Житие святого отца нашего Евстафия, епископа Антиохийского
Память 21 февраля
В сонме великих святителей Церкви Христовой святой Евстафий, епископ древней столицы Малоазийского Востока и Греко-Римской империи – Антиохии, является одним из славнейших христианских исповедников и борцов-защитников истинной веры в Бога.
Жил святитель Евстафий с конца третьего до половины четвертого столетия. Родился он в городе Сиде Памфилийском, а архипастырствовал сначала в Берии Сирийской, откуда за свои достоинства и заслуги Церкви, по желанию народа, отцами I Вселенского собора перемещен был в Антиохию.
Время архипастырской деятельности святого Евстафия было временем чрезвычайным и единственным в ряду веков жизни Церкви Христовой. Это был век особенно светоносный и по числу и по величию светил Церкви, учителей вселенских. Века последующие хотя славны также учителями веры, но то были уже подражатели и ученики богомудрейших отцов века четвертого. Брань христианства против язычества, совершавшаяся за первые три века под знамением Креста Христова, окончилась в начале четвертого века полной победой над язычеством, и уже не было более нужды защищать христианскую веру против язычества во всемирной Греко-Римской империи, уже не было нужды доказывать превосходство христианства над язычеством. Внешний покой, наступивший тогда для Церкви Христовой, дал возможность к всеобщему однообразному устроению внутренних дел Церкви и к беспрепятственным учительным беседам пастырей с пасомыми. Но тут-то и возникла еще большая нужда в брани еще труднейшей с внутренними врагами Церкви, с еретиками.
Главным из еретиков, смущавших в то время Церковь, оказался ученый пресвитер Александрийской церкви в Египте по имени Арий. В гордом увлечении своего ограниченного умствования Арий, возобновляя языческое учение о сообщении божества не богам, богохульно утверждал, что:
1) Бог Отец хотя вечен, но было время, когда Он не был Отцом и у Него не было Сына;
2) Сын создан, сотворен Отцом прежде всего и через Сына создан мир;
3) Сын не вечный, но высший всех тварей; Сын подобен Отцу – Бог по имени, но не по существу;
4) Бог Отец по благости сообщил Сыну мудрость: но Сын не знает вполне Бога Отца;
5) Дух Святой также не лицо Божие, а создан Сыном.
Возмущенный таким богохульным лжеучением, Александрийский епископ Александр убеждал Ария отказаться от такого еретичества. А когда Арий не подчинился кротким увещаниям епископа, был созван Поместный собор из ста епископов Египта и Ливии. Этот Поместный собор Александрийской церкви отлучил, как богохульных еретиков, Ария с несколькими единомышленными ему пресвитерами и диаконами, а они деятельно стали стараться приобрести себе поддержку не только между пастырями соседних церквей, а также и среди народа. Для этого они рассылали своих единомышленников и письма со своим хитросплетенным лжеучением по всем церквам Востока и составляли в духе Ариева лжеучения песни, распеваемые на народные напевы. Страсть же к богословским рассуждениям и спорам была в то время на Востоке столь велика, что религиозными вопросами занимались не только в домах, а и на площадях и перекрестках; язычники даже осмеивали эти споры в своих театрах и обращали разногласия христиан в пользу отвергнутого язычества.
Смущаемые таким образом лукавыми еретиками арианами, волновались церкви и в Сирии и там, где архипастырствовал святой Евстафий, спорили о разрешении богословских вопросов и недоумений... Святой же Евстафий, отличавшийся глубокими богословскими знаниями и светской ученостью, был твердым, неустрашимым исповедником православной веры Христовой и в Берии, во время последнего языческого гонения христиан, и теперь, при смущении Церкви арианством, одним из первых святителей ревностно восстал устно и письменно против богохульного лжеучения Ария и ариан.
Восстановить согласие и мир между православными и арианами в Александрии, в Сирии и в других церквах пробовал, но не смог даже равноапостольный император Константин Великий. Поэтому для прекращения раздора император решил прибегнуть к епископству всей Церкви христианской и созвал в Никее I Вселенский собор Церкви.
