Книга 5. О мужестве во Христе

Итак, Палладий, святые мужи, несмотря на то что они борются за жизнь других людей, стремятся, однако ж, к тому, чтобы не приобретать себе ничего, находящегося в мире: ибо таким образом они бывают мудры и сильны, исполнены благой надежды и хорошо ограждены небесными благоволениями. И иначе быть не может, как ты хорошо знаешь, друг мой. Ведь если ум их выше мирских развлечений и временных пожеланий, то они найдут врагов своих весьма легко победимыми и без труда преодолеют своих противников, так как Сам Бог ниспровергает могущество их. Но если они сами пленятся мирскими страстями и увлекутся земными пожеланиями, в таком случае они делаются беззащитными и легко уловимыми для тех, кто пожелает напасть на них, и, оказавшись лишенными вышней защиты, становятся легкою добычей для своих врагов.

Палладий. А какое может быть удостоверение сказанного, желал бы я знать?

Кирилл. Священное Писание, которое благопотребно возвещает случившееся с древними. Не говорит ли и божественный Павел, что оно написано «в научение наше»? (1 Кор. 10:11.)

П. Подтверждаю; потому что то, что мы узнаем из него, приносит нам немалую пользу. Тени были образами истины.

К. Итак, приступим к рассуждению. Когда сыны Израилевы перешли Иордан, они устремились на Иерихон и, следуя Божественным указаниям, постарались осадить его в том намерении, чтобы немедленно овладеть им и взять его; тут были, по закону войны, и люди, отличные в военном деле, как написано: «И призвал Иисус, сын Навин, священников [Израилевых] и сказал им: несите ковчег завета; а семь священников пусть несут семь труб юбилейных пред ковчегом Господним» (Нав.6 5–6). Так и мы по повелению Христа, передаваемому устами вождей, ополчимся на врагов, предпринимая борьбу не «против крови и плоти, но против начальств, против властей» (Еф. 6:12) и против закона, владычествующего в плотских членах (Рим. 7:23). Тогда мы будем находиться пред очами Божиими, как бы облеченные Божественным и духовным всеоружием, так как наши оружия «не плотские», по слову Павла, 2 Кор. 10:4 и отличаясь славою праведности. Итак, Владыка всяческих Бог взирает на людей воинственных, облеченных в светлые доспехи праведности, то есть как бы пред лицем Христа проходят вооруженные воины. И конечно весьма почетное и поистине вожделенное это дело – находиться пред взором Божиим, если нельзя признать неверным, что как бы наказание какое налагает Бог на оскорбляющих Его, Свое от них отвращение, говоря: «И когда вы простираете руки ваши, Я закрываю от вас очи Мои» (Исх. 1:15). Когда осада продолжилась до седьмого дня, опять сказал Иисус Навин сынам Израилевым: «воскликните, ибо Господь предал вам город! город будет под заклятием, и все, что в нем, Господу...; только Раав блудница пусть останется в живых, она и всякий, кто у нее в доме; потому что она укрыла посланных, которых мы посылали; но вы берегитесь заклятого, чтоб и самим не подвергнуться заклятию, если возьмете что-нибудь из заклятого, и чтобы на стан [сынов] Израилевых не навести заклятия и не сделать ему беды; и все серебро и золото, и сосуды медные и железные да будут святынею Господу и войдут в сокровищницу Господню» (Нав. 6:15–18). Остальной, взятой на войне добычей он (Навин) позволил пользоваться людям мужественным, а все серебро, золото, медь и железо, говорит, должно внести в сокровищницу Господню: это и составляло то, что названо анафемой, то есть отделенным из всего и назначенным Богу. Но ни во что вменив заповедь, "[и взяли], – сказано, – ...Ахан, сын Хармия, сына Завдия, сына Зары, из колена Иудина, взял из заклятого, и гнев Господень возгорелся на сынов Израиля» (Нав. 7:1). Это значит, что тем, которые выводят на брань против мирских удовольствий и развлечений сей жизни крепкий во Христе дух, которые решились стяжать себе славу оружием правды и уже находятся пред лицем Христа, таковым, полагаю, не следует желать ничего такого, что в мире возбуждает удивление: ни богатства, ни славы, ни власти, ни превосходства, ни нечестивых учений эллинской мудрости. Образом блеска отличий и преимуществ служит серебро: потому что это вещество блестящее, образом богатства – золото; на благозвучие языка, каким отличаются мудрецы мира сего, указывает медь, а на силу и власть – железо, которое очень твердо и препобеждает всякое вещество. Если кто-нибудь пожелает приобрести себе эти предметы, то, хотя бы он имел у Бога высокое место, был зачислен между воителями и отличался величием духовным, он нанесет этим оскорбление Богу и, решившись таким лукавым уклонением (от данного повеления) опечалить своего соратника и защитника, подвергнется за это гневу Божию.

П. Ты хорошо сказал, и я могу согласиться с тобой. Но вот что объясни мне, удалив на короткое время свое рассуждение от события и истории: почему серебро, золото, медь и железо посвящаются Богу, а не выбрасываются, напротив, из стана или как предметы, быть может, бесполезные, или же как способные осквернить, так как в силу духовного созерцания оказалось, что они нечисты?

К. Это потому, Палладий, что всякая светлость, премудрость и богатство, также и крепость достойно и праведно приписываются Богу. Ибо Его – слава и всякая светлость, богатство и премудрость и сила. И если кто приемлет от Него и обогащается от сокровища Господня, то есть имеет богатство мысленное, славу и разум и крепость духовную, то он будет достоин общего внимания и соревнования; а если пожелает принять сие от мира, то будет постыден и ненавистен перед Богом, любящим добродетель, и повинен суду и наказанию. Ибо за богатством во всяком случае последует любовь к наслаждениям, блеску же и преимуществовать прямой сосед – гордость; и с властью тесно связано властолюбие, а с мудростью мирскою нелепость учений, хотя и благозвучен язык изложивших оные. Это самое и Павел говорит: «Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым. Ибо мудрость мира сего есть безумие пред Богом» (1 Кор. 3:18–19). Так Ахар, не из сокровища Христова принявший, но как бы от мира – из Иерихона, оскорбляет Бога (Нав. 7:1). Происшедшая же отсюда пагуба и то, что совершилось вследствие гнева Божественного, не на одного лишь обличенного в этом простиралось, но поразило все общество, ибо, соделавшись непричастным помощи свыше, некогда непобедимый Израиль стал немощным и бессильным.

П. Но как или откуда можно было бы узнать, что слово об этом истинно?

