Глава 2

Так как, говорит, настолько велико превосходство говорившего нам Сына пред пророками и ангелами, служителями Ветхого Завета, то сказанному Им должно внимать больше, чем закону. Но прямо он не сказал этого, чтобы не поразить их в начале; он предоставил им делать заключение об этом из последующего. Говорит это, не сравнивая Ветхий Завет с Новым, – нет, но против мнения тех, которые с большой славой отзываются о Ветхом Завете и пренебрегают Новым.

То есть, чтобы нам не погибнуть. Выражение заимствовал из Притчей: «сын мой», говорит Премудрый, «не упускай» (μὴ παραρρύης) (Притч.3:21), выражая и легкость отпадения, и тяжесть погибели. Ибо отпадшее трудно восстановить.

Вот он открывает свое желание. Под словом, сказанным чрез ангелов, нужно разуметь или Десять Заповедей, ибо справедливо, что тогда присутствовали ангелы, которым вверен был еврейский народ, они и производили трубные звуки, огонь, мрак и прочее, как говорится в Послании к Галатам: «преподан через Ангелов» (Гал.3:19), и в другом месте: «которые приняли закон при служении Ангелов» (Деян.7:53); или под словом должно разуметь все повеления в Ветхом Завете, преподанные чрез ангелов, как например, на месте плача во время судей, при Сампсоне (Суд.2:1, 13:3). Поэтому и не сказал: «закон», но: «слово», чтобы обозначить это. Итак, все это «твердо», то есть было истинно и угрозы приведены в исполнение, и ничего из этого не пропало.

Не так, чтобы одно получило, а другое нет; но «всякое», и ничто не осталось ненаказанным. Наказание называет воздаянием, и хотя это слово употребляется в хорошем смысле, но апостол не заботится о выражениях.

Там «слово», здесь «спасение». Если и там было спасение, то не великое: избавлялись от неприятелей, и получали земные блага; здесь же далеко большее. Поэтому и сказал: «о толиком». Ибо разрушение смерти, погибель демонов, Царство Небесное – все это приходит вам по слову Сына.

Придавая достоверность своим словам, говорит, что спасение это возвещено не чрез пророков или ангелов, но от Самого Владыки всех, от Самого источника получило начало; затем распространилось и среди нас истинно и верно чрез самовидцев Слова и слуг. Об этом и Лука говорит (Лк.1:2). Они твердо наставили нас. Как же в другом месте апостол говорит: не от людей слышал (Гал.1:12)? Потому что там важно и необходимо было настоять на мысли, что он не учился у людей. Ибо его осуждали, что он не слышал Господа и потому он подвергался опасности, что его проповедь не будет иметь веры со стороны его учеников. А теперь нет такой нужды в этом. Ибо не евреям он проповедовал, не у них и осуждали его, что он учился у людей, а не у Христа. Или, приводя здесь слова: «при засвидетельствовании от Бога знамениями и чудесами», показывает, что он принял это не от людей, а от Бога.

Сказав: «утвердилось», показывает – как. Чтобы кто-нибудь не сказал, что слышавшие ошиблись, говорит: Бог свидетельствовал вместе с ними; Он не свидетельствовал бы, если бы они сами измыслили что-нибудь. Свидетельствуют, говорит, они; вместе с ними свидетельствует и Бог – не голосом, а знамением и чудесами, которые подтверждали то, что они говорили. Поэтому мы верим Богу, а не людям.

Выражая обилие дарований, сказал: «различными». Так как и чародеи совершают многие знамения, поэтому сказал: «силами». Те знамения – не силы, а бессилие, вымысел и пустые призраки.

И это прибавил по той же самой причине. Ибо знамения чародеев – не от Духа Святого, а обманы нечистых демонов. Дает при этом понять и нечто другое. Вероятно, там было не много людей, имевших духовные дарования, которые оскудели потому, что верующие были менее ревностны. Поэтому, чтобы утешить их в этом, говорит, что «раздаяния Духа» происходят по «Его воле». Он знает, что каждому полезно, и таким образом разделяет благодать. Часто кто-нибудь не получает дарований за нечистую жизнь; часто не получает дарований и человек чистой жизни, чтобы не возгордился. Поэтому-то они и были сообщаемы более людям смиренным и простым.

