил Бога за Его милости, просил прощения в своём гнусном намерении, и вскоре за сим он честно выдал в замужество свою старшую дочь. Св. Николаю радостно было, что дар его употреблён соответственно его желанию, и он решился тем же путём устроить судьбу и остальных дочерей.

Св. Николай и для другой дочери тайно бросил столько же золота, которое было употреблено так же, как и первое. Осчастливленный отец со слезами благодарности так молил Бога: «Боже, прежде искупивший меня кровью Своею и ныне дом мой с чадами удержавший от греха и козней лукавого! Сам покажи мне того, кто служит орудием Твоей всеблагой воли; укажи мне земного того ангела, охраняющего нас от греховной погибели, дабы я знал, кто избавляет нас от угнетающей нас нищеты и удерживает от злых намерений».

Твёрдо веруя, что Господь не оставит без призрения и третьей его дочери, взысканный милостями Божиими отец, желая узнать тайного благодетеля своего, не спал несколько ночей: поджидал неведомого помощника и, наконец, приметил святителя Николая с третьим приношением.

Бросив такой же узел золота, как и прежние, св. Николай, уже отдалившийся от дома, был настигнут отцом облагодетельствованных дочерей. Этот последний, падши перед св. Николаем на колена, узнал его и принёс ему живейшую благодарность. Св. Николай, творивший благодеяния не из славолюбия, а из человеколюбия, весьма опечалился, что был узнан, и просил хранить тайну. Но Бог восхотел, чтобы тайна сия, в назидание людям, обнаружилась.

Архиепископ Мирский, дядя св. Николая, уважая великие дарования племянника своего, при отправлении своём в Святую Землю, вверил ему управление и всей епархией своей.

По возвращении же дяди, св. Николай пожелал и сам посетить места, освящённые жизнью Христа Спасителя и чудотворениями Его.

На пути к Иерусалиму Господь явил в св. Николае великого чудотворца. Св. Николай отправился на корабле, и едва корабль вышел в море, как поднялась сильная буря и грозила гибелью кораблю и бывшим на нём людям. Пловцы в виду угрожающей опасности обратились с просьбой к святителю Николаю помолиться о спасении Господу Богу. «Если ты, Святче Божий», говорили они, «не поможешь нам молением твоим, то мы потонем в сей пучине и погибнем». Св. Николай увещевал их возложить надежду на Бога одного и ожидать скорого избавления от Него, а сам начал с усердием молиться Господу. Господь услышал молитву праведника; буря утишилась, и опасность миновала; На том же корабле св. Николай воскресил одного матроса, убившегося до смерти от падения с корабельной мачты.

Достигши Св. Земли и посетив на ней замечательные для христианина места, святой Николай, по возвращении на родину, отправился не в родной город Патары, а в Сионскую обитель, основанную его дядей-епископом. Здесь он был принят братией с большой радостью, как Ангел Божий, посланный поучать их своими беседами и руководить своими добродетелями к благочестивой жизни. Здесь, в тихом уединении монашеской кельи, святой Николай думал найти убежище от суеты мирской и посвятить свою жизнь усердной молитве перед Богом и подвигам иноческого жития.

Но Господу Богу не угодно было, чтобы такое сокровище веры и благочестия, каким был угодник Божий, скрывалось в тесной монашеской кельи. Наступило время, когда святой Николай должен был выступить верховным руководителем Ликийской Церкви, чтобы просвещать людей светом Евангельского учения и добродетельной жизни. – Когда святой Николай однажды стоял в монастырском уединении на молитве, он услышал голос, который сказал ему: «Николай! Ты должен выступить на служение народу, если желаешь получить венец от Меня». Священный ужас объял его, когда он услышал эти слова; вместе с тем он недоумевал, что именно повелевает совершить ему чудный голос. Тогда вновь тот же голос сказал: «Николай! Эта обитель не та нива, на которой можешь ты принести ожидаемый Мной от тебя плод. Уйди отсюда и пойди в мир к людям, чтобы прославилось в тебе имя Моё».

Тогда святой Николай понял, что чудный голос – несомненно голос Самого Господа – повелевает ему оставить обитель и идти в мир для прославления имени Божия верой и добрыми делами. Всегда послушный воле Божией, он немедленно оставил приютившую его обитель. Хотя теперь уже было несомненно и для самого св. Николая, что ему предстоит занять почётное место христианского руководителя народа, он по-прежнему старался избегнуть людской славы и почёта: поэтому, удалившись из обители, руководимый Промыслом Божиим, он местом своего жительства избрал опять не родной город Патары, где все знали святого угодника и за его святость стали бы воздавать ему особое почтение, но большой город Муры, столицу и митрополию Ливийской страны, где, никем не знаемый, он скорее мог избегнуть мирской славы. Здесь он жил, как нищий, не зная, где приклонить главу свою, но неопустительно посещая все церковные службы. Насколько угодник Божий смирял себя, настолько Господь, унижающий гордых и возвышающий смиренных, возвысил его.

Св. Николай (с образа проф. Нестерова)

Во время пребывания святого Николая в Мирах, в этом городе скончался архиепископ всей Ликийской страны – Иоанн. Для избрания нового архиепископа собрались в Миры по обыкновению все епископы Ликийской страны. Много было предложено умных и честных людей для занятия этой высокой должности, но общего согласия в избрании кого-нибудь одного не последовало. Господь судил для занятия этой должности более достойного мужа, чем какой находился в их среде. Не пришедшие к общему согласию епископы решили, что такое важное дело, как избрание архиепископа, всецело должно зависеть от изволения Божия, и поэтому обратились к Господу с усердной молитвой указать им то лицо, которое наиболее достойно занять Мирскую архиепископию.

Господь, мудро руководивший епископами, исполнил их благочестивую просьбу. Во время горячей молитвы одному из старейших епископов явился муж, окружённый светом, и приказал ему в эту ночь стать в притворе храма и заметить, кто первый придёт в храм на утреннее богослужение: это и есть угодный Господу муж, которого епископы должны поставить своим архиепископом. Вместе с тем было открыто и имя избранника Божия, которое было Николай. Получив Божественное откровение, старец-архиерей сообщил о нём прочим архиереям, которые в виду милости Божией ещё более усилили свои молитвы, а сам, по наступлении ночи, стал в притворе храма, ожидая прихода избранника Господа Всевышнего. Наступила пора утрени, и святой Николай, по обыкновению ставши на молитву с полуночи, прежде всех пришёл в церковь. При входе в церковный притвор его остановил сподобившийся видения епископ и спросил о имени. Святой Николай, изумлённый таким вопросом старейшего из епископов, сначала молчал. Когда же архиерей неотступно стал просить об этом, он скромно и тихо отвечал: «называюсь я Николай, раб святыни твоея, владыко!»

По имени и глубокому смирению прибывшего убедившись, что он есть избранник Божий, который должен занять Мирскую архиепископскую кафедру, епископ взял его за руку и привёл на собор прочих епископов. Они с радостью приняли его и поставили на средину церкви. Между тем весть о чудесном избрании архиепископа, не смотря на ночное время, разнеслась по всему городу, и церковь наполнилась множеством народа, желавшего видеть чудного избранника Божия. Епископ, сподобившийся видения, обратился ко всем присутствовавшим со следующими словами: «примите, братия, своего пастыря, которого помазал для вас Святой Дух и которому Он поручил управление ваших душ. Не человеческий собор, а суд Божий поставил его. Вот теперь мы имеем того, кого желали; обрели и приняли, кого искали. Под его мудрым руководством мы смело можем надеяться предстать Господу в день Его славы и суда». Слыша эти слова и видя избранника Божия, народ горячо благодарил Господа за Его чудесную помощь.

Святитель же Николай, узнав о высоком сане, в который хотят возвести его, долго сначала отказывался от него. Но, уступая неотступным просьбам епископов и народа, наконец согласился на принятие архиепископского сана. Святой Мефодий, патриарх Константинопольский, повествует, что угодник Божий ещё перед смертью архиепископа Ликийского Иоанна в чудесном видении был предуведомлен об ожидающем его великом сане. В одну ночь святой Николай видел, что Спаситель наш, Господь Иисус Христос в великом блеске стоит возле него и подаёт ему книгу Евангелия, оправленную в золото и жемчуг, а с другой стороны стоит Пресвятая Богородица и кладёт на плечи его святительский омофор.

Собор епископов рукоположил святого Николая в архиепископа Мирликийской Церкви. Таким образом, находившийся ранее под спудом светильник веры и благочестия воссиял для всей Мирликийской Церкви.

При вступлении в управление Мирликийской архиепископией, святой Николай сказал сам к себе: «теперь, Николай, твой сан и твоё место требуют от тебя, чтобы ты всецело жил не для себя, но для других». Поэтому, теперь он уже не стал скрывать свои добрые дела, как прежде, делая и теперь это не из гордости или тщеславия, но единственно для блага паствы и для прославления имени Божия, согласно заповеди Спасителя: так да светит свет ваш перед людьми, и чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего небесного (Мф. 5:16). Он был, по словам св. Димитрия Ростовского, «зерцало добрых дел стаду своему» и служил, по Апостолу Павлу, образцом для верных в слове, в житии, в любви, в духе, в вере, в чистоте (1 Тим. 4:12).

Он был кроток и незлобив сердцем, смирен духом, чужд всякой надменности и своекорыстия. Несмотря на свой высокий сан, в жизни святой Николай по-прежнему соблюдал строгую умеренность и простоту: он всегда носил простую одежду, вкушал постническую пищу раз в сутки – вечером. Целый день великий Архипастырь упражнялся в делах милосердия и пастырских трудах. Двери его дома были открыты для всех: каждого принимал он с любовью и радушием, являясь для сирот отцом, для нищих – питателем, для плачущих – утешителем, для притеснённых – заступником. В этих многотрудных делах ему усердно помогали два священника – Павел Родийский и Феодор Аскалонит, «мужи известные всем Грекам», замечает св. Димитрий Ростовский, «добродетельной жизнью и просвещением». Вместе с ними и другими сотрудниками неутомимо и успешно действовал святитель Николай, и паства его процветала.

Но завистливое око диавола, никогда не могущего спокойно смотреть на процветание Христовой Церкви и всегда старающегося причинить ей какой-нибудь вред, и на этот раз не оставило её в покое и воздвигло на неё сильное гонение. Это гонение было тем ужаснее, что оно явилось после продолжительного спокойствия, которым перед тем пользовалась Церковь Христова. Преемники Валериана, воздвигнувшего гонение на христиан в половине III-го века, часто сменявшие друг друга, были принуждены всеми силами заботиться то о своей непрочной власти, то об отражении варваров, отовсюду нападавших на Римскую империю. Им некогда было и подумать о гонении на христиан. Только император Аврелиан (270–275), отразив внешних и одолев внутренних врагов, «готов был воздвигнуть на нас гонение, – пишет Евсевий, – но едва задумал он и только что хотел подписать против нас указ, как постиг его суд Божий». А после кратковременных Аврелиановых преемников – Тацита (275 г.), Флориана – (276 г.), Прова – (276–282) и Кара – (282–283), достигший верховной власти Диоклетиан в первую половину своего царствования (285–304) занимался устройством всемирной империи и не только оставил в покое вселенскую Церковь, но даже видимо благоволил к христианам. Христиане начали окружать самого императора в должностях высших сановников государства и добросовестным исполнением своих обязанностей и преданностью императору ещё более укрепляли благосклонный взгляд Диоклетиана на христиан. Пользуясь благосклонностью императора и высших его сановником церковные предстоятели ревностно заботились о привлечении заблуждающихся язычников в лоно истинной Церкви, о построении величественных церквей для помещения многолюдных христианских собраний. Это быстрое распространение христианства до такой степени раздражало закоренелых язычников, что они, во что бы то ни стало, решили подавить его. Орудием своей цели они избрали соправителя Диоклетианова Галерия, «имевшего все пороки и все страсти язычества», который просьбами и ложными наветами склонил старого Диоклетиана сначала к удалению христиан от двора и войска, потом – к лишению их государственной службы и разрушению церквей их, и наконец – к открытому, повсеместному и ожесточённому преследованию их. В силу императорских указов христианские церкви разрушались «сверху до низу»; божественные и богослужебные книги сжигались на площадях; епископы заключались в темницы и предавались пыткам; все христиане подвергались всевозможным обидам и мучениям. Всё было позволено в отношении к христианам, В самых обыкновенных житейских делах они встречая не судей, защитников их невинности, а остервенелых врагов. По словам одного Египетского епископа-мученика, Филеаса, оскорблять христиан позволялось всякому, кто хотел: одних били палками, других розгами, иных бичами, тех плетьми, этих кнутами. Зрелище казней сменялось и содержало в себе много зла. Христианская кровь лилась потоками; срываться же гонимые не могли, если бы и хотели: в империи едва ли оставалось местечко, где бы не были выставлены и не действовали эти ужасные указы.