К. Из написанного вслед за тем. Ибо после того, что произошло при Иерихоне и совершено в нем славно и мужественно всем Израилем, Иисус (Навин) послал мужей из Иерихона в Гай, «Они пошли и осмотрели Гай. И возвратившись к Иисусу, сказали ему: не весь народ пусть идет, а пусть пойдет около двух тысяч или около трех тысяч человек, и поразят Гай; всего народа не утруждай туда, ибо их мало [там]. Итак пошло туда из народа около трех тысяч человек, но они обратились в бегство от жителей Гайских; жители Гайские убили из них до тридцати шести человек, и преследовали их от ворот до Севарим и разбили их на спуске с горы; отчего сердце народа растаяло и стало, как вода» (Нав. 7:2–5). Взявшие города и опустошившие страны и без труда победившие самые дикие племена находят непобедимыми жителей Гая, едва спасаются и отступают не без ущерба, тогда как сначала они не хотели даже, чтобы полное количество воинов было призвано к оружию, и открыто признали, что немногим легко будет завоевать город. Ибо «не весь народ пусть идет, – говорили они, – а пусть пойдет около двух тысяч» (Нав. 7:3). Когда же Иисус весьма огорчен был этим негаданным бедствием и неожиданным несчастием, разорвал одежду, припал пред Богом и недоумевал, как это случилось, то Бог сказал: «встань, для чего ты пал на лице твое? Израиль согрешил, и преступили они завет Мой, который Я завещал им; и взяли из заклятого, и украли, и утаили, и положили между своими вещами; за то сыны Израилевы не могли устоять пред врагами своими и обратили тыл врагам своим, ибо они подпали заклятию; не буду более с вами, если не истребите из среды вашей заклятого» (Нав. 7:10–12). Когда же указан был Ахар, Иисус спрашивал его, говоря: «сын мой! воздай славу Господу, Богу Израилеву и сделай пред Ним исповедание и объяви мне, что ты сделал; не скрой от меня. В ответ Иисусу Ахан сказал: точно, я согрешил пред Господом Богом Израилевым и сделал то и то: между добычею увидел я одну прекрасную Сеннаарскую одежду и двести сиклей серебра и слиток золота весом в пятьдесят сиклей; это мне полюбилось и я взял это; и вот, оно спрятано в земле среди шатра моего, и серебро под ним...» (Нав. 7:19–21). Понимаешь, что и сам укравший говорит, что он увидел между добычею разноцветную одежду, двести дидрахм серебра и золотой язык в пятьдесят дидрахм и задумался о них, то есть возымел беззаконное желание приобрести их. Одежду эту считают за воинскую и говорят, что это был плащ, вытканный разными цветами: это одеяние воинское и есть символ корыстолюбия: потому что военному сословию как бы прирождена сильная страсть корыстолюбия. Серебро же есть образ мирского блеска, а золотой язык – сладкоречивой мудрости эллинской: таков некоторым образом и у эллинских мудрецов язык и способ образования, как бы золотой и весьма драгоценный, по причине блеска изложения. Когда грех уже был открыт, Иисус подверг Ахара наказанию, как не только себе самому причинившего вред, но простершего и на все общество пагубу, происшедшую от его невоздержного пожелания. И может быть, на это указывает весьма хорошо и премудро сказанное нам устами Павла: «извергните развращенного из среды вас. малая закваска квасит все тесто» (1Кор. 5, 13, 6). Итак, не ясно ли показано тебе сначала в Аврааме, что для святых остается безопасною слава их силы и что они легко достигают возможности одолеть врагов, если не пожелают искать ничего от мира, – а потом противоположное сему в Ахаре, уклонившемся от пути правого и склонившемся к мирскому?

П. Совершенно так: сказано ясно.

К. А что святые должны являться везде одинаковыми и в образе жизни и в мнениях, это очевидно, так как закон ясно говорит: «На женщине не должно быть мужской одежды, и мужчина не должен одеваться в женское платье, ибо мерзок пред Господом Богом твоим всякий делающий сие» (Втор. 22:5): потому что мерзостью Пред Богом и неприятнейшим зрелищем в очах Его равно является как то, когда изнеженность принимает вид мужества, ибо это значит: «На женщине не должно быть мужской одежды», – так и то, когда мужество недугует изнеженностью, ибо сему подобно облечение мужчины в женскую одежду.

П. Что такое говоришь ты?

К. Лицемерие не есть ли дело худое и бесчестное пред Богом и людьми?

П. Правда.

К. Ну, а если бы кто, будучи любострастен и невоздержен и самими делами изобличаем в этом, впоследствии прикрасил себя славою умеренности, то похвалил ли бы ты сам, Палладий, такового?

П. Никак.

К. Не думаешь ли ты также, что на самом деле умеренный и благоприличный должен быть устойчивым в тожестве мнения и не казаться иным, нежели каков он есть?

П. Согласен.

К. Итак, пусть не скрывается слабое и изнеженное расположение некоторых за славою мужества, – ибо это значит: «На женщине не должно быть мужской одежды», – и истинно крепкое пусть не стремится к изнеженности, ибо это опять значит изречение: «мужчина не должен одеваться в женское платье»: потому что в том и другом – одинаковый порок, и как тот, так и другой грех есть оскорбление добродетели.

П. Ненадежное, как видно, дело и небезвредное – изнеженность.

К. Без всякого сомнения: ибо это – страсть, совершенно достойная отвержения и богоненавистная. Посему и из священных списков изглаждается виновный в этом. Я утверждаю, что человек, истинно крепкий и мужественный, никаким образом не должен беззаботно попускать своему уму доходить до расслабления, наоборот, должен блюсти его от всякой боязливости и лености всецело утвержденным в вере в Бога и говорить: «Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе» (Фил. 4:13), отказываться же от желания помышлять о земном, как причиняющего гибель и являющего нас недостойными пред Богом. Так и во Второзаконии опять написано: «Когда ты выйдешь на войну против врага твоего и увидишь коней и колесницы [и] народа более, нежели у тебя, то не бойся их, ибо с тобою Господь Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской. Когда же приступаете к сражению, тогда пусть подойдет священник, и говорит народу, и скажет ему: слушай, Израиль! вы сегодня вступаете в сражение с врагами вашими, да не ослабеет сердце ваше, не бойтесь, не смущайтесь и не ужасайтесь их, ибо Господь Бог ваш идет с вами, чтобы сразиться за вас с врагами вашими [и] спасти вас. Надзиратели же пусть объявят народу, говоря: кто построил новый дом и не обновил его, тот пусть идет и возвратится в дом свой, дабы не умер на сражении, и другой не обновил его; и кто насадил виноградник и не пользовался им, тот пусть идет и возвратится в дом свой, дабы не умер на сражении, и другой не воспользовался им; и кто обручился с женою и не взял ее, тот пусть идет и возвратится в дом свой, дабы не умер на сражении, и другой не взял ее. И еще объявят надзиратели народу, и скажут: кто боязлив и малодушен, тот пусть идет и возвратится в дом свой, дабы он не сделал робкими сердца братьев его, как его сердце» (Втор. 20:1–8).

П. Что получившие дерзновение у Бога должны отличаться добродетелями и мужаться во всем добром, это и я утверждаю; но как или каким образом некоторые отсылаются с поля сражения, как негодные, этого я не могу понять.

К. Разве не знаешь, что тот не достоин пред Богом и не решится переносить труды ради благочестия, кто не считает жизнь в мире сем пришельствием? Это весьма хорошо и ясно как бы во образе и начертании изображено в жизни святых. Божественный Авраам проживал в шатрах и делал переходы с места на место. И весь Израиль в пустыне часто переменял стоянки и обитал в шатрах. Этим же очень славится и пророк Давид, так говорящий Богу: «Отступи от меня, ... ибо странник я у Тебя и пришлец, как и все отцы мои» (Пс.38, 14, 13). Стремился же он сильно к вышним обителям, так говоря: «Как вожделенны жилища Твои, Господи сил! Истомилась душа моя, желая во дворы Господни» (Пс. 83:2–3). Таковые помышляют о небесном и жаждут небесных обителей, которые Сам Спаситель обещает любящим его, говоря: «Я иду приготовить место вам. И когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе, чтобы и вы были, где Я» (Ин. 14:2–3). Итак, образом того, кто не в состоянии считать настоящую жизнь пришельствием, служит строющий дом и усердно предающийся заботам о нем, а образом любостяжательного и корыстолюбивого – насаждающий виноград; женонеистового же и изнеженного и предавшего ум похотям плоти может обозначать преступающий к обручению с женою. Посему-то они по гласу войскового глашатая удаляются от священного и воинственного собрания. Что свойственно было объятым сими страстями думать и говорить, это глашатай объявлял заранее. Разве не правда, что недугующим сими страстями приятно во время гонений наслаждаться покоем и не совершать занятий делами любви к Богу, так как они думают, что если придется в сражении потерпеть что-либо, то они лишатся домов и имущества и дорогих для них удовольствий? Оттого-то и происходит, что они являются несмелыми и малодушными. Итак, что свойственно было им думать и говорить, то провозгласил книжник, как бы косвенными обличениями и прикрытыми порицаниями поражая малодушного, находящего предлог к извинению его слабости и, как бы пищу какую для своей трусости, собирающего мирские наслаждения. Поэтому и повелел Бог войсковому глашатаю сделать последнее воззвание открытое и неприкровенное: «И еще объявят, – сказано, – надзиратели народу, и скажут: кто боязлив и малодушен, тот пусть идет и возвратится в дом свой, дабы он не сделал робкими сердца братьев его, как его сердце» (Втор. 20:8). Почти прямо говорит он следующее: преданный земному, созидающий домы, насаждающий виноградник и побеждаемый удовольствиями плотоугодия будет, без сомнения, робким и бессильным; а таковой совершенно негоден и будет во вред другим. Ибо «худые сообщества развращают добрые нравы» (1 Кор. 15:33), и легко пленяемый трусостью увлекает иногда к малодушию даже сильного и отважного. Посему-то и божественный Павел укорял некоторых, хотевших воспрепятствовать ему отправиться в Иерусалим; ибо говорит: «что вы делаете? что плачете и сокрушаете сердце мое? я не только хочу быть узником, но готов умереть в Иерусалиме за имя Господа Иисуса» (Деян. 21:13). Должно заметить также, что и отказ званных на брак был таков: «я купил землю, – и, – я женился и потому не могу придти» (Лк. 14, 18, 20). Так написано в евангельских притчах. Нетрудно увериться в этом, если тебе угодно, и из древних примеров.

