† Преставление святого Димитрия, митрополита Ростовского
В том же году, как скончался дивный подвижник юга преп. Иов Почаевский, в южном местечке Макарове у благочестивого сотника Саввы Григорьевича Тупталы родился сын Даниил, который в своё время, ещё в земной жизни, явился великим светильником не для одного юга, но и для всей России. Чудное промышление Божие о Церкви Русской!
Юный Даниил Саввич, после домашнего воспитания, отдан был в Киевскую коллегию и здесь проходил по порядку классы учения, ревностно и с отличными успехами. Когда коллегия во время войны была расстроена, и два года (1666–1667 г.) совсем не преподавали в ней учения, – Даниил Саввич, расставшись с ней в классе риторики, 1668 года 9 июля принял пострижение и имя Димитрия в Киевском Кирилловском монастыре; это было на 18 году возраста его и там, где отец его был ктитором обители. Савва Григорьевич отличался живой любовью к благочестию. Посвящая милого сына на служение Господу, он построил в обители трапезный храм в честь вмч. Димитрия – ангелу сына-инока. Три дочери его, сёстры Даниила Саввича, были одна за другой игуменьями Иорданской женской обители, и сама эта обитель устроена заботливостью Боголюбивого Саввы Григорьевича. Прасковья Тупталовна, младшая из игумений, скончалась в 1710-г. Мать († 1693 г.) и отец († 1703 г.) похоронены в храме Кирилловского монастыря. Юный инок Димитрий в 1669 г. посвящён в иеродиакона в Каневе митр. Иосифом Тукальским. Келейная молитва, строгий пост, неуклонное посещение храма Божия, чтение книг были его занятиями, которыми очищалась и просвещалась душа его. Игумен обители о. Мелетий Дзик, бывший ректор его по коллегии, любил его как сына и в обители докончил научное образование его. – В 1675 г. Лазарь Баранович, архиепископ Черниговский и блюститель митрополии, по ходатайству доброго игумена, посвятил Димитрия в иеромонаха и, узнав дарования его, оставил при кафедре своей в должности проповедника. В это время «иеромонах Димитрий Саввич» в книжке: «Руно орошенное», описал чудеса Черниговской Ильинской иконы Божией Матери. – Два года проповеднического служения при Черниговской кафедре столько прославили о. Димитрия, что имя его стало известным в Украине и Литве и его желали иметь проповедником разные места. Сам же он искал только пищи благочестию. Понуждаемый благочестивым усердием, он отправился в Новодворский монастырь для поклонения чудотворной иконе Богоматери и был в Виленском монастыре Святого Духа. Белорусский епископ Феодосий Васильевич приглашал его в Слуцк; здесь в братском Преображенском монастыре, пользуясь любовью ктитора Иоанна Скочкевича, более года проповедовал он слово Божие. Из Слуцка отлучался он не один раз для поклонения разным святыням православия. – Почтив надгробным словом Скочкевича, св. Димитрий в 1679 г. возвратился в Украину, где гетман «принял его весьма милостиво и благодетельно», как говорит он сам. В Крупицком Николаевском монастыре проводил он время в молитве, а в праздничные дни проповедовал в Батурине, по желанию благочестивого Самойловича. В следующем году приглашали его на игуменство в Кирилловский монастырь; но он отказался, конечно потому, что и сам опасался обители, где могли беспокоить его родные, да и полюбивший его гетман не хотел с ним расстаться. В 1681 г. предложили ему игуменство Максаковской обители, и он с письмом гетмана явился к Лазарю Барановичу. – «Не читая письма, сказываю: да благословит вас Господь Бог не только игуменством, но по имени Димитрия желаю вам и митры; Димитрий да получит митру», так говорил умный архипастырь при встрече с Димитрием, радуясь и за паству свою, которая будет иметь такого редкого игумена. Он благословил его и своим посохом. Марта 1-го 1682 г. Димитрий переведён на игуменство Крупицкого монастыря; но спустя полтора года отказался от начальствования, чтобы вести жизнь отшельническую.
