Отделение третье

Слово на Моавитскую землю

Весьма искусно завершив слово на Вавилонян и других иноплеменников, пророк переносит теперь предсказание на землю Моавитскую, то есть против главного города Моавитян, против всей страны и самого царства. И они представляли собою племя варварское, ненавистное для Бога, вследствие своей всецелой приверженности к идолослужению и особенной веры в искусство волхвования, вследствие восстания против славы Божией и особенной враждебности по отношению к Израильтянам. Так именно, когда Израильтяне, избавившись от власти Египтян, отправлялись в землю обетованную, то едва не погибли все, если бы исполнилась попытка Валака, который был тогда царем Моавитским, Написано же так в книге Чисел: и воздвигшеся сынове Израильтестии, ополчишася на запады Моава у Иордана ко Иерихону. И видев Валак сын Сепфоров вся елика сотвори Израиль Аморрею, и убояся Моав людий зело, яко мнози бяху, и оскорбе Моав от лица сынов Израилевых (Числ.22:1–3). Затем какой же явился у него злой умысел? Он подкупил Валаама из Месопотамии (а сей последний был лжепророк и птицегадатель), потом просил его, говоря: проклени мне Израиля; ибо вем, говорит, что ихже аще благословиши ты, благословени суть, и ихже аще прокленеши ты, прокляти (Числ.22:6). И им совершены были такого рода волхвования, для чего воздвигнуты были жертвенники и принесены жертвы; но обманулся в надежде своей Валак и ошибся в расчете своем, так как призванный для проклятия, сверх чаяния благословлял Израиля (Числ.23 и 24). Когда же попытка его окончилась, вопреки ожиданию, неудачей, тогда он еще иным способом приступает к делу преступному против них: он завлек Израильтян в свои сети тем, что они, обольщенные женскою красотою, отступили от любви к Богу и пожелали поклоняться Веельфегору, идолу Моавитскому. И об этом написано в книге Чисел так: и живяше Израиль в Саттиме, и осквернишася людие блужением со дщерьми Моавли. И призваша я в требы кумир своих, и ядоша людие требы их, и поклонишася кумиром их. И причастися Израиль Веельфегору, и разгневася яростию Господь на Израиля (Числ.25:1–3). Ибо поскольку, когда Бог защищал Израиля, тогда он был страшен и непобедим, то поэтому, злонамеренно и коварно удалив от него помощь Его, Моавитяне склонили его оскорблять сущего над всеми Бога и постоянно держались такого же правила. А если случалось, что Израиль, оскорбив Бога, подвергался несчастиям, то они похвалялись и поносили Бога, обвиняя Его в том, что Он, обещая спасать поклоняющихся Ему, ничего однако не может (для них) сделать. И свидетелем сего служит блаженный Иеремия, в видении на них говорящий: отсечен есть рог Моавль, и мышца его сокрушися: упойте его, яко на Господа возвеличися (Иер.48:25,26). И еще: яко тако глаголет Господь: взят есть Ариоф, и ограды его обстоимы суть. И погибнет Моав от людей, яко на Господа возвеличися (Иер.48:40–42). Ибо пришел по времени властитель Ассириян и Вавилонян с целью опустошения Иудеи; взял он также и города Самарийские. А Моавитяне опять, насмехаясь над погибшими, немало издевались и продолжали поносить славу Божию. За то и сами преданы были опустошению и совершенно погибли вместе с городами, с домами и со всем народом, так что казалось, что они как будто и не существовали вовсе. Посему предлежащее к изъяснению видение напоминает об имевшем случиться с ними, разумеется, вследствие гнева свыше, и говорит:

Некоторые из тех, которые тщательно исследовали сие, передают, что когда Вавилоняне намеревались начать войну против них, то произошло землетрясение, которое столь сильно поколебало главный город Моавитян, что вся стена его сама собою рушилась ночью, среди мрака. И как скоро это случилось, то еще до нашествия неприятелей они почти потеряли надежду спасения. Посему и говорит, что нощию погибнет Моавитска земля.

Это подобно тому, как если бы он сказал; часто, поднимая высоко брови (надмеваясь), вы услаждались несчастиями других, а теперь на вас самих идет война и имеющие произойти отсюда пагубные последствия висят над вашими нечестивыми головами. Итак, плачитеся не об ином ком-либо, но о себе.

Я говорил, что Моавитяне были сильны и надменны и дерзостно уповая на прелесть демонскую и на искусство волхвования думали, что они превозмогут всякую силу и даже силу самого Израиля, хотя бы последнему помогал Бог. Итак, в названном Левидоне был у них жертвенник (требище) и храм, славившийся своим устройством. Там они совершали прорицания и много похвалялись и это место наиболее почитали по сравнению с другими.

Но погибнет, говорит, и мастерская прорицания вашего.

Это был город один из наиболее укрепленных.

То есть, одно бесчестие падет на всех; потому что плешь есть знамение бесчестия.

Будут также и вся мышци обсечени.

От сильной скорби и плача; или от того, что у идолослужителей есть обычай делать нарезы на щеках и на мышцах. Итак, напрасно и это будете делать, говорит; ибо дело это будет совершенно бесполезно.

Смысл пророчества представляет нам образ городов, одержимых немалым страхом. Ибо, когда объяла их война и крайнее бедствие постигло как города, так и дома, тогда люди бегали по площадям (стогнам) и по узким проходам с воплем; а слабый и неспособный к сражению класс людей, как то: женский пол и дети, в самых домах перебегали с места на место, производя плач и вопль, когда видел ряды войск неприятельских и представлял в уме своем имеющее вскоре последовать избиение. Итак возрыдайте; потому что возопи Есевон и говорил дотоле, пока не услышася глас его. Города же эти, говорят, суть самые воинственные в земле Моавитской. Но когда это будет, говорит, они поднимут такой вопль, что не утаенно и не скрытно будут плакать, а напротив, голос их слышен будет и они явно для всех будут сетовать, так как граждане уже забудут обычное для них мужество и до такой степени удручены будут, что совершенно утратят крепость и храбрость и силы мыслей и предприятий.

Пред началом неисцельных бедствий всегда нападают горькие печали, весьма тяжкое уныние, и приступ страха, способный сокрушить и весьма дерзновенное сердце. Отсюда то, думаю, у некоторых и бывают угрюмые лица и как бы из глубины выходящие вздохи, выражающие собою жар внутреннего пламени. Поэтому и вопиют чресла Моавитиды; то есть, она находится как бы в муках рождения и испытывает внутреннее страдание, наперед устрашаемая молвой и представляя в уме еще не наступившую войну. Ибо узнала сие душа ея. По этой-то причине и сетует и вопиет в ней даже до Сигора, то есть, вся страна Моавитская даже и до самых пределов ея: потому что Сигор, говорят, расположен на самых границах Моавитских. Так ради чего же придется ей потерпеть сие? Юница есть трилетна. Третий год для неразумных из животных достаточен к тому, чтобы для них наступил цветущий возраст жизни и чтобы совершилось в них развитие силы зрелости. Посему тот же год служит для них временем и к тому, чтобы укрощать их. Итак, доколе телица (юница) еще не испытала ярма, резвится и молода, выпуская только что вырастающие рога, дотоле она часто прыгает, выскакивая из двора и стойла (хлева): такова была и страна Моавитская, нападавшая на страны соседние и делавшая набеги на более слабых. Говорят также, что она высока, и по одной проезжей дороге, так называемой Арониим, в нее вступают приходящие из других или городов или стран. Таким образом, в самом, говорит, возшествии Арониим плачущеся взыдут. Слово же у плачущих таково: сотрение и трус; потому что они наперед вопияли о тех страданиях, которые имели случиться вследствие войны, как бы потрясающей все, города и дома, и сокрушающей (стирающей) живущих в них.

Город Неврим (Немрим), говорят, лежит на крайних границах страны по соседству с Чермным морем, и так обилен водою и пастбищами, что жители его могли иметь много лошадей; а потому были весьма воинственны и имели лошадей опытных в военном деле. И так, вследствие Божественного, говорит, гнева и вследствие нашествия неприятелей страна лишена будет вод и зеленой травы; а когда это случится, тогда совсем ослабеет опытность в военном деле, так как пред тем уничтожатся кони и погибнут от голода. Но как скоро это будет, говорит, неужели и после того она будет так много и высоко думать о себе? Еда, коль скоро сие случится, спасется и убежит от рук неприятельских? Ибо, так как наперед уже отнята будет сила их, то какая, наконец, останется надежда спасения?