Показывая еще превосходство Сына пред ангелами, говорит, что не им покорил Бог вселенную, то есть этот мир, но Сыну. Называет ее «будущей», потому что Сын Божий был всегда, а она должна была явиться, потому что прежде, очевидно, не существовала. Посему в отношении к вечному существованию Сына вселенная и была грядущей.

То есть о вселенной, о которой сказали выше: «когда вводит Первородного во вселенную» (Евр.1:6). Посему, да не ищет твой ум заблуждающийся другой вселенной. Некоторые под будущей вселенной разумели будущий мир. Об этом мире, говорит, у нас вся речь. Тогда ангелы предстанут, как слуги, а Сын воссядет, как Судия.

Не называет имени сказанного, так как говорит с людьми сведущими в Писаниях. Все это сказано о человечестве вообще, преимущественно же, однако, может относиться ко Христу по плоти. Ибо Он, Сын Божий, посетил ничтожное человеческое естество и, восприняв его и соединив с Собой, соделался превыше всех.

Так как они подвергались преследованиям и страдали, то чтобы не сказали: как ты говоришь, что все покорено, когда мы подвергаемся изгнанию и преследованию со стороны Его врагов? – значит, они еще не покорены и ты обольщаешь нас? – поэтому говорит: не смущайся и не малодушествуй: все будет покорено Ему. И в Писании сказано: «покорил». То, что несомненно произойдет, хотя еще и не произошло, названо, как совершившееся. Итак, не скорби, что ты претерпеваешь бедствия: еще не всех победила проповедь, еще не настало время совершенного покорения, однако, несомненно, они покорятся.

Старается показать, что сказанное относится ко Христу, и говорит: хотя выражение «все покорил», казалось бы, только относится к Нему, однако мы показали, что и это, несомненно, исполнится. Но быть мало чем умаленным сравнительно с ангелами – более относится к Нему, чем к нам. Ибо Он, пробыв три дня во аде, как человек, не много умален пред ангелами, так как они совершенно непричастны смерти. А мы, надолго подверженные тлению, не немного, но совсем много умалены в сравнении с ними. И быть «увенчанным славою и честью» за страдание – относится более к Нему, чем к нам. Сказав: «за претерпение смерти», апостол обозначил истинную смерть, – не воображение смерти, то было действительно страдание. Напомнил о кресте и смерти, чтобы убедить их мужественно переносить несчастия, взирая на Учителя. Но крест, говорит, сделался для Него славой и честью; посему и для вас должны быть славой и честью ваши несчастия и страдания. Итак, зачем вам избегать того, что венчает вас? Он пострадал за тебя, раба; ты ли не перенесешь страданий за Него, Господа?

Не по долгу, а по благодати Бог отдал нам Сына Своего на смерть, и не за верующих только, а за весь мир. Хотя и не все спаслись, но Он исполнил Свой долг. Прекрасно сказал: «вкусить». Ибо, действительно, как бы вкусивши, так как малое время оставался в смерти, Он тотчас воскрес. И в этом отношении Он, следовательно, лучше ангелов, потому что явился выше смерти. Подобно тому, как врач, видя больного, опасающегося принять приготовленные для него лекарства, прежде сам отведывает их, чтобы убедить больного решиться на принятие их: так и Господь, видя нас, боящихся смерти, Сам вкусил ее, хотя и не имел в том нужды. Он не подлежал смерти, но все сделал по благодати, чтобы показать ее ничтожество и убедить нас смело идти на смерть. Несториане, искажая Писание, говорят: кроме (χωρίς) Бога Он вкусил ее за всех, чтобы, отстоять мысль, что с распятым Христом не было Божественности, так как она не была соединена с Ним лично, а по состоянию. Один православный, осмеивая бессмыслицу их, сказал: пусть Писание имеет такой смысл, как говорите вы, – и в таком случае сказанное говорит за нас. Ибо кроме (χωρίς) Бога, Господь умер за всех и за самых ангелов, чтобы разрушить вражду их против нас и снискать им радость.