П. Говори же, нимало не медля, ибо ты принесешь великую пользу.

К. Итак, вот что читаем мы в книге Чисел: «народ двинулся из Асирофа, и остановился в пустыне Фаран. И сказал Господь Моисею, говоря: пошли от себя людей, чтобы они высмотрели землю Ханаанскую, которую Я даю сынам Израилевым; по одному человеку от колена отцов их пошлите, главных из них. И послал их Моисей из пустыни Фаран, по повелению Господню, и все они мужи главные у сынов Израилевых» (Исх. 13:1–4). По исчислении же посланных по коленам и родам, "Они пошли, – сказано далее, – и высмотрели землю от пустыни Син даже до Рехова, близ Емафа» (Исх. 13:22). И немного потом: «и пришли к долине Есхол..., и срезали там виноградную ветвь с одною кистью ягод, и понесли ее на шесте двое; взяли также гранатовых яблок и смокв; место сие назвали долиною Есхол, по причине виноградной кисти, которую срезали там сыны Израилевы. И высмотрев землю, возвратились они через сорок дней. И пошли и пришли к Моисею и Аарону и ко всему обществу сынов Израилевых в пустыню Фаран, в Кадес, и принесли им и всему обществу ответ, и показали им плоды земли; и рассказывали ему и говорили: мы ходили в землю, в которую ты посылал нас; в ней подлинно течет молоко и мед, и вот плоды ее; но народ, живущий на земле той, силен, и города укрепленные, весьма большие, и сынов Енаковых мы видели там» (Исх. 13:24–29). Замечаешь ли, как страшливые и весьма не смелые из обозревавших землю обетования открыто признали, что земля эта богата виноградом и тучна и обильна зрелыми плодами, но присоединяют к сему нечто и для устрашения, называя живущий там народ храбрым, говоря все о том, что города крепки и ограждены стенами, отнимая таким образом у Израиля надежду на завоевание и устрашениями приводя к малодушию?

П. Это так.

К. Но мудрые и отважные из них Халев и Иисус (Навин) противостали пустословию их, говоря народу и божественному Моисею: «пойдем и завладеем ею, потому что мы» преодолеем их (Исх. 13:31). Посланные же с ними не переставали утверждать, что израильтянам трудно будет взять землю обетования. Затем сказано: «подняло все общество вопль, и плакал народ во [всю] ту ночь; и роптали на Моисея и Аарона все сыны Израилевы, и все общество сказало им: о, если бы мы умерли в земле Египетской, или умерли бы в пустыне сей! и для чего Господь ведет нас в землю сию, чтобы мы пали от меча? жены наши и дети наши достанутся в добычу врагам; не лучше ли нам возвратиться в Египет? И сказали друг другу: поставим себе начальника и возвратимся в Египет» (Исх. 14:1–4). В такое-то жалкое состояние и малодушие впал весь сонм; и даже, когда Иисус Навин пытался было возвратить их к мужеству, и разорвал одежду, и высказывал бесчисленные похвалы земле, они не хотели ободриться, неразумным малодушием преогорчевая поборавшего по них Бога и собственным силам предоставляя исполнение своей надежды. Посему-то наконец Бог и поклялся, говоря: если узрит кто-либо из мужей сих землю, «с клятвою обещал отцам их, ... кроме Халева, сына Иефонниина, и Иисуса, сына Навина» (Чис.14, 23, 30). Ужели еще сомнительно, что робкий, избегающий труда и маловерный губит вместе с собою и других, развращая их злыми беседами, и лишается наследия и надежды на Бога, а мужественный и сильный покоится в надежде и будет другом Божиим?

П. Несомненно; потому что достаточно доказано.

К. И таким образом, как говорили мы вначале, кто предан мирским удовольствиям, тот не способен стать в ряды воинства духовного.

П. И очень.

К. А я прибавил бы еще – ибо, я думаю, никак не следует упускать полезное, – что и недавно начавший упражняться в какой-либо добродетели еще неспособен к битве, но весьма легко может увлечься к греху.

П. Как же так?

К. Во Второзаконии написано: «Если кто взял жену недавно, то пусть не идет на войну, и ничего не должно возлагать на него; пусть он остается свободен в доме своем в продолжение одного года и увеселяет жену свою, которую взял» (Втор. 24:5). Но следует ли, Палладий, придерживаться одного прямого буквального смысла? Неужели добротолюбивый Законодатель в самом деле заставляет сидеть дома человека, способного к войне, и не дозволяет приобретать похвалу, предоставляя ему увлекаться пустыми разговорами с женою и предпочитать необходимому плотоугодие?

П. Всего менее я могу согласиться, что такова была мысль Законодателя. Но здесь, как кажется, скрывается какой-нибудь более правдоподобный смысл.

К. Итак, я повторю то, что сказал: муж, коснувшийся добродетели, но еще недостаточно утвердившийся в ней, легко может увлечься к противоположному.

П. Скажи, каким образом? Ибо я недостаточно постигаю это.

К. Соломон говорит в одном месте: «Скажи мудрости: `Ты сестра моя!` и разум назови родным твоим» (Притч. 7:4). Мы как бы сродняемся с добродетелями, когда стараемся сколько возможно более приносить плодов в них: когда один, например, упражнением приобретает мудрость в знании, другой кротость и тихость нрава, или и другое что-либо таковое избирает для исполнения. Итак, неужели ум, только что начавший упражнение в сих добродетелях, способен выдержать испытание и искушение? И разве тот, кто недавно лишь вступил в родство с премудростью, если встретится с людьми, извращающими правое, не развратится скорее, нежели победит и избежит вреда от них, еще не будучи достаточно устойчивым и утвержденным в разуме?

П. Разумеется, так.

К. Разве не легко приходит в гнев человек, который хотя старается быть кротким, но еще недостаточно упражнялся в этом, – когда кто-либо раздражает его?

П. Я думаю так.

К. Испытанный же мудрец, вступая в борьбу с мудрыми, не противопоставляет ли мужественно их хитросплетениям правильные умозаключения?

П. Правда.

К. А укрепившийся в кротости не неподатлив ли на гнев, хотя бы кто когда и вызывал его на то?

П. Подтверждаю.