Самые южные части Сирии (Дамаскинцев), говорят, населяют бесчисленные племена так называемых Сарацин, простирающиеся и до самой страны Персидской. Они вооружились вместе с Вавилонянами и опустошали землю Моавитскую. Ибо и они следовали за Вавилонянами, хотя и были одного и того же племени с Моавитянами и соседственны с ними, так как и Сами назывались Арабами (Аравлянами). И так взят будет, говорит, Неврим: наведу бо на дебрь Аравлян и возмут ю. Дебрию же, по-видимому, именует Неврим, вследствие того, что он лежит в углубленном месте, тогда как другие города подняты на высоту и лежат на горах. Поскольку же не часть Моавитян сокрушена была войною, но вся их земля во всех частях своих была потрясена и шаталась наподобие пьяного: то посему, говорит, от пределов до пределов ее пройдет вопль, разумеется, сетующих и тех, которые обыкновенно совершают плач над имеющими погибнуть в войне. Прейде бо вопль предел земли Моавитския говорит, до Агаллима, и плач ея даже до кладезя Елимля. Именует же здесь города крайние и на самых границах лежащие, разумею Агаллим и кладязь Елим. И выразив мысль, что плач будет простираться на всю страну их, как я сказал, затем говорит, что вода Рембона наполнится крове. Говорят, что Рембон есть река весьма многоводная, Но наполнится, говорит, крове, обозначая этим, вероятно, то, что с изобилием вод во время войны будет спорить количество крови падающих в войне; и реки будут казаться окрашенными в багряный цвет и разольется вода земная уже не чистая и не имеющая вида воды, но будет иного цвета и уподобляться будет крови. Взята же будет, говорит, та земля Арабами (Аравляны), так что все семя Моавле, и Ариилево снято будет, то есть, погибнет и истребится. Останок же, говорит, послю аки гады на землю. Ибо жестокие всегда идут в плен так, как некоторые змеи, очаровываемые волшебными звуками напевания некоторых людей и как бы усыпляемые, переходят в необычное им состояние кротости; потому что выражение: послю означает высылку, так как у взявших страну или город есть обычай иногда не всех совершенно убивать, но, истребив самую воинственную часть всего народа, остальных ставить в ряды плененных силою оружия. Если же к историческому (буквальному) смыслу нужно присоединить и некоторый иной смысл, то должно знать, что душа, огражденная страхом Божиим, как бы стеною, крепка и непобедима и превозмогает над силою рук с нею борющихся, так как побеждает начала и власти и миродержителей тмы века сего, духов злобы поднебесных (Еф.6:12). Если же совратится к тому, что не потребно, будет идти по стезе не правой и, обходя угодное Богу, увлечется к страстям мира сего и сбросит с себя иго благопокорливости: то сие лишает ее всякой помощи, делает ее как бы лишенною ограды, предоставляет неприятелям беззащитною и открывает страстям доступ к ней, так что она никоим образом не может их избежать. Так некоторые преданы в неискусен ум (Рим.1:28) и сделались легко побеждаемы от чрезмерных похотей, и ничто не спасает их, но в бессилии повергаются они под ноги врагов, Ибо аще, сказано, Бог всяческих затворит от человеков, то кто отверзет (Иов.12:14)? и всесильную десницу Предавшего кто превозможет? Итак, да пребываем в страхе Божием; потому что только таким образом приобретем благодать благоволения свыше, с юношескою отвагою будем духовно бороться с грехом и страстями и, весьма мало заботясь о властительстве диавола, достигнем награды вышнего звания, проводя жизнь славную и вполне достохвальную.

В известное время Салманассар, царь Ассирийский пошел войною на Самарию и взял в ней города и сверх того еще многим городам Иудеи сделал зло и множество народа отвел в плен в страну свою. По этой причине племена Моавитские насмехались над Сионом или Иерусалимом и именовали его камнем пустынным, не над ним, конечно, насмехались несчастные, но над сущим над всеми Богом. Так и говорили они, что спасающая их рука ослабела, и что по сей причине они повержены под ноги врагов. Итак, о дщи Моавля, говорит, – и это есть обычная речь: – еда камень пуст есть гора Сион? Неужели, говорит, потерпел один только Сион? Неужели один он пал под ноги врагов и страдает опустением населяющих его? Не подпала ли и ты еще худшему его? Ибо ты будешь взята врагами и как из гнезда птенец отъятый перейдет в иную страну и будешь рабствовать врагам и будешь у них пленницею жалкою и поверженною долу и будешь находиться под игом рабства. Таким образом, к ней можно и необходимо было бы с пользою применить следующее правило: аще падет враг твой, не обрадуйся ему. Яко узрит Господь, и не угодно Ему будет, и отвратит ярость свою от него (Притч.24:17,18). Ибо не следует радоваться несчастьям других и случившееся с ближним делать поводом к своему удовольствию, хотя бы кто-нибудь и очень сильною скорбью был постигнут; но лучше соскорбеть ему и обращая взор на собственные грехопадения, весьма бояться, как бы и на нас не пришел гнев поражающего.

Смысл приведенных изречений весьма трудно истолковать вследствие переходов от одних лиц к другим и вследствие необычности состава слов и недоступности для всякого ума. Однако, насколько могу, попытаюсь изъяснить. Итак, когда опустошена была вся страна Моавитская, города были разрушены и дома сожжены, и вообще когда Вавилоняне жестоко свирепствовали в ней, тогда те, которые могли убежать, переселились в Арнон. А это был город из весьма укрепленных, соседственный со страною Моавитскою. Таким образом, к нему обращается теперь речь. Ты же, говорит, после сего, Арнон, множайше совещавай. Размысли, говорит, каким образом ты можешь спасти оставшихся и имевших возможность избежать ярости опустошавших страну. И делай покров плача ее, присно. Да, говорит, внемли голосу человеколюбия, будь покровом для постигнутых невыносимой скорбью. Ибо они бегут в полуденней тьме, то есть, во время дня и при сиянии полуденного солнца они имеют в уме своем тьму; потому что страх смерти весьма способен помрачить душу и как бы некую ночь вливает в ум, – нападение крайнего ужаса. Поэтому-то и говорит, что они ужаснушася. Ибо они едва не лишались чувств, устраиваемые ужасами войны. Но если бы ты и принял, говорит, жителей страны Моавитской, то все же знай, и весьма ясно (знай), что ты спас не всех, а небольшой и легко исчислимый остаток погибших. Это, думаю, хочет он обозначить, говоря: не от начала обитати будут в тебе, беглецы Моавли. Не с начала войны, говорит, принял ты беглецов: разве не вполне легко исчислить тех, которые возмогли убежать и разве их немало совсем? Итак, до конца доведено исполнение сказанного от Бога против Моавитян; потому что погибли они; хотя и оказался малый остаток, да и тот едва спасся. Но, о Арнон, говорит, ты принял оставшихся Моавитян, быть может, надеясь, что и они по времени будут в покровение вам от лица гонящего. Будет же не то. Отчего? яко отъяся помощь твоя, и князь погибе попираяй на земле. Ибо всегда защищавший тебя, говорит, вождь Моавитян, страшный и высокомерный и привыкший попирать противников как бы какой прах, исчез и погиб: он взят из среды и устранен. Чрез это же научает тому, что у Моавитян отнята надежда и на то, чтобы они когда либо опять могли получить прежнюю силу. Ибо нечестивые от земли все до самого корня, сказано, погибнут (Притч.2:22). Когда же совсем разразится Божественный гнев, то какой может быть остаток от подвергшихся ему? Или кто может восстать, когда его ниспровергнет Бог?

В этих словах ясное дается обетование, что Израиль по времени избавлен будет от невыносимого бедствия своего и от зол плена. Ибо когда Кир завоевал страну Вавилонскую, Израиль был освобожден и по милосердию Божию возвращен в святой град, под предводительством Зоровавеля, сына Салафиилева, который был из колена Иудина и из племени Давидова, и Иисуса сына Иоседекова, великого священника. Итак престол, говорит, то есть, царство Иудейское, исправится с милостью, то есть, возвратится в свое положение, по милосердию Божию. Сядет же опять на нем со истиною в скинии Давидове, судя и взыская суд. И скинией, как кажется, именует, царский дворец, имевшие пребывание в котором судили по закону самих тех, кои держали бразды управления царством. И что касается до воли Божией, они были заботливыми о правде, хотя некоторые и отступили от пути добродетели, уклонившись к худшему. Должно же знать, что после возвращения из Вавилона уже не раздельно жили Израильтяне, так чтобы в Самарии жили десять колен и половина Ефремова колена, с особым над ними царем во главе, в Иерусалиме же колено Иудино и половина колена Манассиина, опять с иным и своим собственным каким-либо царем над ними во главе; но, соединившись в единомыслии, вместе населяли Иерусалим, одного, наконец, помазуя царя. И это-то, без сомнения, было то, что сказано о них устами пророка: и изыдут от земли, и почиют мало еже помазати царя и князя (Ос.1:11, 8:10). Однако Бог обещает восстановление (исправление) престола у Иудеев, как бы укоряя чрез сие землю Моавитскую, так как она пустословила, говоря: камень пуст есть гора Сион. С тобою, говорит он, открыто смеявшеюся над Израильтянами, случится то и то; их же непременно и во всяком случае помилует Бог и избавит от случившегося и восстановит в прежнее положение царство их.