Император Константин, созывая этот собор, желал, по словам Евсевия, историка того времени, посвятить Христу Спасителю «священнический венец из прекрасных цветов, сплетенный и связанный единением мира». И на зов императора собралось в город Никею из Азии, Африки и Европы одних епископов до трехсот; были даже епископы из стран, не подчиненных Греко-Римской империи, например из Персии и Скифии. Число же сопутствовавших им пресвитеров, диаконов и прочих клириков было еще много больше числа епископов. Из мирян, кроме высших сановников, прибыло в Никею много философов и ученых. И вот на этом соборе святому Евстафию вследствие его великого благочестия и глубоких познаний богословских и мирских, соединенных с непоколебимой ревностью к сохранению чистоты православного вероучения, дано было святителями Церкви особенно выдающееся важное значение. Святому Евстафию поручено было первое председательство на великом Вселенском соборе; он занимал место первого епископа, сидя с правой стороны императора, и ему дана была честь от всего Вселенского собора приветствовать речью равноапостольного императора Константина. Вот эта красноречивая и сильная верой и духом речь святителя Евстафия:
«Благоверный государь!
Благословен Бог, избравший тебя царем земли, рукою твоею истребивший идолопоклонство и водворивший через тебя в сердцах верующих мир. Уже попрана власть духов злобы; ниспровержены алтари многобожия; рассеивается мрак нечестия; и свет Божественного учения озаряет всю вселенную. Прославляется Отец, почитается и Сын, возвещается и Дух Святой – Троица Единосущная; Едино Божество в трех Лицах или ипостасях всюду проповедуется. На сем учении, государь, утверждается величие твоего благочестия. Сохрани его для нас целым и ненарушимым, да никто из еретиков, проникнув в Церковь, не расторгнет единства троичного Бога и не подвергнет нашей веры поруганию! Причина же настоящего собрания и рассуждений наших – неистовый Арий, который, прияв служение пресвитера в Александрийской церкви, оказался чуждым учения блаженнейших пророков и апостолов. Ибо Единородного Сына и Слово Отчее он не признает единосущным и равным Отцу, и почитатель твари хочет сопричислить Творца к творению. Повели, государь, чтобы он, оставив свое заблуждение, не восставал против учения апостольского или, если останется упорным в своем нечестивом мнении, изгони его из общества Православной Церкви, – да не колеблет он более своими нечестивыми мнениями веры душ слабых». Так говорил святой Евстафий.
На этот I Вселенский собор христиан прибыли в Никею многие языческие философы, одни с тем, чтобы ознакомиться лучше с учением христианским, а другие по ненависти к этому учению надеялись при помощи хитросплетенных рассуждений запутывать речи епископов и опровергнуть учение христианское. Церковные писатели упоминают, что одному тщеславнейшему из этих философов по имени Федон, который защищал нечестивого Ария и его хульное учение, первое опровержение от имени всего собора давал святитель Евстафий Антиохийский, как владевший высокими философскими познаниями. И философ этот в конце своих прений со святым собором был поражен ответами святителей настолько, что громко воскликнул: «Слава Тебе Боже, открывшему святым Твоим, превышающее всякий ум, таинство чистого, безмерного и не созданного Божества. Молю Тебя, Христе, всеблагого Сына всеблагого Отца, прости мне все, сколько я согрешил против Тебя, увлекаясь доселе нечестивыми мнениями Ария... Отныне я предаю навсегда проклятию Ария и нечестивые мнения его и всех, одинаково с ним мудрствующих и богохульствующих против Отца и Сына и Святого Духа...»
Но сам Арий с несколькими единомьшленниками остался непреклонным в своих мнениях. Тогда отцы собора, между коими столь почетное место занимал святой Евстафий, торжественно и единогласно исповедали Сына Божия единосущным Богу Отцу; Ариево же учение, как противное слову Божию и отеческому преданию, со всеми, содержащими Ариево лжеучение, предали анафеме и отлучению от Церкви правоверующей. А чтобы утвердить в точности правое исповедание веры на все последующие времена, отцы собора изложили это исповедание в Символе веры, как данном от Бога. Ария и двух единомышленных с ним епископов Феона и Секунда, после отлучения их от Церкви, император сослал в заточение.
