Глава 12

Не сказал: поднимающееся над нами, но: «вокруг», то есть отовсюду нас охватывающее. Свидетелями же называет не только лиц новозаветных, но и ветхозаветных, и эти последние засвидетельствовали о величии Божием, как три отрока, и Даниил, и все пророки. Не сказал же: все множество, но «облако», как наиболее приличное в настоящем наставлении. Так как те, к кому писал апостол, объяты были огнем скорбей, то, говорит, воспоминание о свидетелях, подобно облаку, охватывая вас отовсюду, освежит вас.

То есть бремя земных занятий и попечение о них. Ибо, говорит, это ничто иное, как тщетное бремя. Так почему же вы огорчаетесь при освобождении от них?

Или легко обладающий нами, или легко могущий подвергнуть нас беде. Ибо если мы пожелаем, то легко подчиняемся греху. Или чрез грех легко подпасть беде, ибо нет ничего столь опасного, как грех.

Не сказал: станем биться, или: станем бороться, но ставит на вид то, что было легче всего в деле подвига; не сказал: усилим подвиг, но: будем оставаться в том самом подвиге. Одни путем воздержания, другие путем милости, третьи путем иной какой-нибудь добродетели должны подвизаться; вы же – «терпением». Ибо оно вам нужно, как и выше было сказано.

То есть если мы желаем научиться подвигу терпения, то будем взирать на Христа, как и учащиеся искусствам – на учителей, о чем Он и Сам говорил: «научитесь от Меня» (Мф.11:29), и снова: «если хозяина дома назвали веельзевулом, не тем ли более домашних его»; и: «ученик не выше учителя» (Мф.10:24–25). Что же значат слова: «начальника и совершителя»? То есть Сам Он и веру изначала внедрил в нас: ибо «не вы Меня», говорит, «избрали, а Я вас избрал» (Ин.15:16): Сам же и усовершает, чтобы вы обладали верой совершеннейшей.

Ибо Ему можно было и не пострадать, и не умереть: будучи безгрешным, Он не подлежал смерти, что и Сам говорит: «идет князь мира сего, и во Мне не имеет ничего» (Ин.14:30). Итак, если бы Он не желал, то не был бы распят, о чем и Сам говорил: «имею власть отдать (жизнь Мою)» (Ин.10:17–18). Однако «Он претерпел крест», то есть не просто смерть, но постыдную, и пренебрег позор такой смерти. Не сказал: пренебрег печаль, ибо Он без печали понес это.

Видишь ли конец терпения, куда оно ведет, что и в другом месте сказал: «посему и Бог превознес Его» (Флп.2:9), говоря относительно плоти. Итак, Он может и вам воздать за притеснения ради Него. Ибо престол одесную показывает равенство Его с Отцом.

Если кто помышляет о страданиях подобных же себе рабов и получает достаточное утешение, то сколько более размышления о страданиях Владыки, претерпевшего такое «поругание», то есть насмешки, поношения, удары по лицу, – то, что противоречило учению Его, – крики у Пилата и, наконец, крест. Выразительно сказано: «такое», то есть терпя до смерти, и притом – с разбойниками, и притом от грешников, очевидно, язычников, или и самих иудеев.

Размышление о Христе возвысит души ваши и восстановит нервы, и не даст ослабеть и придти в отчаяние при притеснениях.

Два вида утешения – противоположные друг другу: один – когда кто-либо говорит другому: ты много потерпел, помни об этом; другой – когда говорят: ты еще не претерпел ничего великого. Первый ободряет усталую душу, имеющую многих свидетелей страдания ее; другой смиряет душу, намеревающуюся возвыситься, и возбуждает беспечную. Павел пользуется теперь обоими этими видами по отношению к евреям. Ибо сказав выше, что «выдержали великий подвиг страданий» (Евр.10:32), и убедив их подражать самим себе, теперь, напротив, показывает, что они еще не совершили ничего достойного похвалы, дабы не возгордились. И обрати внимание на его мудрость. Напомнив о ветхозаветных святых, перенесших такие великие страдания, и о Самом Господе, потом показывает, что их скорби ничтожны. Ибо, говорит, вы не дошли еще до смерти, вы терпите преследования и хищение имущества: Христос же дошел до смерти. Словом «сражались» показывает, что хотя грех чем-то сильно и противодействует им, но они остаются твердыми и сильными в борьбе, правда, еще не в благоприятной, но довольно легкой.

