Глава 25

Эту притчу, т.е. подобие десяти девам, неразумным и благоразумным, некоторые просто изъясняют в отношении к девам, из которых одни, по словам апостола, девственны и телом, и духом (mente), а другие, сохраняя только телесное девство, не имеют остальных дел, соответствующих их [телесному] состоянию, или [сохраняя девство] вследствие тщательного наблюдения родителей, в мысли [своей] однако вступили в брак (1Кор. 7, 36). Но мне кажется, что на основании вышесказанного в этом месте кроется другой смысл и сравнение в притче относится не к девственным телам, а ко всему роду человеческому. Действительно, подобно тому, как два работающих на поле и две мелющие жерновами обозначают два рода людей: христиан и иудеев или святых и грешников, которые, вступив в церковь, по видимости действительно и пашут, и мелют, а на самом деле все делают лицемерно; так и в настоящем случае десять дев относятся ко всем людям, которые, по-видимому, веруют в Бога и подтверждают свою веру Священным Писанием, будут ли то принадлежащие к Церкви (ecclesiastici), иудеи или еретики. Они все называются девами потому, что похваляются познанием о едином Боге и тем, что будто мысль их не оскверняется бесстыдством идолослужения. Масло имеют те девы, которые соответственно вере своей украшаются и делами; а не имеют масла те, которые, по-видимому, как будто и исповедуют Господа соответственной верой, но не заботятся о доброделании. Под пятью девами, неразумными и разумными, мы можем понимать пять чувств, которые у одних устремляются к небесному и желают высшего, а у других жаждут земной нечистоты и не имеют теплоты истины, которой они могли бы просветить свои сердца. О зрении, слухе и осязании в духовном смысле сказано: «Что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали, и что осязали руки наши» (1Ин. 1, 1). О вкусе говорится: «Вкусите, и увидите, как благ Господь» (Пс. 33, 9); об обонянии – «От благовония мастей твоих имя твое – как разлитое миро», и: «Мы Христово благоухание» (2Кор. 2, 15).

Так как не малое время должно пройти между первым и вторым пришествием Господа.  «Задремали все», т.е. умерли, потому что смерть святых именуется сном. А вслед затем говорится: «уснули», потому что после того они должны быть пробуждены.

Внезапно, ведь, как бы среди спокойной ночи, когда все бывают в беззаботном состоянии, когда сон бывает самый тяжелый (глубокий), провозглашено будет пришествие Христово возгласами ангелов и громом труб предшествующих Ему сил. Скажем нечто такое, что, может быть, будет полезно читателю. По иудейскому преданию, Христос придетсреди ночи, подобно исходу из Египта, когда совершалась Пасха и проходил губитель, и Господь снизошел на кровли, и кровью агнца были освящены косяки входов наших (Исх. 12,23). Отсюда, по моему мнению, возникло и предание апостольское, чтобы в день кануна Пасхи до наступления половины ночи не позволяли отпускать [из храма] народ, ожидающий пришествия Христова. А после того, как минует это время и безопасность сделается несомненной, все проводят день как праздник. Потому и псалмопевец говорил: «В полночь вставал славословить Тебя за праведные суды Твои» (Пс. 118, 62).

Встали все девы, и каждая украсила светильник свой, т.е. мысли, которыми они воспринимали елей познания, чтобы иметь дела добродетелей, которые могли бы блистать перед Истинным Судией.

Те, которые находят, что светильники их угасают, показывают, что они отчасти сияют; однако в них нет непрерывного света, ни непрестанных [добрых] дел. Итак, если кто-нибудь имеет девственную душу и любит скромность, то он не должен довольствоваться посредственностью, которая скоро иссякает и, – когда поднимется жар, – высыхает, но должен следовать совершенной добродетели, чтобы иметь свет вечный.

Они отвечают так не вследствие скупости, а из боязни. Действительно, ведь, каждый получит награду по делам своим, и в день суда добродетели одних не могут превысить пороков других. И как во время вавилонского пленения Иеремия не мог помочь грешникам, и ему говорится: «Не проси за этот народ» (Иер. 7, 16) так и тот день будет страшен, потому что каждый должен будет заботиться о себе самом.

Правда, как благоразумные они дают совет, что нельзя встречать жениха без масла для светильников; но так как время для покупки уже истекло и, – с приближением дня судного, – уже не осталось места для покаяния, – как говорит псалмопевец: «Во гробе кто будет славить Тебя» (Пс.6, 6), то они вынуждены не новые дела совершать, а дать отчет в своих прежних делах.