Утвержденное Вселенским собором исповедание христианской веры подписали и многие покровители Ария, а Евсевий, епископ Никомидийский, и Феогний Никейский, подписав этот соборный Символ, отказались подписать осуждение Ария. За это, как защитников Ариевой ереси, император объявил их лишенными их церковных мест и отправил в ссылку, откуда, однако, они прислали письменное раскаяние в своем заблуждении и потому были прощены и возвратились в свои епархии.
Церковный историк того времени, блаженный Феодорит, епископ Кирcкий, описывая I Вселенский собор, приводит, между прочим, следующий отрывок из сочинения святого Евстафия Антиохииского, написанного против ариан: «Когда для рассуждения о делах веры собрался в Никее великий Собор, на котором соединилось около 270 епископов (говорю около, потому что по многочисленности собравшихся не могу с точностью определить числа их, да притом и не исследовал этого с особенною заботливостью) и когда стали устанавливать Символ (веры) – на средину (собора) явилось сочинение Евсевия (Никомидийского), исполненное богохульного учения. Быв прочитано вслух всех, оно тотчас причинило слушателям неизъяснимую скорбь своим безобразием, а самого сочинителя покрыло невыносимым стыдом. Теперь работа Евсевиан обнаружилась и нечестивое сочинение (Евсевиев символ) ввиду всех разодрано... Боясь, как бы по приговору столь великого Собора не быть изверженными из Церкви, приверженцы Ария также встали (на соборе) и предали анафеме осужденное Собором учение (Ария)... Таким образом, через многие происки они удержали за собою предстательство в Церкви (то есть свои епископские места), тогда как им надлежало бы находиться под покаянием; (и после Вселенского собора) они то скрытно, то явно стали покровительствовать отвергнутым собором мнениям и даже подтверждать их. Кроме того, желая укоренить насаждение плевел, они остерегались встречи с людьми сведущими (в Св. Писании), уклонялись от надзора и таким образом как бы попрали проповедников благочестия. Но мы веруем, что люди безбожные не могут преодолеть Божественного: «Аще бо паки возмогут и паки побеждены будут...»
Возвратясь со Вселенского собора из Никеи в Антиохию, святой Евстафий созвал собор из епископов и пресвитеров многих церковных областей, подчиненных его Антиохийской митрополии, сообщил им акты всех постановлений Вселенского Никейского собора и убеждал их неизменно держаться этих постановлений и в особенности правильного исповедания веры, выраженного в Символе, утвержденном собором представителей всей Церкви христианской.
В следующем затем 326 году святому Евстафию поручено было отправиться для крещения пожелавших принять христианство жителей страны грузинской, древней Иберии, и для устроения там православной Церкви. Племена, населявшие древнюю Иберию (Георгию), или Грузию, были идолопоклонниками и огнепоклонниками; находились они в некотором подчинении Греко-Римской империи, но имели своих царей и свое гражданское устройство. Впервые некоторым приморским племенам Грузии проповедовал Христа Спасителя святой Апостол Андрей, по местному преданию, и с Симоном Кананитом. Обращена же была в христианство большая часть жителей и царская семья святою девою Ниною, пришедшей из Сирии в первой четверти четвертого века.