Это гонение, начавшееся в Никомидии, где в самый день Пасхи сожжено было в храме до 20,000 христиан, пронеслось смертоносной бурей по многим областям и дошло до Мирликийской церкви, предстоятелем которой в то время был святой Николай. В трудное для Церкви Христовой время гонения, архипастырь Ливийской церкви с неустрашимостью поддерживал в вере свою паству, громко и открыто проповедуя имя Божие. За это он подвергся преследованию и вместе со многими другими христианами был заключён в темницу. Здесь он провёл не мало времени, терпеливо перенося голод, жажду и тесноту, не допуская даже мысли об отречении от Иисуса Христа. В темничном заключении святитель не переставал заботиться о заключённых вместе с ним христианах. Голодных он питал здесь словом Божиим, жаждущих поил водами благочестия. Таким образом он возращал в них веру во Христа-Бога и утверждал их в крепком всповедании Его перед мучителями, чтобы они могли пострадать за Христа до конца. Благодаря его руководительству, многие из заключённых пребыли твёрдыми в Христовой вере до конца. Таковы сподвижники святого Николая и по церковному управлению, и по темничному заключению – Крискент, Диоскорид и Никокл, – которые, по словам св. Андрея Критского, «воодушевлением и ревностью святителя Николая соплели себе мученический венец». Сам же святитель Христов, «мученик готовностью своею», был сохранён во время Диоклетианова гонения, потому что его жизнь нужна была для дальнейшего прославления имени Божия.

Убедившись, что жестокость по отношению к христианам не приводит к желанным результатам – уничтожению христианства, император Галерий (Диоклетиан в это время уже отказался от престола) стал ослаблять гонение на христиан. В 311-м году Галерий, мучимый страшной болезнью, посланной ему от Господа в наказание за его жестокость к христианам и распутную жизнь, открыто «оказал своё снисхождение христианам, позволяя им опять оставаться христианами и строить дома для своих собраний», где они «за такое снисхождение должны молить своего Бога о здравии» бывшего их гонителя. Повинуясь указу, градоправители выводили и освобождали заключённых в темницу. По свидетельству очевидца – Евсевия, «вслед за таким событием, вдруг, как бы из недр ночного мрака, воссиял некий свет: в каждом городе стали появляться церковные общества, многочисленные стечения христиан и вместе с тем обычные собрания для богослужения. Каждый из неверующих немало поражён был этим, дивился такому обороту дел и Бога христианского провозглашал великим и единым истинным».

По освобождении из темницы, святой Николай, «мученик изволением» и «без крове венечник», снова занял Мирликийскую кафедру и ещё с большей ревностью отдался выполнению своих высоких обязанностей. Страшное гонение, давшее Церкви целый ряд мучеников и исповедников, в то же время причинило ей весьма много вреда. Поэтому святой Николай, кроме обычных трудов и забот своего служения, должен был понести и новые подвиги, необходимо вызванные последствиями долгого и страшного гонения. Как другим тогдашним пастырям, без сомнения и ему приходилось или возобновлять старые, или строить новые церкви, восстановлять нарушенный гонением порядок церковного богослужения и благочиния, допускать к покаянию тех, которые во время гонения ослабели в вере и отпали от Христа, после же гонения спешили исцелиться, ревностно прося спасающей десницы у сильнейших; принимать и покоить «благородных поборников богопочтения», избавленных от страданий в рудокопнях; а также оглашать и приготовлять к крещению тех язычников, которые обращались ко Христу, тронутые торжественно-умилительною радостью Христовой Церкви.

Эта радость Церкви Христовой омрачилась было сначала враждебным отношением к Церкви преемника Галериева Максимина Даии (311–313); но это грозное облако скоро исчезло, так как Максимин был низвергнут Ликинием. Однако и ещё раз Восточным христианам пришлось подвергнуться непродолжительному преследованию. Победитель Максимина и соправитель Константина Ликиний, вместе с последним издавший Миланские указы (312–313 гг.), благоприятные для Церкви, неожиданно стал теснить и преследовать их. И в Мирах, как вообще в городах православного Востока, подвластного. Ликинию, преследование это отозвалось заметно – и добрый пастырь Николай опять был готов положить душу за свою гонимую паству. По милости Божией однако гонение Ликиниево не было жестоко и продолжительно: побеждённый Константином (в 323-м г.) гонитель вскоре лишился власти и жизни. По низложении Ликиния, посетив Восточные области, победоносный Константин начал смягчать участь ни в чём неповинных страдальцев-христиан. Он возвратил домой изгнанников и заточённых; освободил осуждённых на каторгу; восстановил гражданские и военные права исповедников; имения же мучеников отдал их наследникам или, за неимением наследников, Церкви; вообще всех, так или иначе потерпевших от гонения, он вознаградил с избытком царской милости.

Недовольствуясь этим, император разослал ко всем Восточным правителям «поучение об идолопоклонническом заблуждении», а к предстоятелям церквей в каждой провинции писал, чтобы они усердно занимались созиданием церквей, либо исправляя, какие сохранились, либо распространяя их, либо по требованию нужды построяя новые – и тут же уполномочил их, «в чём встретится надобность, требовать содействия от правителей и областного начальства», которым предписано было со всем усердием исполнять их требования.

Все такие распоряжения императора, по свидетельству современника Евсевия, «приходили в исполнение с великой скоростью». Таким образом предстоятели Восточных церквей – в числе их и святой Николай – получили полную свободу ревновать о славе Божией и о спасении ближних.

Святитель Николай в сане архиепископа Мирликийской Церкви прославился особенной ревностью по утверждению православной веры и искоренению язычества и ересей, вследствие чего Церковь по достоинству называет его «великим благочестия столпом», «твёрдым православия укреплением», «мечом, плевелы прелести посекающим».

Спустя четыре столетия по кончине святителя Николая, св. Андрей Критский, совершая память богоносного Отца в Мирликийском храме, вот какими словами изображает его пастырскую ревность о славе Божией и о спасении ближних. «Как же назовём тебя»? обращается он к почившему архипастырю. «Земледельцем? – Так! Это имя, взятое в духовном значении, прилично тебе. Ибо ты, истребив во всей области Ликийской плевелы неверия, удобрил умные пажити, посеял на них живое слово благочестия и собрал в души, как в некие житницы, духовную жатву. – Назовём-ли тебя архитектоном? – Не погрешим. Ибо орудием слова своего ты разрушил идольские жертвенники – эти гнездилища демонов, воздвиг церкви Христу, устроил святые храмы в честь мучеников и, как трудолюбивый земледелец, соделал плодоносным виноград сей, а зодчеством духа, как мудрый архитектон Церкви, утвердил оную на основании истинной веры. – Назовём тебя воином? – Название будет справедливо: ибо, сражаясь с невидимыми силами, ты, как некий военачальник, приял всеоружие духовное: препоясал чресла твои истиной, облёкся в броню праведника и обул ноги твои в твёрдость евангельского мира (Еф.6:14,15). Отражая шлемом спасения нападения страстей, ты остался твёрдым и неподвижным, подобно камню. Защищаясь щитом веры непоколебимой надежды от стрел вражеских, ты поражал противников своими ударами и, разрушая все их коварства, мужественно ограждал от них паству свою»

Святитель Николай прежде всего не мог смотреть равнодушно на то, как многие жители Ливийской области погибали в нечестивом служении идолам. В Ликии тогда ещё оставаясь языческие капища, привлекавшие многочисленных поклонников. Особенным почитанием пользовалась богиня Афродита, бесстыдное поклонение которой было повсеместно в Малой Азии. Богатый храм её красовался в самих Мирах; служившие при храме жрицы отличались развратом, которому предавались открыто и на который соблазняли приходивших на поклонение богине язычников. Конечно, с самого начала своего архипастырства святитель Николай возмущался этим непотребным местом, много препятствовавшим успешному распространению христианства, и старался уничтожить его. Но во время гонения Диоклетиана и следовавших за ним языческих императоров, которые старались восстановить язычество и подавить христианство, конечно, не могло быть и речи об уничтожении богопротивного капища. Удобное для этого время наступило только с воцарением Константина, который в своём «поучении об идолопоклонническом заблуждении», разосланном к правителям Восточной Церкви, признавал языческие капища заблуждением и тем косвенно давал разрешение на разрушение их.

И вот святитель Николай, пользуясь благочестивым позволением императора, разрушил все языческие капища в своей стране, в том числе и храм Афродиты, само основание его разметавши по ветру. Разрушение капищ вразумляло язычников и привлекало их в лоно истинной Христовой Церкви. «Прежние суеверные люди, – пишет церковный историк Евсевий, – увидев собственными глазами обличение своего заблуждения и на самом деле узрев пустоту бывших повсюду храмов и идолов, обращались к спасительному учению».

Но враг рода человеческого, с разрушением многочисленных языческих капищ в царствование Константина Великого, лишившись господства над суеверной языческой массой, не прекратил злокозненных нападений на Церковь Христову. Он посеял в ней плевелы ересей, которые скоро возросли и стали поселять в ней несогласия и раздоры. Многие из современников святителя Николая, предавшись умствованиям, сделались виновниками ересей, долгое время раздиравших Церковь Христову. Но эти шатания ума превратного, говорит высокопреосвященный Иннокентий, были совершенно чужды богопросвещенного пастыря Мирликийской Церкви. Будучи преемником Мужей Апостольских по званию пастыря душ, он был вместе и преемником их простоты по вере. Подобно им он поставлял совершенство христианского благочестия не в том, чтобы углубляться в непостижимое, но, чтобы вернее исполнять познанное; подобно им ценил веру не по словам, а по делам. Мыслить так, как мыслят все истинно верующие, учить так, как учили отцы предшествующих веков – вот тот царский путь, коим св. Николай шёл сам и вёл свою паству.

И в самом обхождении с еретиками и их вразумлении великий архипастырь поступал с кротостью и великодушием, свойственными истинному пастырю стада Христова. Первым и самым действительным средством для их обращения он считал меч духовный, т. е. слово Божие. Св. Андрей Критский приводит следующий пример такого вразумления св. Николаем одного из еретиков.

«Некогда ты, – обращается он к святителю Николаю, – как повествуют, осматривая лозы винограда Христова и встретившись с мужем блаженной памяти Феогнием (он был тогда Маркионитским епископом), словами Писания обличал его в заблуждении до тех пор, пока не обратил от лжи к истине. Но поскольку в нём таилось раздражение, происшедшее от сего обличения, ты, заметив это, возвышенным голосом произнёс к нему сие апостольское увещание: да не зайдёт солнце в гневе нашем (Еф. 4:26). Брат мой! помиримся».

«Мечом глагола Божия, – говорит св. Андрей Критский о святителе же Николае, – ты посёк до конца ересь разделения Ариева и соединения Савеллиева. Равно и всех тех, которые дерзали разделять Единого от Единой и Святой Троицы Христа, истинного Бога, приявшего плоть для нашего спасения, неправильно понимая таинство воплощения, – или осмеливались не признавать в лице единого Христа и Бога соединения двух естеств без смешения оных, или допускали в них разделение, – всех сих неправых умствователей, уклонявшихся либо на ту, либо на другую сторону, ты, как Финеес, поразил одним ударом меча, умилостивляя всемерно Бога всяческих». – Особенно сильно в начале IV века Церковь пострадала от ереси Ария, который отвергал Божество Сына Божия и не признавал Его единосущным Богу Отцу. Ни мудрые меры равноапостольного Константина, ни отеческие попечения пастырей Церкви не могли подавить этого богопротивного учения. Оно разливалось широкой волной по всему христианскому миру. К принятию его склонялся даже сам Евсевий, просвещению которого мы обязаны историей первых веков христианства.