То есть Отцу, от Него все, то есть Он виновник всего.

Смотри, выражение «от Которого» отнесено к Отцу. Если бы это было унизительно и приличествовало только Сыну, оно не прилагалось бы Отцу. Пойми же, что означает выражение: «от Которого». Так как сказал: «для (по-славянски "ради») Которого все», то, чтобы кто-нибудь не подумал что-либо нелепое, именно, что Он нуждается во всем, ибо предлог «для» имеет такое значение, как например, если скажем: «ради (δια – ради, по причине) человека создана тварь», то апостол прибавил выражение: «от Которого», объясняя, что «для (ради) Которого» нужно понимать так же, как «чрез Него», то есть что от Него произошло все. Поэтому, когда говорится и о Сыне: «от Которого», принимай это вместо: от Него.

Это имеет связь с предыдущим: «славою и честью увенчал». Смысл слов такой. Отец поступил достойно Своего человеколюбия, что Первородного из всех сынов, имеющих насладиться славой Его, явил славнейшим из всех чрез страдания, чтобы показать и прочим, как должно переносить страдания. «Вождя спасения», то есть виновника. Смотри, какое различие между Им и нами. Хотя и Он Сын, и мы сыны, но Он спасает, а мы спасаемся: мы соединяемся с Ним и снова разделяемся. «Приводящего многих сынов в славу», чрез это соединяемся. «Вождя спасения их», чрез это разделяемся. Заметь, что страдания – совершенство и средство ко спасению: что пострадавший за кого-нибудь не ему только приносит пользу, но и сам делается славнее и совершеннее. Под совершенством разумей здесь славу, которой Он прославился, и ее понимай в отношении к человечеству; – или, что по природе Он имел славу, только среди нас был бесславен, так как не был узнан, Когда же после креста узнан был и прославлен, то говорят, что воспринял славу, которую имел по природе, а не от нас получил. Святой Кирилл совершенством называет бессмертие, которого не доставало Христу по человечеству; его восполнил Ему Отец чрез воскресение. Когда Он воскрес, смерть уже более не господствует над Ним. И всю природу Он удостоил этого совершенства.

Вот, опять показывает, что мы братья Христу и настолько почтены. Ибо, говорит, «Освящающий», то есть Христос, и «освящаемые», то есть мы, «все – от Единого», то есть Отца. Но Он подлинно истинный Сын и из самого существа Отца, а мы – твари. Обрати также внимание и на превосходство в выражениях. Он освящает, мы освящаемся. Отсюда и тождество, и превосходство.

Смотри, и здесь Его превосходство. Ибо выражением «не стыдится» он показывает, что это не принадлежит природе, но нежной любви Того, Кто не стыдится. Хотя мы и от Единого, но между нами большое различие, как между Творцом и тварями.

Приняв плоть, Он принял и братство; вместе с плотью пришло и братство. Но и тут опять превосходство. Возвещу, говорит, омраченным, не ведущим; этому подобно: «Я открыл имя Твое человекам» (Ин.17:6).

Чрез это также показывает, что Он стал человеком и братом нашим. Ибо как каждый из людей, так и Он Сам надеется на Него, то есть на Отца. Вместе с тем показывает нам, чтобы мы надеялись на одного Бога, так как и Он Сам, будучи Сыном и ни в чем не нуждаясь, однако, говорит, что надеется на Отца. Некоторые истолковали так: так как, говорят, выше он назвал Христа братом, а ниже – Отцом, то в середине показывает, что это наименования домостроительства последних времен; предвечное же имя Его – Бог. Кто в собственном смысле надеется на другого, как не на Бога? Как бы так говорил: слыша, что Он – брат и отец, не подумайте, что Он один из многих; Он Бог, говорит, на Него, как свидетельствует Писание, – нужно надеяться, так что здесь нет речи от лица Христа, но от пророка, говорящего: я, пророк, буду надеяться на Самого Христа, как Бога. Но такое понимание не совершенно.