К. Итак, правильно говорит закон, прекрасно изобразивши добродетель, сожительствующую святым, как бы под видом жены: «Если кто взял жену недавно, то пусть не идет на войну, и ничего не должно возлагать на него; пусть он остается свободен в доме своем в продолжение одного года и увеселяет жену свою, которую взял» (Втор. 24:5). Он не допускает, чтобы обременяем был трудами и преследованиями тот, кто, так сказать, только что установился и имеет еще неокрепшее стремление к добру, но как бы праздному и сидящему у себя дома, находящемуся в тепле, предоставляет соединяться с добродетелью узами любви. Мы найдем, что так поступили и святые Апостолы, которые к обращенным из язычников и недавно призванным к познанию Бога мудро пишут в послании: «Ибо угодно Святому Духу и нам не возлагать на вас никакого бремени более, кроме сего необходимого» (Деян. 15:28). Ибо предусмотрительно опустивши труднейшие из заповедей, они повелевают сохранять немногие и необходимые, зная неудобоносимость бремени страданий для тех, которые лишь недавно приведены к богопочитанию. И таковым Бог всяческих прощает и гнев и вины, если бы даже они и пали по малодушию, проходя необычный путь трудов; когда же потом наводит Свой суд и подвергает движениям Своего гнева, то уже не тех, которые немоществуют вследствие непривычки к трудам, а тех, которые более по своему произволу впадают в соблазн и изнеженность и весьма охотно предаются своей беспорядочности. Ибо не трудно ли достижима добродетель, и не стропотен ли путь к ней, и не потребно ли решившемуся на исполнение ее трудиться с великим усилием?

П. Согласен.

К. Но не было бы безрассудным, даже более: не было бы недостойным и неприличным только что приведенных к сему состоянию руководить со снисходительностью (так как они еще не вполне утвердились в ревности, ходят как бы нетвердою стопою и еще страдают бессилием), а с опытным управляться сурово, посредством наказаний и страха, привлекая его к перенесению страданий и обузданию себя, как бы по необходимости.

П. Ты рассуждаешь весьма хорошо.

К. Это дело представится ясным, если прообразовательно совершившееся у древних мы захотим расследовать обстоятельно. Ибо написано так: «И повел Моисей Израильтян от Чермного моря, и они вступили в пустыню Сур; и шли они три дня по пустыне и не находили воды. Пришли в Мерру – и не могли пить воды в Мерре, ибо она была горька, почему и наречено тому [месту] имя: Мерра. И возроптал народ на Моисея, говоря: что нам пить? [Моисей] возопил к Господу, и Господь показал ему дерево, и он бросил его в воду, и вода сделалась сладкою» (Исх. 15:22–25). Незадолго перед тем поднявшись из земли Египетской и сбрасывая с себя тяжкое и неудобоносимое иго рабства, сыны Израилевы, по призванию Божию, спешили пере-правиться в давно обещанную отцам землю. Первое затруднение на пути встречается им в недостатке воды, которой едва нашлось для долго томившихся жаждою, да и та была не без затруднения для пользования: «ибо она была горька», как написано. Но чрез вложение древа она изменяется в приятную и сладкую, после того как Бог показал божественному Моисею способ, как тут поступить. Посему, научаемые законом Божиим предпочтительно следовать Богу, избавляющему от рабства страстям, и освобождаться от насилия демонов, искушаемые должны трудиться с великим усилием и возлагать на себя венец славы, измождая плотские вожделения подвижническими трудами и как бы некоего зверя укрощая жаждою и голодом необузданное движение страстей, постоянно направляющееся к наслаждению. Потому-то первая «брань» у нас, желающих соблюдать воздержание, – «к плоти» и тому, что от нее. И я не думаю, чтобы кто-либо мог иначе упражняться в добродетели. Итак, жажда, приключившаяся древним в пустыне, была прообразом подвижнических трудов, и телесное – начатком духовных упражнений. Далее обрати внимание на то, что израильтяне не тотчас же, с самого начала, бросаются в сражение (ибо не тотчас же предпринимают брань против «начал и властей» (Еф. 6:12) недавно начавшие вести борьбу со страстями и идти путем добродетели, так как находящиеся под испытанием не имеют еще довольно мужества и твердости), но испытываются в трудах борьбы против плоти, между тем как Бог соразмеряет тяжесть труда с навыком испытуемых. Это, я думаю, и означают слова: «Вас постигло искушение не иное, как человеческое; и верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так чтобы вы могли перенести» (1 Кор. 10:13). Подвиги же ради добродетели, сами по себе весьма горькие, претворяет в приятные и сладкие Христос, Который называется и есть древо жизни. Ибо и Сам Он сказал в евангельских Писаниях: «если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что» сделают (Лк. 23:31), называя Себя Самого зеленеющим и доброцветным древом. Божественному Моисею древо показует Бог, ибо один только Отец открывает Сына, поскольку один Он и знает Его: «кто есть Сын, не знает никто, кроме Отца» (Лк. 10:22). Итак, во Христе, древе жизни, горькое становится сладким, неудобоносимое – выносимым, то, что по своей природе вредоносно, – необходимым для жизни.

П. Каким же образом?

К. Если справедливо то, что труды, когда они очень горьки, изнуряют тело, а между тем душу делают причастного жизни вечной (как и Павел сказал где-то: «когда я немощен, тогда силен», (2 Кор. 12:10); и еще: «если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется», (2 Кор. 4:16), то кто же захотел бы принимать на себя столь горькие труды, если бы не имел сладкой надежды во Христе?

П. Конечно, я думаю, никто.

К. Итак, посмотри (ибо нам необходимо, Палладий, привести на память сказанное в начале) на Израиля, томившегося жаждою в пустыне, ропщущего на премудрого Моисея и безнаказанно впадшего в такое малодушие. Он не вызвал суда и не подвергся последствиям гнева, хотя Бог и обычно наказывает повинных в этом, потому что только что начинающий упражняться в добродетели, пользуется помилованием, хотя бы он и падал; но не получает снисхождения тот, кто и после того обнаруживает крайнее малодушие и необузданное влечение к нелепым пожеланиям. Так и в книге Чисел Священное Писание опять говорит о сынах Израилевых: «И отправились они от горы Господней на три дня пути, и ковчег завета Господня шел пред ними три дня пути, чтоб усмотреть им место, где остановиться. И облако Господне осеняло их днем, когда они отправлялись из стана. Когда поднимался ковчег в путь, Моисей говорил: восстань, Господи, и рассыплются враги Твои, и побегут от лица Твоего ненавидящие Тебя! А когда останавливался ковчег, он говорил: возвратись, Господи, к тысячам и тьмам Израилевым! Народ стал роптать вслух Господа; и Господь услышал, и воспламенился гнев Его, и возгорелся у них огонь Господень, и начал истреблять край стана. И возопил народ к Моисею; и помолился Моисей Господу, и утих огонь. И нарекли имя месту сему: Тавера, потому что возгорелся у них огонь Господень» (Чис.10:33–36, 11:1–3). И после того еще: «От горы Ор отправились они путем Чермного моря, чтобы миновать землю Едома. И стал малодушествовать народ на пути, и говорил народ против Бога и против Моисея: зачем вывели вы нас из Египта, чтоб умереть [нам] в пустыне, ибо здесь нет ни хлеба, ни воды, и душе нашей опротивела эта негодная пища. И послал Господь на народ ядовитых змеев, которые жалили народ, и умерло множество народа из [сынов] Израилевых» (Исх. 21:4–6). Итак, ты видишь, что огнем и змеями был истреблен народ ворчливый и ропщущий. Ибо в то время, когда одни сходят с горы Господней, в предшествии кивота, изыскивающего для них впереди место для отдохновения, и когда Моисей молился и ходатайствовал за них, а облак осенял их, другие, называя хлеб, посылаемый с неба, негодным, издавали весьма громкий вопль против Бога и Моисея. Вследствие сего одни по необходимости сделались пищею огня, а другие немедленно погибли от укушения ядовитых змей.

П. Что же должно заметить относительно того и другого места Писания? И что такое – гора Господня?

