Глава 19

то есть тем, что будешь оплакивать, предвозвести, что будет с царем израильским. Под царем израильским разумеет имеющего престол не в Самарии (Самарийское царство давно уже кончилось), но в Иерусалиме, ибо тогда над всеми оставшимися израильтянами царствовал царь Иудин, и сие открывают нам четвертая книга Царств и вторая Паралипоменон. Матерью царя Пророк нарек Иерусалим, потому что оттуда исходили цари. Называет же львицею не только по царственному достоинству города, но и по дерзости нрава.

то есть поревновала нравам окрестных царей.

Означает сим бывшее после Иосии, потому что в короткое время правили Иерусалимом четыре царя – Иохаз, Иоаким, Иехония и Седекия.

Пророк разумеет Иоахаза, который, став преемником отцу своему Иосии, был злочестив пред Богом, и беззаконно поступал с подданными, но египетский царь, фараон Нехао, взяв его в плен, связанного отвел в Египет, и там понес он наказание за свое беззаконие. И сие-то означил Пророк, сказав: «ять бысть в растлении» его. Потом присовокупляет:

Сим изобразил Пророк Иехонию, сына Иоакимова, потому что ведет речь о сделавшихся пленниками и приявших конец жизни на чужой стороне, почему в настоящем случае не упомянул об Иоакиме, который умерщвлен в Иерусалиме. – Итак, кратко выразился о беззаконии Иехонии, который, царствовав три месяца с немногими днями, наполнил город несправедливыми убийствами. А что разумеет здесь не Иоакима, a Иехонию, свидетельствует о том присовокупляемое. Ибо сказано:

Иоаким не был отведен в плен, но умерщвлен в Иерусалиме, Иехония же потерпел все пред сим сказанное. Не без причины же Пророк нападение на него воинства, как на льва, назвал «мрежами», а наложенные на него узы – «уздою и клетом», ибо, как самого в переносном смысле назвал львом, так, согласно с сим, и бывшее с ним изображает иносказательно; льву же приличны мрежи и клетка. Так описав сие, переходит к притче другого вида, и говорит:

то есть матерь твоя уподобилась виноградной лозе и гранатному дереву, которое насаждено на берегу близ воды, и по причине тамошней влажности, зазеленело, украсилось цветами, и приносит обильный плод. Надлежит же заметить, что плода не назвал Пророк добрым. Под водою же разумел различные дары Божии; жезлом крепости назвал самую царскую власть, потому что жезл служит к вразумлению. Присовокупил же Пророк: «над племенем старейшин», потому что Иерусалим властвовал не над всем Израилем, но над правительственным только коленом Иудиным. Сказанное же: «и виде величество свое во множестве лозия своего», означает высокомерие города, внушенное ему благоденствием. Почему Пророк присовокупляет:

Все говорится в переносном смысле и приточно, как о виноградной лозе и о гранатном дереве. «Ветром же знойным» Пророк назвал нашествие врагов, а «огнем» – наказание, постигшее их по Божию гневу. Пророк сказал, что засохли жезлы крепости, потому что и царство угасло. Потом Пророк снова извещает, какие бедствия постигнут по пленении Седекию.

По сожжении города и божественного храма, когда все начальники были частью умерщвлены и частью отведены в плен, над оставшимися в Иудее бедными жителями Навузардан поставил князем Годолию; совершенно опустел тогда город, лучше же сказать, запустела вся Иудея, потому что стены были разрушены, дома сожжены и большая часть жителей умерщвлены и отведены в плен. Почему Пророк в говорит: «и ныне насадиша его в пустыни», но и в этом положении, продолжает Пророк, долго не будет, и самый остаток погибнет. Ибо сказано:

Измаил, будучи царского рода, позавидовав Годолии и воспользовавшись притворною к нему дружбою, в тайне злоумышляет против него, убивает его и большую часть бывших с ним, но убоявшись того, что сделал, предается бегству. Все же прочие, устрашившись гнева халдеев, вместе с Пророком Иеремиею ушли в Египет. Сие и выразил Пророк, сказав: «изыде огнь от жезла избранных его, и пояде и, и не будет в нем жезла крепости племени, скипетр владычествуя в притчу плача есть, и будет в плач». Явно же, что Пророк разумеет бывшее прежде возвращения из плена. Ибо тогда Иерусалим оплакиваем был своими, а для чужих стал притчею плача; у людей в обычае о впавших в великие бедствия говорить: чтобы и мне не претерпеть бедствий, какие претерпел такой-то. Сие-то и назвал Пророк «притчею плача». Присовокупил же, что нет «в нем жезла крепости», ни племени, ни скипетра, потому что до возвращения из плена не было князя или такого общества, которое могло бы составить из себя племя; по возвращении же из плена Иерусалим снова приобрел прежнюю знаменитость. Так предвозвестив сие, Пророк влагает в пророчество свое небольшую повесть, с сею же повестью немедленно совокупляет и пророчество.