Желая водворить в стаде Христовом мир, потрясённый ересью Ариева учения, равноапостольный император, по совету Александра, епископа Александрийского, разослал окружные послания ко всем епископам своей всемирной империи, приглашая их на первый вселенский собор. Этот собор состоялся в 325-м году по Рождестве Христовом в Никее, главном городе Вифинии. Здесь, под председательством самого императора, собрались 318 епископов, между которыми первые места занимали Осия Кордубский, Евстафий Антиохийский и Макарий Иерусалимский. На этом соборе, продолжавшемся около двух месяцев, введён во всеобщее церковное употребление Символ веры, впоследствии дополненный и законченный на втором вселенском соборе, бывшем в Константинополе в 381-м году по Рождестве Христовом. Подвергнут был осуждению Мелетий, который присвоил себе права епископа, будучи сам нарушителем церковных правил. Наконец, на этом же соборе отвергнуто и торжественно предано анафеме учение Ария и его последователей. – В опровержении богопротивного Ариева учения наиболее подвизались святой Афанасий Александрийский, бывший тогда ещё диаконом и за ревностное противоборство еретикам страдавший от них целую жизнь свою, и святитель Николай. «Святитель Николай, по словам высокопреосвященного Иннокентия, не смотря на все злоухищрения еретиков, пребыл твёрд, как та вера, которую он исповедовал. Прочие святители защищали православие помощью своего просвещения; Николай защищал веру самой верой тем, что все христиане, начиная от Апостолов, постоянно веровали в Божество Иисуса Христа. Святость его жизни, всем известная, чистота намерений, признаваемая самими врагами, дар чудес, свидетельствовавший о непосредственном общении с Духом Божиим – сделали то, что святитель Николай был украшением Никейского собора и заслужил, чтобы Церковь нарекла его правилом веры». – Сохранилось предание (по Димитрию Ростовскому об этом передаёт Иоанн, монах Студийский), что в одно из соборных заседаний святитель Николай, не стерпев богохульства Ария, в присутствии всех ударил этого еретика по щеке. Отцы собора сочли такой поступок излишеством ревности, лишили святого Николая преимущества его святительского сана – омофора – и самого заключили в одну башню. Но вскоре убеждённые в правоте такого поступка великого угодника Божия видением, в котором перед очами некоторых из них Господь наш Иисус Христос подал ему Евангелие, а Пречистая Богородица возложила на рамена его омофор, они освободили его из заключения, возвратили ему прежний сан и почтили его, как великого угодника Божия.

Местное предание Никейской церкви «даже до сего дня» не только сохраняет верно память о св. Николае, но и резко выделяет его из лика 318 отцов, которых всех считает своими покровителями. Известный путешественник по святым местам, А. Н. Муравьев, при описании достопримечательностей Никеи в следующих словах передаёт о вышеприведённом предании, сохраняемом, по его словам, даже «самими Турками, имеющими глубокое уважение к святителю».

«Было уже за полночь, пишет он, когда я выехал из Никеи через третьи великолепные врата, носящие название «Цареградских», потому что ими въезжали императоры из своей столицы; ещё есть на них триумфальная надпись, над коей теперь посмеялись люди и время: «здесь конечный трофей над полчищем бесстыдных Сарацын, здесь христолюбивые императоры наши, Лев и Константин, обновили город, возобновив сию башню ценой кентария золота и семилетних трудов». Но другое священное предание сохранилось о сих вратах; сами Турки его повторяют. Сторож, присланный мне для почести от аяна или градоначальника, показал нам в одной из громадных бойниц, с правой стороны торжественных ворот, так называемую темницу святого Николая чудотворца; здесь, по местному преданию, он был заключён за то, что поразил на соборе Ария, защищая догматы веры, и содержался в узах, доколе не был оправдан свыше по небесному суду, который ознаменовался явлением Евангелия и омофора, как это пишется на его иконах. Глубокое уважение к святителю, можно по истине сказать – вселенскому, обнаруживается даже и в Магометанах: как объяснить это счастливое влияние, которое сей угодник Божий преимущественно перед всеми имеет на все племена и языки?» Рассказ об этом предании, в связи с некоторыми другими интересными историческими указаниями относительно города Никеи, мы находим у другого позднейшего, не назвавшего себя, путешественника, бывшего в Никее весной 1872-м года. «Мы направились, говорит он, по пустырю к северным воротам Никеи, называемым Константинопольскими. Они состоят из трёх рядов ворот: внутренних, средних и внешних. Древнейшие из них внутренние. Они языческой эпохи. Два привратные столба их увенчаны колоссальными головами Горгоны из белого мрамора. Одна стоит ещё на месте и живописно выглядывает из зелени смежных деревьев. Другая лежит на земле в груде камней. Средние ворота – Византийской постройки – замечательны своей красотой. Их можно бы счесть образцом Византийского искусства и этом роде. Они кладены из серого, правильно тёсаного, камня и состоят из пролёта, сведённого дугой, высокого и глубокого, и двух нишей по сторонам с обоих лиц их. В нишах ещё можно различить следы некогда бывших изображений. Так, в одной видны слабые очертания св. Николая с малыми изображениями Спасителя и Богоматери по сторонам, головы угодника, как это пишется у нас, и как редко встречается в Греческой иконописи... Из троих этих ворот собственно только средние входят в линию городской стены. В первой к востоку от них башне указывают место заключения св. Николая. Нижние части её засыпаны землёй. В верхних нет ничего, что напоминало бы темницу. Предание однако ж живо. Подтверждением ему служит и упомянутое выше изображение святителя, находящееся со стороны этой башни».

По возвращении с собора, святитель Николай продолжал свою благотворную пастырскую деятельность по устройству Церкви Христовой: утверждал в вере христиан, обращал к истинной вере язычников и вразумлял еретиков, «спасая от гибели сонмы их, не колеблясь от нападений еретических и отгоняя от словесного стада Христова этих хищных волков» (св. Андрей Критский). Как мудрый земледелец, говорит св. Димитрий Ростовский, провевая на гумне своём хлеб, жито собирает в одно место, а плевелы откидывает в другое; так и благоразумный делатель гумна Христова – святой Николай – наполнил духовную житницу добрыми делами, тщательно отделив пшеницу Господню от плевелов еретического учения и далеко отбросив с своего гумна последние, почему Церковь справедливо называет его «лопатой, развевающей Ариева плевельные учения». – С такой заботливостью относясь к духовным нуждам своей паствы, святитель Николай не пренебрегал удовлетворением и телесных их нужд. Вот один из случаев подобной заботы его о телесных нуждах своей паствы. В Ливийской стране открылся сильный голод. В Мирах оскудели съестные припасы, и многие из горожан терпели крайнюю нужду в них. Ещё несколько времени такого печального положения дела, и произошло бы большое народное бедствие. Но благовременно поданная святителем Николаем чудесная помощь не довела город и страну до этого несчастия. Произошло это следующим образом. Один торговец, нагрузивши хлебом свой корабль в Италии, перед отплытием увидел во сне чудотворца Николая, который приказал ему отвезти хлеб для продажи в Линию и вручил ему в виде задатка три золотые монеты. Немедленно проснувшись, купец к изумлению своему действительно увидел у себя в руке вручённые ему во сне святителем золотые монеты. После этого он счёл своим долгом исполнить волю святого мужа, явившегося ему во сне, и отплыл в Миры, где и распродал свой хлеб, в то же время рассказавши о своём чудном видении. Граждане Мир, узнавши в явившемся купцу муже своего архипастыря святителя Николая, вознесли самую горячую благодарность Господу и Его святому угоднику, так чудно напитавшему их во время голода.

Пользуясь высоким уважением и влиянием за свою святость, святитель Николай ещё при жизни своей прославился, как умиротворитель враждующих, властный защитник невинно-осуждённых и чудный предстатель, и избавитель от напрасной смерти.

Предание сохранило следующие случаи умиротворения им враждующих и заступничества за невинно-осуждённых.

В царствование Константина Великого, в стране Фригии (лежавшей на север от Ликии) вспыхнул мятеж. Для устранения его царь Константин отправил войско под начальством трёх воевод – Непотиана, Урса и Ерпилиона. Последние отплыли с войском на кораблях из Константинополя и, вследствие сильного морского волнения, не доплывши до Фригии, остановились в Ликии, у Адриатского берега, где был город.

Море продолжало быть неспокойным, и им пришлось здесь остановиться на продолжительное время. Между тем у войска стали истощаться припасы. Поэтому воины часто сходили на берег и, пользуясь силой, обижали жителей, отнимая у них припасы даром. Жители возмущались подобным насилием, и вот в местности, носившей название Плакомата, произошла жестокая и кровопролитная схватка между воинами и жителями.

Едва только святитель Николай услышал о происшедшем в Плакомате, как немедленно поспешил туда для усмирения мятежа. Весть о прибытии всеми почитаемого угодника Божия прекратила споры между той и другой стороной и собрала на встречу ему как жителей возмутившегося местечка, так и виновников мятежа – воинов с воеводами во главе. Узнав от последних, что они держат путь во Фригию для усмирения мятежа, святитель Николай уговорил их восстановить тишину и повиновение в своём войске и не позволять ему обижать местных жителей, причём пригласил их в город и дружески угостил.

Умиротворивши враждовавших в одном месте, святой угодник Божий почти одновременно явился защитником невинно-осуждённых в другом. В то время, как он находился в Плакомате, сюда явились к нему из Мир некоторые из горожан, прося его о заступничестве за трёх ни в чём неповинных их сограждан, которых градоначальник Мирский Евстафий, подкупленный завистниками этих людей, осудил на смерть. При этом они прибавили, что этой несправедливости не произошло бы и Евстафий не решился бы на столь беззаконный поступок, если бы всеми почитаемый архипастырь находился в городе.

Услышав об этом несправедливом поступке Мирского градоначальника Евстафия, святитель Николай немедленно поспешил в Миры, чтобы успеть освободить незаконно присуждённых к смертной казни, и попросил следовать за собой также и трёх воевод царских. Когда св. Николай прибыл в одно местечко, называемое Лев, ему сказали, что обвинённые уже выведены на поле Диоскурово для смертной казни. Ускорив шаги и достигнув церкви святого Крискента, Божий угодник увидел поле, покрытое народом, окружавшим обвинённых. Они были совершенно готовы к смертной казни: руки у них были связаны, лица закрыты, колена преклонены и обнажённые шеи протянуты в ожидании смертного удара. Казалось, что человеческая помощь была немыслима. Но в этот решительный момент является к месту казни святитель Николай и, вырвавши из рук палача обнажённый меч, бросает его на землю и освобождает невинно-осуждённых. Никто из присутствовавших не осмелился остановить его: все были уверены, что все, что он ни делает, делает по воле Божией. Освобождённые от уз три мужа, которые уже видели себя во вратах смерти, плакали слезами радости, и народ громко славил угодника Божия за его заступничество.

В это время к месту казни пришёл и сам начальник города Евстафий, по приказанию которого должна была состояться казнь невинно-осуждённых. Видя правоту святого угодника и сознавая собственную виновность, за которую он мог потерпеть наказание от царя, Евстафий припал к ногам святителя Николая, умоляя его о прощении. Но, по внушению врага злобы, он не хотел признать себя виновным в преступлении и свою вину в нём сваливал на двух городских старейшин – Симонида и Евдоксия. Такая ложь не укрылась от святого угодника, который в виду упорства Евстафия хотел донести на него царю и угрожал ему муками на том свете за несправедливое управление. Наконец Евстафий чистосердечно сознался, что осуждение на смерть трёх невиновных граждан – его дело, и со слезами раскаяния просил святого Николая о прощении. Искреннее раскаяние Евстафия было принято угодником Божиим, и он простил его.

Дивились присутствовавшие при этом царские воеводы ревности и власти святителя Николая, не подозревая, что им он некогда окажет такую же защиту, как трём невинно осуждённым гражданам города Мир. Напутствованные на дорогу благословением святителя Господня, они быстро и успешно усмирили мятеж в Фригии и с радостью от успешного выполнения царского поручения возвратились домой. Царь был очень доволен скорым усмирением мятежа во Фригии и осыпал военачальников дарами и почестями. К несчастью, у них оказались сильные враги.

Св. Николай избавляет невинно осуждённых от меча

(с картины профессора Репина, в Музее имп. Александра III)

Расположение царя к трём военачальникам возбудило в сердцах их врагов сильную зависть, и они решились погубить их. Для этого они оклеветали перед Константинопольским градоначальником Евлавием осыпанных царскими милостями военачальников в измене царю и желании свергнуть его с престола. Подкупленный золотом Евлавий внял их клевете и уверил в правдивости её царя. Последний, возмущённый такой чёрной неблагодарностью только что облагодетельствованных им воевод, велел заключить их в узы и бросить в темницу.

Несколько времени спустя, враги военачальников, опасаясь, как бы не раскрылась клевета их при расследовании дела, новыми подарками склонили Евлавия к тому, чтобы он испросил у императора позволение на немедленную смертную казнь военачальников. С унылым лицом и печальным взором явился корыстолюбивый градоначальник к царю. «Ни один из заключённых не хочет покаяться, сказал он царю: напротив, они твёрдо пребывают в своём гнусном намерении против тебя и питают к тебе величайшую злобу. Повели, царь, немедленно казнить их, чтобы они не выполнили своего злого умысла против тебя». – Введённый вторично в заблуждение, император страшно разгневался и приказал на следующее утро казнить оклеветанных военачальников. Первым передать узникам эту печальную весть выпало на долю темничного сторожа. Последний чрезвычайно сожалел о случившемся, уверенный в невиновности приговорённых к смертной казни, и горько оплакивал предстоящую разлуку с ними. «Лучше было бы, говорил он им, если бы я не познакомился с вами, не наслаждался бы беседой и трапезой с вами: тогда я не страдал бы так от разлуки с вами, не болел бы за постигшую вас напасть, и не было бы такой скорби в моей душе. Завтра мы разлучимся друг с другом. Горе мне! Разлука эта будет окончательная, навсегда, на веки. Никогда более не увижу я возлюбленного вашего лица и не услышу ваших прекрасных и мудрых речей. Утром назначена ваша смертная казнь. Сделайте теперь заблаговременно завещание о вашем имении. Завтра уже будет поздно».