Правда, превосходно исповедание их, обнаружившееся в обращении «Господь», а повторение его служит признаком веры. Но какая польза в том, что призываешь устами Того, Которого отрицаешь делами.

Знает Господь тех, которые принадлежат Ему, а кто не знает [Его], тот не будет познан (2Тим. 2, 19); не знает Господь делателей неправды; и хотя они девственны, и хотя в двояком отношении, т. е. и по чистоте тела и исповедованию истинной веры они могут быть прославлены (1Кор. 14, 38), однако так как они не имеют елея познания, то достаточным наказанием для них является то, что они неведомы Жениху.

Я всегда убеждаю благоразумного читателя, чтобы он не успокаивался на суеверных толкованиях и [на том] что с решительностью высказывается вследствие желания измышляющих их; но чтобы он понимал предыдущее, среднее и последующее и связно представлял себе все, что написано. Итак, из того, что Он говорит: «Бодрствуйте, потому что вы не знаете ни дня, ни часа», объясняется все, что Он сказал, т. е. и о двух, которые были на поле, и о двух мелющих, и о домохозяине, который доверил рабу своему свое имущество, и о десяти девах, и что притчи эти предпосланы для того, чтобы, так как мы все не знаем дня судного, то заботливо приготовили себе свет добрых дел и чтобы судья не пришел, пока мы находимся в беспечном состоянии.

Человек этот домохозяин есть, несомненно, Христос, Который по Воскресении, восходя к Отцу как Победитель, призвав апостолов Своих, передал им учение евангельское, не соображаясь с широтой или узостью в том отношении, чтобы дать одному больше, а другому меньше, но подавая соответственно силам получающего; таким же образом и апостол говорит, что не могущих принимать твердой пищи он поит молоком (1Кор. 3, 2). Поэтому, в конце концов, Он с одинаковой радостью принимает и того, который из пяти талантов сделал десять, и того, который два таланта обратил в четыре. Под пятью, двумя и одним талантом мы должны понимать или различные дары (gratias), которые даны каждому, или в первом случае все подвергнутые испытанию чувства, во втором – разум и дела, в третьем – разум, которым люди отличаются от животных.

Получив земные чувства он усвоил себе познание о небесном, познавая Творца через тварей, бестелесное – через телесное, невидимое – через видимое и вечное, – через кратковременное.

И этот соответственно силам своим все, что ни изучил в законе, удвоил в Евангелии, т. е. (sive) познание и дела настоящей жизни понимал в значении образов будущего блаженства.

Негодный раб вследствие земных дел и похоти века сего не радел о Заповедях Божиих и осквернил их, хотя у другого евангелиста написано, что он завязал его в куске полотна (Лк. 19, 20), т. е. обессилил учение Домохозяина, проводя жизнь в неге и роскоши.

Велико время между Вознесением Спасителя на небо и Его Вторым Пришествием. И если даже апостолы должны дать отчет и воскреснуть под страхом за исход суда, то что же нам должно делать?

К тому и другому рабу, как я уже сказал, т. е. и к тому, который из пяти талантов сделал десять талантов, и к тому, который из двух сделал другие два таланта, обращено одно и то же хвалебное слово. При этом необходимо заметить, что то, что мы имеем в настоящей жизни, хотя и кажется великим и многочисленным, однако в сравнении с будущим мало и немногочисленно. «Войди, – говорит, – в радость Господина твоего» и получи то, чего око не видело и ухо не слышало и что не входило в сердце человека (1Кор. 2, 9). Но что большее может быть дано верному рабу, если не быть с Господом и видеть радость Господа Своего?

Поистине известное слово: «Непщевати вины о грехах» (т. е. для измышления оправдания грехов) (Пс. 140, 4),, относится также и к этому рабу, так что [у него] к лености и небрежности присоединяется еще преступление гордости. Действительно, тот, который просто должен был бы сознаться в своей бездеятельности и умолять домохозяина, – тот, напротив, злословит (на н)его и говорит, что он последовал благоразумному решению, – именно: не подвергать опасности целость [вверенных ему] денег, пока он будет обращать их в выгодных предприятиях.