Когда по проповеди святой Нины, сопровождаемой чудесами, уверовали в Христа усерднейшие идолопоклонники – грузинская царица Нана и царь Мириан, они отправили к императору Константину Великому посольство с просьбой прислать в Грузию духовных лиц для крещения их и народа. Император сказал, что он обрадован обращению в христианство иберийцев более, чем присоединению целого царства к своей империи, и немедля повелел отправиться в Грузию святому Евстафию Антиохийскому с несколькими священниками, диаконами и прочими клириками. Они же привезли с собой в Грузию и всю церковно-богослужебную утварь. По прибытии святого Евстафия в столицу Грузии Мцхет царь Мириан послал повеление правителям областей, воеводам и царедворцам, чтобы все прибыли в столицу. Когда они собрались, царь Мириан в присутствии всех принял от епископа Евстафия святое крещение, а за ним царица и дети их; у моста же на реке Куре, где прежде находилось капище языческих жрецов, устроена была крещальня, где святой Евстафий крестил правителей областей грузинских, воевод и царедворцев, почему место это было названо «Мтаварта санатлави», то есть купель вельмож. Немного ниже этой купели священники, прибывшие со святым Евстафием, крестили народ, который притекал к крещению, побуждаемый проповедью святой Нины, – если кто не примет возрождения от воды и Духа Святого, тот не увидит жизни и света вечного... Священники же ходили потом по городам и деревням для крещения и научения прочих жителей Иберии. Итак, при помощи Божией, почти вся страна приняла крещение, и евангельское благовестие утвердилось в Иберии трудами в этом деле святой Нины и святого Евстафия Антиохийского. Во Мцхете святой Евстафий освятил только что перед прибытием его построенный в царском саду храм во имя двенадцати апостолов и даровал новоустроенной Церкви Грузинской чин богослужения и вероучения Православной Греческой Церкви. Первым епископом Грузинской Церкви поставлен был пресвитер Иоанн с подчинением его Антиохийской митрополии, почему и доныне патриарх Антиохийский называется в титуле: «И Иверским». Таким образом, при объединении ныне Церкви Грузинской с Российскою, святой Евстафий является первосвятителем целого древнейшего Православного Экзархата нынешней Всероссийской Православной Церкви.
По окончании благоустроения тогда новой Грузинской Православной Церкви святой Евстафий заповедал юной Церкви Христовой мир и возвратился в Антиохию.
В Антиохии ревностного святителя Евстафия уже ожидали усиленные труды и тяжкие испытания. Уверенность, что после Вселенского собора воцарится мир и полное единение во всей Церкви, была напрасна. Оказалось, что вышеупомянутые епископы, приверженные к арианству, соглашались с большинством членов собора не искренно, а только видимо, по своим личным соображениям и расчетам. Когда после Никейского собора император Константин поехал в западную часть империи, арианствующие снова подняли голову. Они прежде всего стали хлопотать через приближенного к императору пресвитера о возвращении из ссылки Ария с явно поддерживавшими его епископами и, убеждая, что они сделались жертвами ошибочного мнения и что сосланные дадут императору письменное заявление в принятии постановлений Вселенского Никейского собора, – достигли их возвращения. Всячески желая водворить мир в Церкви, император проявлял знаки своего благоволения даже и к возвращенным из ссылки, а они пользовались этим для распространения арианских заблуждений и под разными благовидными предлогами принялись преследовать главных поборников правоверия, святых епископов Александра, а потом Афанасия Александрийских и святого Евстафия Антиохииского.
Единомышленники Ария надеялись, что после Никейского собора, вследствие настоятельного требования императором Константином полного мира для Церкви от всех без исключения, никто уже не будет бороться с распространением арианских заблуждений. А святитель Евстафий еще с большей ревностью продолжал противодействовать распространению арианства и обличал его еще сильнее, опираясь на осуждение его Вселенским собором. Зная же, что Евсевий, епископ Кесарии Палестинской, который отчасти подчинен был Антиохийскому епископу, придерживался и до Вселенского собора арианских взглядов, коих не был чужд и опыт его символа, святой Евстафий писал и Евсевию увещания и обличения арианских заблуждений. Евсевий очень негодовал на это, отвечал осуждением понятий святого Евстафия, утвержденных собором, называя их савелианскими, и, продолжая придерживаться понятий арианских, жаловался на святого Евстафия другу своему Евсевию Никомидийскому, возвращенному из ссылки. А этот Евсевий Никомидийский был самым хитрым и коварным арианствующим епископом. Даже император Константин, свидетельствуясь самим Богом, писал никомидийцам, что Евсевий был союзником и помощником жестокого гонителя и мучителя христиан Ликиния, что Евсевий с бесстыдством защищал отовсюду опровергнутую ложь ариан и обошел, низко обманул даже его, императора Константина... И вот этот-то лукавый Евсевий Никомидийский вместе с друзьями своими Феогнисом Некейским и Евсевием Кесарийским решили избавить ариан от святого Евстафия, неутомимо ревностного обличителя их заблуждений.