Весьма мудро предсказав о возвращении Израильтян из плена и о восстановлении в прежнее положение их управления, или царства, теперь опять переходит к Моаву и к ним обращает речь. Сказано же как бы от лица святых пророков: слышихом укоризну Моавлю, укоритель (бысть) зело. Они чрез это как бы одобряют Бога, справедливо наказывающего (Моавитян) и воздавшего должное и приличествующее им отмщение. Слышахом же, говорят они, укоризну Моавлю, прежде всего, ведая ту древнейшую историю, которую рассказывает Божественный Моисей. Ибо, как мы выше сказали, Валак подкупал Валаама, говоря: прииди проклени мне Израиля (Числ.22:6); весьма много также и кроме сего сделано по времени от высокомерия Моавитян, в противоборство славе Божией.

Между тем как святые пророки весьма ясно исповедали, что они слышали укоризну Моавлю, и знают даже, что Моав укоритель (бысть) зело, Бог как бы ответствует на это и говорит: гордыню отъях, то есть, Я не просто оставил Моава высокомерным, но устроил так, что высокомерие его самым делом уничтожено; ибо Я веду войну с гордыми и борюсь с теми, которые не хотят о себе скромно думать, а напротив, суетно надмеваются, высоко поднимают брови и не сознают немощь естества своего. Написано же, что Господь гордым противится (Притч.3:34). Потом, научая, что наказует праведно и вообще не напрасно наводит суд, Он обвиняет Моава, как нестерпимо недугующего высокомерием.

Отъях, говорит, гордыню твою, то есть, искоренил я Моава; но не это предвозвещали тебе прорицалища твои. Ибо прорицатели лживо обещали, что в воинских набегах ты будешь сильнее других и легко победишь противников и непобедим будешь для врагов и посмеешься над побежденными. Но не тако будет это, совсем нет; напротив, исход дел будет совершенно противоположный и не соответственный надежде твоей. Итак, трудно и поистине вредно внимать словам издевающихся и увлекаться речами волшебников, не сбывающимися согласно надеждам.

Что не так сбылось прорицание, как они ожидали, но иным образом и совсем в противоположном смысле, это он показывает ясно, говоря: восплачется Моав, хотя прорицание, или упражнявшиеся в пользовании искусством волхвования и предсказывали, что он не восплачется, а, напротив, поднимет радостные крики над погибшими и будет ликовать над ними лежащими. Поэтому вси, говорит, в Моавитиде восплачутся. И у живущих в Сефе будет помышление (а Сеф есть также город Моавитский), чем обозначается то, что они измыслили равномерный и благозвучный вопль и плач над самими собою.

В этих словах, по-видимому, речь обращается к занявшим землю Моавитскую, к Ассириянам, думаю, и Вавилонянам, которым Он повелел не стыдиться полей Есевонских; даже сжечь и самый Есевон; так же точно поступить и относительно Севама, чтобы возрыдали и находящиеся в нем виноградники. Им же говорит и сие: пожирающии языков; ибо вам повелеваю, говорит, о губители народов и ненасытные и жесточайшие звери, языков пожирающии: поперите винограды его, даже до Иазира. Это есть также город Моавитский. Виноградом же в сих словах опять именует жителей Моавитских; потому что богодухновенному Писанию обычно и дубравам и древам и виноградным лозам уподоблять живущих в том или другом городе и в стране. Так и об Израиле оно говорит: виноград бо Господа Саваофа, дом Израилев есть, и человек Иудин, новый сад возлюбленный (Ис.5:7). Говоря же: поперите винограды его, показывает опять, что не делом рук Ассириян было победить Моава, но всемогущий Бог был Тот, Который повергает противников к их ногам и дарует руке их силу побеждать.

Говорят, что когда напали Ассирияне, то весьма многие из Моавитян, убежав в сопредельную и соседнюю пустыню, старались в ней укрываться, и едва спаслись в весьма небольшом числе. Вавилонянам точно также нетрудно было и их найти при попущении Божием, так как Бог и на них простер гнев свой. Поскольку же наказует Он умеренно, как человеколюбивый, то как бы заповедует опустошившим землю Моавитскую не соединяться с погубляющими беглецов, но позволять им блуждать по пустыне, то есть, предавать забвению и оставлять розыск собравшихся в ней. Поэтому и говорит: обходите пустыню вы, посланнии, то есть, вследствие моего гнева посланные на то, чтобы силою взять землю Моавитскую, обходите пустыню, предайте забвению и пропустите пустыню; ибо они проидоша ее. Затем в средине сего поставлено: осташася, чрез что пророк опять научает тому, что не была бы в таком бедственном положении земля Моавитская, если бы не оскорбила сильно всемогущего Бога.

Пророческое слово представляет нам лицо, оплакивающее несчастия Моавитян и кроме того Иазира, сверх других городов опустошенного. Так и другие, говорит, города оплакиваю, как следовало оплакивать Иазир. Виноградом же и древами именует живущих в городах; исчисляет также и разрушенные города: Севама и Есевон. А народ неприятельский говорил: на жатву твою, и на объимание вина, как сказано. Что же говорил он? – Поперу, и вся падутся. И к тому еще: отимется радость и веселие от виноградов твоих. Ибо Моавитяне была любители праздников, совершали весьма многие священные обряды в честь демонов, проводили целые ночи при жертвенниках и в жертвоприношении всегда имели повод к веселью. А теперь возрыдают и восплачутся и будут далеки от всякого удовольствия душевного; потому что не возрадуются и не изгнетут вина в точилех, престало бо есмь: не будет, говорит, плода на винограде, так как вместе с виноградом погибнет и производимое им. И относительно винограда, если бы его совсем вырубили, это слово было бы истинно. Но если бы это было и относительно нас, как бы в значении примера на человеческие дела, то и тогда опять слово это научает, что вместе с родителями погибнут и рожденные от них, так как даже и самым чревоносящим женам не будет дано никакого помилования от неприятелей. Потерпел же это, говорим, во время войны с Римлянами Иерусалим. Так и говорил Спаситель, предвозвещая имевшее случиться с ним, что он окружен будет войсками, что в те дни будет горе особенно рождающим и непраздным (Мф.24:19).

После отъятия, говорит, веселия и радости от виноградов твоих и после того как в них никто не будет радоваться, а напротив, случится то и то, внутренняя моя будут как бы гуслями, песнею и мелодией в отношении к тебе. Ибо я возвещаю о твоих страданиях, известным для всех делаю наведенное на тебя несчастие; как бы какая стройная лира я буду возглашать, так ударю по струнам и сделаю слышною для всех песнь, аки стену, которую обновил еси. В начале видения блаженный пророк сказал, что нощию погибнет Моавитска земля, нощию бо погибнет стена Моавитская (Ис.15:1). Истолковывая же значение сих слов, мы говорили, что так как сделалось землетрясение, то стена Моавитская раскололась и прежде нападения неприятелей почти до основания разрушилась, чрез что произвела как бы некоторый гром на всю землю Моавитскую. Ее, правда, обновили, но совершенно бесполезный употребив на сие труд; потому что без труда взяли всю землю Ассирияне и Вавилоняне. Итак, возгласят внутренняя моя, говорит, о несчастиях твоих аки гусли, и таким образом всем известным сделаю страдание твое, подобно тому как, без сомнения, снесена (разрушена) была стена твоя, которую ты обновил, но только отнюдь не на пользу. Ибо так как стена пала сама собою, то ни от кого из живущих во всей земле Моавитской или даже и находящихся в других городах и странах не утаилось случившиеся.

И что еще к тому, говорит, случится имеющее послужить тебе в стыд и посрамление? Напрасные труды предпримешь ты, наполняя кровью жертвенники твои, совершая непрестанные жертвы и принося молитвы рукотворенным: не получишь отсюда ничего, что бы служило на пользу и к спасению; они не могут избавить тебя от грозящих зол. Ибо какая сила в бездушных идолах, которые и суть изобретения искусства человеческого и содетелями своими имеют покланяющихся им? Итак подобни им да будут, как говорит блаженный Давид, творящии я, и вси надеющиися на ня (Пс.113:16). Должно же знать, что Моавитяне были очень суеверны, были птицегадатели, лжепророки, тщеславились чудесами и весьма много доверяли несчастьям, происходящим от волхования. Ибо они думали, вероятно, что в состоянии будут преодолеть силу неприятелей не столько, как я полагаю, строевою опытностью, сколько помощью от богов их. Но ошиблись они в надежде своей, призвав на помощь, чрез жертвы и молитвы, бездушное вещество.