К. Горою Господнею, я думаю, называет Писание Синай, на которую сошел в виде огня Зиждитель всех, явился всему народу, как написано (Исх. 19), и изрек законы для деятельности. "Там Бог дал народу устав и закон и там испытывал его» (Исх. 15:25). Но установителем сих законов и древле был Христос. Поэтому Он и называет данные чрез Моисея законы Своими словесами; ибо сказал: «Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все. ... Небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут» (Мф.5:18, 24:35). Итак, оставим грубую оболочку истории, проникнем в тонкость заключающегося под нею духовного смысла. Подлинно, те, которые уже удостоились богосозерцания и богопознания, очами ума созерцали светлость Божественного естества, как бы на горе, то есть в чрезвычайном и недоступном величии (ибо слава и естество Божие выше всего), которые, так сказать, представляли самих себя Христу чрез веру, оказались внимательными к словам Его и обещали послушание (ибо так поступил тогда и Израиль, говоря: все, что сказал Господь Бог твой, «сотворим и послушаем» (Исх. 24:3), – таковые будут пользоваться попечением, подобающим близким Ему, и удостоятся промышления, направленного к спасению их. Ибо Сам Бог будет для них вождем и защитником и пойдет впереди для отыскания им места успокоения. Потому-то Христос первый, ради нас и за нас, противопоставил Себя древле побеждавшему сатане, прошедши пост и искушение в пустыне, дабы мы имели покой, видя сатану побежденным, падшим и поверженным под ноги наши. Поэтому Он и говорил: «В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир» (Ин. 16:33). И еще: вот Я дал «вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражью» (Лк. 10:19). Он первый ради нас и за нас, сразившись со смертью, разрушил ее державу, нам же даровал успокоение, обновив нас в нетление. Он первый вошел в рай, как устранивший «обращаемое оружие» (Быт. 3:24), от нас же удалив грех, заграждавший вход в рай. Он Сам за нас заплатил долги наши: «ранами Его мы исцелились», по написанному (Исх. 53:5). Он первый восшел ко Отцу и Богу, обновляя нам путь на небо и предуготовляя горние обители, как и сказал Он: пойду и уготовлю «место вам» (Ин. 14:2). Итак, в кивоте завета подлинно предызображен был Христос. Ибо устроен был оный из негниющих дерев и хранил в себе Божественный закон, который есть Слово Божие. Соответствующее сему таинство ты можешь увидеть во Христе; потому что «Бог было Слово» (Ин. 1:1), в нетленном храме. Кивот предшествовал израильтянам, усматривая для них место отдохновения: и нам предшествует Христос сказанным сейчас способом. И кроме того, исполняя служение посредника, Он является ходатаем и умилостивлением за нас пред Отцом подобно тому, как и Моисей древле, при поднятии с места кивота, говорил: «восстань, Господи, и рассыплются враги Твои, и побегут от лица Твоего ненавидящие Тебя! А когда останавливался ковчег, он говорил: возвратись, Господи, к тысячам и тьмам Израилевым!» (Исх. 10:35–36). Ибо, когда восстал на помощь нашу Единородный, говоря древле гласом Псалмопевца: «Ради страдания нищих и воздыхания бедных ныне восстану, говорит Господь» (Пс. 11:6), тогда пали враги и обратились в бегство супостаты и вступившие в борьбу со славою Божественною. Потому что на кресте Он восторжествовал над началами и властями и Своею смертью упразднил князя века сего, по написанному (Ин. 12, 31, 16, 11; Евр. 2:14). Когда же Он как бы успокоился, и привел к концу все домостроительство Воскресением из мертвых и восшествием на небо к Отцу, то всю обратил землю и тысячи тем соделал Своими поклонниками. «Когда Я вознесен буду от земли, – говорит Он, – всех привлеку к Себе» (Ин. 12:32). Итак, молитва Моисея была прообразом ходатайства Христа, Который в образе человеческом молился и испрашивал нам от Бога и Отца все наилучшее, как говорит божественный Иоанн: «мы имеем ходатая пред Отцем, Иисуса Христа, праведника; Он есть умилостивление за грехи наши, и не только за наши, но и за грехи всего мира» (Ин. 2:1–2). Кроме того, в Нем мы имеем еще и кивот покровителя, как это прикровенно разумеется в осеняющем облаке. Да слышит оправдываемый верою в Него сии слова: «Днем солнце не поразит тебя, ни луна ночью» (Пс. 120:6). Некоторые же и относительно выражения в евангельской притче о распределении наград – мы понесли «тягость дня и зной» (Мф. 20:12) – говорят, если не ошибаюсь, что здесь под «тяготою дня» и «зноем» разумеется чрезвычайная и высшая сила для истребления, подобно огню, необузданных увлечений, а также, может быть, и искушений. Итак, Христос «Господь крепость моя и слава моя нам во спасение" (Исх. 15:2). Когда же некоторые из удостоившихся богосозерцания, быв сами слушателями Божественных вещаний и чрез исповедание веры, так сказать, уже обещавшие благое послушание, уклонением к худшему отвергают предваряющего и водительствующего их, разумею Христа, Который заботится найти для них место успокоения, предстательствует, как бы в качестве ходатая, и служит покровителем – что подразумевается прикровенно в образе облака, – тогда, подлинно тогда, и вполне по справедливости, отдавая отчет в собственном своем неразумии, они потерпят жестокое наказание посредством огня. И в этом-то, я думаю, смысле сказал сам премудрый Павел: «произвольно грешим, то не остается более жертвы за грехи, но некое страшное ожидание суда и ярость огня, готового пожрать противников» (Евр. 10:26–27).

П. Итак, отвергшие, вследствие греха, все домостроительство, во Христе умопредставляемое, будут пищею огня. Ропот же, как кажется, означает отступничество и нежелание воспринимать совершенное чрез Него спасение, хотя они и вкусили благодати и в опыте прошедшего имеют верный залог будущего.

К. Так именно. А другие, предавшись малодушию, производили такой же вопль и попусту роптали на Бога и Моисея, называя негодным хлебом манну с неба, но такие погибали от змей. И оскорбляющие неблагодарностью Спасителя всех и Искупителя и ни во что ставящие благодать свободы, и сверх того оcуждающие животворящее слово Его и дар Духа Святого, как бесполезный, подвергнутся укушениям скверноубийцы дракона. Те же, которые не впали в столь нелепые грехопадения, избегнут угрожающего злобе наказания и суда и одержат верх над врагами, «на аспида и василиска наступят и поперут льва и змия» (Пс. 90:13). Итак, несомненно и засвидетельствовано для нас самим делом, что опасно быть легкомысленными и впадать в малодушие людям уже опытным в борьбе и не заботящимся о получении похвалы за труды и уже некоторым образом привыкшим к подвигам ради добродетели.

П. Твердо доказано и истинно.

К. Эта речь подтвердила для нас ту мысль, что не только ропот на Бога богоненавистен и подлежит суду, но и самое малодушие заключает в себе как бы нарекание или недовольство благостью Спасителя, особенно если труды употреблены были еще незначительные; но что достойно проклятия и чего нет хуже, – это любить распущенность и, имея возможность беспрепятственно наслаждаться Божественными дарами и питаться свыше и чрез Духа Святого ниспосылаемыми словами, необузданно стремиться к тленным удовольствиям и удовлетворению нечистого плотолюбия. Ибо предпочтительное избрание худого есть явное оскорбление лучшего и спасительного, а предпочтение небесному земного, несмотря на то что последнее заключает в себе величайшую гнусность, есть нечестивейшее решение ума. И по справедливости о таковых едва не плачет пророк Исайя, говоря: «Горе тем, которые зло называют добром, и добро – злом, тьму почитают светом, и свет – тьмою, горькое почитают сладким, и сладкое – горьким!» (Исх. 5:20). А таким-то тяжким грехопадениям, как мы увидим, и подпали израильтяне. Ибо тотчас же после наказания, естественно последовавшего за ропотом, они стали недуговать похотью к самым постыдным делам: как бы презирая даруемое от Бога и нечестиво печалуясь на блага небесные, они тем самым необходимо раздражали против себя Судию, как написано: «Пришельцы между ними стали обнаруживать прихоти; а с ними и сыны Израилевы сидели и плакали и говорили: кто накормит нас мясом? Мы помним рыбу, которую в Египте мы ели даром, огурцы и дыни, и лук, и репчатый лук и чеснок; а ныне душа наша изнывает; ничего нет, только манна в глазах наших. Моисей слышал, – сказано, – что народ плачет в семействах своих, каждый у дверей шатра своего; и сильно воспламенился гнев Господень, и прискорбно было для Моисея» (Чис.11, 4–6, 10). Ужели ты не признаешь достойным гнева Божественного и осуждения со стороны святых мужей то, когда даже люди, испытанные в трудах, нисходят до такого расслабления и бессилия в рассуждении, что начинают страдать неудержимым желанием возвратиться к крайней нечистоте, и настолько ослабели к невоздержанности, что ребячески плачут о невозможности будто бы вынести сильный напор похотения?