Узнав о своём смертном приговоре и не зная в то же время за собой ничего дурного, военачальники пришли в отчаяние: они терзали на себе одежду и рвали волосы свои. «Какой враг позавидовал нашему житию? говорили они. За что мы умираем, будто злодеи? Что сделали мы такое, за что нас следовало бы казнить смертью?» При этом они призывали в свидетели своей невиновности всех своих родных, знакомых и Самого Бога.

К счастью, один из военачальников, Непотиан, вспомнил о святителе Николае, избавившем от неминуемой смерти трёх несправедливо осуждённых граждан города Мир. В твёрдой надежде, что чудный защититель невинных не оставит и их без помощи, они обратились к Господу с горячей молитвой о заступничестве через святителя Николая. «Боже Николаев, тогда избавивший трёх мужей от напрасной смерти, призри ныне и на нас, ибо у нас нет помощника среди людей. Поднялась на нас великая напасть, и нет никого, кто бы избавил нас от неё. От страха голос замирает у нас, и язык от огня страданий прилипает к гортани нашей, так что мы уже не можем приносить Тебе обычной молитвы. Господи! Возьми нас из руки тех, которые ищут наших душ. Уже завтра хотят нас казнить: поспеши нам на помощь и избавь нас, так как мы не заслуживаем позорной смерти».

Молитва их была принята Человеколюбцем, и Он избавил их от смерти через Своего угодника св. Николая. В ту же ночь угодник Божий явился во сне царю и грозно сказал ему: «освободи из темницы трёх воевод, потому что они и неправедно осуждены и невинно страдают». Затем рассказал царю, как оклеветаны были военачальники, и в заключение прибавил: «если ты не послушаешь меня и не отпустишь их, то воздвигну такой же мятеж, как во Фригии, и ты погибнешь».

Удивившись властному приказанию явившегося мужа и недоумевая, как мог он ночью попасть во внутрь дворца, царь сказал ему: «кто же ты, что грозишь мне войной и гибелью?» – «Я – Николай, архиерей Мирской митрополии», был ответ явившегося мужа. После этого видения царь проснулся и стал размышлять о том, что такое оно могло бы означать. В ту же ночь святитель Николай явился во сне и начальнику города Евлавию с требованием отпустить на свободу невинно осуждённых воевод.

На утро император призвал к себе Евлавия и, узнав, что и ему был такой же сон, велел привести к себе осуждённых на смерть военачальников. «Какие волхвования вы сделали, строго сказал он им, чтобы послать мне сегодня ночью мужа, который грозно требовал отпустить вас на свободу, обещая в противном случае поднять на меня гибельную междоусобную войну?» Военачальники, ничего не знавшие о явлении св. Николая во сне императору, недоумевали, слыша такие слова, и, когда царь уже более кротко велел рассказать истину, отвечали ему: «государь! мы никогда не занимались волхвованием и никогда не помыслили чего-нибудь злого против тебя. Если мы говорим ложь, то пусть погибнем не только мы, но и весь наш род. Мы с детства привыкли чтить и любить царя нашего, трудились тебе по мере возможности и сил наших и доказали свою верность к тебе тем, что усмирили во Фригии мятеж. Ты сам же прежде наградил нас почестями за нашу верность, а теперь, благодаря врагам нашим, мы осуждены невинно и терпим понапрасну, так как ничего худого против тебя не замышляли и не делали».

Выслушав эти речи, царь раскаялся, что осудил на смерть таких верных своих слуг и сделался виновником беззакония, за которое подлежит страшному суду Господню. Он милостиво и ласково стал разговаривать со своими верными слугами. В это время случилось нечто необычайное! Перед глазами воевод предстал образ святого Николая, сидящего рядом с царём и движением руки обещающего им милость и прощение. Им он был видим, а царю и Евлавию нет. Тогда военачальники громко воскликнули: «Боже Николаев, избавивший тогда в Мирах трёх мужей от напрасной смерти, избавь и нас от настоящей беды!» Поражённый этим император спросил их: «кто такой этот Николай, и каких мужей он спас от напрасной смерти?» Услышав из уст Непотиана рассказ о событии, происшедшем в Мирах, царь удивился ревности святого угодника о правде и освободил оклеветанных воевод. «Вы свободны, – сказал он им, – но не я дарую вам жизнь, а великий служитель Господень – святитель Николай, которого вы призвали себе на помощь. Идите же к нему, поблагодарите его и от меня скажите, что я исполнил повеление его». При этом царь послал архиепископу Николаю Евангелие и другие дары для его церкви.

Избавившись от неминуемой смерти заступничеством святого угодника Николая, военачальники тотчас же отправились в Миры Ливийские. Здесь прежде всего они горячо поблагодарили святителя за его чудесную помощь, передали ему царские дары, раздали много милостыни нищей братии и, напутствованные благословением святителя Христова, благополучно возвратились домой.

Святитель во время своей жизни оказывал помощь даже людям, совершенно его не знавшим и никогда не видавшим, лишь только они обращались к нему с просьбой о помощи и с верой в действительность этой помощи. Так велика была готовность святого угодника Божия помочь людям в несчастных случаях их жизни! Вот один из многочисленных примеров этого рода.

Один корабль, плывший из Египта в Ликию, подвергся страшной буре: сильный ветер изломал все снасти, изорвал паруса; волны почти совсем затопили судно. У корабельщиков уже не оставалось никакой надежды на спасение. Но, к счастью, в эту решительную минуту им пришла спасительная мысль обратиться с молитвой о помощи к святителю Николаю, которого они даже никогда не видали, но только слышали о нём, что он является скорым помощником всех находящихся в бедах. Надежда на помощь Божьего угодника не обманула их. После молитвы корабельщиков, обращённой к нему, он немедленно появился на корабле, стал на корме и со словами: «вы звали меня, и я пришёл к вам на помощь, теперь не бойтесь!» начал править судном. По воле угодника Божия, ветер стих, и на море наступила тишина. Так сильна была вера святителя Николая, та вера, о которой Сам Господь сказал: верующий в Меня дела, которые творю Я, и он сотворит (Ин. 14:12); верой он повелевал морю и ветру, и они слушались его. По утишении морского волнения, образ святого Николая исчез. Пользуясь тихим попутным ветром, корабельщики благополучно достигли Мир и, движимые чувством глубокой благодарности к святителю, избавившему их от неминуемой смерти, сочли своим долгом лично поблагодарить его здесь. Они встретились с ним, когда он шёл в церковь, и, припавши к ногам своего спасителя, принесли ему самую искреннюю благодарность.

Дивный угодник Божий, спасший их от телесной беды и смерти, захотел по своему милосердию избавить их и от духовной смерти. Своим прозорливым духом он проник в души корабельщиков и увидел, что они заражены скверной любодеяния, которая так удаляет человека от Бога и Его святых заповедей. Поэтому святитель позаботился отеческим увещанием отклонить их от этого греха и тем спасти их от вечной погибели. «Присмотритесь к себе, сказал он им, и исправьте сердца и помышления ваше, чтобы угодить Богу. Если и можно скрыть что-нибудь от людей и даже можно слыть у них при тяжких грехах за добродетельных, то от Бога ничего нельзя утаить. Необходимо строго сохранять душевную и телесную чистоту, так как, по учению Апостола Павла, вы – храм Божий, и дух Божий живёт в вас» (1 Кор. 3:16). Давши корабельщикам душеспасительный совет впредь избегать позорного греха, святитель Господень с благословением отпустил их домой. – Бесчисленными и другими чудотворениями всё более и более приобретал известность святитель Николай: имя его, как сейчас мы видели, призывали жившие в дальнем расстоянии от него и никогда не видавшие его, и не одни только верующие, но и неверующие. И святитель Николай отзывался неизменной чудной помощью всем, искавшим его: при этом у спасаемых им от разных телесных бед и немощей он возбуждал раскаяние во грехах и желание исправить свою жизнь. Таким образом, свидетельствует святой Андрей Критский, – «живя ещё во плоти, прежде отшествия своего ко Христу, святитель Николай являлся к обременённым различными бедствиями, подавал им скорейшую помощь в нуждах и исторгал жертвы смерти из самых её челюстей. Слово его, выражавшее чисто отеческую любовь к ближнему и вместе с тем нечеловеческую мудрость, действовало неотразимо властно; поучал он не столько словами, сколько делами своими, имевшими как бы божественную силу и значение. Своей добродетельной жизнью он сиял в Мирах, как звезда утренняя среди облаков, как месяц красивый в полнолунии своём. Для Церкви Христовой он был ярко сияющим солнцем, украшал её, как лилия при источнике, был для неё миром прекрасно благоухающим (Сир. 8:6–8).

До глубокой старости сподобил Господь дожить Своего великого угодника святителя Николая. Но наступило, наконец, время, когда и он должен был отдать общий долг человеческого естества. После непродолжительной болезни он мирно скончался, с радостью отходя в ожидавшую его блаженную жизнь. Душу его, как великого угодника Божия, святые Ангелы отнесли к Господу; честное же тело его, при многочисленном собрании епископов Ливийской страны, клириков, иночествующих и народа, было погребено 6-го декабря в соборной Мирской церкви. «Величаю тебя, митрополия Ливийская, говорил в соборном храме города Мир св. Андрей, архиепископ Критский, в начале VIII-го века перед гробницей святителя Николая, – ты стяжала пастыря чадолюбивого; ты прияла на главу свою дорогой и нетленный венец. Кто это? – Николай, в нуждах предстающий с небесными утешениями, неукоснительный защитник в обидах, великий в чудесах и страшный в явлениях, спасающий невинных от погибели, разрушающий сновидениями неправедные предприятия. Блажен ты из городов, Миры! Ты вмещаешь в недрах столь великого благодетеля. Приидите, пойдем светом его» (Исх. 2:5).

При жизни святитель Николай был благодетелем рода человеческого, не перестал он быть им и по своей смерти. Господь сподобил его честное тело нетления и особой чудотворной силы. Его мощи начали источать благоуханное миро, обладающее даром чудотворений. Мажущимся им с верой в святителя Божия оно сообщало исцеление от всех болезней, не только телесных, но и духовных, отгоняя также нечистых духов, которых так часто побеждал Святитель ещё при своей жизни.

Прошло 700 слишком лет после блаженной кончины угодника Божия Николая, великого Мирликийского чудотворца. Родная ему Ликия стала подвергаться частым нашествиям Сарацин и была опустошаема их мечом и огнём. В конце XI века Сарацины произвели страшное опустошение в Восточных областях Римской империи: начавши от Херсона, страшные враги прошли до Антиохии и Иерусалима. Все лежавшие на пути города, сёла, церкви и монастыри они предавали огню в мечу, жителей брали в плен, умерщвляли и разгоняли, так что все места, пройденные ими, надолго оставались дикой пустыней. Вследствие таких опустошительных Сарацинских набегов древние Миры запустели: остаток их жителей переселился на другое место, в 13 стадиях (около 2½ вёрст) от прежнего города, где впрочем ещё оставался Сионский храм, таивший в себе сокровище честных мощей тёплого заступника и скорого помощника Николая, охраняемое лишь немногими монахами. «Неужели», спрашивает один современный перенесению мощей летописец, «преподобный и великий архиерей не мог умолить Господа, чтобы Он не погубил города Мир и не привёл в запустение церковь с мощами Его угодника?» «Конечно, мог», отвечает он. «Но это бедствие», продолжает он, «ниспослано на нас за грехи наши, которыми мы раздражаем долготерпение Божие, и должно было служить к нашему же уврачеванию».