Сие, говорит, видение, сказанное от Бога против Моавитян, егда и возглагола, то есть, так как и прежде сказанных чрез меня слов весьма многое говорил о земле Моавитской Бог и в бесчисленных злодеяниях обвинял ее. Ибо, как я говорил раньше, и Божественный Моисей упоминает о развращении сего народа и повелел считать Моавитян в числе самых ненавистных. А сказал он так: да не внидет Амманитин и Моавитин в храм Господень, и даже до десятого рода (Втор.23:3). Он некогда удалил Израиля от любви к Богу и убедил его покланяться Веелфегору, соблазнив постыдными удовольствиями и увлекши красотой женскою в гибельные сети (Числ.25:1–5). Поэтому-то и сказал о земле Моавитской Бог всяческих как бы так: теперь же чрез Меня было сие слово на нее.

Пророческое слово и теперь приводит нас к воспоминанию истории. Именно, отделившиеся от Иерусалима десять колен Израилевых и половина колена Ефремова стали жить в Самарии; покланялись же золотым телицам, так как их привел к сему и нечестиво побудил Иеровоам, сын Навата. Затем они измыслили там и иные виды лжеслужения, каждый воздавая честь, как Богу, тому, что кому было угодно. Итак, вознегодовав за сие, Господь всяческих, так как при сем и оскорблена была слава Его и попраны были отеческие постановления, как бы нанял царя Ассирийского Салманассара и послал его против них; и сей последний покорил всю землю Самарян, целых три года пробыв в ней. В тоже самое время силою взята была и земля Моавитян. Итак, если и древле говорил, сказано, Бог, то и ныне глаголю, что в трех летех лет наемника, то есть, царя Ассирийского, обесчеститися слава Моавля. И этими последними словами обозначает или царство их, или величие городов, или многочисленность населения или же, быть может, людей возраста способного к войне. Оставится же, говорит, умален и нечестен, то есть, истреблено будет во время войны все, что находится в чести у них. Оставшиеся же будут совершенно незначительные, самые лишенные чести, немужественные и недостойные никакого внимания. Итак страшно есть еже впасши в руце Бога живаго (Евр.10:31) и осмеливаться оскорблять Всемогущего: как не будет это виною всякого несчастия? И наоборот спасительно – с любовью подчиняться Ему, ведать только Его единого, удаляться от сетей заблуждения и говорить Ему с добрым расположением: Господи, разве Тебе иного не вемы: имя твое именуем (Ис.26:13).

Город Дамаск был сильнейший и знаменитейший; но был нечестив и богоборен и пред очами всесвятого Бога был из наиболее ненавистных. Жители его были идолослужители, и как в мерзостях, так вместе и в высокомерии никоим образом не уступали Ассириянам. Но Дамаск и в ином отношении оскорбил всемогущего Бога. Именно, происходившие из племени Израиля, то есть, десять колен и половина колена Ефремова, отделившиеся от Иерусалима, и поселившиеся в Самарии, поклонялись золотым телицам, так как их довел до сего и нечестиво побудил к тому Иеровоам сын Навата. Они совсем удалилась и всецело отпали от любви к Богу и доведены были до забвения закона, данного им чрез премудрого Моисея. Когда же раз время вызывало их, и война имела приити на них, то они более не на Бога спасающего имели надежду, а напротив, скорее приглашали тогдашних жителей Дамаска и царствовавших над всею землею Сирийскою прийти к ним на помощь и взять из руки неприятельской. Посему, и особенно по этой причине, вознегодовал и огорчился на них Бог всяческих. Ибо совсем забыв, что были освобождены из Египта и свергли с себя неудобоносимое иго рабства, а затем перешли чрез море; далее, что ев манну и напоенные водою из камня и одержав верх над всеми врагами, сделались наследниками обетованных отцам благ, они, несчастные, у людей стали просить помощи, как будто решив, что Бог не может спасать их. По этой-то причине и преданы были царю Ассирийскому, который, взяв всю Самарию, разрушил и самый Дамаск и опустошил всю землю Сирийскую. А что слова наши о сем истинны, в том уверит сам пророк Исаия, говорящий: и бысть во дни Ахаза сына Иоафамля, сына Озии, царя Иудина, взыде Раассон царь Арамль, и Факеи сын Ромелиев, царь Израилев на Иерусалим, воевати на него, и не возмогоша разорити его. И возвестися в дому Давидове, глаголя: совещася Арам со Ефремом (Ис.7:1,2), то есть, царь Сирийский с жившими в Самарии. Ибо Арам значит Сириянин; Ефрем же, как от колена Ефремова, означает всего Израиля жившего в Самарии. Поскольку от колена Ефремова происходил Иоровоам, первый царь Израильский и бывшие вслед за ним по порядку цари, то как бы от царствующего колена, разумею Ефремово, и весь Израиль, живший в Самарии, так обозначается. Найдем же мы и в четвертой книге Царств, что во время царствования Факея в Самарии, с Израильтянами вошли в союз Сирийцы и царствовавший в Дамаске Раассон. Потом Ахаз деньгами привлекает к себе властелина Ассирийского и приглашает его поспешно прийти, защитить его и опустошить Дамаск, что и сбылось (4Цар.16). Итак, каким образом погиб этот воинственнейший, сильнейший и наглый город, это опять провозвещает нам в сих словах пророк, и говорит:

Не просто до опасности войны и происходящих отсюда бедствий дойдет он (Дамаск), говорит (пророк), но более того: возмется, то есть, до конца погибнет и падет совершенно, так что не будет и городом. Ибо будет, говорит, в падение, в век оставлен, и оставлен некоторыми, даже совсем, – теми, которые населяли его, не так, чтобы они переселились куда либо, но так, что истреблены были мечом неприятельским. А говоря, что он будет в ложе стадам, показывает совершенное его опустошение (запустение). Ибо в нем нашли покой пастухи и стада скота – стойла, как скоро пастухи были в домах его. По этому-то и весьма справедливо присоединяет, говоря: и не будет отгоняяй, так как никто, говорит, не запретит пастухам, чтобы они сделали стойлом столь славный и прехвальный город.

Для точного уяснения предлагаемых теперь изречений, думаю, снова должно припомнить историю, изложенную в книгах Царств. В то время как Ахаз царствовал над Иудою в Иерусалиме, Факей сын Ромелиев, царствовавший в Самарии над десятью коленами, пошел войною на Иерусалим. Поскольку же он боялся, что пожалуй слаб будет к тому, чтобы взять его, то взял в союзники по оружию Раассона, царя Сирии и Дамаска (4Цар.15:37, 16:5). Так говорит и сам блаженный пророк Исаия: и бысть во дни Ахаза сына Иоафамля, сына Озии, царя Иудина, взыде Раассон царь Арамль (а это значит: царь Сирийцев или Сирии), и Факей сын Ромелиев, царь Израилев на Иерусалим, воевати на него, и не возмогоша разорити его. И возвестися в дому Давидове, глаголя: совещася Арам со Ефремом, то есть, царь Сирийский с происходившим из колена Ефремова и царствовавшим над живущими в Самарии. И ужасеся душа его, и душа людей его, якоже в дубраве древо ветром возколеблется (Ис.7:1,2). Итак, Ефрем, оставивший Спасителя всех Бога, совершенно мало придав значения Его руке и помощи, сделал своим защитником вождя Дамаска и Сирийцев. Этим самым, и весьма естественно, он оскорбил Бога. Таким образом, Дамаск, сказано, разрушенный и опустошенный и потерпевший бедствия, бывшие следствием войны, ксему не будет укреплен, еже вбегнути Ефрему. Но не будет в нем и царство. Впрочем, быть может кто-либо скажет, что и после разрушения Дамаска оказывались некоторые царствовавшие над ним. Так и Павел упоминает, говоря, что в Дамасце языческий князь Арефы царя искал яти его (2Кор.11:32). Однако слово пророческое представляет очень ясное изображение предмета; потому что ксему не будет, говорит, могущественное и славное царство в Дамасце, хотя и были после того некоторые местные начальники, или лучше, племенные начальники, не облеченные однако же славою истинного царского достоинства. Итак не будет в Дамасце царство, говорит. Ослабеет вместе с ним и остаток Сирян, то есть, весь народ, ему подчиненный, так как Дамаск есть главный город Сирии. Потом самому Дамаску говорит: неси бо ты лучший от сынов Израилевых, и славы их. Ибо если, говорит, удела, Мне отделенного, то есть Израильтян, согрешивших против Меня, Я не пощадил, то каким же образом во всяком случае и всячески не потерпишь вреда от войны и сам ты, ничем не лучший Израиля?

