Анафематство 7

Никто не станет исповедывать, что в Господе нашем Иисусе Христе Дух действовал, как в простом человеке, или как в пророке, или как в апостоле. Однакож не станем ни отвергать, ни исключать апостольские слова, сказанные о Нем относительно естества видимой плоти, которые гласят: «по действу державы крепости его, юже содея о Христе, воскресив его от мертвых» (Еф. 1:19–20), «разрешив болезни смертные» (Деян. 2:24); и еще: «десницею Божиею вознесеся» (Деян. 2:33) и прочие подобные. Хотя эти слова положены по причине видимой плоти; никто однако не допустит, чтобы в Нем действовала (посторонняя сила) или как в человеке простом, или как в праведнике, или как в пророке, или как в апостоле. И опять не станем уничтожать, или отвергать, или неразумно и богохульно анафематствовать божественные слова, сказанные и положенные относительно естества видимой плоти, и не станем говорить, что в Нем действовал (Дух) или как в простом человеке, или как в праведнике, или как в пророке, или как в апостоле; потому что Он не говорил: «вот что говорит Господь», но как Сын законоположник: «аз же глаголю вам» (Мф. 5:22 и др.).

Против одинаковых слов и теперь мы употребим тот же способ защищения. Без сомнения, один есть Господь наш Иисус Христос, один и тот же, по верованию нашему, есть вечное и предвечное Слово Бога Отца и в последние времена мира человек от жены, имевший чудное рождение по плоти. Но так как Он есть один Сын и Бог и Господь, то совершал знамения силою, высшею человеческой, научая достаточными доказательствами, что хотя и был во плоти, но тем не менее есть в тоже время и истинный Бог, и сила Отца; потому что не перестал быть тем, чем был, сделавшись человеком. Поэтому совершал необыкновенные дела, – то посрамлял демонские силы и попирал сатану; то открывал свет слепым, воскрешал мертвых, укрощал одним словом волнующееся море, и чрез то не прославлял какого-нибудь человека и другого, отдельно существующего Христа, как например одного из святых пророков или апостолов, но себе самому приобретал славу, дабы все веровали, что Он есть истинный Бог по природе, хотя и соделался человеком. Итак в высшей степени нелепо было терпеть слова Нестория: «общи действия Троицы и имеют разделение только между ипостасями; поэтому слава Единородного иногда усвояется Отцу, иногда Духу, а иногда могуществу Христа». Итак желающие опровергать или пусть покажут нам другого Христа, отдельно и особо существующего и мыслимого, которому Единородное Слово Божие усвоило свое могущество, так как бы Сын был отличен от Него; или если Единородный от Отца и от жены человек по плоти не есть иной и иной, но один и тот же, то уместно ли было молчать, и не должно ли напротив противопоставить силу истины его пустословию, помрачающему красоту догматов благочестия? Итаке сам Сын был и есть Бог. Но как однажды снизшел до меры человечества и не считал домостроительство достойным отвержения, а все перенес, чрез добровольное за нас истощение: то и говорится о Нем, что Он оживотворяется Отцем, хотя по природе есть жизнь; говорится, что приемлет славу, хотя есть Господь славы. Поэтому Еврей из Евреев, истинно наученный в законе, и из колена Вениаминова, говорил: «Павел апостол ни от человек, ни человеком, но Иисус Христом и Богом Отцом воскресившим его от мертвых» (Гал. 1:1) «и славу ему давшим» (1 Пет. 1:21). Но хотя говорится, что Он принял славу от Отца, так как это дело подходит под меру человечества: однако Он сам знал, что имеет достоинство высшее твари, поскольку разумеется и есть Бог; поэтому и говорил: «вся мне предана суть Отцем моим, и никтоже знает Сына, токмо Отец, ни Отца кто знает, токмо Сын, и емуже аще волит Сын открыти» (Мф. 11:27). Но может быть кто-нибудь из любознательных скажет: если тебе все предано от Отца, как имеющему нужду в славе и долженствующему иметь данную власть над всем – по причине человечества; то как говоришь ты, что невозможно умам человеческим знать тебя, так именно, как и Отца? Но подлинно, говорит, познание меня не ограничивается видимым, потому что я Бог во плоти и крови; можно познавать меня по плоти, но по природе и славе Божества я имею то же, что Бог и Отец, и возвышаюсь над всяким умом и словом. Итак, – возвращаюсь к мысли предложенного, – мы не уничтожаем апостольских речей, – да не будет! – и не мудрствуя или не говоря ничего другого несообразного, не разрушаем основ вочеловечения; но везде следуя священному Писанию и приписывая словам богословов твердую непогрешимость, противостоим только тем, которые ниспровергают православные догматы церкви. А если говорится, что Отец воскресил из мертвых Господа нашего Иисуса Христа, то никто не усомнится, что это дело совершаемо было, очевидно, только по отношению к плоти Его. Он сам впрочем, будучи животворящею жизнию и действенною силою Отца, оживотворил свой храм: "разорите, – говорит, – церковь сию, и треми денми воздвигну ю» (Ион. 2:19). Итак оживотворяемое (тело) было не чужое, не какого-либо из подобных нам людей, по собственное тело самого Слова.