Ещё архимандрит Иннокентий Гизель, исполняя мысль митрополита Петра Могилы, выпросил у патриарха Иоакима четьи-минеи митрополита Макария, чтобы при их пособии составлять жития святых. Преемник его, архимандрит Варлаам, упросил Димитрия, как известного ему и по жизни, и по дару слова, принять на себя труд составления житий. От труда благочестивого, хотя и тяжёлого, Димитрий не отказался. В июне 1684 г. переселился он в лавру и начал писать четьи-минеи. В 1685 г. имел он два видения, которые показывали, что небожители благоволят к его новому занятию. В одном представлялось ему, что смотрению его поручена пещера с мощами святых, и он перекладывал мощи вмч. Варвары в лучшую раку; при этом св. Варвара, явясь как живая, на слова его: «благодетельница моя! умоли Бога о грехах моих», отвечала: «не знаю, умолю ли; ты молишься по-Римски», т. е., как понял смиренный Димитрий, коротко и редко. Когда же он смутился тем, она прибавила с весёлым лицом: «не бойся». Это было 10 августа 1685 г. Другое видение было в ноябре 1685 г. Св. митр. Орест, явясь с весёлым лицом, говорил ему: «я больше претерпел мук за Христа, нежели ты написал». Показав на левом боку великую рану, проходящую сквозь внутренность, сказал: «это мне железом прожжено». Указав на рану на локте правой руки, прибавил: «это мне перерезали». То же сказал, показав рану на локте левой руки. Открыв потом раны на сгибе обоих колен, сказал: «а это мне косою рассекли». «Видишь ли», прибавил мученик, «не больше ли претерпел я страданий за Христа, чем ты написал?» Димитрий, слушая это, думал: «который это Орест? Не тот ли, который празднуется 13-го декабря?» На эту мысль мученик отвечал: «я не из пято-численных, но тот Орест, которого жизнь ты ныне писал». Два года Димитрий занимался житиями святых, свободный от должностей. В январе 1686 г. гетман убедил его принять на себя игуменство в Батуринском монастыре. Хотя занятия по обители и особенно в шумном тогда Батурине отнимали у него немало времени от занятий житиями; но в письме от 15 марта 1688 г. он писал, что уже «написал житий святых месяцев шесть». В следующем году лавра приступила к изданию первой части сочинения. Между тем из Москвы поднялись тревоги на Малороссийскую Церковь, по поводу спора о святой евхаристии, поднятого Лихудами. – Патр. Иоаким сперва спрашивал митрополита Гедеона и архиепископа Лазаря: как думает Малороссия об унии? и как думает о времени пресуществления евхаристии? Св. Димитрий, от имени больного митрополита, писал тогда гетману: «мы не считаем себя обязанными следовать тем нескольким Русским, которые вовлечены лестью в унию с Римским костёлом и от самовластия папы заражены многими ересями и единомысленны с папой... О форме освящения евхаристии, слышали мы, рассуждают Греческие или Греко-Латинские учители в Москве; но этот спор не дошёл до нас; мы как научились от отцов наших, так исповедуем; Бог даст, под управлением вашей вельможности, будут поданы отзывы о том людей сведущих и благочестивых». Эти тревоги не прошли без неприятностей для занятий св. Димитрия житиями святых. Патр. Иоаким, не доверяя православию Малороссийских учёных, как состоящих под влиянием Запада, вытребовал в Москву четьи-минеи Макария и в грамоте выражал сильное неудовольствие за печатание первой части миней без его рассмотрения, указав при том на несколько ошибок в печатном издании её. В половине 1689 г. св. Димитрий был сам в Москве с новым гетманом. «Мы посещали его – патриарха – часто», замечает он в своём дневнике. Личными объяснениями легко разрешились недоразумения, и «святейший», говорит Димитрий, «благословил мне грешному продолжать писанием жития святых». По возвращении из Москвы Димитрий усердно продолжал заниматься благочестивым трудом своим, и замеченные в первой части недосмотры заставили его только удвоить осторожность. Чтобы иметь более свободы для труда своего, он начал жить в ските близ церкви св. Николая Крупицкого. Новый патриарх Адриан прислал от 3 октября 1690 г. похвальную грамоту Димитрию. «Сам Бог, писал патриарх, да воздаст ти, брате, всяцем благословением за твои Богоугодные труды в писании, исправлении и тихом издании книги душеполезныя житий святых за три месяцы первые. Той же да благословит, укрепит и поспешит потруждатися тебе даже на всецелый год». В ответ на это послание Димитрий излил живейшую благодарность доброму пастырю Церкви за его внимание к труду для святых и просил прислать взятые у него минеи Макария. Получив минеи на весь год, св. Димитрий заключился в новой келье скита и отказался от управления монастырём Батуринским, которым заведовал шесть лет. За год перед тем скончался под кровом любви Димитриевой, в Батуринской обители, чудный Адам Черниговец, оканчивавший здесь драгоценный труд свой об исхождении Духа Святого от Отца. – В мае 1693 г. Димитрий отправил в типографию вторую часть труда своего; но, получив в том же году «книги Болланда», ещё поправлял эту часть по новому источнику, и она напечатана была уже в 1695 г. В предисловии ко второй части он исправил и погрешности первой части. Патриарх прислал снова одобрительную грамоту. – После того занятия св. Димитрия житиями святых продолжались спокойно, и в 1700 году напечатана была третья часть, а в 1705 г. – последняя.