Иаковом в сих словах именует он рожденных от Иакова, или жившие в Самарии десять колен и половину колена Ефремова, которые настолько удалились от любви к Богу, и от того, чтобы в Нем более полагать надежду спасения, что себе самим слишком доверяли и очень превозносились одною лишь многочисленностью и славою. Таков был нрав их. И об этом нам опять весьма ясно говорит пророк; потому что он сказал о них: славы их от порождений и болезней и от зачатий. И за тем к сему добавляет: даждь им Господи: что даси им? даждь им утробу неплодящую, и сосцы сухи (Ос.9:11,14). Итак, будет, говорит, в то время помрачение славы Иаковли, то есть мечами неприятелей истреблено будет великое и бесчисленное множество потомков Иакова, которым он и славился и о котором слишком много думал. Но и тучная славы его потрясутся, то есть, у них и царство ниспровергнуто будет. Ибо написано в четвертой книге Царств, что когда царствовал Осия (Озия) сын Илы в Самарии, Салманассар, пришедши, осаждал Самарию в течении целых трех лет, взял ее и Осию (Озию) переселил в Вавилон (4Цар.17). Таким образом, под словами: тучная славы Иакова могут быть подразумеваемы: царствовавший в то время в Самарии или, быть может, находившиеся во всей стране славные и более других знаменитые, богатством или могуществом превосходившие других и услаждавшиеся роскошью и почестями от всех.

Что и легко и без труда получат перевес над живущими в Самарии воюющие Ассирияне и что к тому же (с другой стороны) первые не совсем и не всецело погибнут, но что будет некоторый малый и остаток, на это ясно указало нам в сих словах пророческое слово. Ибо имеющие опытность к тому, чтобы жать колосья, искусно срезая их, собирают хлеб; но всегда оставляя позади себя стебель как бесполезный, таким образом проходят все поле посева. А имеющие обыкновение собирать зрелые плоды маслин частью палкой сбивают их, частью же руками касаясь и схватывая ветви собирают их; но наверное, три, или четыре или же пять из них остаются на верху ветвей и скрываются от глаз собирающих плоды. Подобное же нечто случится, говорит, и с живущими в Самарии: они потерпят, утверждает он, то же самое, что и колос, когда он попадает в руки жнущих. Останется же и в ней как бы только стебель, то есть, не многие из незнатных, или как зерен масличных два или три утаившихся от глаза собирающих плоды, так как они скрыты были на самых высоких ветвях.

Премудрый Павел, ведая, что не бесполезно и не тщетно то, чтобы вразумляемы (наказуемы) были от Бога призванные чрез него к познанию истины, пишет к ним в послании и говорит: аще наказание терпите, яко сыновом обретается вам Бог: который бо есть сын, егоже не наказует отец (Евр.12:7)? Предлагает же изречения и из богодухновенного Писания; ибо тотчас приводит слова: сыне, не пренемогай наказанием Господним, ниже ослабей, от Него обличаем. егоже бо любит Господь, наказует: биет же всякого сына, егоже приемлет (Евр.12:5,6; сн. Притч.3:11,12). Поскольку Содетель всяческих есть благ, всем хощет спастися и в разум истины приити (1Тим.2:4) то посему часто, чрез святых пророков, вразумлял Израильтян, особенно же Иерусалимлян, переселившихся в Самарию. А они, невоздержно предавшись тому, что нравилось им самим, и оставив Того, Который по естеству и воистину есть Бог, сделались поклонниками демонов и бездушным идолам совершали служение. Поскольку же они столь великим невежеством недуговали, что не хотели даже и сознаваться в нем, то Бог уже наказал их. Ибо кому не приносит пользы слово, того пременяет страдание, как бы по необходимости и насильно обращая их к тому, что угодно Богу. Таковое нечто говорит и блаженный Давид: уздою и браздами челюсти их востягнеши, не приближающихся к тебе (Пс.31:9). Как имеющие обыкновение приручать молодых коней и в сем искусные, с помощью узды обращают более диких из них к тихому ходу, так и Бог всяческих необходимостью, вытекающею из трудов и страданий, часто пременяет непокорного и разнузданного к избранию жития правого. Таковое же нечто испытав, и жившие в Самарии, лишь после того, как потерпели несчастия от войны, познали Наказующего и Оскорбленного, и отвергли служение идолам, и обратили око ума своего к Святому Израилеву, от Него только, очевидно, ожидая помощи и избавления от наведенных на них зол. Ибо не будут уповающе, сказано, на требища, ниже на дела рук своих, яже сотвориша персти их, и не будут смотрети на деревья свои, ниже на мерзости их. У них был обычай всходить на вершины гор и под дубом и под елию, как написано (Ос.4:13), поклоняться делам рук своих. Но уже не будут смотрити на сие, говорит, по опыту узнав, как тщетно и совершенно бесполезно для них дело это; даже более того, оно служит виною всякого несчастья; потому что по этой причине они и погибли и преданы врагам. Итак, самое лучшее, – остерегаться и со всею силою удаляться от Божественного гнева и не узнавать на опыте то, чтобы подвергаться бедствиям; но лучше весьма ревностно устранять причины, по которым мог бы гневаться Бог, а пред оскорбленным Богом, прежде нежели постигнут удары и бич, искать оправдания, отказываясь от пустыннейшего и чествуя наилучшее и всячески упражняясь в добродетели.

Из самых событий дает им возможность убедиться, что дела их идут в обратном порядке: они опять побеждали, с помощью Бога, и были некоторым образом страшны для городов и стран язычников; ибо взяли их без труда, так как Бог выравнивал и неровное и облегчал трудное. Когда же они сделались подражателями нечестия оных, тогда стали боязливы и легко пленены были ими; города их опустели и были оставлены жившими в них, таким же точно образом, как оставили некогда (свои города) Евеи и Аморреи, которые падали, истребляемые мечами их. Затем тотчас же ясно выставляет и причину того, почему они упали до такой слабости и потерпели столь жестокое и неудобоносимое бедствие: зане оставил еси Бога Спаса твоего, говорит, и Господа Бога помощника твоего не помянул еси. Ибо между тем как им должно было бы благодарить Его за то, чем они от Него были облагодетельствованы, с одной стороны освобожденные от рабства Египетского, с другой преодолевая врагов и опустошая города противников, а, наконец, и быв введены в самую землю обетованную, они взамен того злом воздали Владыке, бесстрашно оскорбляя Его и не одним каким-либо способом огорчая, но и о законе, определенном чрез премудрого Моисея, совсем мало заботясь, и совершенно оставив Богопочтение, и бездушным веществам воздавая честь, говоря о золотых телицах: сии бози твои Израилю, иже изведоша тя из земли Египетския (Исх.32:4). Итак, когда мы с Богом, то есть, стараемся помышлять о Божественном, и решаемся совершать любезное Ему, тогда во всяком случае будем сильнее врагов, станем попирать начала и власти и миродержителей тьмы сей, духов злобы; тогда препобедим, и весьма быстро, неуместные удовольствия и движения плоти; тогда победим помыслы лукавые, и дух властвующего (в мире, –  диавола) не найдет (себе) места в нас. Не заботясь же о преданности Богу, мы являемся немощными и немужественными, будем под ногами врагов, и преобладания сатаны ничто не возбранит.