Здесь называет Христа нашим Отцом. «Дал» – это означает благоволение Отца на то, чтобы Он воплотился. Если бы Он не благоволил воплотиться Сыну, то у Него не было бы и детей.

Итак, да устыдятся те, которые говорят, что Он пришел призрачно и привидением. Ибо апостол не сказал только, что Он приобщился плоти и крови, как дети, то есть остальные люди; хотя, если бы он и так сказал, довольно было бы для утверждения, что Он воплотился истинно, но и присовокупил: «также», чтобы утвердить безразличие с нами и истинное воплощение.

Приводит причину домостроительства. Чтобы, говорит, Своею смертью, которую Он воспринял, как очевидно приобщившийся плоти и крови, уничтожить диавола, который владеет смертью. Каким образом? – чрез грех. Так как он сделал, что люди грешат вследствие того первого непослушания, то он был виновником смерти и пользовался ею, как каким-нибудь воином и сильным оружием против человеческой природы. Поэтому и Христос воспользовался против него тем же самым оружием. Поистине, дело великого могущества и мудрости – умертвить врага тем оружием, которым он умертвил многих. Некоторые поняли так: владеющего, говорят, грехом, то есть диавола, так как грех составляет власть и силу смерти.

То есть чтобы освободить людей, которые были рабами смерти, боялись ее и были повинны ей, то есть содержались в рабстве у нее, так как она не была еще уничтожена. Или, что древние люди жили в постоянном страхе, всегда ожидая, что они умрут, и при таком страхе они не могли чувствовать никакого удовольствия. На это и намекает апостол, сказав: «через всю жизнь». Итак, были повинны рабству, то есть всегда трепетали смерти, как рабы жестокого господина, не наслаждаясь ничем радостным. Отсюда пойми, что кто боится смерти, тот не свободен и раб всего. И это – утешение для страдающих верующих, если ныне гонимые и заключаемые в узы приятнее и свободнее проводят жизнь, нежели древние, которые, казалось, роскошествовали, когда смерть имела силу. Те, потрясаемые страхом смерти, были рабами, а вы свободны от этого страха.

То есть не с ангельской природой соединился Господь и не ее носил. Это показывает великую любовь Божию к человеческому роду. Чего, говорит, не даровал ангелам, то дал людям, чтобы от них воспринять плоть.

Не сказал: принял, но: «восприемлет», чтобы показать, что Он настиг нашу природу, бежавшую и далеко удалившуюся; и, настигнув, воспринял ее и облекся, соединив с Собой и остановив ее, когда она бежала от Него. Не сказал: природу людей, но «семя Авраамово», отчасти желая возвысить их и показать, что род их почтенен, и что они имеют в этом преимущество пред язычниками, так как от них Господь; ибо Павел всегда угождает им, в чем ни для кого нет вреда; отчасти напоминает им обетование: «ибо всю землю, которую ты видишь, тебе дам Я и потомству твоему навеки» (Быт.13:15).

Раз, говорит, Он благоволил принять нашу природу, то совершенно последовательно было Ему во всем уподобиться нам, то есть родиться, воспитаться, возрасти, претерпеть все, что следовало, наконец, умереть; это и значит – уподобиться во всем.

Не для чего-нибудь другого, говорит, Он принял нашу плоть, как для того, чтобы чрез нее помиловать нас и восстановить глубоко падших. Каким образом? Сделавшись нашим первосвященником и нося ту плоть, которую Он воспринял от нас, вместо другой какой-либо жертвы, чтобы очистить нас от грехов и быть нашим посредником пред Богом; ибо мы были во вражде с Ним. «Верным» – вместо: истинным, который мог бы исполнить дело первосвященника; ибо это долг истинного первосвященника – освободить от грехов тех, коих он есть первосвященник; или что Он приятен Богу в Своем посредничестве пред Ним.