Но, предав на разорение город, прославленный мощами угодника Божия, Господь предопределил перенести их на Запад в многолюдный город, называемый «Бар». Угодно же было Господу сделать это перенесение мощей, по словам св. Димитрия Ростовского, как для того, «чтобы мощи такого светильника миру, душа которого в светлостях небесных приемлет достойную себе честь, и на земле не были без почитания и под спудом, и чтобы обильный источник чудесных исцелений не был без почерпающих из него», так и для того, «чтобы и Западу не лишиться благодеяний Божиих, получаемых благодаря ходатайству великого архиерея». – Само перенесение мощей произошло при следующих обстоятельствах. В 1087-м году, при царе Греческом и самодержце Константина града Алексее I-м Комнине (1081–1118) и патриархе его Николае III-м Грамматике (1083–1111), в лето Русских князей христолюбивого и великого князя Всеволода в Киеве (1078–1093) и благородного сына его Владимира в Чернигове (1078–1094), святитель Христов Николай явился во сне одному честному и благоговейному священнику Апулийского города Бара, бывшего двести лет средоточием Греческой власти в Италии и только незадолго перед тем покорившегося Норманнам. «Поди и скажи клиру и народу», повелел явившийся святитель священнику, «чтобы они взяли из Мир Ливийских мощи мои и перенесли в здешний город; ибо Господу не угодно, чтобы я оставался там в пустыне». Священник утром пошёл в церковь и рассказал о своём видении клиру церковному и народу. Последние, услышав о такой милости к ним Господа и Его угодника св. Николая, исполнились великой радости, говоря: «Господь послал теперь Свою милость на людей и город наш». Немедленно снарядили они три корабля и отправили на них священников, клириков и других благочестивых и богобоязненных мужей для привезения мощей святителя Николая. Всех, отправившихся за мощами угодника Божия, по словам Западного летописца Сигеберта, современника перенесения мощей, было 47 человек (не считая прислуги и матросов). Посланные, опасаясь, чтобы кто-нибудь другой прежде их не успел воспользоваться многоценным сокровищем чудотворений, которое волей Божией было предназначено для них, придумали скрыть цель своего путешествия под видом торгового предприятия и для этого нагрузили свои корабли пшеницей. Благополучно достигли они Антиохии, где продали свою пшеницу и купили других товаров, как бы намереваясь продолжать торговлю. Но здесь они получили неприятное для себя известие, что Венецианские купцы, находившиеся в это время в Антиохии, также намерены отправиться в Миры для перенесения мощей святителя Николая в свой город. Решивши предупредить последних, Баряне немедленно отплыли от берегов Антиохии и, благодаря попутному ветру, благополучно достигли берегов Линии и остановились в Андриане, пристани города Мир.

Отсюда они прежде всего послали на берег 2-х Иерусалимских паломников, взятых ими с собой из Антиохии, одного родом Грека, другого Француза, чтобы они разузнали, нет ли около местонахождения мощей угодника Турок, которые могли бы помешать им. Посланные, не встретя в городе ничего подозрительного и только 4-х монахов у церкви, в которой покоилась желанная святыня, возвратившись на корабль, объявили Барянам, что они беспрепятственно могут выполнить своё желание. Тогда 47 человек Барян берут оружие и, оставив матросов и прислугу стеречь свои суда, отправляются в храм святителя Николая. Достигши его, они смиренно вошли в храм и поклонились святому престолу. Мощи святого угодника охраняли всего только четыре сторожа-монаха, к которым прибывшие Баряне и обратились с просьбой – указать им местонахождение тела св. угодника. Когда Баряне открывают монахам своё намерение – перенести мощи чудотворца в Апулию и, чтобы скорее получить их согласие, предлагают им выкуп в 300 золотых, последние отказываются от денег и даже делают попытку убежать из храма, чтобы известить об этом жителей г. Мир. Но Баряне, заметив попытку монахов бежать в город, связали их и у дверей храма поставили своих сторожей, чтобы обезопасить себя от нежеланных свидетелей.

В это время один из двух Барских пресвитеров, прибывших в храм св. Николая, державший в руках своих стеклянный сосуд, который он наполнил святою влагою, пожелал принять участие в занимавшем товарищей деле (переговорах со сторожами) и поставил сосуд на вершине одной, не очень высокой колонны, бывшей в преддверии алтаря… Случилась вещь весьма чудная: пузырёк тот вдруг упал со своей высоты и с великим треском ударился о мрамор, под которым истекала влага. На необычайный стук его сбежались все присутствовавшие и, найдя пузырёк, упавший с такой высоты и с таким шумом, совершенно целым, удивились этому и воздали хвалу Богу. В этом знамении они увидели выражение воли св. угодника на немедленное перенесение его мощей. Тогда один, наиболее смелый юноша, по имени Матфий, стал угрожать смертью стражу, если он не укажет местонахождения тела великого святителя. Другой сторож, желая избавить своего товарища от смерти, указал рассвирепевшему юноше местонахождение мощей. При этом он сказал, что было много попыток, даже со стороны императоров, перенести отсюда св. останки, но все они оказались безуспешны. Очевидно, святителю было не угодно оставить Миры. Только в прошлом году, по словам сторожа, святитель дал знать, что в скором времени последует его переселение из Мир-Ликийских. Он явился в видении трём человекам, приказывая им объявить жителям города Мир, которые из страха Турок ушли отсюда на гору (отстоящую на 12 стадий), чтобы они или возвратились жить и стеречь город, или знали, что он переселится в другое место, что, по мнению сторожа, он и начинает приводить в исполнение.– Ободрённый этим рассказом, юноша Матфий взял в руки железный молоток и сильно ударил им о мраморную плиту помоста, которая от удара разбилась в мелкие куски. Вынувши разбитую плиту, товарищи Матфия начали рыть под ней землю и в скором времени нашла белый саркофаг (раку), покрытый каменной треугольной крышкой. Они совсем его откопали, но боялись ударить по нем, чтобы не случилось с ними какой-нибудь беды. Тогда смельчак Матфий, не будучи в силах сдерживать долее горячность своего духа, сильно ударил по крышке я разбил её в куски. Когда он снял её, то увидел, что рака была полна святой влаги. Вдруг распространился такой благоуханный запах, что всем присутствовавшим казалось, что они находятся в раю. И не для одних только присутствовавших в храме был ощутим этот чудный запах, но, благоприятствуемый ветром, он донёсся до самого моря, отстоявшего на 3 мили: и здесь ощутили его прочие товарищи их и исполнились радости, так как в этом они увидели согласие угодника Божия на исполнение задуманного ими предприятия.

Смелый юноша Матфий спускается в раку и, погрузив свои ладони в находившуюся в ней влагу, находит святые мощи плавающими и превосходящими своим ароматом всякие благоухания. Сторожа, видя, что св. угодник даёт согласие на перенесение его мощей, предаются горьким сетованиям. Между тем юноша взял из раки мощи святителя Николая и передал пресвитеру, который тщательно завернул их в новую бумажную одежду своего тела. Некоторые из Барян хотели взять в храме ещё одну древнюю чудотворную икону святителя Николая, но это не удалось им, так как св. угодник не хотел совершенно оставить Ливийской страны.

Радостные Баряне с мощами св. Николая отправились к своим кораблям, где также радостно встретили их оставшиеся товарищи, все вместе восхваляя всемогущего Бога, увенчавшего их желание успехом.

Между тем граждане Мирские узнали от сторожей о перенесении их святыни Барянами на свой корабль и, видя в этом волю св. угодника, в громадном количестве собрались к Барским кораблям и громким плачем выражали своё горе. Будучи не в состоянии сдерживать себя, они в одежде и обуви шли в море и здесь хватались за рули и вёсла кораблей, говоря: «отдайте отца нашего и господина нашего, своим покровительством берегшего нас от видимых врагов! Если не всего, то хотя часть от него дайте нам, чтобы не совсем лишиться нам такого покровителя».

Баряне утешают плачущих Мирян тем, что у них остаётся гроб Святителя, полный святой влаги, и икона его, от которой много получается исцелений, а сами поспешно отплывают от пристани. Баряне сознавались, что почти у на 2 мили слышен был плач стоявших на берегу Мирян, и что не много было самих Барян, которые не плакали бы, и сочувствуя их горю.

Выехали из Мир Баряне в апреле месяце 1087-го года. Сначала, в 1-й день по выезде из Мир, Барянам помогал плыть домой попутный ветер. Но на следующий день подул северный ветер и повернул их корабль по направлению к городу Патарам (родине св. Николая). Баряне устрашились, думая, что угодник не хочет расстаться с берегами Ливии; а вместе с тем они боялись преследования, потому что Патары находились недалеко от Мир. Поэтому Баряне, уже утомлённые дорогой, причалили на время к пристани Макри. Здесь они стали рассуждать, отчего так мало подвинулись вперёд во время трёхдневного пути. Одни спрашивали, точно ли это мощи святителя Николая; другие боялись, что прогневали святителя смелым своим поступком; третьим, наконец, пришло на мысль, не взял ли кто из товарищей, по чувству усердия и веры, частицу мощей св. угодника.

Тогда остановились на этой последней догадке, принесли Евангелие, и каждый из мореплавателей обязан был поклясться, что не похитил ни малейшей части мощей. Пятеро признались в этом проступке и отдали похищенные части. Тогда море успокоилось, и подул благоприятный ветер. Мореплаватели поняли, что их священный долг привезти в Бар драгоценный клад в целости, и с тех пор путь их продолжался счастливо.

Когда мореплаватели миновали залив Трахеи, одному из пловцов в глубоком сне явился святитель Николай и сказал: «не бойтесь, я с вами! Через 20 дней мы придём в город Бар». Проснувшись, мореплаватель рассказал, что видел, товарищам, и они исполнились глубокой радости.

На дальнейшем пути произошла следующая удивительная вещь. Одна маленькая ласточка села на правом руле судна, на котором везли святое тело. Ходя по нему без всякого страха, как будто была привычной жительницей его, она тихо вспрыгнула на руку одного из мореплавателей, который в то время правил рулём. Оттуда перелетела к месту, где покоилось святое тело и, напевая тихонько, носом своим клевала тот сосуд, в котором сокрыты были святые мощи. «Благосклонные братья», замечает по поводу этого события современник события, западный писатель Никифор, оставивший нам рассказ о перенесении мощей. «Сколь хвален всемогущий Бог, побуждавший к хвалению и почитанию Своего святого исповедника не только людей, но и немых животных. Ибо пение птицы было хваление, а прикосновение клювом означало лобзание, которое она верно приносила св. телу. Напевая, она облетала каждое из суден и всех людей, и видна была всем, воздавая хвалу блаженства им за то, что они везли такого великолепного и дивного пастыря. Исполнив долг своего послушания, она отлетела и скрылась из виду».

Наконец, после продолжительного путешествия, Баряне 8-го мая пришли в пристань св. Георгия, Христова мученика, отстоявшую на 4 мили от города Бар. Отсюда они дали знать жителям Бара о скором прибытии в их город мощей знаменитого чудотворца Востока, а сами занялись приготовлением деревянного ковчега, в который и были положены мощи святителя.

Между тем молва о прибытии Барян с мощами великого чудотворца разнеслась по всему городу, и на следующий день, 9-го мая, на столь чудное и желанное зрелище стеклась огромная толпа народа. Духовенство Барское в священных облачениях вышло на встречу принять тело св. угодника. Прибывшие уведомили своих сограждан, что они, когда брали тело святого угодника, дали священный обет воздвигнуть ему достойную церковь на дворе господском, что называется Катапани, и теперь настаивают на исполнении ими их желания. По поводу этого произошло большое разногласие: одни (большинство) одобрили их обещание, другие же хотели, чтобы святитель Николай был погребён в городском соборе (епископии).

Желая мирным путём устранить такое разногласие, настоятель Бенедиктинского монастыря, по имени Илия, уговорил возвратившихся мореплавателей перенести тело угодника в церковь его обители, пока будет строиться новая. Последние согласились на это, так как настоятель Илия слыл за человека благочестивого. Вокруг обители стали моряки с оружием в руках, страшась мести противной партии, недовольной тем, что соборное духовенство не успело опередить настоятеля Илии.

Между тем о прибытии такой святыни дано было знать Барскому архиепископу Урсону, которого в то время не было в городе. Услышавши об этом, он немедленно прибыл в Бар-град и первым делом поспешил поклониться мощам великого угодника. Но он настоятельно стал требовать перенесения мощей в собор и не хотел дозволить построения нового храма. Вследствие этого между двумя партиями вновь возгорелась сильная вражда, кончившаяся даже вооружённой стычкой, в которой легло четыре человека. В то время, как под стенами Бенедиктинского монастыря происходила кровавая распря, некоторые из моряков, вспомнив, а что двор Катапани, тогда уже принадлежавший герцогу Рожеру, пользуется правами патронатства, открыли незаметную дверь в монастыре со стороны моря, вынесли из него мощи угодника и поставили их в церковь св. мученика Евстахия, стоявшую в округе Катапанских чертогов и зависевшую от гражданской власти.

Тогда раздоры кончились. Архиепископ разрешил строить новый храм и торжественно шествовал в сопровождении многих епископов, всего соборного духовенства и огромной толпы народа, без обуви, до церкви мученика Евстахия на поклонение мощам великого угодника.