Великою неясностью покрытый смысл приведенных изречений я попытаюсь, как могу, разъяснить. То, что говорит здесь пророк, имеет такой смысл: выше я говорил, что прельщая и прельщаясь и думая о том, о чем не следовало, Израильтяне, или Ефрем (под чем следует разуметь десять колен, переселенных в Самарию) высоко поднимали брови и думали, что решительно никто из врагов не может преодолеть силы их, вследствие того, что их очень много и они бесчисленны. Но они ошибались в своей надежде: они пали, и одни из них истреблены были войною, другие отведены в страны победителей, пленные и в страхе, и всякое испытывая бедствие. Когда же, по прошествии известного времени, именно в царствование Кира, они возвращены были из страны Персидской в святой град, причем перестали иметь отдельных царей, но все поселились в Иерусалиме и стали чтить закон Бога, тогда и в безопасности стали жить дети их и преемства родов достигли до детей детей их. Относительно этого-то, между прочим, научает и ныне приведенное слово, как бы от хлеба и колосьев предлагая образ. Ибо поскольку, говорит, Господа Бога твоего не помянул еси, то по сей причине неверен будет и не надежен к соблюдению сад, который насадиши, то есть семя твое и род твой. Когда же насадиши и увидишь его умножающимся, тогда прельстишися: потому что ты будешь думать, говорит, что можешь все сделать с помощью многого числа людей, но не истинно будешь судить: они падут наподобие колосьев, и ты найдешь совершенно бесполезною надежду на сие. А еже аще заутра посееши, то есть, находясь во свете и, наконец, познав Того, Который по естеству и воистину есть Владыка и Который легко спасает и может оказывать помощь: тогда насажденное или же посеянное процветет на жатву, то есть, принесет плод. Ибо истребление недозрелого колоса причиняет земледельцам ущерб и в труде и в надежде; а когда он достигает жатвы, то дает полнейшую надежду на доброе. Итак процветет на жатву, то есть, плодопринесет твое насаждение, когда будет у тебя утро, то есть, когда ты окажешься как бы во свете и дне и будешь в познании Бога. Тогда же и аки отец человечь наследие даси сыном твоим: потому что передашь сынам как бы какое наследство, благодушие и причастие помощи свыше.

Не безутешными оставляет израильтян Бог всяческих, как человеколюбивый, но вместе с страхом часто соединяет и надежду на доброе, и делает это предусмотрительно, дабы с обеих сторон принести пользу слушающим. Итак, что города их будут приведены в запустение, об этом сказано ясно; и тому, какой был повод к сему страданию, научил, говоря: зане оставил еси Господа Бога твоего, и Господа помощника твоего не помянул еси. Но поразивший (таким страданием) тотчас же обещает и целительное средство. Это изъясняется некоторым событием, о котором, ради пользы дела, необходимо сказать в немногих словах. В то время как Езекия занимал престол царский в Иерусалиме, взыде Сеннахирим царь Ассирийский на грады Иудины твердыя, и взят я. Ибо так написано (4Цар.18:13). Затем он (Сеннахирим) посылает Рапсака из Лахиса в Иерусалим, чтобы осадить его, и Рапсак, прибыв туда, начал делать укоризны против славы Спасителя всех нас Бога: безумец утверждал, что Он не может спасать их, хотя бы и желал делать это (4Цар.18:22,30 и далее).

Но пользовавшийся варварским языком и умом познал, опытом наученный, что всякому человеку опасно восставать против высочайшей славы, ибо вышел Ангел Господень, и уби в одну ночь от полка иноплеменников сто осмьдесям и пять тысящ. И восташа заутра, и нашли все трупия мертва (4Цар.19:35). Когда же таким образом в своих ожиданиях обманулся пославший, разумею Сеннахирима, то возвратился как беглец и едва спасся, заняв свой дом, хотя и погиб, притом даже не долго спустя, от сыновей своих. Ибо бысть, сказано, ему кланяющуся в доме своем Асараху, патриарху (родоначальнику) своему, Адрамелех и Сарасар сынове его убиша его мечем (4Цар.19:37). Эту-то историю и напоминает нам в сих изречениях пророческое слово, предуказует нашествие Ассириян и говорит: о люте множеству языков многих! и так далее. Оно оплакивает их как несчастных, едва-едва не умерших до одного в Иерусалиме, когда губил их Ангел. А что не один был народ, но скорее весьма много, это ясно показывает, именуя их множеством языков. Нашествие же они сделали на селения или города Иудеи, как вода многая и с силою устремляющаяся и производящая шум, даже как бы наподобие моря вздымаясь волнообразно на противников. Далее, хребтом языков многих называет их в этих словах потому, что многие народы теснимы были их преследованием, а преследующие всегда и везде идут за хребтом бегущих. Затем что после сего? Отвержет его, говорит, то есть, обратит назад и далеко будет преследовать его (далече поженет его), аки прах плевный веющих противу ветра, и яко прах колесный буря возносящая. Ибо что так легко развеваемо, как прах (пыль) из под колеса или с гумна, когда поднимает его порывистый ветер? А что Сеннахирим ушел как беглец, в сем может уверить Бог всяческих, говорящий к нему устами Исаии: и вложу брозду в ноздри твоя, и узду во уста твоя, и возвращу тя путем, ниже еси пришел (Ис.37:29).

Выше я говорил, что Рапсак, осадив Иерусалим и угрожая в непродолжительное время уничтожить его и сражающихся в нем, между тем, сам погиб со всем войском прежде наступления света и дня. Поэтому плач будет, говорит, к вечеру, так как Иерусалимляне, во всяком случае, ожидали, что утром будет начало войны и приступ, но этот плач прекратился до света. Вследствие сего и говорит: будет плач к вечеру; но прежде заутрия уже и не будет, то есть престанут и прекратятся слезы и исчезнут вместе с страхом от испытываемого бедствия, так как Бог является помощником, неожиданно уничтожает ряды неприятелей и к тому еще изгоняет вождя их из земли Иудейской. Это изъясняет и блаженный Давид, говоря; вечер водворится плач, и заутра радость (Пс.29:6). Но сей, говорит, жребий, сия часть пленивших вас и расхищающих как свое наследие. Укоряет чрез это Израильтян в том, что они сами сделали то, за что всему племени естественно было до самого корня погибнуть. Но сам же опять и милосердует и смертью наказует расхищавших выделенный для Него народ, ибо егда, сказано, разделяше Вышний языки, яко разсея сыны Адамовы, постави пределы языков по числу Ангел Божиих. И бысть часть Господня, людие Его Иаков: уже наследия Его, Израиль (Втор.32:8,9). Но кроме сего, как можно тщательнее заметь и нижеследующее, и как бы от совершившегося исторически (буквально) переходи к внутреннейшим мыслям. Когда лукавые и противные силы, наподобие сильного водного потока вливаясь в нашу душу, или вторгаясь вместе с искушениями внешними или же врожденными движениями плоти, стремятся осаждать благочествующий ум: то да не впадает в бессильную робость всякий из имеющих первенствовать с помощью Бога, но скорее на Нем утвердив свою надежду, пусть будет выше всякого страха. Ибо в том, что он получит от Него помощь, как можно усомниться? потому что Господь знает, как избавлять благочестивых от искушения. И блаженный Павел пишет: силен Бог, иже не оставит вас искуситися паче, еже можете, но сотворит со искушением и избытие, яко возмощи вам понести (2Кор.9:8; 1Кор.10:13). И, как Псалмопевец говорит: ополчится ангел Господень окрест боящихся Его, и избавит их (Пс.33:8). Также и когда не знающие священных догматов еретики, по своему упорству, восстают против поклонников истины, делают наступление на них, страшные и дерзкие, или возбуждая войны и гонения против них, или умножая их скорби и страх смерти: и они не менее тех обессилеют; яко рукою тайною ратует Господь на Амалика от рода в род, как написано (Исх.17:16).