Показал, что значит: «верным пред Богом», то есть чтобы очистить грехи народа. В этом великое доказательство Его любви, что Он сделал все, чтобы загладить грехи. Почему не сказал: грехи вселенной, но: народа? Потому, что Господь прежде всего имел попечение об иудеях, ради которых Он и пришел преимущественно, чтобы, когда они спасутся, чрез них спаслись и прочие, хотя и вышло наоборот. И ангел говорит к Иосифу: «ибо Он спасет людей Своих от грехов их» (Мф.1:21). Таким образом показывает здесь благородство иудеев и какого попечения они были удостоены от Господа.

Это, казалось бы, уничижение, смиренно и недостойно Бога. Когда Павел говорит о плоти, касается всего уничиженного, однако не недостойного плоти; и нет ничего удивительного, когда и об Отце не воплотившемся Писание говорит многое человекоподобное и униженное: «Господь с небес призрел на сынов человеческих, чтобы видеть» (Пс.13:2), и: «сойду и посмотрю» (Быт.18:21), и многое множество тому подобного. Посему гораздо больше сказано относительно Христа, воплотившегося и пострадавшего во плоти, особенно же для полного успокоения слушателей и по причине их немощи; ибо и люди считают искушение вернейшим из всех средств. Смысл слов такой. Он знал не только как Бог, но и как человек, искушенный во всем, – и самая плоть Христа претерпела много страданий. Он знал, что такое искушение; посему может помочь, иначе сказать; готов быть всегда сострадательным.

«Сего ради подобает нам лишше внимати слышанным, да не когда отпадем». Итак, зная сие различие, надлежит тщательнее внимать учению, чтобы не подвергнуться какому-либо поползновению.

«Аще бо глаголанное Ангелы слово бысть известно, и всяко преступление и ослушание праведное прият мздовоздаяние»: «како мы убежим о толицем нерадивше спасении, еже зачало приемь глаголатися от Господа, слышавшими в нас известися», «сосвидетелствующу Богу знаменьми же и чудесы, и различными силами, и Духа Святаго разделеньми, по Своей Ему воли». И к увещанию Апостол присоединил опять сравнение и показывает, сколько евангельское учение выше законных постановлений. Ибо законоположению послужили Ангелы, а здесь Сам Владыка ангелов первый принес спасительное учение, прияли же оное сподобившиеся апостольской благодати. И закон был слово, показывающее, что должно делать, а Господне учение доставляет вечное спасение. Поскольку же и Моисей совершал чудотворения, то Апостолу необходимо было показать, что благодать преизбыточествует и в этом. Ибо здесь не Владыка один творил чудеса, но творили их и божественные Его ученики, и их преемники. Показал же Апостол, что новый завет сияет и духовными дарованиями. Ибо древле одни пророки причастны были духовного дара, а ныне все верующие сподобляются сей благодати. Сие и присовокупил Апостол: и «Духа Святаго разделенми, по Своей Ему воли». Сказал же сие, увещевая их тщательнее внимать Божественному учению. А под видом увещания научал различию того и другого. Весьма премудро сказал, что Бог чудесами свидетельствует о проповеди. Чудеса – очевидное доказательство, и истинность свидетеля несомненна. Но, упомянув о сем между прочим, Апостол возобновляет речь о сравнении с Ангелами.