Император Константин до построения Константинополя находился очень часто в Никомидии и, чтобы польстить ему и выполнить свой план удаления святого Евстафия, лукавый Евсевий Никомидийский выразил императору пламенное желание видеть великолепный храм, тогда только что выстроенный Константином при Гробе Господнем. Польщенный таким желанием, император предоставил в распоряжение Евсевия свои царские колесницы, что придало путешествию Евсевия особенный почет. Под благовидным предлогом поклонения святыне иерусалимской к нему присоединился и Феогнис Никейский, верный сообщник его злых замыслов. Прибыв в Антиохию с личиною благочестия, они были приняты святым Евстафием добросердечно и с подобающею епископам честью. Когда же они достигли Иерусалима, продолжает древний историк, и увиделись со своими единомышленниками (арианствующими) Евсевием Кесарийским, Патрофилом Скифополиским, Аэцием Лидским, Феодотом Лаодикийским и другими, которые заражены были учением Ария, то открыли им тайное свое намерение удалить святого Евстафия. Под предлогом оказания чести Евсевию Никомидийскому эти единомышленники сопроводили его до Антиохии, где выражали большое уважение и святому Евстафию, чтобы он не подозревал расставленных ему коварных сетей. А так как в то время в Антиохии находились еще и некоторые из православных епископов, то арианствующие предложили составить братский собор для обсуждения некоторых общих предметов и дел Церкви, на что святой Евстафий и прочие епископы согласились.
И вот в то самое время, когда епископы собрались, вдруг явилась к ним женщина с ребенком на руках и с криком объявила, что отец ее младенца Евстафий. Нисколько не смутившись, святитель Антиохийский потребовал, чтобы женщина та представила свидетелей, которые бы знали высказанное ею, и сообщила бы какие имеет тому доказательства. Но она отвечала, что свидетелей у нее нет. На это арианствующие епископы заявили, что будет достаточно, если женщина подтвердит свое обвинение клятвой. Епископы же православные не согласились с этим, напомнив, что по древнему правилу и апостольскому указанию (1 Тим. 5:19) для принятия обвинения на священника требуется не менее двух или трех свидетелей, почему они и воспротивились определению, которое арианствующие хотели постановить об осуждении святого Евстафия Антиохийского.
Между тем православный народ в Антиохии, услышав об оскорблении, по проискам приезжих епископов, любимого своего архипастыря Евстафия, заволновался и готов был взяться за оружие против приверженцев арианства. Тогда Евсевий Никомидийский с Феогнисом Никейским, видя церковную неудачу своего замысла против святого Евстафия, поспешили уехать к императору и сообщили ему, что в Антиохии происходит народное волнение, которое возбудил будто бы епископ Евстафий Антиохийский в защиту своих религиозных мнений, нарушая тем столь желанный мир Церкви; они присоединили к этому еще новую клевету, что епископ Евстафий оскорбительно отзывался о матери императора Константина. Им нужно было прибегнуть к такой возмутительной клевете, чтобы решительнее возбудить императора против святого Евстафия, потому что женщина, клеветавшая в Антиохии на святого Евстафия, пораженная после этой клеветы тяжкой болезнью, призвала многих священников и православных граждан и пред всеми созналась, что ее подкупили арианствующие, чтобы она оклеветала епископа Евстафия; она пояснила еще, что клятва ее пред епископами была не совсем ложна, так как отец ее дитяти, местный медник, именуется также Евстафием. Таким признанием женщины в подкупе ее арианами враги святого Евстафия были опозорены своею же сообщницей, и их замысел удалить епископа Евстафия по обвинению женщины оказался неудачным, почему они и прибегли к возмутительной клевете об оскорблении святителем Антиохийским царской матери.