Кто-либо удивится, быть может, и станет рассуждать сам с собою и скажет: чего ради в сих словах пророческое слово, бывшее против Дамаска, упоминает нам о земле, лежащей по ту сторону рек Эфиопских? На это мы говорим, что по временам Израильтяне, неосторожно дерзнув оставить Спасителя всех Бога, обращались к заблуждению безбожия; пренебрегая совершенно данною чрез Моисея заповедью, были наказуемы Богом, Который воздвигал по временам войны на них и изнурял проистекающими отсюда бедствиями. Они же, между тем как им должно было бы раскаянием умилостивлять Оскорбленного, удаляться от своей порочности, и возвращаться к тому, что угодно Законодателю, и от Него жаждать помощи, нанимали скопища сопредельных народов: иногда прибегали к царям Дамаска, а иногда к царям Египетским; и не только это одно делали, но и, научаясь культам помогавших им язычников, стремились соревновать им в этом. Так Ахаз, сын Иоафама, царь Иудейский, быв в Дамаске, и за тем увидев там посвященный идолу жертвенник, с необычным великолепием сделанный, устроил подобный и у себя и поставил в доме Божием. Таким образом, было видение на Дамаск; потому что се, сказано, Дамаск возмется от градов, и уже не будет укреплен, еже вбегнути тамо Ефрему (Ис.17:1,3). Видишь ли тотчас приведенную причину того, почему Дамаск, как говорит он, возмется от градов? Ибо уже не будет он, говорит, так укреплен, чтобы в нем находил себе убежище Ефрем, царствовавший в Самарии. Итак, обращает теперь слово к земле Египетской; потому что и к Египтянам прибегали Израильтяне, а особенно жившие в Иерусалиме и весьма усердно просили от них союза и помощи, более всего при нашествии Вавилонян. Так и устами пророка говорит: горе сходящим во Египет помощи ради, уповающим на кони и на колесницы (Ис.31:1). Случилось же нечто таковое: Навуходоносор по времени пошел войною на землю Иудейскую: при прохождении же своем он все, так сказать, восточные города опустошил. Но когда захотел взять город Тирян, бывший в то время на острове, и был в затруднении по недостатку перевозочных судов: тогда, пользуясь персидским умом и жаждою завоеваний, в надежде на множество войска, повелел, чтобы море было проходимым (как суша), для чего велел устроить насыпь и таким образом сделал его широкою большою дорогою от материка до самого Тира. Итак Тиряне, боясь, как бы город их не взят был силою, так как усилия Вавилонян доведены были до конца, отовсюду собрав корабли, удалились с острова, оставив ему пустой город. Когда же о сем узнал Навуходоносор, то обратил войско свое к тому, чтобы взять страну Египетскую, и взял ее беспрепятственно, так как Бог восстановил его против Египтян; потому что они, всегда высоко поднимая брови, похвалялись пред Израильтянами, как не имеющими Бога, могущего спасать их. Призываемые на помощь и на защиту к ним, они говорили, что их боги сильнее Бога Иудейского. А что царь Вавилонский взял землю Египетскую, после тщетных усилий против Тира, это может быть ясно из того, что Бог говорит пророку Иезекиилю: сыне человечь, Навуходоносор царь Вавилонск поработи силу свою работою великою на Тира, всяка глава плешива и всяко рамо наго: и мзда не бысть ему ни силе его взамен тяжелой работы, еюже работаша над Тиром. Вместо того даю ему землю Египетскую (Иез.29:18,19). Поэтому пророк и ей приносит горе, и говорит: горе корабелным крилам земли, яже об ону страну рек Ефиопских. Реками Ефиопскими он называет седмь устий, которыми широкая и великая река Египетская (Нил) соединяется с морем. Землею же по ту сторону рек именует город, теперь называемый Александрией, а тогда – Он. Он был весьма населен и имел жителей весьма сильных, и отстоял на недалекое расстояние от рек Египетских. От последнего устья, имя которому Ираклион, он отстоит к западу стадий, быть может, на восемьдесят. Поскольку же у населявших упомянутый город был обычай переплывать во всех направлениях ту реку, всегда судоходную, вывозить от себя другим и привозить к себе от других товары и пользоваться прибылью от торговли: то посему и называет несчастными корабли в сих изречениях пророческое слово; но не против самых кораблей произносит оно горе, а скорее против тех, которые ими всегда пользовались, радуясь и услаждаясь, как я говорил, добываемою от них прибылью. Ибо, когда вся страна занята была Навуходоносором, то прекратилась всякая торговля и таким образом уничтожена была и излишняя самоуверенность, так как погибли, вероятно, и владельцы кораблей. Итак горе, говорит, корабелным крилам земли той, яже об ону страну рек Ефиопских. Крылами же корабельными именует паруса, о которые ударяясь, течения ветров носят среди волн корабли, как бы птиц. Посылаяй по морю послы в залог, и послания книжная верху воды. Весьма труден смысл этих изречений; но он заключает в себе указание на рассказ из истории Эллинской, который мы необходимо должны будем привести, не выходя за пределы надлежащего или приличествующего беседам христианским, но настолько, чтобы сделать ясным для слушателей изложение мыслей. А слово истории таково: некоторые из Еллинских поэтов баснословят, что Мирра была дочерью некоего Кинира, который, будучи увлечен необузданною страстью сластолюбия, имел бесстыдное сообщение с собственною дочерью и сделал ее материю сына, которого и наименовал Адонисом. Но, краснея от стыда за совершившееся и законами естества изобличаемый в том, что нечестиво сделал, он, как говорят поэты, положил младенца на горе. Некоторые же из бывших там нимф, которых называют и горными богинями, взяв сего последнего, воспитали и сохранили его. Достигши цветущего возраста и будучи уже юношей, он оказался обладающим благолепнейшей красотою; занимался охотою и много упражнялся в сем занятии, ходя по лесам. Затем, говорят, так называемая у них Афродита, распутная женщина, увидав его, полюбила, имела с ним сообщение и никогда не покидала его. Оскорбленный сим Арей (Марс), бывший соперником в любви к Афродите, уподобляется свинье, нападает на него во время охоты, и тот внезапно погибает. Это-то обстоятельство, говорят, и было для Афродиты поводом к плачу: она дошла до такой степени скорби и отчаяния, что сошла в самый ад, желая оттуда вывести возлюбленного. Поскольку же супруга Плутона весьма высоко ценила юношу и как обладавшего досточудной красотой не отпускала, то они согласились между собою, чтобы разделить надвое круг годовой и половину года обладать им одной, а другую половину – другой. А когда Афродита возвратилась из ада, и возвестила о сем близким своим, или друзьям, или служителям, то событие сие обратилось в праздник и торжество. Таким образом, Еллины на сем основании и придумали такой праздник: они собираются к огорченной смертью Адониса Афродите, чтобы вместе с нею сетовать и плакать о нем, и ей же, как вышедшей из ада и говорящей, что она нашла того, кого искала, сорадоваться и вместе с нею плясать от радости. И до наших времен на совершаемых в Александрии священных (языческих) празднествах совершаема была и эта игра (в честь Афродиты). Научились сему и Израильтяне, и совершали то же самое, оставив Того, Кто по естеству и истинно есть Бог, и уклонившись к непристойному и демонскими прелестями неразумно увлеченные к распущенности и погибели. Упоминает о сем и блаженный пророк Иезекииль; потому что он говорит так: и видех, и се тамо жены седящия плачущеся о Фаммузе (Иез.8:10,14); а Фаммуз толкуется как Адонис. Совершаемо же было людьми, жившими в земле об ону страну рек Ефиопских, о каковой земле выше мы сказали несколько яснее, нечто таковое: взяв глиняную посуду, затем написав письмо к женщинам на папирусном свитке о том, что Адонис как бы найден, вложив это письмо в посуду и запечатав, спускали в море, совершив при сем некоторые священные обряды; и, как говорили, посуда эта вместе с свитком сама собою в известные дни года выносилась на поверхность моря; тогда нескорые женщины, преданные Афродите, достав ее и взяв потом (из нее) письмо, прекращали плач, как будто бы потому, что Адонис найден Афродитою. Итак пророческое слово осмеивает пред нами, как бывших некогда идолослужителями, как нечестивых, обольстителей и богоненавистных, тех, которые населяли землю, яже об ону страну рек Ефиопских, и говорит: посылаяй по морю послы в залог, и послания книжная верху воды. И к сему относится, конечно, также горе, как несомненно и к корабелным крилам: ибо горе корабелным крилам земли, говорит. Посему от общего горе простирается в частности и на посылающего по морю послы в залог, то есть, в ручательство единодушия. Ибо, как бы совершая таинство в честь Афродиты, они к почитающим ее и к недугующим одинаковым с ними безумием высылали с помощью папирусного свитка письма, не на кораблях помещая разносчиков, но как бы верху воды, вследствие того, что влагали оные, как я говорил, в глиняную посуду. Мы принуждены были сделать напоминание о зловонных и устаревших баснях и о мерзости Еллинской затем, чтобы только уяснить смысл предложенных изречений. Пойдут бо вестницы легцы к языку высоку, и к людем странным и строптивым: кто далее их? язык безнадежен и попран. Раньше я сказал, что оскорбили Ассирийских царей населявшие землю, яже об ону страну рек Ефиопских, поскольку просившим помощи Израильтянам не только обещали ее, но и послали, хотя и решительно никакой не принесли им пользы. Они же (цари Ассирийские), оскорбленные этим, после опустошения всей, так сказать, Иудеи, перенесли войну и на Египтян и взяли всю землю их без труда, так как Бог давал им силу превозмогать над мощью противников, по той причине, что они оскорблены были Египтянами. Итак, когда царь Вавилонский намеревался идти в поход против страны их, то некоторые скороходы прибыли из Иудеи, возвещая им об имевшем быть вскоре нашествии. О них-то и говорит пророк, что пойдут вестницы легцы, то есть, скорые и как бы окрыленные и проворные, возвещая близкое и как бы уже наступившее несчастье от войны. Языком же высоким и людьми странными и строптивыми именует Египтян; высоким, – вместо того чтобы сказать: высокомерным, или легким и быстрым; а странными и строптивыми, – как необыкновенно жестоких и не имеющих никого выше себя в этом отношении. Ибо кто далее их? говорит, вместо того чтобы сказать: кто так легок, невежественен, неразумен и так упражняется в необычной другим порочности, как народ Египетский? потому что Египтяне сильно преданы были идолослужению. Посему пророк именует их и языком безнадежным и попранным: безнадежным, потому, что он не ведал Того, Кто по естеству и воистину есть Бог и попранным потому, что вполне подчинив ум демонским прелестям, они как бы валялись у ног демонов. Или же и иначе можешь принимать сказанное: ибо впав в руки Ассириян, они потеряли всякую надежду благодушия и так были поражены, что даже, если можно сказать, не могли когда-либо и подняться, пали и простерты были под ногами победителей.