«Не Ангелом бо покори Бог вселенную грядущую, о нейже глаголем»: «засвидетельствова же негде некто, глаголя: что есть человек, яко помниши его? или сын человеческий, яко посещаеши и?» «умалил еси его малым нечим от Ангел: славою и честию венчал еси его и поставил еси его над делы руку Твоею», «вся покорил еси под нозе его». «Вселенною грядущею» Апостол назвал будущую жизнь. Опять же не как с Богом, но как с человеком сравнивает Ангелов с Владыкою Христом и показывает, что не Ангелы, но Он восприял владычество над всем. А сие: «что есть человек», хотя сказано об общем нашем естестве, но прилагается и к Начатку нашему, как усвоившему Себе принадлежащее всему естеству. Так, от лица всех нас изрек Он: «далече от спасения Моего словеса грехопадений Моих» (Пс. 21, 2). Хотя Сам и по человечеству не изведал греха, «иже греха не сотвори, ни обретеся лесть во устех Его» (1Пет. 2, 22); однако же, усвояя Себе наше, стал устами естества; на Себя приял наши грехи, на Себе понес наши болезни. А в уверение, что божественный Апостол и сие свидетельство предложил как согласное с Владычним учением, послушаем, что Господь говорит иудеям. «Несте ли чли... из уст младенец и ссущих совершил еси хвалу» (Мф. 21, 16)? Итак, Сей, «из уст младенец и ссущих» совершивший хвалу, посетил естество человеческое; а божественный Апостол к пророческому свидетельству приложил истолкование.

«Внегда же покорити Ему всяческая, ничтоже остави Ему непокорено». И поскольку вероятно было, что иные скажут: «Видим, что большая часть людей прекословят и не хотят поклоняться Ему», то по необходимости Апостол присовокупил:

«Ныне же не у видим Ему всяческая покорена». Это сказал уже Апостол и выше. «Не Ангелом бо покори вселенную грядущую, о нейже глаголем», то есть в той жизни возобладает всем, тогда покорятся и прекословящие ныне. Поскольку же назвал Его Творцом и Владыкою Ангелов, а сие казалось несколько невероятным для тех, которые знают бессмертное естество Ангелов и вместе имеют сведение о страдании Владыки Христа, то Апостол по необходимости предлагает учение и о сем.

«А умаленаго малым чим от Ангел видим Иисуса, за приятие смерти славою и честию венчанна, яко да», кроме Бога, «за всех вкусит смерти». Не по Божескому естеству умален пред Ангелами, но по страданию человечества. Да и оно по воскресении стало причастно Божественной славы. Претерпел же страдание за всех, потому что все, что имеет тварную природу, имело нужду в сем врачевстве. Сие и сказал Апостол: "яко да», кроме Бога, «за всех вкусит смерти», то есть одно Божественное естество не имеет нужды, все же прочее нуждается в врачевстве вочеловечения. Бог Слово, вочеловечившись, сокрушил державу смерти; сокрушив же, обетовал нам воскресение, а с воскресением сопряжены нетление и бессмертие, в нетлении же примет участие и видимое. Сие сказал Апостол и в Послании к Римлянам: «яко и сама тварь свободится от работы истления в свободу славы чад Божиих» (Рим. 8, 21). И Ангелы пребывают в радости, видя спасение человеков. Ибо если радуются об одном грешнике, то тем паче исполнятся радости, увидев столько тем сподобившихся спасения. Посему Христос за всех претерпел спасительное страдание; потому что единое Божеское естество не имеет нужды во врачевании, какое Им совершено.

«Подобаше бо Ему, егоже ради всяческая и Имже всяческая, приведшу многи сыны в славу, Началника их спасения страданьми совершити». Апостол показал, что Бог Слово совершил естество, которое восприял на Себя. А восприятое Им на Себя естество есть начаток нашего спасения, потому что оно, воскреснув из мертвых, приобрело воскресение всем нам.

«И святяй бо и освящаемии, от Единаго вси». И сие сказал Апостол по человеческому естеству; потому что восприятое естество есть тварное, один Творец и нас и Его. Но Им освящаемся. А если еретики захотят разуметь сие сказанным и по естеству Божественному, то и тогда не умалят славы Единородного. Ибо единого, говорит Апостол, имеем Отца и мы и Он; но явно, что Он – Сын по естеству, а мы – сыны по благодати. Сему-то разумению научает нас, сказав, что Он святит, а мы освящаемся.