Против диавола, который есть самый грех, как изобретатель и наставник ему; или против того же самого греха и позорных страстей его, враждебных и губительных для нас.

Вы настолько опустились и ослабели, что забыли даже и речи, призывающие вас к мужеству, хотя еще не претерпели чего-нибудь великого. Ибо великие и достойные похвалы страдания часто производят забвение о необходимом.

Ибо Соломон говорит не собственным сыновьям, но всем могущим слышать, разумеется, и вам: поэтому прибавляет: «как».

Итак, искушения посылаются Богом; если же Богом, то, без сомнения, для нашей пользы. Ибо или Самому Ему угодно прежде подвергнуть нас искушениям, чтобы тем избавить от грехов, или допускает их для испытания и для больших наград.

Из числа любимых Богом нельзя найти никого, кто бы был без скорбей. Но вот не подвергаются ли бичеванию разбойники и воры? Итак, не они ли сыны? Нет. Ибо не сказал, что всякий бичуемый – сын, но: всякий сын подвергается бичеванию. Итак, разбойников бичуют не как сыновей, но их наказывают, как злодеев. Сказав же здесь наперед, что «наказывает» (παιδεύει), потом прибавил: «бьет» (μασηγοϊ) для того, чтобы бичевание сына ты понимал не в смысле мщения за зло, но в смысле научения. «Которого принимает», то есть которого допускает к Себе, принимает чаще сравнительно с другими, которого приближает в качестве близкого друга.

На примере тех, о коих они думали, что они оставлены Богом, показывает им, что они составляли для Бога предмет попечений. Ибо если бы вы были чужды скорбей, то оказалось бы, что вы незаконные дети, а не сыны. Ибо какой отец печется о воспитании и целомудрии незаконных сыновей? А так как вы подвергаетесь притеснениям, то поэтому жизнь ваша является целомудренной и воздержанной, – как и все вышеуказанные, очевидно, праведны, кои и сынами Божиими были наименованы: очевидно, этому не противоречит и то, что Бог поступает с вами, как с сынами, и печется о вас, чтобы вы, будучи невоспитанны, не отпали, и чтобы Он за это не лишил вас наследства.

На основании их собственных обстоятельств снова показывает, что необходимо терпеть. Ибо если, когда отцы по плоти наказывали нас, мы не осмеливались отступать, но, подвергаясь стыду, терпеливо переносили все, что они причиняли нам, то тем более теперь, когда Бог наказывает нас. Смотри же, не сказал: будем терпеть тем более, но: «должны покориться», показывая, что не терпеть скорбей дело противника и врага Божия. «Отцу духов», или даров, или бесплотных сил, или, что и ближе всего, Отцу душ. Ибо в противоположность плотским отцам назвал духовным. И прибавил: «чтобы жить», с целью показать, что тот, кто не повинуется, и не живет: ибо он вне Бога, Который есть жизнь.

«По своему произволу». Конечно, то, что приятно отцу, не приносит пользы сыну: ибо многие учат и постыдному. «Для немногих дней». Ибо они не могут во все время воспитывать нас, чтобы сделать совершенными. Ибо или смерть отца, или возмужалость, или жестокость сына останавливают воспитание; Бог же, всегда воспитывая, может сделать совершенными.

Бог же ведет воспитание к нашей пользе, не с тем, чтобы получить от нас что-нибудь, но чтобы еще более приобщить нас к Его святости, то есть чистоте Его, так, чтобы, говорит, мы сделались способными к восприятию благ Его. Итак, воспитание есть приобщение к святости, и совершенно естественно: ибо обращает душу к святому Богу, не позволяя ей обращаться к чему-нибудь человеческому.

Опять от общей мысли взял повод к убеждению и говорит: «всякое наказание», и Божие, и человеческое, «кажется не радостью, а печалью». Прекрасно говорит: кажется, ибо в действительности не печаль. Ибо как было бы оно собственно печалью, будучи матерью радости? Но по отношению к нам, с недовольством относящимся к воспитанию, сказано: «кажется».

Что значит: «мирный»? – то есть непоколебимый, легкий, приятный. Ибо печалящийся чувствует смятение, а радующийся чувствует некую легкость и спокойствие. Это же – плод правды, потому что Бог, будучи праведным, успокаивает там опечаленных в этом веке. Смотри же, что воспитание называет упражнением (γυμνασίαν), так как оно укрепляет верующих и делает их как бы атлетами и более твердыми. Итак, для чего вы избегаете того, что укрепляет души ваши?