П. Ты говоришь правильно.

К. Когда же премудрый Моисей недоумевал и приходил в сильное уныние и громко возопил, что один он не в состоянии когда-либо сдержать народ столь изменчивый и легко переходящий к сумасбродству и отступничеству, Бог указал ему мужей, числом десять, в подвижники и помощники для попечения о народе, которых и отличил дарованием Святого Духа. Ибо они стали пророчествовать в стане. Моисею же говорит: «Народу же скажи: очиститесь к завтрашнему дню, и будете есть мясо; так как вы плакали вслух Господа и говорили: кто накормит нас мясом? хорошо нам было в Египте, – то и даст вам Господь мясо, и будете есть.... Не один день будете есть, не два дня, не пять дней, не десять дней и не двадцать дней, но целый месяц..., пока не пойдет оно из ноздрей ваших и не сделается для вас отвратительным, за то, что вы презрели Господа, Который среди вас, и плакали пред Ним, говоря: для чего было нам выходить из Египта?» (Исх. 11:18–20.) Особенно то огорчало Освободителя, что Израиль не помышлял и о самом рабстве и, ради мяс и зловоннейших овощей, за ничто считал труды, понесенные в Египте. И нас самих пылкие и острые удовольствия часто заставляют считать сносным рабство диаволу и возлагать на себя ярмо греха ради тленных и земных пожеланий. Но как тогда Он давал есть мясо не один день, даже и не десять, а тридцать дней – чем означается продолжительность гнева на них: так и теперь неудержимо вдавшимся в мирские удовольствия Он попускает, по воле их, пользоваться даже плотскими удовольствиями, и пользоваться долгое время. Ибо так и говорится, что Он "предал некоторых превратному уму – делать непотребства» (Рим. 1:28). Но как для израильтян пища стала в мерзость, так и для любящих плотское и предпочитающих тленное и земное духовной манне, которая есть слово Божие, такое направление приведет к смерти. Этот-то смысл и имеет, я думаю, изречение: «сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление» (Гал. 6:8). Освобождение же от этой болезни заключается в следующем: «поступайте по духу, и вы не будете исполнять вожделений плоти, ибо плоть желает противного духу, а дух – противного плоти: они друг другу противятся» (Гал. 5:16–17). Так, если бы израильтяне захотели считать достаточным удовольствие, поставляемое манною, которая есть духовный хлеб Ангелов и образ сладости, даруемой чрез Святого Духа, то не стали бы удовлетворять похоти плотской и не пожали бы от нее нетления. И вот явились выразительнейшие памятники того народа: "там, – сказано, – похоронили прихотливый народ» (Исх. 11:34), согласно с другим изречением: «будут они мерзостью для всякой плоти» (Исх. 66:24); а потерпевший оное народ назван «похотевшим» соответственно, как я думаю, тому, что сказано о некоторых: «слава их – в сраме» (Фил. 3:19). Ибо от греха и название, и нескончаемым позором за малодушие служит эта надгробная надпись над несчастно умершими и вместе знамением того, в чем они были повинны.

П. Правда.

К. Итак, поистине, избравшим для себя путь любоучения особенно надлежит избегать нетерпения в перенесении трудов, малодушного ропота и неблагодарного пустословия и не допускать осквернения себя, происходящего от испорченности и плотолюбия, что нечестивее всего другого. Ибо таковой колеблется на обе стороны и имеет храмлющие голени рассудка, как написано: «Горе сердцам боязливым и рукам ослабленным и грешнику, ходящему по двум стезям!» (Сир. 2:12). Тем же, которые придают полное значение твердости в перенесении страданий и постоянству в терпении, должно, я думаю, приводить на память слово Христа, Который говорит: «если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Мф. 16:24), то есть, если кто хочет быть Моим учеником, тот пусть охотно идет путем одинаковых с Моими страданий, пусть ходит как бы тою же стезею и любит ее. Потому что тогда он найдет себе успокоение и будет жить вместе со Мною. Этого Сам Он просил нам от Бога и Отца, говоря: «хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною» (Ин. 17:24). Впрочем, мы пребываем со Христом и тогда, когда ходим по земле, но живем не плотски, а духовно и сами стараемся устроить себе обитель и место покоя, т. е. творить угодное Ему. Прообраз сего представлен тебе в книге Чисел. В тот день, – сказано, – когда поставлена была скиния, облако покрыло скинию откровения, и с вечера над скиниею как бы огонь виден был до самого утра. Так было и всегда: облако покрывало ее [днем] и подобие огня ночью. И когда облако поднималось от скинии, тогда сыны Израилевы отправлялись в путь, и на месте, где останавливалось облако, там останавливались станом сыны Израилевы. По повелению Господню отправлялись сыны Израилевы в путь, и по повелению Господню останавливались: во все то время, когда облако стояло над скиниею, и они стояли; и если облако долгое время было над скиниею, то и сыны Израилевы следовали этому указанию Господа и не отправлялись; иногда же облако немного времени было над скиниею: они по указанию Господню останавливались, и по указанию Господню отправлялись в путь; иногда облако стояло только от вечера до утра, и поутру поднималось облако, тогда и они отправлялись; или день и ночь стояло облако, и когда поднималось, и они тогда отправлялись; или, если два дня, или месяц, или несколько дней стояло облако над скиниею, то и сыны Израилевы стояли и не отправлялись в путь; а когда оно поднималось, тогда отправлялись; по указанию Господню останавливались, и по указанию Господню отправлялись в путь: следовали указанию Господню по повелению Господню, данному чрез Моисея» (Исх. 9:15–23). Когда воздвигаема была в пустыне святая скиния, ее, как сказано, наполняло облако. Затем, касательно отправления и остановки израильтян вместе с нею, Бог дал подробнейшие наставления, повелевая с особенною тщательностью наблюдать время ее отправления, а склонным к лености указывая на опасность, угрожающую за несоблюдение сего. Так по буквальному изложению. Теперь рассмотрим со стороны духовного смысла. Вместе с тем как воздвиглась и воссияла на земле истиннейшая скиния, то есть Церковь, она исполнилась славы Христовой. Ибо не что иное как это, я думаю, означает покрытие облаком древней скинии. Итак, Христос исполнил Церковь славою Своею и для находящихся в неведении и заблуждении, для пребывающих как бы в ночи и во тьме, светит наподобие огня, возниспосылая на них духовное просвещение, а тем, которые уже просвещены и имеют Духовный день в сердце, дарует от Себя осенение и покров и напояет их духовною росою, то есть утешениями свыше чрез Духа Святого. Ибо это-то и есть то, что представлялось в виде огня ночью и в виде облака днем. Потому что младенчествующим было нужно, очень нужно, просвещение и озарение, приводящее к богопознанию, а выше их стоящим и уже озаренным верою – покров и помощь, дабы они могли мужественно переносить жар настоящей жизни и тяготу дня. Ибо «все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы» (2 Тим. 3:12). С поднятием облака воздвигается и скиния, а с остановкою его останавливается; вместе с нею делали то же и израильтяне: это потому, что Церковь всюду следует за Христом и святой сонм верующих не отступает от Призывающего ко спасению.