С пользою предвозвещает и способ пленения. Ибо обладавшие землею Египетскою думали, что их не могут взять в плен Вавилоняне, вследствие того, что вся страна их окружена весьма многими и великими реками и имеет широкие и длинные озера. А такие страны недоступны и неудобны к набегам для желающих опустошать их. Но поскольку Бог прогневался на них, то сделал и это удобным для Вавилонян; ибо осушив весь состав вод, сделал влажную землю годною для проведения по ней конницы. Это-то, я думаю, и означает пророк, говоря в сих словах: ныне реки земныя вся, аки страна населена, населится страна их; потому что места, говорит, удобные для плавания и всегда бывшие влажными, во время войны станут такими, что уже совсем казаться будут страною населенною и просто твердою землею, лишенною вод. Ибо чего не могло бы совершить Божественное и всесильное и высочайшее естество?

Руководители военного дела во время войны, поставляя кого-либо на местах холмистых, приказывают им часто поднимать знамя; и это для войска служит условным знаком известного действия. Пользуются также и звуками труб, или возбуждая к бою каким-либо обычным стройным рядом звуков, или же останавливая сражение, когда то считают нужным, трубят в трубы. Таким образом, и поднимаемое на высоте знамя весьма заметно, потому что имеющие обыкновение держать его стоят на горе; равно также и звук труб всем участвующим в сражении слышен и ясен. Итак, страдание Египтян, говорит, будет настолько известно повсюду находящимся, что будет подобно знамени, воздвигнутому на какой-либо из гор, и настолько же слышно будет, насколько, без сомнения, слышен звук трубный. Из сего мы можем познать и то (и это принесет нам великую пользу), что никоим образом не должно вызывать на гнев бессмертное Естество, или вообще и каким бы ни было способом делая непристойное и уклоняясь от служения Ему, или же сообщаясь с отступниками и находящимися под гневом Божественным, подражая их образу жизни, чтобы чрез то не сделаться общниками их в несчастии и не подвергнуться одинаковому с ними наказанию от Бога. Потерпели сие, как может всякий видеть, жители земли Египетской; ибо, поскольку они унизили Израильтян, а потом обещали спасать их, то с соизволения Божия преданы врагам на смерть и погибель.

Слово истории известно. Однако мы бегло изложим его. Бог спас Иерусалим, когда осаждал его Рапсак и окружил бесчисленным множеством Ассириян. Однако Бог спас. Ибо вышел Ангел Господень, сказано, и уби от полка Ассирийского в одну нощь сто осмьдесят и пять тысящ (4Цар.19:35). Итак будет, говорит, утверждение в моем граде; и что Я буду помощником для подвергающихся опасности, это так же ясно будет находящимся повсюду как ясен и весьма силен свет полуденный. Ибо когда солнце светит в полдень и сверху испускает на землю весьма сильные лучи, то все освещается самым обильным светом. Итак будет, говорит, для находящихся в опасности благодать и безопасность (утверждение), которая тогда будет дана Мною, аки облак росный во дни жатвы прежде жатвы. Что он хочет этим обозначить, о том я опять скажу. У жнущих есть обычай не прежде серпом жать колосья, как сошедшая роса сделает стебель более мягким для срезывания его. Поэтому предметом усиленного желания служит для них обстоятельство сие, то есть, ниспослание от Бога росы. Итак, превожделенно было для живущих в Иерусалиме это утверждение, как, без сомнения, и во дни жатвы роса, падающая пред жатвою.

Весьма труден и немало представляет темноты смысл предлагаемых здесь слов, равно как и самый состав речи, Однако, насколько возможно, попытаюсь растолковать его. Итак, речь ведется как бы от опыта земледельцев. У них есть обычай, когда они увидят виноградные кисти (гроздья) уже расцветшими и имеющими вид незрелого винограда, отрезать лишние лозы и малые кисти, излишне висящие вместе с бóльшими, отсекать садовничьими ножами (серпами), чтобы, получая более питательного соку, большие из кистей могли приносить зрелый плод. Таковое же нечто сделал, говорит, Бог всяческих или с Ассириянами, или с Египтянами, так как речь здесь не очень ясна относительно того, к кому бы она более подходила и казалась более приличною. Говорим, что если кто под одним виноградом захотел бы разуметь войско Ассириян, осаждавшее святой град, то мы найдем, что подразумеваемая в нем великая кисть означает то, что славный могуществом править царством не погиб вместе с другими, но спасся сам, истреблено же как бы бывшее в положении малых кистей (гроздьев) остальное войско и наподобие лишних ветвей как бы какой садовничий нож (серп) обрезал их острейший меч Господень. Ибо пали они, как я сказал, истребляемые рукою Ангела, и трупы их послужили на утешение зверем полевым и птицам небесным. Если же кто хотел бы думать, что это сказано о Египтянах, то тогда можешь понимать так, что опустошавшие землю Египетскую Ассирияне не до основания всю и не совершенно истребили ее, но как бы на малые ветви (гроздия) направив меч на расположенные там и сям жилища или селения, соразмерили гнев свой с гневом милосердного Бога, Который наказует оскорбляющих, но часто смягчает наказания и не совсем допускает погибать наказуемых.

Весьма хорошо рассказав об имевшем по времени случиться с народом Египетским на войне, упоминает и о последующем за сим обращении их к Богу и о том, что, отогнав от очей ума своего древнюю мглу прелести и расставшись с служением идолам, они обратятся к лучшему и познают сущего по естеству и воистину Бога, Содетеля всяческих и Господа, и перешедши как бы к некоторой новой и избранной жизни, принесут Богу плоды, которыми могут стяжать себе похвалу, и исполненные всякой похвалы, как бы дары принесут воню благоухания Богу веру, надежду и любовь. Оскорбленным же именует их народом по той причине, что они потерпели весьма многие несчастия, подвергшись действию гнева Божественного. И сверх того (именует их народом) отторженным, быть может чрез сие означая переход их к лучшему. Ибо растение также пересаживается и, вырванное из своей почвы, переходит на другую. Это есть способ наилучшего земледелия у опытных в возделывании земли. Так точно и ум заблуждавшихся некоторым образом пересаживается на другое место, отторгаемый, так сказать, от древней прелести, насаждаемый же на основании иных мыслей, занятий и знания превосходнейшего, даже более того, несравненно лучшего, нежели прежнее. А плоды будут они приносить в вечное время, то есть, постоянно, без какого бы то ни было перерыва, а напротив, всегда и до конца. Поэтому и великим народом их именует, или плодородие их чрез сие знаменуя, или то, что они соделались доброхвальны, быв призваны чрез веру во Христа. Ибо всех других некогда превосходившие преступлением идолослужения, ныне суть лучшие многих и более их благоразумные и имеют сильнейшую любовь ко Христу и дерзновенное стремление ко всему доброму. Идеже бо умножися грех, сказано, преизбыточествова благодать (Рим.5:20). Итак, куда же они принесут плоды? На место, говорит пророк, идеже имя Господа Саваофа названо, на гору Сионю, то есть, на гору Сион, где могло бы быть названо имя Господа Саваофа. Знаменует же чрез сие церковь, великую и духовную гору: потому что в ней нет ничего низкого и никаких извращенных (достойных попирания) догматов, но есть нечто великое и высокое, то есть, познание об истинном Боге и откровение, при том весьма ясное, тайн Спасителя нашего. Горою же Сионом богодухновенное Писание часто именует Церковь Христову, как бы от первого (Сиона) воспринимая имя духовно для Сиона истиннейшего, который есть высокий и умосозерцаемый. Но в средине сего вставлено изречение: язык надеющийся и попран, иже есть в части речней страны своея: потому что обращение Египтян к Богу началось с некоторой части страны, лежащей по ту сторону реки, дабы ты разумел при сем Ринокоруритов, или жителей одного из тамошних городов. Ибо и в дальнейшем, в видении на Египта, говорит: в той день будет жертвенник Господеви в земли Египетстей, и столп в пределех его Господеви. И будет в знамение Господеви и в век в земли Египетстей (Ис.19:19,20). Попран же означает как бы сокрушенного несчастиями от войны; а надеющийся значит, что после того он, наконец, утвердил надежду свою на Христе, выю свою подчинил игу Его и поработился Ему и, как плод, принес благочестивый нрав.