Между тем труженик Божий вызываем был к разным служениям Церкви. В 1694 г. поручен ему был Глуховский Петропавловский монастырь, а в июле 1697 г. посвящён он в архимандрита Черниговского Елецкого монастыря. Но чем выше становилось положение его в виду людей, тем смиреннее становилась душа его перед Господом. «Я не таков», писал он к другу Феологу, «каким считает меня любовь твоя. Я не благонравный, а злонравный, исполненный худых навыков, и по смыслу далёкий от умных людей; глуп я и невежда, а светение мое – тьма и пыль. Молю братскую любовь твою помолиться за меня Господу, дабы просветил тьму мою и извлёк честное из недостойного... Считаю делом любви вашей то, что благодарите вы Бога за возведение меня на архимандрию Елецкую. Но я несчастный недостоин ни любви вашей, ни архимандрии. Знаю, что Господь Бог попускает и недостойным, в числе которых я первый, получать почётные звания; это творит Он по недоведомым судьбам. Потому-то я в страхе, нося честь не по достоинству моему».
Во время управления Елецкой обителью, был сильный голод в Черниговском крае. Елецкий настоятель питал всех подданных обители из запасов обители, а для других бедняков покупал хлеб на свой счёт. – Так кормил он нуждающихся во всё голодное время.
Когда в 1700 г. надлежало представить образованного и строгого по жизни архимандрита для занятия иераршеской кафедры Сибири, – представлен был св. Димитрий. В февр. 1701 г. приветствовал он в Москве царя речью и 21 марта посвящён в митрополита Тобольского. Но здоровье его было очень слабо, чтобы бороться с суровостью Сибирского климата, и он сделался болен. Пётр Великий посетил его и дозволил ему оставаться в Москве до нового назначения. Янв. 4-го 1702 г. определили его в митрополита Ростовского. В течение годового пребывания в Москве он ознакомился с новым порядком дел, который вводил Пётр Великий, заключил связь дружбы с митрополитом Стефаном Яворским, блюстителем патриаршества, и сказал несколько проповедей. Марта 1-го 1702 г. прибыл он в Ростов и, остановясь в Яковлевском монастыре, указал в правом углу монастырского собора место для своего погребения. Святитель обратил пастырское внимание прежде всего на служителей Церкви и к глубокой скорби увидал, что невежество его было до крайности и небрежение о звании изумительно. Он обратился к ним с двумя «окружными посланиями». – В первом обличал невежество и нерадение их относительно тайны исповеди. Во втором подверг рассмотрению небрежность и грубые мнения о таинстве евхаристии. Чтобы приготовить сколько-нибудь достойных служителей алтаря Божия, завёл он при архиерейском доме училище из трёх классов; часто посещал сам классы, следил за успехами учеников, предлагал вопросы и возбуждал любовь к св. истинам: иногда сам исправлял должность учителя, в другое время способным объяснял священное писание. Святитель Божий служил образцом ревности к высокому долгу пастыря. Во все воскресные и праздничные дни совершал он служение и редко без проповедания слова Божия. В июне 1706 г., быв в Ярославле, встревожен он был детскими помышлениями некоторых стариков своей паствы. Брить бороду и усы, чего требовал царь, казалось им то же, что искажать образ Божий. При выходе из собора после литургии, остановили его вопросом: «как поступить им? Они готовы положить на плаху голову, но не брить бороды». «А что отрастёт: голова или борода?» спросил святитель. «Борода», отвечали они. «Ну так лучше вам не беречь бороды, которая не раз может отрасти», сказал святитель. Попечительный архипастырь написал потом для своей паствы рассуждение: «об образе Божии», которое впоследствии много раз было