Глава XX

Смотри, какое обвинение: (это) был священник (и обвинил) священника и пророка, говорящего это. Ему нужно было скорбеть, потому что он знал на словах и на деле развращение их, чтобы не удивляться плену.

Дома особаго, то есть, стражи; кладой назвал (темницу) по ее внешнему виду, вышнего (назвал) потому что (дом) находился на дворе, то есть, под открытым небом; а слова: иже бысть в дому Господни относятся к Пасхору, как священнику служившему в доме Господнем; он и Передал (для заключения) в темнице.

Как он не побоялся сказать это? Как вывел тот? Ведь если и ненавидели мужа, то не могли далее проявлять злобу, так как не позволяла совесть. Так и Ирод (относился) к Иоанну: он его любил лишь настолько, чтобы не слушать того, что говорилось (ему).

Еврейский (текст) вместо: преселника говорит; притчу; отвсюду вместо: для всех народов. Это пророчество о нем исполнилось при Иоакиме и Иехонии.

Может быть, многим кажется, что этот пророк выражается смело, когда теперь говорит, что Бог прельщает, обманывает нас. Но де будем обращать внимание, что это говорит, так как это слова скорби; хотя был и пророк, все же – человек. Для чего, говорит, прельстил мя еси? Аки стену медяну, крепку положу тя и ратовати будут на тя и не премогут тя (Иер. 1:18, 19). Когда его так заключили, говорит это, и однако не превозмогли; если бы сокрушили, уничтожили бы смелость. Обрати здесь вместе со мной внимание на изображение апостольского действования; но из них никто не говорил этого и не жаловался. А напротив говорит: ныне радуюсь во страданиих моих (Кол. 1:24). Разве то обещал Бог, что ты не будешь терпеть никакого бедствия, а не то, что терпя не будешь побежден?

Пророк жалуется на оскорбления со стороны народа; на него нападали, как на говорящего ложь, так как Бог не скоро навел наказание. Поэтому прибавляет: бых в посмех весь день: ругаютсямне. Затем прибавляет: превозмогл еси.

Как сильный, Ты мог поставить меня без моего согласия. Не опасности только, наветы и смерти, но насмешки, оскорбления, смех и подобное не менее печалят его.

То есть при несчастиях, которые предсказываю, посмеюсь, как говорящий ложь. Причиной печали особенно служило то, что сделано было ему Пасхором. Ясно, что он посадил его в темницу, как говорящего дурное и ложное, наказывая за поношение.

Велико дерзновение праведника пред Богом. Он хочет сказать, что призову Тебя, как преодолеваемый Тобою. Ты велел объявить плен и отверг меня, не наводя наказания и несчастия, которое я объявил городу. А некоторые объясняли так: Ты побуждал, обещая мне сделать как бы медною стеною и железным столбом для всех царей, и объявлять с уверенностью этими словами. Некоторым образом прельщенный, я не отказывался пророчествовать; перенося все, я это исполняю.

То есть буду осмеян; не довольно для меня, говорит, было огорчения, (присоединился) и смех; не довольно было душевной печали, (прибавилось) и поругание.

Почему издевались и смеялись, когда не исполнялось все предсказанно?

Смотри на любомудрие, как не скрыл такого недостатка, как не утаил такой слабости, а обнародовал, как бы на столбе, несовершенство помыслов.

Говорит это о Духе. Ты победил и невольно увлек меня. Но, может быть, кто-нибудь скажет: какая польза пророчествовать по необходимости? Какая (в этом) добродетель? (И через несколько слов). Видишь, что когда должно совершиться полезное, Бог употребляет и необходимость. Ведь не должны из-за его слабости гибнуть имеющие получить пользу.

Слова: слышал досадительство многих собравшихся на меня, и далее, относятся к словам: и рекох: не воспомяну имене Господня, ниже возглаголю ктому во имя его, так как (в них) указал причину молчания; а слова: и бысть в сердцы моем яко огнь горящь, и далее, поставлены в средине (между теми и другими словами); смысл их тот, что я только решил молчать, как тотчас охватил душу будто огонь и сделался я, как расслабленный, то есть, как бы полуиссохший, осужденный некоторым образом на молчание и не могущий двигать членами. А причиной моего молчания было не забвение Бога, а то, что я видел большую злобу соплеменников.

То есть составили заговор против меня не случайные люди, а казавшиеся друзьями.

То есть будем наблюдать за ним, чтобы в его действиях найти какую-либо вину.

Что может сравниться с этой наглостью? Издевались над тем, от кого терпели бедствия.

Как же ты сказал: прельстил мя еси, когда ты терпел это? Преследовали и не могли понимать. Разве Бог не предрек этого? Разве не открыл будущего? Не опытен был в начале пророк, (а они) не думали о своей чести. Грех совершенно полон бесстыдства (состоящего в том, что) не обращаются, а истребляют обличителя, чтобы зло делать в большей тьме.

То есть не допускали Божия попечения о мне, искажали намерение (моих действий), а в злобе оставались.

То есть ошиблись в цели и не думали, что тем, что делают, навлекают на себя большую вину, так как Бог не взбивает их зла, а требует наказания за дерзость.

Это говорю для того, чтобы, когда услышишь слова Божии: «не молись», и увидишь пророка молящимся, не признал человека более человеколюбивым, чем Бог, а (знал бы, что он не приближается к этому. Смотри на того, кто от небольшой обиды волнуется, оскорбляется, хотя и знает, что будет в безопасности и мире, а Бог каждодневно бесславится и подвергается сильным и тяжким поношениям.

Перед этим оплакивал мать, теперь – день, устремляясь не против Бога, а против бедствий, как и другой пророк: Вскую мне показал еси труды и болезни (Аввак. 1:8); то же Иов: почто мя прията на колена (Иов. 3:12)? То же (говорит) и этот, то же и другие пророки.

Пророк приходит в уныние, вынужденно говорит против народа, обращается к Богу и, видя тех не переменяющимися, терпя бедствия от слушателей, вынуждается опять говорить сходное (с прежним).

Что ты говоришь? Что проклинаешь мужа? Не говорил ли недавно (перед тем): еда воздаются злая за благая (Иер. 18:20), и ты сделал это вместо награды за добрую весть, обвиняешь в том, что (он) не убил? Как же ты жалуешься, что хотят убить тебя иудеи? Если хорошо было тогда умереть, то тем более – после испытания (бедствий). Как же не хочешь? Видишь ли, что плач не имеет основания? Плач служить причиной: он говорить о взволнованной душе, не предусмотрительной, а ищущей только снять тяжесть.

(И через несколько слов).

И не просто проклял того, но якоже грады, яже преврати Господь, и не раскаяся; пусть он подвергнется такому наказанию, какому – все города. Объясни, что говоришь? Ведь сказал. (Но) разве то, что он сказал, служило причиною того, что ты родился? То, что ты родился, было причиною того, что (он) сказал. Если так, то тем более (нужно было проклясть) родившую мать или произведшего (σπείραντα) отца, а лучше – ни этого, ни ту. Какой упившийся муж и несправедливый враг сказал это? Какой варвар? Какой жестокий человек убивает в утробе? Но это слова пришедшего в уныние.

Наконец не молится, а проклинает стыд и грех, – потому что в славе есть стыд и благодать, и есть стыд в грехе; много и худого производит это чувство. Видишь ли, что зло не от природы? Иначе никто (тогда) не имел бы чего-нибудь доброго; а это сначала вложено в стыд.