Говорит, как к бойцам и ратоборцам. Из писания же Исаии (Ис.35:3) взял он это, показывая чрез метафору главнейших частей, что все ослабели душой. Ибо руки – символ деятельности, ноги же – движения. Итак, у того, кто впадает в уныние, сначала душевные органы, а затем последовательно и телесные ослабевают.

Здесь как бы к скороходам говорит, как и выше сказал: «с терпением будем проходить». Итак, говорит: «стези правы сотворите» (в русском переводе – «ходите прямо ногами вашими»). «Стезя» же – или след бегущей колесницы, отпечатлевающийся на земле (колея, – Прим. ред.), или место, находящееся под ногами бегущих. Итак, говорит, да будут стези ваши, или пути ваши легкими и ровными, то есть да не будет ничего грубого и скорбного и неровного в душах ваших, но прямо, без печали и легко ходите, дабы хромая, то есть по природе будучи настроены слишком малодушно, как иудеи, ибо таков этот народ, или хромая относительно веры в будущее, не были принуждены блуждать, и чрез то не были бы совращаемы с пути ноги ваши, то есть не сделались бы вы совершенно лукавыми. Ибо тот, кем овладевает естественное или в начале случайно приключившееся малодушие, не укрепляя себя, но все более и более поддаваясь ему, совершенно незаметно доходит до крайней степени отчаяния, так что отсюда трудно становится удержать его. Но постарайтесь, чтобы скорее исцелилась хромота ваша, то есть если вы и доселе имеете какое-либо неверие, то скорее исправьтесь. Ибо разве место неверию в терпеливом? Смотри же, как явно вводит мысль о покаянии, и заметь, что это ради новациан.

Что выше сказал: «не будем оставлять собрания своего» (Евр.10:25), – это и теперь делает, приводя к любви. И убеждает быть в мире не только с друзьями, но и с врагами. Ибо, говорит, «если возможно с вашей стороны, будьте в мире со всеми людьми» (Рим.12:18). Если же будете иметь такое настроение, то при притеснениях не будете малодушествовать. Обрати внимание и на слово «иметь», то есть старайтесь, привлекая к себе самим, крепко держать мир и с людьми, находящимися далеко.

То есть чистоту: если кто безбрачен – сохраняя девство; если же в браке, то – целомудрие: не потому, что брак есть святыня, но потому, что вследствие законного отношения сохраняет неповрежденной святыню от крещения.

Ибо ни блудники, ни прелюбодеи, ни изнеженные, ни наложницы мужчин не наследуют Царствия Небесного (1Кор.6:9–10). Как и Господь говорит в Евангелии: «блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф.5:8).

Подобно тому, как некто, проходя длинный путь в сопровождении множества людей, говорит: смотрите, чтобы кто-нибудь не отстал. Ибо я стараюсь не о том, только, чтобы не сблизились, но чтобы вы и за другими наблюдали, то есть навещали, узнавали, разведывали, что касается немощных: если бы и один оказался последним, то чтобы и им не пренебрегали. Веру же и доброе поведение и будущие блага называет благодатью Божией, ибо все это от благодати.

Это находится во Второзаконии (Втор.29:18). Метафору же он взял от растений. Что говорит в другом месте: «малая закваска заквашивает все тесто» (Гал.5:9), то говорит и здесь, чтобы кто-нибудь лукавый не был допущен на погибель большинства: отсеки корень горечи, то есть греха, чтобы не дал ростков, то есть чтобы других не сделал такими же. А что грех горек, что нет ничего более горького, – это знали те, кто после совершения его угрызается совестью. Заметь, не сказал: горький корень, но: корень горечи; ибо горький корень может приносить сладкие плоды, но корень горечи, то есть источник и причина (этой самой горечи, – Прим. ред.) не может принести когда-либо сладкий плод.

Ибо, видя нечестивых, легкомысленные вступают в соревнование с ними и таким образом оскверняют души. Итак, пусть будут вырублены такие корни.

Не говорит того, что Исав был блудником, но здесь остановись: «чтобы не было между вами какого блудника». Ибо хотя намекает, что у них некоторые были гадкими, однако не желает обличать их, но притворно обнаруживает незнание, чтобы исправились. Потом снова сказал: «или нечестивца,... как Исав», то есть ненасытного, мирского, оскверняющего и попирающего духовное; ибо он отдал, и притом за «одну снедь», данное ему от Бога преимущество первородства (Быт.25). Это и есть «нечестие», именно пренебрежение к божественному. Здесь показывает им, какое зло – нерадивость, потому что старший, впав в малодушие и не устояв против желания поесть, сделался младшим.