Обманутый и возмущенный император, который всеми способами старался сохранить мир между христианами, прежде всего для прекращения волнения народа в Антиохии вызвал в Константинополь святого Евстафия.
Святой же Евстафий, предвидя свою высылку из Антиохии, еще чаще и чаще пред этим собирал православных граждан и настоятельно, со всею силою своего задушевного красноречия и глубоких познаний убеждал их не соблазняться в его отсутствие еретическими лжемудрованиями и непоколебимо пребывать верными Православию.
Святой Иоанн Златоуст свидетельствует об этом так: «Святой Евстафий, бодрствуя и наблюдая и предвидя издалека все, имевшее случиться (нападение ариан на Православие), как мудрый врач, прежде чем болезнь вторгалась в город, пребывая здесь, приготовлял лекарства и управлял священным кораблем Антиохийской паствы с великою предусмотрительностью, посещая все места, воодушевляя всех и возбуждая к вниманию и бодрствованию, как будто морские разбойники нападали и покушались отнять сокровище веры... И, призвав всех, увещевал не отлучаться (истинной веры), не уступать волкам и не предавать им паствы, но оставаться внутри, заграждая им уста и обличая их, а простейших из братьев утверждая... И повсюду он посылал людей, которые бы учили, убеждали, советовали, заграждали доступ противникам...»
И большинство паствы антиохийской осталось верным Православию, несмотря на назначение в Антиохию вместо святого Евстафия епископа из арианствующих, так как народ чуждался таких епископов и с многими православными священниками образовал отдельные от арианствующих собрания, почему ариане называли их «Евстафианами» за то, что они были верны Вселенскому апостольскому православному вероучению.
Но эта раздвоенность народа, ради преданности большинства антиохийцев православным наставлениям святого Евстафия, еще более возбуждала императора против святителя и послужила к изданию императорского указа об удалении без суда и без лишения епископства святого Евстафия в 331 году в ссылку во Фракию. Исповедник же Христов и там продолжал проповедовать истинную православную веру с обличением еретиков. «Он, – по свидетельству Златоустого, – был хорошо научен благодатью Духа, что предстоятель Церкви должен заботиться не о той одной Церкви, которая вручена ему Духом, но и о всей Церкви по вселенной; этому научился он из священных молитв. «Если должно, – говорил святой Евстафий, – творить молитвы за вселенскую Церковь, от концов до концов вселенной, то тем более должно проявлять и попечение о ней обо всей, равно заботиться о всех (церквах) и пещись о всех...» Изгоняли Евстафия, но голос его не замолк; человек был изгнан, а слово учения не было изгнано».
Еретики же арианствующие, которые при преемниках императора Константина приобрели уже полное влияние, для большего стеснения святого Евстафия и надзора за его деятельностью настояли на издании еще императорского указа о переселении его из Фракии в македонский город Филиппы. Там около 345 года святитель Евстафий Антиохийский, всю жизнь свою неустанно боровшийся против еретических заблуждений и проповедовавший правильную веру в Бога истинного, скончался.
Вскоре после II Вселенского собора, бывшего в 381 г. в Константинополе и подтвердившего исповедание веры I Вселенского Никейского собора с повторением анафематствования арианства, полуарианства и всех ересей, возникших против православного христианского учения, – настало благоприятное время для прославления святителя Евстафия Антиохийского, мученика за истинную веру. И в 382 году святые его мощи перенесены были в Антиохию с великой торжественностью в утешение горячо почитавших его антиохийцев.