Лишь только прибыло тело святого угодника в Бар-град, как от него стали получаться многочисленные исцеления. Всякие недужные – хромые, слепые, глухие, бесноватые – через прикосновение к мощам получали исцеление. По сказанию современника событию – Западного историка Никифора, в первую ночь по прибытии мощей и на следующий день исцелилось 47 человек различного пола и возраста. В числе их были: один из знатнейших горожан и один Армянин, имевший левый бок совсем высохшим, три лунатика, один глухонемой, двое сухоруких, два горбатых младенца, трое слепых, некто из рода Пизанцев – сухорукий и хромой, и много других, которых всех долго было бы перечислять. На третий день из множества народа, стёкшегося из деревень, городков и городов окрестных, исцелилось в монастыре 9 недужных. Из них один младенец сухорукий с бельмом на глазу, одна нищая глухая и хромая на обе ноги, младенец бесноватый, Армянская девочка бесноватая, одна женщина Ювенатянка, совсем сухая, другая женщина, страдавшая тяжким недугом, одна женщина лунатичная и расслабленная и один странник сухорукий и слепой. В тот же день, после перенесения святого тела на Каталанский двор, исцелилось ещё 14 человек. На четвёртый день исцелилось 29 недужных, сперва – некая бесноватая, вся сухая, из деревни, называемой Терлиццус, некая девица из города Битунто, женщина из города Аскуло и бесноватая из города Таранто, три лунатика, два слепых, одна горбатая, и одна из города св. Вита (что под крепостью горы Скагиоза), которая ежедневно множество раз падала тяжко, мучимая почти до смерти. Быв тщательно расспрошена мной, пишет Никифор, видевшим, как она была здорова, она сказала, что на неё налетел один большой ястреб, сел на грудь её и, распростёрши крылья, накрыл её. Когда он отлетал, вдруг разнёсся такой приятный запах, что она думала, что находится в раю. Тоже самое показали и другие исцелившиеся. Отсюда несомненно надобно верить, говорить Никифор, что это был Ангел святого исповедника, ежедневно стерегущий тело. Также исцелилась одна девица из Бара, страдавшая чрезмерной болью в коленах, и многие другие. На пятый день святитель Николай открыл себя в видении одному почтённому монаху, приказав ему сказать всем, чтобы не отчаивались относительно исцелений, ибо он по воле Бога Всемогущего отправится в Грецию. Впрочем, прежде чем он отправился, все увидели великое чудо от него. Ибо в тот же самый день, ещё прежде солнечного восхода, исцелился один юноша, пять лет одержимый бесом глухим, немым и слепым. В субботу, в десятом часу, по возвращении святого Николая, исцелилось 11 недужных.

Такое обилие чудес от мощей святителя Николая и данное ранее обещание моряками расположили Барян построить новую каменную церковь в честь святителя Николая. Начались работы по перестройке здания Corte del Catapano, которое тогда же было пожертвовано герцогом Рожером с тем, чтобы оно обращено было в храм святителя Николая. (Вероятно, во время этой перестройки вышеупомянутая церковь во имя св. Евстахия была уничтожена, так как в непродолжительном времени мощи св. Николая перенесены были во временную церковь, в коей находился алтарь во имя св. первомученика Стефана). Для надзора за ходом постройки храма и для сбора пожертвований избран был упомянутый выше игумен Бенедиктинского монастыря Илия. Через 2 года в 1089-м году постройка храма была окончена. К этому же времени была приготовлена для мощей Святителя серебряная рака, украшенная драгоценными камнями.

По построении церкви, клир и народ Бар-града отправили в Рим к папе Урбану II-му просьбу, чтобы он со своим священным собором пришёл в Бар-град, освятил новую церковь во имя святителя Николая и своими священными руками положил в новую раку честные мощи угодника Божия. Папа Урбан II-й с радостью согласился на исполнение этой благочестивой просьбы и немедленно со своим собором прибыл в Бар-град. Здесь он переложил мощи в новую раку и перенёс их в новосозданную церковь святителя Николая и поставил в алтаре. В новой же церкви был поставлен и гроб, в котором ранее лежали мощи святого угодника и в который была отделена и положена часть его мощей. Затем была освящена самая церковь в честь святителя Николая. Освящение это последовало 1-го октября, причём освящена была нижняя церковь, в которой и до сих пор находятся мощи св. угодника. (Верхняя же церковь могла быть освящена не ранее, как 22 июня 1197 года епископом Вюрцбургским Конрадом, с разрешения папы Целестина III (1196–1198).

Несколько времени спустя святитель Николай явился во сне одному благочестивому монаху и сказал ему: «благоволением всесильного Бога я пришёл к вам в город Бар; теперь я хочу, чтобы мощи мои были положены под престолом». Воля святого угодника немедленно была исполнена, и тело его положено под престол, где оно находится и в настоящее время.

Вот вкратце история новосозданной церкви, в которой положены и теперь почивают мощи святителя Николая. По смерти архиепископа Барского Урсона, последовавшей незадолго до освящения нижней церкви во имя св. Николая, в преемники ему, согласно общему желанию, поставлен был папой Урбаном II-м 30-го сентября 1089-го г. игумен Илия, которому тогда же папа дал титул «архиепископа Барского, игумена церкви св. Николая». При нём устроен был близ церкви госпиталь или приют для помещения бедных странников. Эта странноприимника существует и поныне. Иностранцам позволяется оставаться в ней бесплатно три дня, туземцам же богомольцам – один день. При нём же установлено совершать ежегодно 9-го мая крестный ход по городу.

По смерти Илии, последовавшей в 1105 г., преемником его по управлению храмом св. Николая был Евстафий, украсивший церковь мраморами и мозаикой. По смерти его избран был на его место Приор монастыря Всех Святых Melo, и с этого времени настоятели храма св. Николая чудотворца именуются приорами (gran priori). Папа Урбан II, почти вслед за положением в церкви мощей св. Николая, изъял её из зависимости от местной епархиальной власти и подчинил её непосредственно папскому престолу, что подтверждено было в папой Пасхалием II-м (1099–1118).

Мало церквей на Западе, которые бы пользовались таким великим и всеобщим уважением, как церковь св. Николая чудотворца в Бар-граде. Здесь, у мощей св. Николая, молился в 1094-м году знаменитый проповедник крестовых походов Пётр Пустынник и склонил герцога Боэмунда поднять оружие для освобождения Гроба Господня от неверных. В этом же именно храме папа Урбан II в октябре месяце 1098 г. убеждал созванных из нижней Италии духовных Греков признать Римское учение об исхождении Св. Духа. И владетельные особы, и простой народ соревновали в оказании благоговения своего к чудотворцу. Жители Бар-града, сдаваясь войскам, осаждавшим их город, всегда выговаривали себе у победителей условие, чтобы мощи их святого заступника оставлены были при них. Герцоги Апулии – Роберт, Рожер, Боэмунд – принимали на себя звание защитников церкви св. Николая. Императоры, короли, герцоги и князья, а также частные лица обогатили церковь щедрыми вкладами и приношениями. Благочестивые богомольцы не престают и доселе в большом количестве стекаться на поклонение св. мощам.

Внутренний вид нижней церкви (крипты), в которой покоятся мощи св. Николая, в Бар-граде

И наши Русские паломники, посещавшие святые места Востока, считали своим долгом посетить и Западный Бар-град ради его великой святыни и нередко оставляли ценные воспоминания о том, что они видели там. Так, один из них, Василий Григорович-Барский, в начале прошедшего столетия обошедший святые места в Европе, Азии и Африке, поместил в своём «Путешествии» весьма подробное описание той церкви в Баре, в которой почивают мощи святого Николая чудотворца. Этот безискусственный, но в то же время весьма интересный рассказ Русского паломника мы помещаем ниже в полном виде с изменением только книжного языка начала прошлого столетия. Что сделанное в прошлом столетии В. Г.-Барским описание церкви и обряда, учреждённого для поклонения мощам, остаётся верным и до настоящего времени, это видно из описания (также помещаемого ниже в сокращении) другого, более позднего, Русского путешественника Владимира Мордвинова, посетившего Бар-град в 1873 году.

В воскресенье, 28 июля 1724 года, пишет Василий Григорович-Барский, поздно вечером прибыл я в Бар-град. В тот же день утром прибыл туда и спутник мой Иустин. Вместе пошли мы в гостиницу святителя Христова Николая, находящуюся при церкви, в которой почивают его мощи: в этой гостинице всякому чужеземному страннику в течение трёх дней даётся бесплатно обед, ужин и постель. Сошлось нас тогда в эту гостиницу человек 10 или 12, и, когда осмотрели наши виды (патенты), дали нам обильную трапезу и достаточно вина; по окончании же трапезы, заведующий гостиницей отвёл каждому из нас по постели, на которых мы и спали до утра. На другой день, в понедельник, пошли мы в церковь, в которой почивают святые мощи чудотворца Христова Николая. Сначала, как только вошли мы в неё, не могли заметить, где находятся мощи. Но потом, увидевши большую толпу народа, которая то сходила вниз по каменным ступенькам, то поднималась по ним, мы поняли, что мощи находятся внизу, и тотчас пошли вслед за толпой под спуд церкви правым входом (входов же два: один по правую и другой по левую сторону). Когда спустились мы вниз, то нашли там другую красивую церковь по величине – около половины верхней (она много короче и ниже верхней, но по ширине равна ей). Её верх поддерживается двадцатью шестью столбами, которые все одинаковы, за исключением одного – тоньше других и окружённого железной решёткой. Престолов в ней два: один – главный (начальный), другой – придельный (подначальный); на них священники каждый день – от утра до полудня – совершают литургию. Престол главный весьма искусно выкован из серебра (дар Сербского царя Уроша 1319 г.) и находится посреди церкви над гробом святителя Христова Николая. Пол нижней церкви устлан мраморными плитами, потолок же её весь украшен многочисленными серебряными лампадами: из них особенно выделяются по величине и красоте пятьдесят. Там мы слушали литургию, совершаемую на Римском (Латинском) наречии и по Римскому обряду. Помолившись по обычаю путническому, мы приложились ко гробу святого, так как Римляне не имеют обыкновения отверзать гроб, за исключением весьма важных случаев. Престол (под которым находится гроб с мощами святителя) – большой, спереди ограждён на подобие вертограда балясами, искусно иссечёнными из мрамора. На этой ограде слева стоит в потире, или серебряной чаше, манна от мощей святого Николая, истекающая, как вода. Один из священников часто подходит к ней и помазует ею крестообразно на челе тех людей, которые, по выслушании литургии, выходят из церкви. Так и мы часто подходили и мазались этою манной. Недалеко же от этого потира (с манной), на другой стороне, в стене, в малом ковчежце, за железной решёткой, есть отделённая сухая часть мощей святителя Христова Николая: богомольцы подходят и через решётку касаются его перстами и затем лобызают руки свои, чего и я сподобился быть участником. Когда затем мы снова поднялись в большую церковь, которая стоит вверху, то увидели, что построена она очень красиво, имеет трое входных врат, каменные столбы и каменный пол и очень пространна в длину, ширину и высоту. Таким образом мы пробыли в Бар-граде три дня, причём в вышеуказанной гостинице ночевали и подкрепляли себя пищей.

Внутренний вид верхней церкви храма св. Николая в Бар-граде

От священников и от других людей мы узнали, что вблизи церкви находятся четыре торговые лавки, в которых продаются различного вида стеклянные сосуды, имеющие на себе изображение святителя Христова Николая: сосуды эти, продаются пустыми для наполнения их манной, истекающей от мощей св. Николая, которая в церкви его раздаётся всем желающим. Продаются также маленькие сосуды, уже наполненные манной и крепко запечатанные. И я купил несколько таких наполненных манной сосудов, и два пустых, которые я наполнил уже в церкви; то же сделал и спутник мой Иустин. Сосуды эти делаются на церковный счёт, а вырученные от их продажи деньги идут на управление церкви и снабжение необходимым гостиницы для странников. Мира или манны даётся там, сколько кто пожелает, лишь бы только были куплены из лавок церковные сосуды с изображением святителя Николая, так как в другие сосуды манны не дают. – Священники в церкви св. Николая называются «стражами» гроба святого Николая и пользуются высоким почётом; они строго блюдут себя, людей и гроб святителя Христова Николая, охраняют святыни церковные и раздают желающим указанную выше воду, которую они называют sancta manna, т. е. святая манна, и исправляют другие свои обязанности.

