Глава 4

говорит Пророк.

Знал я это, видел я, что и Израилю оказывал Ты великое долготерпение.

Потому и предался я бегству, потом, преданный буре и киту, умолял Тебя снова возвратить меня к жизни, но теперь прошу о противном.

Предпочитаю смерть жизни в стыде; стыжусь же и прихожу в смущение, потому что столько людей называют меня лжецом. Но благий Владыка ответствует, и говорит Пророку:

Симмах перевел это яснее; ибо сказал: «по праву ли опечалился ты?» а прочие переводчики выразили: «хорошо ли сделал ты, что опечалился?» То есть: рассмотри сам в себе, имеешь ли ты справедливые причины к унынию? Здесь повелевает Бог Пророку у самого рассудка искать утешения в печали; а в конце пророчества как обличает его неблагоразумную скорбь, так показывает основательную причину Своего определения.

Это было прежде, а Пророк поместил после. Ибо сказав о покаянии Ниневитян, заблагорассудил в связи с тем сказать и о Божием человеколюбии, и о своей произошедшей от сего скорби. А здесь говорит о том, что было в продолжение всего этого, и именно, что после своей проповеди вышел он из города, и водрузив кущу, ждал исполнения предсказания. А сие явно было прежде его скорби; потому что, по исполнении уреченных дней увидев, что город ничего не потерпел, принес скорбную молитву свою Богу. Впрочем Бог и ему уготовляет еще утешение, и доставляет отраду какою-то тыквою, которая по воле Божией немедленно изникла из земли, выросла, широко раскинула ветви, и дала от себя тень.

Не глас Божий означен сим, а показано, что угодно стало Богу, и растение появилось. Так и выше говорил: «повеле Бог киту» (Ион.2:1), сказуя сим, что не по гласу, но по повелению Божию совершилось сие; потому что изволение называет Пророк повелением. Так блаженный Иона вместо скорби получил радость. Но Бог соделал потом, что пред утром какой-то червь повредил корень тыквы, по восхождении солнца она засохла. И после этого лучи солнечные сильнее обыкновенного стали ударять в голову Пророку.

Пророк снова пришел в малодушие, и изъявлял желание лучше умереть, нежели жить. Но Пекущийся о грешных и Промышляющий о праведных снова вопросил Пророка: ужели он крайне печалится о тыкве? Когда же Пророк сознался в этом, и сказал, что предпочитает оной горести смерть; говорит ему Бог: тебе самому предоставляю быть судиею. Поэтому рассмотри, справедливо ли тебе скорбеть о тыкве, над которой ты ни мало не трудился, потому что не садил и не поливал ее, под утро она выросла, и на следующий день стала добычею червя и солнечного зноя, а Мне не оказать пощады такому городу, когда от Меня получил он бытие?

Посему, рассудив это, подивись человеколюбию, для которого есть основательные причины. Сказанное же: «не познаша десницы своея ниже шуйцы своея», иные принимали, как выражение простоты Ниневитян; но мне кажется, что дается сим разуметь в числе обитателей множество оных. К сей мысли приводит нас самая цель изреченного Богом. Если и не должно было бы, говорить Бог, принимать покаяния грешных, то надлежало, по крайней мере, возъиметь сколько-нибудь жалости к столь многим тысячам людей, которые по юности возраста не знают еще, что такое правая, и что такое левая рука? А сверх сего в городе было бесчисленное множество и скота, который не подлежал никакому наказанию за грехи. Посему-то Бог присовокупил слово как о скотах, так и о незрелом возрасте; потому что ни те, ни другие не подлежали законному наказанию за грехи.

Таков конец пророчества. А мы прославим благого нашего Владыку, Который, не хотя смерти грешника, «но еже обратитися ему и живу быти» (Иез.18:23), попускает иногда скорбеть святым мужам, и против их желания иным оказывает милость. Так, когда великий Илия удерживал дождь, Бог делается пред рабом как бы неким ходатаем, говоря: «иди, и явися Ахааву, и дам дождь на лице земли» (3Цар.18:1). Посему, пользуясь такою благоснисходительностью, покажем в себе расположение, соответственное благодеяниям, и будем жить по божественным Его законам, чтобы пожать благие и вожделенные их плоды, по благодати Господа нашего Иисуса Христа. С Ним слава Отцу со Святым Духом, ныне и всегда и во веки веков! Аминь.