Глава XXX

Так Я уверен, говорит, в предсказании, что желаю, чтобы оно было записано, что особенно покажет исполнение.

Страх уничтожает всякую силу. Велико человеколюбие Божие не потому только, что подвергает бедствиям, а и потому, что пред бедствиями наводит страх: испытают слабость женщин.

И это производит страх; вразумляется не сам по себе, а со стороны ближних.

Велик по чрезвычайности бедствий, и несть подобна ему. Сказано гиперболически, и время тесно. Это не пророчество, а исполнение.

Избавятся, однако, от неизбежных бед.

Как служат Богу? Когда приносят начатки; так бывает и у нас. Когда не работаем Богу, плод от плоти не Ему приносим, а страстям души, как те идолам; другое наказание остается.

Что может быть священнее того, когда славные, имевшие дерзновение в Богу, (как) Зоровавель, получат от Бога то великое украшение, что будут называться именем Давида!

Как если какой-либо господин одного из своих слуг, сделавшего проступок, передает палачу и, когда этот сверг меры накажет переданного, больше, чем думал господин, то передавший, пришедши, почти защищается пред наказанным, показывая, что это сделано не по его желанию и, тщательно узнавши об его ранах, обещает строго того наказать, так делает и Бог. Сильно – сокрушение. Видишь ли Его оправдывающимся в том, что (тот) получил тяжкую рану? Это и значит: «сильно», не такое, какому надлежало быт, а большее этого.

То есть никто не мстил, никто не приходил на помощь. Тяжело переносить какое-либо несчастие, а после перенесения не иметь утешающего еще тяжелее.

Поскольку плен навел, как некоторое врачество, то и говорит, (что) врачевание причинило большую скорбь, как у неискусного врача, не умеющего хорошо резать.

Будут терпеть обиды от других; каждый будет питать ближнего собственным телом; будут терпеть то, что (сами) сделали.

Если и неисцельная рана, то не для Меня.

Прочие говорят: «опоясанною» (έζωσμένη), поскольку Ты наказал. Великое благо в том, чтобы спасались порочные и отверженные (ἀπεγνωσμένους), не чрез наказания и напасти от Бога, а путем добродетели и покаяния.

А что же те, которые имели быть истреблены? Это – не только не радовало их, но и более печалило. Представь старого человека, который слышит, что через семьдесят лет будет хорошо. Для того и останавливается на этом, чтобы сильнее возбудить их, а бывших в возрасте – одушевить надеждою и сделать разумнейшими.

Смотри, как говорит об их благополучии, служении (Богу), свободе, о том, что будут многочисленны, что будут иметь законные установления. Это им было любезно.

Это, говорит, будет; теперь не ищи этого; теперь время нашего наказания.