Одного из заведующих гробом св. Николая священника мы спросили о том, сколько манны, и через какое время истекает она от мощей святителя Николая? Он ответил нам, что каждое утро гроб делается полным манны и, сколько раздаётся её в день, столько опять прибывает в ночь, так как она непрестанно течёт. Передавал он нам также, что перед праздником святителя, за два или за тря дня, манны прибывает иногда очень много, иногда же мало. Отсюда безошибочно заключают, что когда много прибывает манны, то явится много богомольцев ко гробу святителя; когда же – мало, тогда и богомольцев мало соберётся. Настолько прозорлив угодник Божий, что источает столько целебной манны, сколько нужно её правоверному народу!

Затем мы спросили его о вышеупомянутом мраморном столбе, стоящем в малой церкви: почему один он ограждён железной решёткой, другие же – нет? Он ответил нам следующее. Когда только ещё начинала строиться эта церковь во имя святителя и было утверждено основание, то решили утвердить её на 26 столбах и уже поставили на назначенных местах 25 столбов, иссечённых из мрамора. Но как ни искали они мрамора для 26-го столба, однако нигде не могли найти его, вследствие чего по необходимости прекратилась постройка церкви, и строитель и весь город были повергнуты в сильную печаль. Но вот, спустя несколько дней, чудесным промыслом чудотворца и святителя Христова Николая, явился мраморный столб, который вне города плавал на море, как сухое дерево. Когда увидели его рыбаки и другие люди, то хотели поймать, но никак не могли сделать этого, потому что, лишь только хотели коснуться его, он погружался в глубину, после же опять выплывал, так что принуждены были оставить его. В самую полночь, когда все спали, в городе вдруг стали звонить колокола сами собой, когда никто к ним не прикасался. В это время святитель Николай с двумя Ангелами перенёс плававший столб с моря в город и, принесши в строившуюся церковь, поставил его на приготовленном для него месте. Тотчас же в городе все пробудились и поспешили в церковь, и те, которые прежде пришли в неё, ясно видели, как св. Николай с двумя Ангелами поставил столб и затем сделался невидим. Увидевши такое чудо, притекшие в церковь жители прославили Бога и Его угодника; в вечное же воспоминание события написали образ этого чудотворения вверху на правой стене верхней церкви, где он и до сих пор пребывает. Просили было мы небольшую часть от мощей угодника Божия, но ничего не получили, потому что Римляне не имеют обычая (как Греки) отсекать части от святых мощей для раздаяния. Если же иногда и дают часть от мощей, то только царскому лицу. Мы снова спросили о вышеупомянутом столбе, почему он обнесён железной решёткой. Священник ответил, что этот столб обладает целебной силой, особенно для страдающих головной болью. Когда он прежде стоял не ограждённым, то многие для исцеления начали отсекать от него части железными орудиями; поэтому и огородили его железной решёткой, так что можно только перстами коснуться его, что теперь и делают, принимая исцеление, как и прежде. В верхней церкви на правой стороне находится также чудотворная икона святителя Христова Николая, при которой висит много знаков и свидетельств о сотворённых в Бар-граде по перенесении мощей чудесах. Видели также висящее изображение корабля, который святитель избавил на море от потопления. Затем видели большую окованную железной цепью кость, толщиной в человеческую ногу и длиной в две сажени. Об этой кости рассказали нам следующее. Один из тамошних рыбаков закинул сеть в море на имя святителя Николая, будучи уверен, что в таком случае труд его не пропадёт даром. И тотчас поймал чрезвычайно большую рыбу, так что сам никак не мог вытянуть её, и поэтому молил того же скорого помощника, который дал ему эту рыбу, помочь ему и вытащить её, опасаясь, как бы она не утащила его самого в морскую бездну. И только с большим трудом, первоначально убивши её в воде, вытащил её мёртвую. Затем, взявши одну кость из рёбер её, принёс её в церковь святителя Христова Николая и перед всеми исповедал славное чудотворение его. Видели также там повешенный на железной цепи зуб слоновый, величиной такой же, как и вышеупомянутая кость, который в знак благодарности за чудесное изловление слона принесён был в дар св. Николаю. Видели мы также много и других изображений чудес святителя Христова Николая и читали Латинские надписи, содержащие указания, как и когда произошли эти чудеса. В виду множества их – нет времена описать их, да невозможно и запомнить их всех. Поэтому я написал только о тех, о которых лучше разузнал, прочие же оставил.

Только не могу ещё, любезный читатель, пройти молчанием того, как я сам на себе испытал дар исцеления от угодника Божия. Ещё в день прибытия моего в Бар-град, неизвестно – от какой причины, разболелась на пути моя правая нога, так что я едва мог дойти до города. Через три дня боль ещё усилилась, и нога распухла, как бревно, так что я с величайшим трудом ходил по городу и уже не в сандалиях, но босой. Я часто приходил ко гробу святителя Христова Николая и со слезами просил его помочь мне в моей беде. И по молитве к нему через два дня без всякого врачевания опухоль на ноге исчезла, и я стал ходить, как и прежде. Я уразумел, что это исцеление произошло помощью св. Николая, и возблагодарил Бога и Его угодника.

В Бар-граде находится восемь мужских и четыре женских монастыря. Бар-град ограждён каменной стеной с воротами, сделанными из вытесанного камня. Кругом города много миндальных и других садов, а также большое изобилие винограда и маслин; земледелием там занимаются мало, средства же к жизни получают главным образом от моря, так как к Бар-градскому берегу пристаёт много кораблей с чужестранцами и окрестными жителями.

Когда уже мы сделали в Бар-граде всё, что нам нужно было, и хотели уйти из него, нам сделалось жалко, что мы не видели в целости мощей святителя Христова Николая, и того, как истекает из них манна, так как гроба святителя никому не отверзают. Поэтому мы усердно стали просить об этом всех стражей гроба святителя Христова, говоря, что мы пришли из таких далёких стран единственно для того, чтобы видеть и лобызать мощи угодника Божия, между тем теперь уходим, не исполнивши своего желания; что мы можем сказать другим не видевшим, не увидевши сами, и проч. Внимая нашему усердному прошению, они велели нам подождать до вечера и прийти в церковь перед вечерней, прежде чем соберётся в неё народ: они хотели нам без посторонних лиц открыть гроб, чтобы не было на них нарекания, так как мощи обыкновенно не показываются. Мы сделали, как нам сказано было, и, когда перед началом вечерни пришли в церковь, екклесиарх повёл нас в ризницу церковную, где находятся разные святыни, которых за множеством их, я не могу даже всех припомнить. Затем повёл нас в нижнюю церковь, к великому алтарю, кованному из серебра, и отворил маленькие дверцы, через которые человеку можно только вползти на чреве. Сначала до пояса вполз сам ключехранитель и зажёг небольшой светильник, чтобы видно было. После него влез я и думал, что увижу отворенную раку, как обыкновенно в наших странах повсюду рака святых отворяется, на подобие ковчега или просто сундука. Там же не так: рака со святыми мощами никогда не открывается, потому что она высечена из толстого и широкого мрамора, на подобие сосуда или ковчега, врыта в землю на 5 пядей в глубину, поставлена, неподвижно наравне с подножием престола и крепко прикрыта большой доской, также иссечённой из мрамора. В доске этой сверху высечено небольшое круглое оконце величиной в ефимок или рубль. Через это оконце на железной цепочке внутрь раки до половины её была опущена зажжённая свеча. Приложившись одним глазом над этим оконцем, я увидел, что мраморная рака наполнена, как колодезь, до половины манной, или самой светлой чистой водой, сквозь которую видны находящиеся под спудом белые кости: из этих костей и исходит беспрестанно вода, само же тело расплылось в миро. Когда я вылез оттуда, моё место занял друг мой и спутник Иустин. Священник, который позволил смотреть мне в раку, спросил меня: «видел ли я?» Я ответил, что видел, только не могу понять (что я прежде от многих слышал и о чём читал), как из правого колена истекает святое миро? Он же сказал мне, что из правого колена только начало точиться миро, теперь же оно одинаково исходит от всех костей. Когда вылез Иустин, я осмотрел вторично и лучше уразумел. Мы спросили также стража гроба святителя: «если гроб никогда не отверзается, то как почерпают миро?» Он ответил, что через маленькое оконце достают его особо устроенным орудием. Тогда мы, возблагодаривши Бога и Его святого угодника Николая за всё, что видели и слышали, вышли из Бар-града того же дня, 31 июля, в среду, перед захождением солнца.

Храм св. Николая в Баре. Главный вид

Почти так же описывает город Бар и церковь святителя Николая позднейший путешественник, Владимир Мордвинов, посетивший Бар-град в 1873-м году.

По его словам, город Бар, находящийся на берегу Адриатического моря, большой торговый город и в последние годы очень хорошо обстроенный. При подъезде к нему он ещё издали красуется куполами и колокольнями своих церквей, напоминающими несколько архитектурой своей православные храмы на Руси. Сама церковь святого Николая представляет довольно большое здание, но без купола; с некоторых сторон пристроены к ней дома, с других имеется весьма небольшой проезд. Наружная длина храма с северной и южной сторон около 30 сажен, а с западной и восточной – около 18 сажен в каждой. Мощи святителя Николая почивают в нижней церкви, устроенной в восточной части храма. Спускаются в эту нижнюю церковь по одной из числа двух ведущих в неё каменных лестниц, в 21 ступень каждая. Внутренняя длина нижней церкви около 14 сажен, внутренняя же ширина её – около 5½ сажен. Церковь эта устроена ниже поверхности земной, так что 9 окон её приходятся наравне с мостовой, которой выложены проездные дворики, или маленькие площадки, на которые эти окна выходят. Вся и нижняя церковь устроена под сводами, которые поддерживаются 28 круглыми мраморными столбами: из них 2 вделаны на половину в стену, так что они имеют вид лишь полу-столбов. Столбы эти сделаны из серовато-красного мрамора и имеют резные капители. Один из них обнесён от пола до верху четырёхгранной чугунной решёткой. О столбе этом рассказывают, что он поставлен чудным образом самим святителем Николаем при постройке настоящего храма, взамен недостававшего у строителей столба. В решётке сделаны дверцы, которые отворяются для желающих приложиться к столбу. Пол в нижней церкви каменный, устлан цветными изразцами, подобранными под узор коврика. (В последнее время он перемощён мрамором на средства нашего государя Николая II, после посещения им Бара, ещё в бытность его наследником. Вдоль капитальной восточной стены стоят четыре прислонённые к самой стене престола, вдоль западной стороны – орган, и по бокам его – две исповедальни. На восточной же стене, в пространстве между столбом и дверью, ведущей в одну из церковных кладовых, повешен особый ящик – деревянный, резной, из орехового дерева, коричневого цвета. В нижней части этого ящика вырезан рельефно орёл Австрийской империи, а сверху ящика стоит небольшая резная из того же дерева статуя св. Николая. В боковой стороне этого ящика просверлено 10 круглых небольших дырочек для того, чтобы можно было видеть находящиеся внутри означенного ящика, заделанного наглухо, остатки того подлинного ящика, в котором привезены были честные мощи св. Николая из Мир Ливийских в Бар-град. На той же восточной стене, над дверью, ведущей в одну из церковных кладовых, висит поясной образ св. Николая в омофоре; голова его без митры; вокруг неё сияние; правой рукой святитель благословляет именословным перстосложением; в левой же он держит закрытое Евангелие, на коем три шара (эмблема трёх кошельков с золотом, поданных святителем ещё при жизни своей нуждавшемуся семейству).

Главный престол нижней церкви имеет около 3-х аршин длины и около 2-х – ширины. На престоле стоят ковчег для св. Даров и на сём последнем поясной бюст, изображающий святителя Христова Николая с открытой головой, окружённой сиянием, правой рукой преподающего благословение, а в левой держащего Евангелие закрытое и на нём три шара. На престоле горят 32 свечи, и перед ним висит 12 лампад, все одинакового размера. Сверх того, посредине церкви висят три хрустальные люстры.