издаваемо для всей России. Он рассылал и другие наставления по своей пастве, как-то вопросы и ответы о вере, где говорил и о перстосложении для креста, «зерцало православного исповедания», наставления для евхаристии. В конце 1705 г. и в 1706 г. был он в Москве для чередного занятия делами церковными; и там он нередко занимался проповеданием слова Божия. Зная, что для Церкви Русской не достаёт истории бытия людей, и уверенный в пользе сей истории особенно для пастырей народных, святитель решился заняться составлением летописи людей, а прежде того написал свод разных счислений времени. Он пересылал по частям труд свой на рассмотрение к блюстителю патриаршей кафедры, митрополиту Стефану. Тому было много скорбей по управлению, скорбей таких, которые по временам заставляли думать о покое. Ростовский святитель и в судьбе людей прошлых времён и в своей собственной видел, как неизбежны скорби на земле, и утешал первосвятителя и самого себя мыслями христианскими, самым верным врачевством против земных скорбей. Он писал блаж. «сколько могу, молю Господа, крепкого и сильного, да укрепит Он архиерейство ваше в ношении тяжкого креста. Не ослабевай, святитель Божий, под тяжестями. Ветвь под тяжестью приносит плоды. Не думай, что труды твои напрасны. «Придите ко Мне», говорит Господь, «вси труждающиися и обремененнии». – Велика награда перенесшим труды и зной дня. Не в суете те, которыми умно управляется корабль Христовой Церкви среди бурь. Ваше преосвященство считаете блаженным уединение. И я ублажаю его. Но худо ли рассуждение и св. Макария Египетского о пустынниках и о трудящихся для пользы других? Он пишет: «одни (пустынники) с помощью благодати заботятся только о себе; другие (учители) стараются принести пользу душам ближних. Последние много выше тех». Подвизайся же, Христов подвижник, о укрепляющем Иисусе. Бремя возложено на ваше святительство не случайно, а по смотрению Божию. Готов для вас и венец праведной награды. Благо носить иго Христово; да будет же лёгким бремя его!» Занятия летописью остановлены были сеятелями лжи. Учители раскола, проникая из Брынских лесов в паству Димитрия, требовали от пастыря обличений. В 1708 г. занялся он обширным «розыском» о Брынской вере. Тогда же, узнав в одном священнике наглого защитника суеверных толков, святитель отрешил его от места, с тем, чтобы шёл он в монастырь. Пронырливый священник нашёл себе защиту у доброй царицы Прасковьи Феодоровны, которая весьма уважала святителя Димитрия и была им уважаема. На просьбу царицы за пронырливого попа святитель отвечал: «много досады причинил он мне, перед множеством людей поносил моё смирение, называл меня еретиком, Римлянином, неверным. И я всё это прощаю ему, для Христа моего, Который, быв укоряем, не укорял и сносил страдания терпеливо. Смотря на незлобие Спасителя моего, простил я священника, не запретил ему священства, а предоставил ему избрать себе место в монастыре. – Но страшусь гнева Божия, если пущу в Христово стадо волка, одетого в овечью шкуру – губить души человеческие раскольничьим учением. Итак, молю ваше царское благородие не прогневаться на меня, что не могу выполнить невозможного». Святитель Димитрий изображал на печати своей герб благородной фамилии своей и знаки святительства. Это значило, что людям смиренным давал он видеть, к их вразумлению, преимущества свои, данные ему свыше, – также он помнил в душе о своих немощах. Выше всего были для него дела звания. Свой «розыск» о Брынской вере посылал он по частям учёным друзьям своим – иноку Феологу и справщику Поликарпову для; предварительного пересмотра и, окончив к Троицыну дню 1709 