То, в чем он видел оправдание для себя, обращается в вину для него. Но он называется еще рабом злым, лукавым, потому что он произнес хулу против Господа. Он ленивый, потому что не захотел удвоить таланта, так что за первое обвиняется в гордости, а за второе – в нерадивости. «Если, – говорит Он, – ты признаешь, что Я суров и жесток и гоняюсь за чужим, и пожинаю там, где не сеял, то почему мысль об этом не внушила тебе страха, чтобы ты мог знать, что Я буду искать своего гораздо заботливее, и отдать деньги мои, или серебро, торговцам; ведь на греческом и то, и другое значение заключается в слове άργύριον. «Слова Господни, – говорит псалмопевец, – слова чистые, серебро, очищенное от земли в горниле, семь раз переплавленное» (Пс. 11, 7). Итак, деньги и серебро это есть проповедование Евангелия и слово Божие, которое должно быть вручено торгующим и меновщикам, что значит: или остальным учителям (это делали и апостолы, поставляя по отдельным странам пресвитеров и епископов), или всем тем верующим, которые могут удвоить сокровище и возвратить с прибылью, т. е. через исполнение делом того, что они изучили словесно. А отнимается талант и дается тому, кто создал десять талантов, с той целью, чтобы мы понимали, что хотя и в том, и другом труде, – т. е. и в труде того, кто пять обратил в десять, и того, кто два – в четыре, одинакова радость Господа, однако тому, который более потрудился над сокровищем от Господа, должна быть дана большая награда. Потому апостол и говорит: «Достойно начальствующим пресвитерам должно оказывать сугубую честь, особенно тем, которые трудятся в слове и учении» (1Тим. 5, 17). Из того, что дерзнул сказать злой раб: "Жнешь там, где не сеял, и собираешь там, где не разбросал», мы понимаем, что Господь принимает добрую жизнь и язычников и философов, и иначе относится к тем, которые проводят жизнь праведно, а иначе к тем, которые живут неправедно и по сравнению с тем, который служит естественному закону, осуждает тех, которые не радеют о законе писанном.

Хотя многие люди от природы мудры и имеют остроту ума, однако, если они будут нерадивы и вследствие праздности погубят благо природы, – по сравнению с тем, который немного медлительнее, но трудами и заботливостью увеличит меньшее, принадлежащее ему, – [такие] утрачивают благо природы и увидят, что награда, обещанная им, переходит к другим. Можно это место понимать и так: тому, который имеет веру и благое произволение о Боге, если бы он, по человеческой немощи (ut homo), имел даже менее других в делах, [такому] от благого Судии будет дано. А тот, кто не имел веры, утратит даже и те блага и прочие добродетели, которые от природы он, по-видимому, имел. И даже весьма искусно (eleganter) говорится: «Отнимется у него и то, что имел». В самом деле, то, что бывает без веры во Христа, не должно быть вменяемо тому, кто сделал из этого злоупотребление, а только тому, кто присоединил благо природы даже к злому рабу.

Господь свет есть; и кто изгоняется от Него вон, тот лишается света. А что такое плач и скрежет зубов, об этом мы сказали выше.

Имея в виду, два дня спустя совершить Пасху и быть преданным на крестную смерть: на поругание от людей, на питье желчи и уксуса, Он прямо провозглашает о будущей славе победителя, чтобы могущий возникнуть соблазн устранить обещанием награды. При этом должно заметить, что Тот, который будет созерцаем в величии, будет Сын Человеческий. А следующие слова: «И поставит овец по правую сторону от Себя, а козлищ по левую" понимай в соответствии с тем, что читаешь в другом месте: «Сердце мудрого – на правую сторону, а сердце глупого – на левую» (Еккл. 10,2) и выше в этом же Евангелии: «Пусть левая рука твоя не знает, что делает правая» (Мф. 6, 3). Овцам в качестве праведных повелевается стать с правой стороны; козлища, т. е. грешники, с левой: они по закону всегда приносятся в жертву за грех (Исх. 12, 3). Он не сказал: «козлицы», которые могут иметь плод и остриженными выходят из купальни с двойным плодом, и бесплодной между ними нет ни одной (Песн. 4, 2); но сказал: «козлов», животное ленивое, легкомысленное, всегда пылающее плотской похотью (fervens ad coitum).

Это нужно принимать в соответствии с предведением Божьим, у которого должное совершиться, уже совершилось.

Для нас легко понять (libera est intelligentia), что во всяком бедном Христос, алчущий насыщается, жаждущий – напояется, странствующий – вводится под кровлю, нагой – одевается, больной – посещается и заключенный в темницу получает утешение в собеседовании. Но из следующих слов: «Коль скоро вы сделали это одному из этих братии Моих меньших, то сделали и Мне», мне кажется, следует, что это сказано не о бедных вообще, а о тех, которые – нищи духом, и простирая руку к которым Он сказал: «Матерь Моя и братья Мои суть слушающие слово Божие и исполняющие его» (Мк. 3, 34–35; Лк.8, 21).

Благоразумный читатель, обрати внимание на то, что и наказания вечны, и вечная жизнь не должна иметь впоследствии какого-либо конца.