Отвержен был словами отца своего: «вот, я поставил его господином... что же я сделаю для тебя, сын мой?» (Быт.27:37). Некоторые же объясняют: «был отвержен» Богом. Итак, во-первых, отвержен был Богом. Ибо Бог был причиной того, что обманутый Исаак благословил Иакова. Что же касается отвержения, последовавшего за этим, когда он просил благословения, – то, нужно думать, оно было со стороны отца, или в одно время и от обоих; ибо ясно, что и отец отвергнул его по воле Божией.

Итак, не отрицает ли Павел здесь покаяния? Ни в каком случае. Таким образом, в каком смысле говорит, что «покаяния бо места не обрете, аще и со слезами поискал его»? Во-первых, выражение "его» (αὐτήν) понимай не так, что здесь нужно разуметь «покаяние», но благословение (εὐλογίαν); «покаяния бо места не обрете», – это в скобках. Ибо разве дело покаяния – говорить: «приближаются дни плача по отце моем, и я убью Иакова, брата моего» (Быт.27:41)? Таким образом, потому «не обрете покаяния», что искал его не так, как должно было. Ибо если он и плакал, однако не слезами покаяния, но – зависти и вражды, так как он не выносил и не любил превосходства над ним, как и «печаль» Каина не была плодом покаяния, но – зависти, и он оказался убийцей. Таким образом, это имеет или такой смысл, как я сказал; или: что Павел весьма мудро устрашает еще не павших, выражая такую мысль, что при великих грехах нет места покаянию; делает это он с целью страхом предохранить их от падения. Когда же он увидел, что некоторые пали, то снова увещевает их – не отчаиваться, как и в Послании к Галатам: «дети мои, для которых я снова в му́ках рождения, доколе не изобразится в вас Христос» (Гал.4:19). Итак, Павел не отрицает здесь покаяния, но ограждает верующих от падения.

Показывает, что если не терпят и в то же время не верят в обетования, то они гораздо более виновны, чем ветхозаветные. И смотри, как делает сравнение. Показав превосходство Нового Завета пред Ветхим во многих отношениях, как это уже известно, выставляет теперь и ветхозаветные великие и чудесные события, бывшие на горе Синай (Втор.5:22), и показывает, что они ничтожны и не могут сравниться с событиями Нового Завета. Ибо там, говорит, много образов для устрашения младенчествующего того народа. Присоединяет также и «огонь», чтобы открыть карательную силу Законодателя и чтобы Он тотчас же явился страшным. «Облако» и «мрак» указывали на значение Ветхого Завета, как тени. Ибо если тот завет был образом, то ясно, что пока не пришла истина, образы были неясными, почему и не знали, что они обозначают. Чрез них же открывалось невидимое Божие. Ибо, говорит, облако – подножие ног Его. Буря же побудила беспечных евреев к вниманию. Трубы же означали как бы присутствие царя. Ибо это будет и во второе пришествие Христово.

Ибо слышали, что говорит Бог, для того, чтобы законоположение было достойным веры и чтобы не подумали, что это – слова Моисея. Вообще же голос Божий страшен, а Моисея – слаб. Поэтому они отказались слушать Бога, говоря Моисею: «говори ты с нами... чтобы не говорил с нами Бог» (Исх.20:19).

То есть не могли они выносить ушами, как страшное, то, что говорил Бог. Итак, они стали причиной явления Бога во плоти, чтобы сделаться доступным для них.

Показывает превосходство Нового Завета и в этом. Ибо Ветхий Завет, не имея ничего столь великого, как Новый, был чем-то ужасным, так что по нему нельзя было и зверю прикасаться к горе (Исх.19:12), то есть какому-нибудь из тех животных, какие имелись у народа. Новый же Завет, обладая всем совершенством, не содержит в себе страшного, напротив, все – милостивое.

Если же великий Моисей, вошедший в облако, так чувствовал себя, то как народ?

Те не приблизились, но стояли вдали: вы же приступили. Не видишь ли превосходство?

Вместо Синая мы имеем мысленную гору Сион и мысленный город Иерусалим, то есть самое небо, а не пустыню, как те.

Вместо народа, у нас тьмы ангелов, вместо страха – радость, что и обозначено словом «торжествующему». Ибо где торжество, там радость. Итак, это торжество происходит среди ангелов.