Любимый народом, высокоуважаемый всеми православными отцами Церкви и превозносимый церковными писателями, святой Евстафий принадлежит к знаменитейшим, по трудам и заслугам для Церкви, епископам славного века четвертого. Св. отцы VII Вселенского собора называли святого Евстафия Антиохийского «твердым поборником православной веры и разрушителем арианского нечестия». Знаменитейший из отцов-учителей древней западной Церкви святой Иероним свидетельствует, что святой Евстафий был первым, писавшим против Ария, изумляется учености святителя и говорит, что он был весьма образован в духовных и светских науках, особенно же в философии, и написал бесчисленное множество письмопосланий о вере. Святой Афанасий Александрийский, Иоанн Златоуст, Василий Великий, Епифаний Кипрский, Анастасий Синаит и другие также подтверждают высокую образованность, религиозную ревность святого Евстафия. Известный же историк того времени Феодорит, епископ Кирcкий, называет святого Евстафия величайшим столпом Церкви и благочестия, таким же, каким был и святой Афанасий Александрийский и прочие самые главные поборники Православия того времени. А историк половины пятого века Созомен говорит, что «искусству проповеди и красноречию святого Евстафия чрезвычайно удивлялись его современники. Это (искусство) можно видеть в книгах Евстафия, которые доселе целы», – утверждает Созомен. «К сожалению, – замечает архиепископ Филарет Черниговский, – ныне нельзя сказать, что книги Евстафия целы: но и в том, что до нас дошло, видны все те качества, которые хвалили древние в сочинениях Евстафия». Полностью сохранились только вышеприведенные, «Речь императору Константину на I Вселенском соборе» и об Аэндорской волшебнице; из многих остальных сочинений святого Евстафия дошли до нашего времени только выписки, сделанные древними писателями.
По сохранившимся выпискам из книг против Ария видно, что святой Евстафий написал их восемь. Эти выписки показывают, что защитник истины прежде всего положил отличать места Священного Писания, которые говорят о человечестве Христа Иисуса, от мест, которые изображают Его как Сына Божия и Бога, и святой Евстафий выполняет это с особенным успехом, верно объясняя смысл тех и других мест. Этим он наносил самое верное поражение арианам, которые намеренно отыскивали места, относящиеся к уничиженному состоянию Христа Иисуса, и отклоняли от своего внимания, и особенно от внимания других, места другого рода. Против ариан же писаны замечания на Притчи Соломоновы (8:22) и на Псалмы Давида (15–56 и 92). Как первое место, так и некоторые слова из показанных псалмов ариане старались употреблять как свидетельство истинности своего учения. Святой Евстафий и здесь употребляет то же средство против них – соединяет и объясняет изречения Св. Писания, относящиеся к человеческой и Божественной природе Искупителя. Объясняя таким образом Священное Писание, святой Евстафий показывал арианам, что в Христе соединено было Божество и человечество, без изменения Своих свойств, что Сын Божий был под законом только для того, чтобы спасти рабов греха и осуждения. «Не Слово подлежало закону, как думают кощуны, – пишет святой Евстафий, – Слово Само – закон; и не Бог имел нужду в очистительных жертвах; Он единым мановением все очищает и освящает. Но так как Он носил человеческое орудие, заимствованное от Девы, то был под законом, – да освободит от рабства закона преданных осуждению клятвы...»
Такое направление сочинений святого Евстафия вполне объясняет, почему в «сводах толкований» на Священное Писание весьма часто встречаются толкования святого Евстафия Антиохииского.
Сочинение «о душе» составляло философско-богословское рассуждение святого Евстафия о душе Господа Иисуса Христа и направлено также против заблуждений ариан.
Наконец, сочинение святого Евстафия «о чревоволшебнице Аэндорской» является сочинением образцовым и по возвышенному изложению мыслей, и по красоте слога и изображений, оправдывая похвалу, которою отмечали сочинения святого Евстафия все писатели и отцы Церкви, имевшие в своих руках эти сочинения. В этом труде своем святой Евстафий, между прочим, делает строгие, но справедливые замечания Оригену за его излишнюю любовь к аллегорическому объяснению Священного Писания, т.е. не по прямому, не по буквальному смыслу слов. Так, Ориген «изъясняет аллегорически, отлично от буквального смысла слов, – пишет святой Евстафий, – колодцы, вырытые Авраамом и прочее, относящееся к тому, в длинной речи, давая всему делу другой смысл, тогда как колодцы эти доселе могут видеть в той стране обыкновенными очами»... И об Аэндорской волшебнице (1Цар.28) святой Евстафий доказывает, вопреки Оригену, что не могла она и не вызывала души пророка Самуила, а являлся по ее чарам только призрак, представлявший Самуила для обмана и на пагубу Саулу. Здесь святой Евстафий учит, что в Ветхом Завете души праведников покоились в недрах Авраама, но не могли восходит на небо прежде того, как Иисус Христос отверз двери Небесного Царства Своим воскресением; праведники Нового Завета счастливее тех праведников – они по разлучении с телом достигают уже славы небесной, уже некоторого общения с Господом Иисусом Христом...