П. Но какое можно разуметь у нас поднятие с места и остановку, в предшествии и под водительством Христа?

К. Различия в этих словах Писания, по моему мнению, нет; так как поднятие и остановка скинии вместе с облаком представляет нам собою как бы некоторое образное выражение желания быть с Богом. Впрочем, направляя ум к возможно более тонким соображениям, скажем еще и то, что первое поднятие с места есть восхождение от неверия к вере, от незнания к познанию и от неведения того, кто по естеству и истинно есть Бог, к ясному ведению Владыки и Творца всего. Второе же, следующее за тем и приносящее пользу поднятие есть восхождение от испорченности и развращения к желанию и думать и делать сколько возможно лучше. А третье, предпочтительнейшее в сравнении с предыдущим и более славное, есть восхождение от недостатков к совершенству в действиях и учении. Разве не постепенно мы идем к духовному возрастанию во Христе, стремясь прийти «в мужа совершенна» и достигнуть «в меру возраста исполнения» Его (Еф. 4:13)? Об этом-то, может быть, и вещает нам голос божественного Павла: «забывая заднее и простираясь вперед, стремлюсь к цели, к почести вышнего звания» (Фил. 3:13–14). Восходя же мысленно от незнания к познанию, от неведения к разумению, от неверия к вере и постоянно преуспевая в добродетелях, разве мы не переносимся с места на место? А переходя от одного какого-либо расположения или навыка к другому, разве не уподобляемся обыкновенным путникам?

П. Понимаю, что ты говоришь.

К. Но ни выхода из состояния испорченности, ни достижения лучшего и пребывания в нем каким бы то ни было способом никто не мог бы иметь без участия и водительства Христа, почему Он и святым ученикам Своим говорил: «без Меня не можете делать ничего» (Ин. 15:5). Итак, тогдашнее поднятие с места в одно время с движением облака и остановка вместе с остановкою облака прикровенно означает быть с Богом и делать все с Ним. Впрочем, «повелением Господним, – сказано, – да воздвизаются» (Исх. 9:23). Это, я думаю, означает, что почитающие необходимым следовать за Христом имеют нужду также и в слове, возбуждающем к мужеству и благоустроению себя, приличествующему святым: «только всё, – сказано, – должно быть благопристойно и чинно» (1 Кор. 14:40). Образом того же служит и написанное далее. Ибо так сказал Бог священнотаиннику Моисею: «сделай себе две серебряные трубы, чеканные сделай их, чтобы они служили тебе для созывания общества и для снятия станов; когда затрубят ими, соберется к тебе все общество ко входу скинии собрания; когда одною трубою затрубят, соберутся к тебе князья и тысяченачальники Израилевы; когда затрубите тревогу, поднимутся станы, становящиеся к востоку; когда во второй раз затрубите тревогу, поднимутся станы, становящиеся к югу ...; тревогу пусть трубят при отправлении их в путь; а когда надобно собрать собрание, трубите, но не тревогу; сыны Аароновы, священники, должны трубить трубами: это будет вам постановлением вечным в роды ваши» (Исх. 10:2–8).

П. Что же, скажи теперь, означают две трубы и различие знамений? Также, почему Бог повелел сделать трубы кованые и из серебра?

К. Две трубы: это потому, что увещательная проповедь в церквах – двоякого рода. Одна приводит уверовавших к правомыслию в учении и изобличает во лжи слово развращенных, каково, например, было слово «запрещающих вступать в брак и несообразно учивших употреблять в пищу то, что Бог сотворил» (1 Тим. 4:3). К таким я причислил бы также и учителей иудейских, которые, отвергнув одобренное и утвержденное законом Божественным, как устарелое, и считая его совершенно незначительным, повелевали руководимым ими успокаиваться на их собственных учениях и на заповедях человеческих. А иные некоторые неразумно учили оправданным верою обрезываться, «дабы похвалиться в вашей плоти», по написанному (Гал. 6:13). Но о них сказано было: «Берегитесь псов, берегитесь злых делателей» (Посл. Иер. 22:15; Фил. 3:2). Другого же рода проповедь приводит к нравственному исправлению и проясняет путь жизни во Христе. Серебряные же трубы собственною природою вещества, из которого сделаны, превосходно указывают нам на светлость и особенную чистоту того и другого рода проповеди. Сказано: звуком труб пусть созывается народ к скинии(Исх. 10:3): это потому, что проповедью созываются в церкви те, которые живут как бы в кущах своих. Тех же, которые сходятся сюда, мы и увещеваем восходить от постыднейшего к подобающему освященным и прекрасно научаем переходить от дурного к хорошему. Разве слово не приводит уступчивого и истинного любителя жизни во Христе к правомыслию в учении и нравственному исправлению?

П. Подтверждаю.

К. Итак, две трубы собирают народ к скинии. «когда одною трубою затрубят, – сказано, – соберутся к тебе князья и тысяченачальники Израилевы» (Исх. 10:4). Так как нуждаются, полагаю я, в увещании и возбуждении даже совершеннейшие по духовному состоянию, хотя и не в такой степени, в какой имеет нужду большинство остальных: поэтому-то всех других с трудом созывают две трубы, а избранных созывает одна. Это потому, что для мудрого достаточно немногого, чтобы он, взяв это за повод к дальнейшему, приложил и остальное согласно изречению: "дай наставление мудрому, и он будет еще мудрее; научи правдивого, и он приумножит знание» (Притч. 9:9). Затем Бог повелел наблюдать четыре различия знамений (Исх. 10:5–6), чтобы по ним снаряжались и воздвигались полки, находившиеся к востоку и западу, к северу и югу. Этим, я думаю, означаются для нас четыре книги Евангелий, посредством которых весь мир руководится к познанию вероучения и нравственности. Впрочем, если бы при дальнейшем размышлении можно было сказать нечто другое, то мы нисколько не замедлим, считая приобретение полезного более ценным, нежели сон и отягчение. Так мы найдем в этом четыре различных вида нашей проповеди, при помощи которых весь мир может повести жизнь превосходнейшую и поистине славную. Один и самый первый вид тот, посредством которого к познанию истины и восприятию света Божественного мы обыкновенно призываем служивших твари вместо Творца (Рим. 1:25) и по неведению говорящих древу: «`ты мой отец`, и камню: `ты родил меня`», как говорил пророк (Иер. 2:27). Остальные же три вида проповеди по справедливости относятся к уверовавшим уже. И Спаситель учил о трех различных видах жизни и поведения, когда говорил в притче, что брошенные на добрую землю семена произвели плод, «одно во сто крат, а другое в шестьдесят, иное же в тридцать» (Мф. 13:8). Посему для каждого из них есть особо приличествующее ему слово. Ибо неправильно поступили бы мы, если бы неосмотрительно одною и тою же проповедью думали принести пользу как тем, которые, сочетавшись законным браком, разделили свою привязанность между Богом и миром, так и тем, которые избрали превосходнейшую и подвижническую жизнь, или приличествующую священству: но первым мы скажем: «Соединен ли ты с женой? не ищи развода. Остался ли без жены? не ищи жены» (1 Кор. 7:27) или иное что-нибудь, что приличествует думать и делать вступившим в брак; подвижникам же и навыкшим в терпении: «умертвите земные члены ваши: блуд, нечистоту, страсть, злую похоть» (Кол. 3:5), и еще: «нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас» (Рим. 8:18). Призванным же к священству: «уста священника должны хранить ведение, и закона ищут от уст его» (Мал. 2:7), а равно и то, что внушает премудрый Павел Тимофею в своих Посланиях к нему. Разве приведенные места Писания отступают от того, что прилично, и ведут к тому, что неправо?