Первородными называет верующих, посвященных Богу, освященных, имена которых в книге жизни, как и Господь говорил ученикам Своим: «имена ваши написаны на небесах» (Лк.10:20). А так как Бог – Отец всех, то все люди – сыновья Его: первородные же из них – уверовавшие и достойные усыновления по преимуществу. Или сыновьями называются и все вообще верующие; первородными же называются те, которые угодили Богу и которые за слово и за жизнь удостоились быть посланниками Божиими.

Здесь и устрашает их. Ибо Он – Судия всех, не иудеев только, но и всех верующих. Итак, бойтесь этого. Показывает вместе с этим и то преимущество их пред ветхозаветными, что те не вынесли и одних слов и не решились приблизиться даже к горе, – вы же приступили и к Самому Судии, то есть Христу. «Ибо Отец и не судит никого, но весь суд отдал Сыну» (Ин.5:22).

То есть душам, оказавшимся славными и совершенными пред Богом, очевидно, в силу веры, как он ясно показал: и вы будете с ними соединены, если будете подражать им.

Не к рабу Моисею, но к Господу нашему Иисусу.

То есть очищения. Ибо Кровь Христа, окропившая нас, очистила и освятила нас.

Разве кровь Авелева говорила? Да. Ибо сказано: «голос крови брата твоего вопиет ко Мне» (Быт.4:10). Или что и выше сказано, то и ныне говорит, известное и воспеваемое всеми. Но Кровь Христа издает более светлый и более ясный голос, вопия самым делом, что Она всех освятила. Но и иначе говорит: там, где нет чистой мысли, – пробуждает и побуждает высказываться. Ибо «Сам Дух ходатайствует... воздыханиями неизреченными» (Рим.8:26). А святой Кирилл Иерусалимский так еще понял, что кровь Авеля вопияла против убийства, а Кровь Христа ходатайствует за нас пред Отцом Его.

«Не отвратитесь» чрез неверие обетованиям Его и отчаяние. Кто же «говорящий», как не Христос? Ибо если Кровь Его говорит, то тем более Он Сам.

Чего не избежали? Наказания, погибели. «Глаголавшим» же «на земле» называет Моисея, или и Бога, сошедшего с неба, однако говорившего на земле чрез Моисея. Ибо на горе Синае Он глаголал, то есть беседовал, рассуждал и все установил.

То есть Христа, пророчествующего с небес, то есть после вознесения Своего, даровавшего нам закон чрез Духа. Не то сказал, будто один закон был тогда, а ныне другой, но образ законоположения имеет различие. Ибо тогда, говоря на земле, дал закон; теперь же, как сказано, по вознесении. Посему он был бы еще более страшным. Но не иной был тогда, и не иной ныне. Слушай далее его самого.

Не видишь ли, что и тогда говоривший был Тот Самый, Кто и ныне пророчествует нам с неба. Ибо Его голос тогда, во время законодательства, землю колебал.

О двух землетрясениях мы узнаем из Писания: первое было при даровании закона на Синае, как Давид говорит: «земля убоялась» (Пс.75:9); второе же – при явлении во плоти Христа. Ибо сказано: «встревожился» «весь Иерусалим» (Мф.2:3) и: «потрясутся... идолы Египетские» (Ис.19:1). Ибо они были потрясены, то есть они были лишены такого состояния, чтобы обманывать питающих их, и сила их была низвергнута. Следовательно, выражение «еще раз» указывает на третье потрясение, которое случится после второго пришествия, или на обновление при скончании мира, когда все изменится, переходя из тления в нетление. Об этом сказано у пророка Аггея (Агг.2:7).

То есть изменение тленной твари, которая по природе своей способна колебаться; так как она сотворена, то есть получила начало бытия, то, несомненно, имеет и конец. Ибо все сотворенное получило начало, а потому, по самой природе своей, имеет и конец. И ангелы по природе не бесконечны; бессмертие же получили по божественной благодати.

То есть будущие блага. Ибо когда изменится все тленное, тогда все, назначенное праведникам, будет нетленным и неколебимым, не подлежащим никакому «колебанию» или изменению.

Так как, говорит, мы удостоимся благ, непреложных и непоколебимых, то и получим такое царство, здесь уже принимая залог его – духовные блага, «будем хранить благодать», то есть не будем скорбеть и падать духом, но возблагодарим и Даровавшего уже таковые и имеющего еще даровать.