г., разослал его по своей епархии. Оканчивая розыск, хотел он возвратиться к продолжению летописи. Но Господь судил иначе. Болезни тела, изнурённого учёными трудами и подвигами, становились чаще и тяжелее, и близился конец земной жизни его. Да и человек Божий созрел для вечности блаженной. Подвижник Божий во всю жизнь соблюдал строгое воздержание, мало вкушал пищи. В первую неделю великого поста он только раз принимал пищу; в страстную неделю вкушал только в четверток. Сам искренно благочестивый, он питал и поддерживал благочестие и в служивших при его доме. Он советовал им при каждом ударе колокола вспоминать о смерти и, ограждая себя крестным знамением, читать: «Отче наш» и «Богородице Дево, радуйся». Посетителей оделял иконами и советами любви. Любовь к распятому за нас Господу обращал он в главное начало жизни своей, и эта любовь расширяла сердце его для объятия всех любовью. За три дня предсказал он кончину свою, и смерть нашла его коленопреклонённым на молитве, на 58 году жизни его, 28 окт. 1709 г.
Спустя 42 года после кончины тело святителя обретено нетленным, хотя лежало в сыром месте и без каменного свода. Омофор и саккос, митра и шёлковые чётки были невредимы, а дубовый гроб сгнил. Со времени открытия мощей потекли исцеления от живого пред Богом святителя: больные горячкой, иные и с помешательством ума, получали здоровье; людям, не владевшим по нескольку лет ни ногами, ни руками, возвращалось употребление поражённых членов; бесноватые, как видели они, были осеняемы святителем и становились здоровыми. После того указом 1757 года установлено праздновать во всей Русской Церкви 28 октября день кончины святителя и 21 сентября день открытия мощей его.
Святитель Димитрий – св. учитель Церкви всех времён. Можно ли не насладиться учением его?
Из догматических сочинений св. Димитрия самый важный труд его – «розыск о Брынской вере», написанный с ясным и глубоким разумением христианства. – Сочинитель уличает раскол в полном несоответствии его духу Евангельскому. Частными мнениями раскольников он мало занимался и выставляет их только как странности или как улики в главном грехе раскола; не занимается ими и потому, что, как писал он: «довлеет моей худости писать о сём, чего в тех книгах («Увете» и «Жезле») не написано; написанная же повторити не настоит нужда». Вера раскольников – неправая, учение их вредно душе, дела их богопротивны; вот три мысли, которые раскрывает он в трёх частях «Розыска». Ныне явилась мода выхвалять раскол за его нравственность, и даже говорят, что доселе смотрели только на теоретические мысли раскола и не ценили жизни его. Пусть послушают святителя, какую цену даёт он жизни раскольничьей. Метко и сильно поражает «Розыск» врагов св. Церкви. За то и злятся же они на сочинителя «Розыска». В 1766 г. шайка раскольников решилась было украсть и сжечь мощи святителя, но не успела в покушении оттого, что святитель сам известил архимандрита о замысле злодеев.
После «Розыска» достойны внимания «Зерцало православного исповедания» и «Ответы о вере» – то и другое род краткого катехизиса, применённого к нуждам времени; последнее отличается систематическою строгостью, а первое – подражанием известному «Исповеданию веры». Сочинение «О пресуществлении евхаристии» приближает св. тайну к общему разумению сравнениями с явлениями природы, занимая выражения и у школьной учёности.
«Четьи-минеи» св. Димитрия – образцовое сочинение по искусству изложения, по критической осторожности в выборе известий и по духу благочестия. – «Да не будет ми лгати на святаго», сказал сочинитель, и выполнил своё слово, предложив чтение самое назидательное.