Жизнь и деятельность святителя Евстафия Антиохийского весьма поучительна не только для пастырей Церкви, а также и для всех положений жизни православных христиан. Вот об этом, кроме приведенных выше, еще некоторые общие указания, какие делает всем православным Златоуст, вселенский учитель веры христианской в своей пространной «похвале» святому отцу нашему Евстафию Антиохийскому.
«Не удивляйтесь, что, начиная слово похвалы святому Евстафию Антиохийскому, я назвал этого святого мучеником; он своею смертью окончил жизнь, как же он мученик? Я часто говорил вашей любви, что мучеником делает не одна только смерть, но и душевное расположение. Не за конец дела, но и за намерение часто сплетается венец мученичества... Святой Евстафий потерпел смерть за Христа не в собственной стране, а в чужой. Это – дело врагов; они изгнали его из отечества, дабы посрамить его, но он сделался еще славнее и знаменитее через изгнание на чужбину, как доказал и конец дел... Святой Евстафий, подобно Апостолу Павлу, готов был на бесчисленные смерти, и все их претерпел расположением и ревностью, много опасностей, постигших его, перенес и самым опытом. И из отечества изгнали его и многое другое воздвигли тогда против этого блаженного, хотя не имели никакой справедливой причины к обвинению, а только то, что, по словам Апостола Павла, враги его «заменили истину Божию ложью, и поклонялись и служили твари вместо Творца» (Рим. 1:25), он же удалился от нечестия и убоялся беззакония, но это достойно венцов, а не обвинения».
«Для чего же был изгнан святой Евстафий, для чего Бог попустил гонителям его? Для чего? Не подумайте, что слова эти послужат к разрешению одного только этого недоумения; нет, если случится вам говорить о подобном и с язычниками, или еретиками, то, что будет здесь сказано, будет достаточно к разрешению всякого недоумения. Бог попускает истинной и апостольской вере Своей подвергаться многим нападениям, а ересям и язычеству попускает наслаждаться спокойствием; для чего? Для того, чтобы ты познал слабость их, когда они, и не тревожимые, сами собою разрушаются, и чтобы ты убедился в силе веры, которая терпит нападения и через самих противников умножается... Видишь ли, что Бог для того попускает ангелам сатаны нападать на рабов Божиих и причинять им бесчисленные бедствия, чтобы проявилась сила Его. Поистине, с язычниками ли или с жалкими иудеями мы станем рассуждать, для нас достаточно будет для доказательства Божественной силы то, что вера Христова, подвергаясь бесчисленным войнам, одержала верх, и, тогда как вся вселенная противоборствовала и все с великим жаром гнали тех двенадцать человек, то есть апостолов, они, бичуемые, гонимые и терпевшие бесчисленные бедствия, были в состоянии в короткое время с полным превосходством победить причинявших им это. Для того Бог попустил и блаженному Евстафию Антиохийскому быть отправленным на чужбину, чтобы еще более показать нам и силу истины, и бессилие еретиков».
«Молитвами святителя Евстафия да спасет Господь Бог Церковь Свою от всякого лжеименного знания и разделения и да сохранит церковное единение и мир в духе кротости и любви христианской, и всех нас, верующих, да помилует и спасет».
«И, за все воздав благодарность Богу, будем подражать добродетелям святых, чтобы участвовать с ними и в венцах, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, через Которого и с Которым Отцу со Святым Духом слава, честь и держава во веки веков. Аминь».