«Которою» (т.е. благодатью и будем служить, – Прим. ред.) – благодарением. Ибо если мы благодарны, тогда и служим благоугодно, как бы зная, какой у нас Владыка. Ибо если мы не благодарим и за освобождение от бедствий и за притеснение, то и не служим благоугодно. Какой-нибудь раб, ропща на господина своего (ибо ропщет тот, кто не как должно служит ему), разве благоугодно служит? Потому он и сам в другом месте говорит: «не ропщите» (1Кор.10:10); и еще: «всё делайте без ропота» (Флп.2:14). За ропот же израильтяне умерли в пустыне.

То есть не будем говорить ничего безрассудного, ничего бесстыдного, но пусть и внешность выражает уважение к людям и «страх» пред Богом.

Показав, с одной стороны, что ветхозаветные события внушают страх, а с другой – что в Новом Завете нет ничего такого, – он, чтобы они не относились презрительно к кротости, говорит: с благоговением и страхом возблагодарим Бога. Ибо душа, поддаваясь отчаянию во время бедствий, теряет стыд. Или: служение наше должно совершаться с благоговением и страхом. Ибо Бог наш есть огонь, а потому нам должно иметь страх, чтобы Он не погубил нас, как нерадивых и равнодушных. Ибо говорит: да будут сыны Израиля благоговейны. Это же доставляет им и утешение, а именно то, что мы имеем такого Бога, Который может истребить врагов наших.

«Темже убо и мы, толик имуще облежащь нас облак свидетелей, бремя всяко отложше и удобь обстоятелный грех, терпением да течем на предлежащий нам подвиг». Повсюду, говорит Апостол, предстоят нам образцы благочестия, и такое множество, густотою уподобляющееся облаку, свидетельствует о силе веры. Посему, взирая на них, облегчим себя для течения, свергнем с себя бремя лишних забот. Таким образом возможем избежать и удобно совершаемого греха. Но прежде всего другого имеем мы нужду в терпении, чтобы победить в предстоящем подвиге. «Удобь» же «обстоятелным» Апостол назвал »грех», как легко совершаемый и пребывающий, потому что и око обольщается приманкой, и слух услаждается, и осязание приводится в щекотание, и язык весьма поползновенен, и помысл стремителен к худшему. Но Апостол представляет и важнейший Первообраз.

«Взирающе на началника веры и совершителя Иисуса». То и другое сказал Апостол о Христе по Его человечеству.

«Иже вместо предлежащия Ему радости претерпе крест, о срамоте нерадив, одесную же престола Божия седе». Он мог и не страдать, говорит Апостол, если бы пожелал сего, но потерпел страдание и по страдании восседит с родшим Его Отцом.

«Помыслите убо таковое Пострадавшаго от грешник на них» «прекословие, да не стужесте, душами своими ослабляеми». Сие: "на них» (είζ έαύτούζ), сказано вместо: на себе самих (είζ έαύτούζ). «Помыслите», говорит Апостол, в себе самих, коликое «прекословие» претерпел «от грешник» Владыка всех. Из сего получите достаточное утешение. Потом Апостол предлагает им и более сильное врачевство.

«Не у до крове стасте, противу греха подвизающеся», «и забысте утешение, еже вам яко сыном глаголет: сыне мой, не пренемогай наказанием Господним, ниже ослабей, от Него обличаемь». «Егоже бо любит Господь, наказует: биет же всякаго сына, егоже приемлет» (Притч. 3, 11–12). Сие не противно сказанному прежде. Ибо там Апостол засвидетельствовал о них, что с удовольствием приняли «разграбление имений» и мужественно переносили укоризны за благочестие (Евр. 10, 33–34), а здесь порицает их, как ослабевающих. Кстати же сказал: «не у до крове стасте, противу греха подвизающеся», сравнительно показывая, чего им недостает против тех, которые «камением побиени Быша, и претрени Быша, и убийством меча умроша». Потом, напомнив увещание, взятое из притчи, Апостол присовокупил:

«Аще наказание терпите» (если мужественно терпите налагаемые наказания), «якоже сыновом обретается вам Бог: который бо есть сын, егоже не наказует отец?» «Аще же без наказания есте, емуже причастницы Быша вси, убо прелюбодейчищи есте, а не сынове». Отцы, говорит Апостол, имеют обычай наказывать законных детей и, видя, что учители их бьют, не огорчаются, потому что видят плод от наказания. О детях же незаконнорожденных небрегут и не удостаивают их равного попечения. Посему если и вы уклоняетесь от наказания, то принадлежите к числу детей незаконнорожденных.