«Еяже ради вины не стыдится братию нарицати их, глаголя»: «возвещу имя Твое братии Моей, посреде церкве воспою Тя». «И паки: Аз буду надеяся Нань». «И паки: се, Аз и дети, яже Ми дал есть Бог». И сего «не стыдится» достаточно к тому, чтобы показать отличие сыновства. Рассуждая о властелинах и рабах и показывая смиренномудрие властелинов, имеем обычай говорить: «Не стыдится с слугами есть и пить, вместе сидеть и сам врачевать их больных». Посему и здесь подразумевается то же, а именно, что Приявший за нас страдание не стыдится называть братиями тех, за кого претерпел страдание. Называет же их не только братиями, но и детьми. Так, Господь в Священном Евангелии сказал божественным апостолам: «Чадца, еще мало время с вами есмь» (Ин. 13, 33), и также: «Чада, имате ли что снедно зде» (Лк. 24, 41)? Апостол же показал, что и унизительно сказанное им сказано по Домостроительству. Ибо с сим «не стыдится» совокупил: «Аз буду надеяся Нань». Ради спасения человеков не стыдится употреблять и унизительные для собственного Его достоинства слова. Потом, останавливаясь на свидетельстве о детях, Апостол слагает слово о спасительном страдании.

«Понеже убо дети приобщишася плоти и крови, и Той приискренне приобщися техже, да смертию упразднит имущаго державу смерти, сиречь, диавола», «и избавит сих, елицы страхом смерти чрез все житие повинни беша работе». Возможно ли было бы, говорит Апостол, Ему или называться нашим братом, или нас называть в подлинном смысле Своими детьми, если бы не обложен был тем же с нами естеством? Посему-то, восприяв на Себя оное, сокрушил владычество смерти и рассеял подавлявший нас страх. Ибо не переставали мы бояться всегда смерти, так как при нуждены были влачить иго смертности. И Апостол весьма кстати употребил слово «приискренне», чтобы обличить тем клеветливую мысль о призраке. Изложил же все сие, научая тем полагающих, будто бы Сын по причине страдания меньше Ангелов, что претерпел Он страдание по необходимости. Сему же еще яснее учит и в последующем:

«Не от Ангел бо когда приемлет, но от семене Авраамова приемлет». Если бы восприял на Себя естество ангельское, говорит Апостол, то соделался бы не подлежащим смерти. Но поскольку восприял естество человеческое, то как страданием воздал долг человеческий, так воскресением пострадавшего тела доказал собственную Свою силу. Весьма же премудро божественный Апостол вместо имени родового употребил имя собственное; не сказал: «от семени человеческого приемлет», но: «от семене Авраамова приемлет», напоминая им о бывшем Аврааму обетовании.

«Отнюдуже должен бе по всему подобитися братии». Ибо подобно нам и пищу вкушал, и утруждался, и скорбел, и плакал, и приял смерть. «Да милостив будет и верен первосвященник в тех, яже к Богу, во еже очистити грехи людския». «В немже бо пострада, Сам искушен быв, может и искушаемым помощи». Апостол показал, что спасительная смерть Его была приношением, потому что за всю тварь принес восприятое на Себя тело. В утешение же евреям присовокупил и нечто другое. Ибо говорит: «На опыте изведав немощь естества человеческого, как жительствовавший по закону и по благодати, подает помощь воюемым». Но и сие сказано по естеству человеческому, потому что не как Бог, но как человек – наш Он первосвященник; не как Бог, но как человек пострадал; не как Бог, опытно изведал свойственное нам, а напротив того, как Бог, премудро все знает. Так Апостол, окончив сравнение с Ангелами, поставляет в сличение большего из всех пророков великого Моисея, чтобы, показав бесконечную разность, показать вместе расстояние и заветов, и обетований, и иереев. К сравнению же примешивает опять увещание, чтобы не подать о себе мысли, будто бы делает сие с намерением, но показать, что вынужден к сему какою-то необходимостию.