Всех проповедей святителя издано до 94 и ещё две речи. Искренность убеждения и глубокое благочестие составляли лучшую собственность их. Живостью речи и выражениями сильными проповедник поддерживает внимание слушателей к нему и не дозволяет скучать даже сухостью созерцательных истин. Тонкий вкус благочестивого проповедника виден особенно в том, что у него редко, не так, как у Яворского, встречаются странные приёмы речи, занятые у школы, например, остроты Польских учёных или намёки на богов. «Внутренний человек, в клети сердца своего поучающийся и молящийся» – прекрасное наставление для упражнения во внутренней молитве. «Молитва исповедания к Богу» – вопль грешника, кающегося с живой скорбью о грехе и тихой надеждой на Благого. «Исповедание грехов пред иереем» пересказывает грехи против Бога, ближних и самих себя, чего сам грешник не решился бы или не умел бы высказать. В размышлениях «о страданиях Спасителя» слышится голос души, дышащей той любовью к Распятому за нас, которая говорила в Апостоле: «мне же да не будет хвалитися, токмо о кресте Господа нашего Иисуса Христа». Одно из них писано стихами. Духовные песни (канты) св. Димитрия петы были, по его приказанию, в последние часы жизни его. – Это одно показывает значение их для душевного назидания. Песни: «Ты мой Бог – Иисусе; Иисусе мой прелюбезный, воплю к Богу в беде моей» – такие песни, которые всегда могут доставлять пищу и сердцу и уму. Наконец, «духовное завещание» святителя – урок для иночески-пастырской жизни. Повторим его здесь.
«Я, смиренный архиерей Димитрий, митрополит Ростовский и Ярославский, внимаю гласу Господа моего, глаголющего в святом Евангелии: «будите готови, яко в оньже час не мните, Сын Человеческий приидет. Не весте бо, когда Господь дому приидет, вечер, или полунощи, или в петлоглашение, или утро, да не пришед внезапу, обрящет вы спяща». Внимая сему гласу и страшась его, особенно оттого, что часто подвергаюсь недугам, день-ото-дня изнемогаю телом, на всякий час жду того страшного часа, указанного Господом, и по силе готовлюсь к исходу из сей жизни. В таком расположении сочёл я за нужное известить духовной грамотой моей всякого, кто бы захотел после смерти моей отыскивать келейное имение у меня: пусть не трудится он понапрасну и не тревожит служивших мне для Бога. Пусть знает он, что сокровищ и богатства не собирал я от юности моей (не из тщеславия говорю о том, но извещаю ищущего моё имение). С того времени, как принял я святой иноческий образ, постригся в Киевском Кирилловом монастыре, на осмнадцатом году возраста моего, и дал обещание Богу любить произвольную нищету, – с того времени и до приближения моего ко гробу не приобретал я имущества, кроме святых книг, не желал иметь лишних одежд, ни вещей, кроме самых нужных. И душою и на деле старался я, сколько мог, соблюдать нищету и нестяжательность. Не заботился о себе, а полагался на промысл Божий, который никогда и не оставлял меня. Подаяния, какие доходили до рук моих от благодетелей или из доходов по должностям, употреблял я на мои и на монастырские нужды, там, где был игуменом или архимандритом. Точно также и в архиерейском сане не собирал я келейных доходов, которые при том и не были большими, но иное употреблял на мои нужды, другое на нужды нуждающихся, как приводил Бог. Итак, пусть никто не трудится по смерти моей отыскивать какое-либо келейное сокровище. – Ничего не оставляю я даже и на погребение моё. Пусть особенно при смерти явится перед Богом иноческая нищета. Убеждён я, что Ему приятнее будем, если ни одной копейки не останется после меня, чем то, когда бы раздавали множество собранного. Если меня, такого бедняка, никто не захочет предать обычному погребению; прошу тех, кто помнит о своей смерти, оттащить грешное тело моё в убогий дом и там бросить между трупами. Если же воля начальствующих повелит погребсти меня по обычаю, молю христолюбивых погребателей – похоронить меня в монастыре св. Иакова, епископа Ростовского, в углу церкви, где указал я место; смиренно молю о том. Кто захочет безмездно, для Бога, помянуть грешную мою душу, да помянут он будет в Царствии Небесном. Требующий же мзды за поминовение, прошу, пусть не трудится поминать меня нищего, который ничего не оставил на поминовение. Бог же да будет милостив ко всем и ко мне грешному во веки. Аминь».