Непосредственно под главным престолом нижней церкви стоит гробница из белого мрамора, о двух таковых же крышках. Из церкви она не видна, так как находится под церковным помостом. В этой-то гробнице и почивают мощи св. Николая, источающие из себя многоцелебное миро, или, по местному названию, «манну», – жидкость на подобие воды. Усердствующие обращаются к местному священнослужителю, который, облачившись в епитрахиль, прочитает перед престолом некоторые молитвы и затем раскроет находящиеся в передней доске престола двустворчатые дверцы. Во внутрь престола, который совершенно пустой, ставится свеча для света. Богомолец, подойдя к самому престолу и став на колени, пропускает свою голову и часть своего туловища почти до пояса внутрь престола, сквозь вышеупомянутые дверцы. Опустивши голову к низу, он видит круглое отверстие, коего поперечник не более 2 вершков. Это отверстие сделано в верхней крышке гробницы с мощами св. Николая, над которой и стоит главный престол. Сквозь это отверстие, равно как и через другое такой же величины, сделанное во внутренней крышке гробницы, богомолец видит при помощи маленькой восковой свечи, опускаемой предварительно на цепочке во внутрь гробницы, – лежащие на дне той гробницы святые кости Угодника Божия, перевезённые из Мир Ливийских. Так сподобился и я, (говорит Мордвинов), поклониться честным мощам святителя Николая чудотворца, 31-го января 1873-го года. Вместе с этим отслужен был, по моей просьбе местными священнослужителями и молебен, по чину Римской церкви, угоднику Божию святителю Николаю. Причт исполняет охотно это желание богомольцев, не смотря на их вероисповедание; и если бы лицу, не принадлежащему к Римской церкви, вздумалось заказать литургию, то и таковая непременно будет отслужена, по уставу Римской Церкви, на престоле, под коим почивают священные мощи св. Николая. Вместе с другими богомольцами получил и я в скляночках многоцелебного мира, или манны, истекающей из мощей угодника Божия. Извлекается эта манна из гробницы с мощами следующим образом: через упомянутые выше отверстия, находящиеся в двух крышках той гробницы, опускается в последнюю губка для того, чтобы она могла напитаться священной влагой; затем губку эту выжимают над особым сосудом, в котором ризничий обязан хранить манну, и из которого эта манна преподаётся всем просящим. Получается манна богомольцами бесплатно, но с соблюдением одного условия: в церкви склянок для получения манны не дают; каждый обязан принести свою склянку. Что-ж тут удивительного? спросите вы. А вот что: если вы принесёте простую, чистую склянку, то в нее вам манны не нальют, а вы обязаны, идя в церковь, запастись склянками, особо для этой цели продаваемыми в лавках, неподалёку от самой церкви; на склянках этих находится изображение св. Николая чудотворца. И в этом, кажется, нет ничего странного на первый взгляд. Но подождите. Склянки эти продаются в большом количестве. Поищите однако же хоть одну, на которой бы святитель Николай изображён был так, как привыкли видеть его изображаемым не только на наших православных иконах, но даже и на большей части Западных икон, – и не найдёте ни одной в целом городе. Решительно на всех здешних склянках, точно так же, как на некоторых Западных иконах, святитель изображается в облачении и с посохом епископа не Восточной, а Латинской Церкви, несмотря на то, что в той же церкви св. Николая имеются весьма древние иконы сего святителя, которые уже по самой древности своей должны были бы служить образцами для иконописцев, и на которых святитель изображается в одеянии епископа Восточной Церкви.

Латинское изображение святителя Николая

К этому прибавим ещё одну особенность, касающуюся тех же склянок. Все они хотя не дороги, но весьма низкой работы, и изображение на них святителя Николая даже более, чем жалкое. Мало-мальски порядочные склянки можно иметь лишь в одной только лавке Трифона Диаспарро, но этот последний, пользуясь, конечно, тем обстоятельством, что прочие продавцы не в состоянии соперничать с ним в деле приготовления склянок, берёт за свои изделия цены непомерные. Впрочем, миновать лавку Трифона Диаспарро трудно. Почти каждый, кто получает св. манну, желает привезти её в дар своим знакомым. Единовременно же получить в церкви большое количество её в одни руки неудобно, с одной стороны потому, что просящих всегда «лишком много, а с другой – влага эта извлекается из гробницы со св. мощами каждый раз лишь в таком количестве, каким может напитаться опускаемая туда губка. Трифон Диаспарро удовлетворяет в этом случае желанию богомольцев. Он единственный торговец, уполномоченный от местной духовной власти – иметь у себя в лавке св. манну, которую и можно получить у него в весьма маленьких, особо для этого приготовленных пузырьках; последние, уже наполненные несколькими каплями манны и запаянные, продаются весьма дёшево, так что сотню таких пузырьков можно купить франка за 4, не более.

Храм св. Николая в Баре. Боковой вид

В бытность мою в Бар-граде привелось мне слышать от некоторых лиц о странном явлении, нередко случающемся: многие из притекающих на поклонение мощам св. Николая иногда сподобляются видеть честные кости святителя, почивающие на дне гробницы под престолом, иногда же не удостаиваются этой чести, и как ни напрягают они своё зрение, но рассмотреть, содержится ли что-либо в той гробнице, не могут; другим же никогда не приходится видеть своими очами святыню, сколько бы раз ни приходили для поклонения ей в церковь. Проверить личным наблюдением слышанное, после того как меня самого Господь сподобил достигнуть того, зачем приезжал я в Бар-град, я не мог. Накануне же отъезда моего из города познакомился я с Русским вице-консулом в Бар-граде г. Г... (Итальянцем). Когда на вопрос его о том, видел-ли я мощи святителя, я отвечал ему утвердительно, он сообщил мне, что, хотя он сам и не один раз припадал к гробнице, в коей почивают мощи св. Николая, но самых мощей никогда видеть не мог. При этом тот же г. Г… рассказал мне, что в недавнее время приезжала в Бар-град одна весьма высокопоставленная у нас в России особа на поклонение мощам столь чтимого у нас угодника Божия, но особа эта, как сам он от неё лично слышал, мощей не видала. Приехав из Бар-града в Неаполь, я встретился с проживающим там более 30 лет Осипом Алексеевичем Беляевым, занимающимся продажей коралловых изделий и имеющим лавку свою на самом берегу залива. Когда я рассказал ему о всём виденном и слышанном мной в Бар-граде, то и он в свою очередь сообщил мне, что сам он в жизни своей два раза имел случай быть в Бар-граде; в первое посещение Господь привёл его видеть честные мощи; когда же он приехал вторично, то святыни сей рассмотреть в гробнице уже не мог.

Образ св. Николая в храме чудотворца в Бар-граде

Позади главного престола имеется дверь, ведущая в ризницу настоящей нижней церкви; в ризнице этой хранится книга, в которую всех богомольцев, в особенности Русского происхождения, просят вписывать свои имена. Здесь же желающие могут получить: 1) фотографические изображения св. Николая чудотворца; святитель представлен на них до пояса, без митры, облачённым в фелонь длинного древнего покроя и в омофоре; в левой руке он держит жезл с двумя рожками, загнутыми кверху по обычаю Восточному, и с крестом на верхней его оконечности; правая же рука приподнята для благословения и персты на оной сложены именословным перстосложением; 2) литографированные изображения внутренности церкви св. Николая чудотворца, в коей почивают его мощи; изображения эти продаются по воле пожертвовавшего их одного Русского богомольца, по 1 франку за экземпляр, в пользу бедных.

В сокровищнице церковной, ход в которую не из нижней церкви, а из верхней, хранится пожертвованная приезжавшим в самом начале XIV столетия в Бар-град на поклонение мощам св. Николая православным владетельным Сербским князем Урошем икона сего святителя, которая, по древности своей, весьма чтится и выносится из сокровищницы лишь на время крестного хода, совершаемого 9-го мая (по Западному стилю). На этой иконе вместе с самим святителем изображены: в облаках небесных Господь Иисус Христос, подающий угоднику евангелие, и Божия Матерь, вручающая ему святительский омофор, а также и сам князь Урош и его супруга, стоящие на коленах перед святителем В той же сокровищнице церковной находятся части от мощей разных святых, благоугодивипих Богу, а также и другие святыни.

Икона св. Николая в храме чудотворца в Бар-граде

(Сербского князя Уроша, XIV в.)

Доступ в нижнюю церковь, в коей почивают мощи св. Николая чудотворца, не во всякое время свободен. Церковь эта отворена лишь утром с шестого до одиннадцатого часа и затем днём от 2-х до 3-х часов пополудни. В прочее время дня и ночи она постоянно заперта, и, помимо случаев чрезвычайных, богомольцам редко удаётся войти в неё в неуказанные часы. Празднование угоднику Божию Римская Церковь, как и Русская, совершает дважды в год: 6-го декабря и 9-го мая. Последний праздник считается большим и притом не в одном Бар-граде, по и вообще на всём Западе, и в Бари в настоящее время празднуется необычайно торжественно.

«Стечение богомольцев к 8 и 9 мая в Бари бывает огромное... Толпа в соборе и Soccorpo (crypta – нижней церкви) в эти дни непроходимая; все алтари освещены, служба идёт день и ночь, не прерываясь. На площадях, примыкающих к монастырю, происходит оживлённая торговля, и два раза в сутки на длинных столах предлагается трапеза от собора всем странникам. Ночью с 8 на 9 число весь город иллюминован, то там, то сям взвиваются ракеты, вспыхивают декорации фейерверков, транспорантов, изображающие сотворённые нетленными мощами (угодника) чудеса; с террас домов, богатых и бедных, разливают свой фантастический свет бенгальские огни. Набережная, порт, всё покрыто густыми толпами народа, который тут проводить ночь. В той толпе мы видели представителей всех племён, населяющих Италию: и Сицилийцев, и Калабрийцев, и Романцев; мы слышали Славянский говор Черногорца и Серба и, наконец, Русскую речь земляка-паломника.

Вид города Бари (Бар-град) с моря

«На заре все ещё ближе теснятся к прибрежью. На пристани, богато украшенной в виде католического алтаря, появляется в полном облачении всё духовенство Бари и его окрестностей; на особо отведённом месте располагаются все гражданские и военные власти в мундирах. Диск солнца выплывает над растопленным золотом морской дали; и в этой дали, тоже с востока, выплывает, покуда чуть видимая, целая эскадра небольших судов. Эти суда заранее с вечера отправляются в море незаметно для жителей. Они возвращаются утром торжественные, богато изукрашенные: на главном судне возвышается изображение св. Николая чудотворца, окружённое духовенством; раздаётся стройное церковное пение, на которое отзываются духовные певчие с берега. Архиепископ со всем духовенством встречает изображение св. угодника на пристани, и крестный ход постепенно вытягивается от моря по улицам города. Впереди сотня детей в белых одеждах с цветами в руках. За ними в своих полумонашеских одеяниях тысячи членов разных религиозных, благотворительных конгрегаций. Колоссальная статуя св. угодника на плечах богомольцев, неисчислимые ряды духовенства, с большими свечами в руках, замыкаемые архиепископом и его штатом; волны народа, пальба из морталетти, ракеты, пение и музыка; звон всех колоколов древнего Бари и перезвон знаменитых колоколов собора св. Николая: всё это представляет картину умилительную и величественную». Такое впечатление получается от этого праздника в честь дорогого нам святителя в далёком от нас чужеземном городе, по свидетельству одного из наших православных очевидцев этого торжества.

В заключение считаем не лишним сообщить следующие краткие исторические сведения о самом Бар-граде, в котором покоятся мощи св. Николая.

Город Бар (Bari) происхождением своим, как думают, обязан Грекам, которые издавна имели торговые свои поселения по берегам Адриатического моря в Италии. Время его основания неизвестно, но о существовании его уже во времена Римского владычества упоминает Гораций, который говорит, что город этот (Barium) изобилует рыбами (Сатир. I, 5). Область, в которой находится этот город, в древности называлась Певкетией (Peucetia), впоследствии же Апулией (Apulia). В средние века Бар-град со всей его областью был театром постоянных войн, вследствие которых он переходил из рук одних владетелей в руки других. Более всех продолжительным было господство Греков, во время которого Бар-град служил местом пребывания наместникам Византийских императоров, именовавшимся Катапанами и жившим в доме, который известен был под названием Corte del Catapano, т. е. двор Катапанов, или также publico praetorio, – общественная претория, или также corte dominicale, двор владычний. Начиная с исхода VII столетия, герцоги Беневентские не один раз исторгали этот город из рук Греков; в IX веке являются здесь Сарацины, но владычество их продолжалось недолгое время; после ряда кровопролитнейших войн Греки восторжествовали, – и Сарацины были прогнаны в 871-м году. Однако торжество Греков на этот раз не было прочно; в течение X века Сарацины не переставали частыми нападениями своими тревожить этот город, а в 1070 году им завладел герцог Норманский, Роберт Гвискард. Хотя после того Грекам удалось ещё один раз возвратить себе город Бар, но в 1156-м году он был разорён Вильгельмом «Злым», а с этим вместе прекратилось навсегда и господство Греков в означенной местности. В продолжение нескольких столетий затем Бар-град находился в руках разных владетельных герцогов; в 1588 г. он присоединён был к Неаполю, а в настоящее время он принадлежит к королевству Итальянскому.

Город Бар ведёт большую торговлю с Далмацией и Триестом. В средние же века торговля его была ещё значительнее. Барские купцы были в постоянных торговых сношениях с разными странами Востока. Вот в эту-то цветущую эпоху торговли Барских купцов и совершилось событие перенесения честных мощей святители Николая чудотворца из Мир Ливийских в Бар-град.