«К сим, плоти нашей отцы имехом наказатели, и срамляхомся: не много ли паче повинемся Отцу духовом, и живи будем?» Принимая наказание, налагаемое отцами плотскими, ужели не возлюбим наказания, налагаемого Отцом духовным? И Отца духовного Апостол назвал «Отцем духовом», как источник духовных дарований, с которыми дал нам и достоинство всыновления. Потом показывает и различие в наказании.

«Они бо в мало дний, якоже годе им бе, наказоваху: а Сей на пользу, да причастимся святыни Его». О плотских сказал: «яко же годе бе»; потому что не все учат полезному. Но говоря о Боге, показал плод наказания; ибо говорит: «Ему угодно соделать нас святыми и причастниками Своей святыни». Потом выражается определительно.

«Всякое бо наказание в настоящее время не мнится радость быти, но печаль: последи же плод мирен наученым тем воздает правды». Начатки всякого обучения прискорбны и крайне огорчительны, но приносят достоудивительные плоды: мир по Богу и достохвальную праведность.

Так и Господь сказал, что «узкая врата, и тесный путь вводяй в живот» (Мф. 7, 14).

«Темже ослабленныя руки и ослабленная колена исправите»: «и стези правы сотворите ногами вашими, да не хромое совратится, но паче да изцелеет». В этом иное привел Апостол из притчей, а иное из пророчества Исаиина; ибо сему: «стези правы сотворите ногами», – учит наставление, помещенное в притчах (Притч. 4, 26); а сие: «укрепитеся, руце ослабленыя и колена разслабленая», сказал пророк Исаия (Ис. 35, 3). А сим божественный Апостол дает разуметь, что ослабевшие при множестве опасностей делались медлительнейшими на пути благочестия. Сего же достаточно к низложению Новатовой кичливости. Ибо Апостол подвизавшихся славно, потом ослабевших, укрепляет в силах и врачует целебными пособиями покаяния, сказав: "хромое», и обещав исцеление. Предлагает же им и правила деятельной добродетели.

«Мир имейте со всеми». Это сказал и в Послании к Римлянам: «Аще возможно,» – говорит, – «еже от вас, со всеми человеки мир имейте» (Рим. 12, 18). Делай свое дело; покажи усердие.

«И святыню», еяже «кроме никтоже узрит Господа.» "Святынею» Апостол назвал целомудрие. А в нем можно преуспевать и живущим в браке; ибо «честна женитва, и ложе нескверно: блудником же и прелюбодеем судит Бог» (Евр. 13, 4).

«Смотряюще, да не кто лишится благодати Божия». Имейте попечение не о себе только, но и друг о друге, и колеблющегося поддержите, и имеющего нужду в руководстве уврачуйте.

«Да не кий корень горести, выспрь прозябаяй, пакость сотворит, и тем осквернятся мнози». Сие написал и коринфянам: «Не весте ли, яко мал квас все смешение квасит» (1Кор. 5, 6)? «Корнем» же »горести» наименовал и лукавые учения, и развращенную жизнь. Ибо сие и присовокупил:

«Да не кто блудодей, или сквернитель, якоже Исав, иже за ядь едину отдал есть первородство свое». «Блудодейством Исава» Апостол назвал чревоугодие, ибо по причине оного Исав отдал благословение первородных. Но не погрешит и тот, кто блудом Исава назовет беззаконный его брак, потому что взял за себя жен иноплеменных.

«Весте бо, яко и потом похотев наследовати благословение, отвержен бысть: покаяния бо места не обрете, аще и со слезами поискал его». И сие последователи Новатовы почитают своим оружием, но поражены будут собственными своими стрелами. Ибо Исав плакал, не покаяние принося, но завидуя благополучию брата. Сие же самое потерпел и Каин; ибо сказано: «испаде лице его» (Быт. 4, 5), но не оттого, что худо принес жертву, а оттого, что видел брата предпочтенным по Божию определению. Сие подразумевал и божественный Апостол в сказанном им; ибо говорит: «покаяния места не обрете», то есть не нашел пути к покаянию, и не о том проливал слезы, что умыслил худое, и сетовал не о грехе, но о доброй участи Иакова. Об этом свидетельствуют слова его; ибо сказал: «Да приближатся дние плача отца моего, да бых убил Иакова брата моего» (Быт. 27, 41). Не без намерения же божественный Апостол упомянул об Исаве, но научая, что и он, будучи первородным, за чревоугодие и злонравие лишен благословения, и иудеи, отличенные первородством и за чревоугодие порабощенные излишествам закона, утратили спасение, а язычники – народ новый, для которого Иаков служил прообразом, – воспользовались первородством. Посему Апостол уверовавшим из иудеев предписывает не соревновать беззаконию первородного, но приобщиться благословению народа младшего. Начиная отсюда, Апостол обращает речь еще к иному сравнению, показывая превосходство преподанных благ Владыкою Христом.

