Память преподобного Максима Кавсокалива
Прп. Максим родился в гор. Лампсаке ок. 1270 г. и вырос в благочестии. Он был особенно предан почитанию Пресвятой Богородицы и часто посещал местных монахов. В семнадцать лет юноша принял постриг и стал учеником монаха с горы Ган во Фракии. Старец вскоре преставился, и прп. Максим стал искать нового духовного отца. Некоторое время он пребывал с подвижниками горы Папикий (1290), затем отправился в паломничество в Константинополь (1305). Прп. Максим произвел благоприятное впечатление на св. патриарха Афанасия [28 окт.]. Тогда, чтобы скрыть от мира свои добродетели, святой притворился безумным. Весь день он проводил близ Влахернской церкви, терпя насмешки толпы, а ночью со слезами молился Пресвятой Богородице. Из Константинополя он ушел на Гору Афон и стал монахом Великой Лавры св. Афанасия (1310).
В полной покорности и совершенном послушании прп. Максим подражал добродетелям святых, просиявших в этих местах. Он не имел даже собственной кельи и был полностью лишен каких-либо удобств. Ум его был постоянно сосредоточен на внутренней молитве, он не отвлекался от нее, даже когда пел в церкви, а глаза его были полны слез.
Однажды во сне Богородица велела ему подняться на вершину Горы Афон и там, подобно Моисею, получить заповеди духовного Закона. Три дня и три ночи прп. Максим молился в уединении, мужественно сопротивляясь постоянным бесовским наваждениям. Наконец Богородица явилась ему в окружении Небесной свиты и в сиянии Божественной славы, утешила подвижника, дав чудесный хлеб, а также даровала ему власть над бесами. Она велела Максиму отныне жить в уединении на склонах Афона, чтобы стать светильником спасения для многих душ. Затем Пречистая Дева стала невидимой, но святой еще три дня наслаждался райским сиянием и благоуханием, напоминавшими о видении.
Полный радости, прп. Максим спустился с горы и рассказал о видении одному старцу. Но тот, не имея дара различения, стал говорить преподобному, что он пребывает во власти наваждения. Прп. Максим не стал оправдываться, но смиренно принял эти слова как божественный знак, и с этих пор в глазах других стал вести себя как безумный и одержимый. Не имея даже самого необходимого, он ходил босой, перенося палящее солнце и зимний холод. Так он жил подобно Ангелу пустыни. То в одном, то в другом месте он строил себе маленькую хижину из веток – каливу, но, едва построив, тут же сжигал. За это его прозвали Кавсокаливом – Сжигающим хижины.
Прп. Максим, желавший претерпевать насмешки из любви ко Христу, был известен подвижникам, которые в те времена сияли на Афоне добродетелью и духовной мудростью. Так прп. Григорий Синаит [27 н.], великий учитель внутренней молитвы и безмолвной жизни, услышал разговоры об образе жизни прп. Максима и пошел искать его, словно охотник редкостную добычу. Наконец найдя святого, прп. Григорий стал умолять его ради милосердия Христова и духовного наставления рассказать о своей жизни. Тогда прп. Максим неохотно поведал о чудесах, которые Господь совершал над ним с самой юности.
Прп. Григорий спросил, постоянно ли Максим пребывает в духовной молитве. И тот рассказал, что однажды, когда был совсем еще юным, он молился со слезами у иконы Богородицы и просил у Нее дара молитвы. Когда же склонился, чтобы приложиться к иконе, вдруг почувствовал, что его грудь наполнилась нежным теплом, словно росой, а сердце – обильным сокрушением. С тех пор его ум, неколебимо утвержденный в сердце, не переставал сладостно призывать неизреченное имя Иисуса и Его Пречистой Матери.
– А когда ты молишься, случается ли тебе быть восхищенным на Небеса? – спросил прп. Григорий.
– Для того и ушел я в пустыню и желал уединения, чтобы в изобилии обрести плоды молитвы – чистую любовь Божию и восхищение ума ко Господу.
– Что делает тогда ум? Продолжает ли он произносить слова молитвы в сердце?
– Ни в коем случае, – отвечал преподобный. – Когда Дух Святой посещает человека, пребывающего в молитве, тогда молитва прекращается, ибо ум, полностью погрузившись в Дух Божий, перестает сам совершать какие-либо действия. Он позволяет вести себя туда, куда хочет Дух: к невещественному Небу Божественного света, или к созерцанию других вещей, или даже к невыразимому общению с Богом. Как твердый по природе воск плавится, сгорает и весь становится огнем и светом, когда соприкасается с огнем, при этом оставаясь веществом совершенно отличным от огня, так и ум, сохраняя свою отдельную природу, воспринимает только то, что связано с его природой и подвластно ей. Но когда Божественный огонь, Дух Святой, приближается к нему, тогда и ум возносится силой Духа и горит огнем Божества, растворяет всякую мысль и представление, погружается в Божественный свет и полностью превращается в Божественный сияющий свет.
– Каковы же знамения, отличающие благодать от прелести? – спросил еще прп. Григорий.
– Признаки дьявольского наваждения суть мятежный дух, твердое сердце, страх, смятение помыслов, страшные фантазии и видения чувственного огневидного света, тщеславие и гнев. Когда же Дух Святой приближается к нашему духу, Он собирает его в единое, делает его мудрым, смиренным, умеренным. Он внушает памятование о смерти и Страшном Суде, заставляет проливать слезы при мысли о милосердии Господа. Он возносит ум к возвышенному созерцанию и просвещает его, погружая в Божественный свет. Он дает мир сердцу и несказанной радостью и весельем дарует благодать всем его свойствам. Как учит апостол, плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание (Гал. 5:22).
Слушая эти слова и исполняясь восторженного изумления, прп. Григорий смотрел на прп. Максима уже не как на человека, но скорее как на Ангела на земле. Он стал умолять святого прекратить скитальческую жизнь и юродство и поселиться в каком-нибудь одном месте, чтобы просвещать мир светом своего опыта. Прп. Максим покорился и поселился в хижине из веток, хотя так и не обзавелся ничем из необходимого для жизни. Предавшись воле Провидения, он постоянно получал с Небес теплый хлеб для пропитания и пил морскую воду, которая по его молитве делалась сладкой.
Монахи много раз видели, как во время молитвы прп. Максим воспарял в воздухе или бывал окружен столь ярким сиянием, что люди принимали его за пожар. Непрестанная молитва, подобно огню пылавшая в его сердце, отгоняла все бесовские наваждения и исцеляла многочисленных бесноватых, которых к нему приводили. Господь дал прп. Максиму необыкновенный пророческий дар, с помощью которого он исправлял грешников, открывая тайны в их сердце, разоблачал еретиков, пытавшихся обмануть его, и предвидел грядущие события. Так он предсказал соправителям, императорам Иоанну VI Кантакузину (1347–1354) и Иоанну V Палеологу (1341–1391), что скоро гражданская война разделит их (1347–1352), а св. патриарху Каллисту I [20 ин.] предрек близкую кончину (1364).
Под его хижиной находилась пещера, в которой прп. Максим провел более четырнадцати лет. Затем он поселился близ Лавры в маленькой келье, которую завещал своему ученику и биографу св. Нифонту [14 ин.].
Прп. Максим в мире отошел ко Господу ок. 1365 г. в возрасте девяноста пяти лет. Все афонские монахи: и отшельники, и насельники монастырей – оплакивали своего отца и учителя и сразу же стали почитать прп. Максима как святого.