«Не приступисте бо к горе осязаемей, и разгоревшемуся огню, и облаку, и сумраку, и буре», «и трубному звуку, и гласу глагол, егоже слышавшии отрекошася, да не приложится им слово».

«Не терпяху бо повелевающаго: аще и зверь прикоснется горе, камением побиен будет» (ср. Исх. 19, 13): «и тако страшно бе видимое, Моисей рече: пристрашен есмь и трепетен». Страшно было, говорит Апостол, происходившее на горе Синай: видимый огонь, кружащийся всюду дым, мрак, тьма, буря и страшные звуки трубы. И это производило столько боязни, что не только народ сказал богомудрому Пророку: «Глаголи ты с нами, и да не глаголет к нам Бог» (Исх. 20, 19), но и сам законодатель, убоявшись, говорит: «пристрашен есмь и трепетен». И Апостол показал, что было страшного, но не открыл, какой прозяб от сего плод. Сказал: "видимое» (φαvταζόμεvοv, представляемое), потому что евреи видели не Самого Бога всяческих, но некое представление Божия пришествия. Наконец открывает Апостол цель благодати и говорит:

«Но приступисте к Сионстей горе и ко граду Бога живаго, Иерусалиму небесному, и тмам Ангелов», «торжеству и Церкви первородных на небесех написанных, и Судии всех Богу и духом праведник совершенных» «и к Ходатаю завета новаго Иисусу, и Крови кропления, лучше глаголющей, нежели Авелева». Там, говорит Апостол, страх, а здесь праздник и торжество; то было на земле, а это – на небесах; там тысячи людей, а здесь «тмы Ангелов»; там неверные и беззаконные, а здесь «Церковь первородных на небесех написанных, и духи праведник совершенных»; там завет ветхий, здесь новый; там ходатаем раб, здесь – Сын; там кровь бессловесных животных, здесь – Кровь словесного Агнца. Сие же: «лучше глаголющей, нежели Авелева», значит: кровь, вещающая делами и показывающая собственную свою действенность, потому что кровь Авелева восхваляется, сия же содевает спасение людей. А «первородными» назвал Апостол избранных, потому что первородные по закону получали двойную часть из наследства. Сказал же сие Апостол и показывая их превосходство, и предписывая им приступать с большею рачительностию.

«Блюдите (же), да не отречетеся Глаголющаго. Аще бо не избежаша они отрекшиися пророчествующаго на земли, множае паче мы отрицающиися небеснаго». Поскольку те говорили: «Глаголи ты с нами и да не глаголет к нам Бог» (Исх. 20, 19), то Апостол повелевает верующим не соревновать грубости предков, не оставлять подобно им Владыку, не прибегать к служителю, вместо Бога не избирать Моисея и вместо нового не оставаться при ветхом, притом, говорит он, и не с неба, но на горе Синай дал тем Бог законоположение, а мы ожидаем пришествия Владыки с неба. И научая, что законодатель и ветхого, и нового один, Апостол присовокупил:

«Егоже глас землю тогда поколеба». Ибо гора поколебалась, давая знать о присутствии Божием.

«Ныне же обетова, глаголя: еще единою Аз потрясу не токмо землею, но и небом». Он, говорит Апостол, и тогда потряс землею; Он и предрек, что с землею потрясет и небом.

«А еже еще единою, сказует колеблемых преложение, аки сотворенных, да пребудут, яже суть неподвижимая». Землетрясения, говорит Апостол, бывают часты, и посему слово "единою» означает и некоторый переворот в вещах, и переход тленного в нечто лучшее, что будет уже иметь постоянную природу.

«Темже царство непоколебимо приемлюще, да имамы благодать, еюже служим благоугодно Богу с благоговением и страхом». Слово «непоколебимо» употребил Апостол вместо: непрекращающееся. Показал же, как должно приносить службу Богу. Потом приводит на память Божии слова, посредством страха делая их более усердными.

"Ибо... Бог наш огнь поядаяй есть» (Втор. 4, 24). И снова предлагает нравственное наставление.