П. Никаким образом.

К. Заметь еще и то, что Бог повелевает употреблять трубы только получившим жребий священства, предоставив чрез то, как я думаю, одним учителям народов и посвященным во священство слово тайноводственное и возбуждающее к желанию добродетели. Поэтому-то, я думаю, говорит Он к Моисею: «сотвори себе две трубы» (Исх. 10:2), и, утверждая это дело как бы печатью закона, прибавляет: «сыны Аароновы, священники, должны трубить трубами: это будет вам постановлением вечным в роды ваши» (Исх. 10:8).

П. Итак, виды знамений мы примем в значении различного рода наставлений, приличествующих тому или другому роду похвально живущих, а поднятие и остановку израильтян вместе с облаком – в значении духовного споследования Христу и упокоения с Ним.

К. Ты справедливо говоришь; и в этом мнении убедит нас слово пророка, которое гласит так: и ныне Израиль, «чего требует от тебя Господь: действовать справедливо, любить дела милосердия и смиренномудренно ходить пред Богом твоим» (Мих. 6:8.)?

П. Что «ходить с Господом Богом твоим» есть дело прекрасное и всякого достойное и за мужество обогащает славою, это может ли быть для кого не ясно? Но я бы желал чтобы ты объяснил мне, что значит: «готову бытии»?

К. Отчего же нет? Это значит: «со всею готовностью стремиться к тому, чтобы мыслить и поступать угодно Богу, когда это так удобно для нас, и ничто этому не препятствует и не отвлекает в неискусен ум (Рим. 1:28); это, я думаю, и значат слова: «готову быти еже ходити с Богом».

П. За кого же вообще будем мы считать желающих следовать Богу, но еще не от всей души готовых на это дело, но падающих по причине бессилия и отказывающихся от того, что требует усилий?

К. Для тех, которые отличаются медлительностью и едва доходят до желания мыслить угодное Богу, не прилепились всем помышлением своим к жизни, приличествующей святым, которые лишь малую долю присущего им старания и усердия уделяют для любви к Богу, все же остальное решились беспощадно и открыто расточать на развлечения настоящей жизни, на бесполезные труды и тяжкие заботы, – для таковых образом служат сыны Рувима и Гада, о которых в книге Чисел написано следующее: «У сынов Рувимовых и у сынов Гадовых стад было весьма много; и увидели они, что земля Иазер и земля Галаад есть место годное для стад; и пришли сыны Гадовы и сыны Рувимовы и сказали Моисею и Елеазару священнику и князьям общества, говоря: Атароф и Дивон, и Иазер, и Нимра, и Есевон, и Елеале, и Севам, и Нево, и Веон, земля, которую Господь поразил пред обществом Израилевым, есть земля годная для стад, а у рабов твоих есть стада. И сказали: если мы нашли благоволение в глазах твоих, отдай землю сию рабам твоим во владение; не переводи нас чрез Иордан. И сказал Моисей сынам Гадовым и сынам Рувимовым: братья ваши пойдут на войну, а вы останетесь здесь? для чего вы отвращаете сердце сынов Израилевых от перехода в землю, которую дает им Господь?» (Исх. 32:1–7.) Затем, присоединив к сказанному укоризну отцам их за неповиновение и указав на наказание, постигшее их за это, ибо «умерли в пустыне», как сказано о них (Нав. 5:4), не увидев, так сказать, земли обетования, он прибавляет еще: «И вот, вместо отцов ваших восстали вы, отродье грешников, чтоб усилить еще ярость гнева Господня на Израиля. Если вы отвратитесь от Него, то Он опять оставит его в пустыне, и вы погубите весь народ сей. И подошли они к нему и сказали: мы построим здесь овчие дворы для стад наших и города для детей наших; сами же мы первые вооружимся и пойдем пред сынами Израилевыми, доколе не приведем их в места их; а дети наши пусть останутся в укрепленных городах, для безопасности от жителей земли; не возвратимся в домы наши, доколе не вступят сыны Израилевы каждый в удел свой; ибо мы не возьмем с ними удела по ту сторону Иордана и далее, если удел нам достанется по эту сторону Иордана, к востоку (Исх. 32:14–19). Видишь отсюда, что ради пастбищ и хлевов для скота, из-за любви к женам и детям, эти люди совсем не хотели перейти Иордан, но решались вовсе отказаться от войны и битв и не захотели участвовать вместе с другими в славе и надежде на будущие блага: им казалось самым лучшим и вожделенным остаться, не омочив, так сказать, ноги в водах Иордана. Когда же Моисей стал укорять их и внушать, как страшно пренебрежение к гневу Божию, только тогда едва дают они обещание перейти вместе с другими Иордан и принять участие в трудах войны и битв, но не с тем, чтобы участвовать с прочими и в разделе земли по ту сторону Иордана, так как уже имели или удерживали участок по сию сторону. Таковыми оказываются некоторые по образу жизни: будучи подавлены заботами о настоящей жизни и как бы все сердце свое отдавая помышлению о земном, они едва уделяют самое малое попечению о необходимом, а о том, что относится до Бога, не заботятся; «много званых, – сказано, – а мало избранных» (Мф. 20:16). Относясь к числу званных только по вере, но не будучи еще в числе избранных вследствие удобопреклонности их к удовольствию, медлительные и весьма нерешительные даже относительно самой благодати святого крещения, они боятся принять труды ради славы Божией и своего собственного блага, как прилично святым, и вместе с искренними Божиими подвергаться гонениям, хотя бы к тому и представлялось благоприятное время. Только тогда, когда начинает укорять их Божественный закон или угрожать гнев Божий, они идут, и то нерешительно, к спасительному крещению и вместе с избранными принимают участие в трудах, вместе с ними постясь, только более умеренно, или даже соревнуют им, когда церкви подвергаются нападениям, однако еще не дошли до убеждения презирать мирское, но возвращаются к земным удовольствиям и наслаждениям, как бы к собственному и назначенному им уделу. Поэтому-то Христос говорил любителям правоты и ревновавшим всего более о благочестии: «Смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объядением и пьянством и заботами житейскими» (Лк. 21:34). Разве ты не признаешь этого дела опасным?

П. Признаю; как же иначе?

К. Направь же теперь проницательное око ума в глубину написанного, и ты весьма удивишься красоте образа.

П. Каким образом?

К. Обнаружившие равнодушие в отношении превосходнейшего из-за пастбищ для скота, из-за детей и жен, хлевов и построек были Рувим и Гад.

П. Так что ж из этого?

К. Тот был первородным сыном Иакова, а этот родился от рабыни Зелфы.

П. Правда.

К. Итак, первородные по вере и званные те, которые получили от Бога, насколько возможно для них, по благодати избранный жребий, не оказались любителями свободы, вследствие преобладающей в них наклонности к постыдному. «церкви первенцев, написанных на небесах», говорим мы, названы оправданные верою (Евр. 12:23); но первородный нелюбитель свободы является скорее сообщником и единомышленником тех, которые предают себя позору рабства.

П. Ты превосходно сказал.

К. Но так как мое слово уже приближается к берегу и, так сказать, бросает канаты, то прилично сказать и напомнить еще раз, что должно быть мужественным в стремлении к тому, что служит на пользу, и признавать труды подвигом в добродетели, и верить, что один Бог спасает и дарует силу побороть восстающих против нас, хотя бы они и превосходили нас силами. А что мы употребляем усилия не бесполезные, перенося труды ради добродетели, этому научит нас Моисей, говоря во Второзаконии: «И помни весь путь, которым вел тебя Господь, Бог твой, по пустыне, вот уже сорок лет, чтобы смирить тебя, чтобы испытать тебя и узнать, что в сердце твоем, будешь ли хранить заповеди Его, или нет» (Втор. 8:2) Не дозволяет он также и недуговать малодушною боязливостью тем, которые очень хорошо видят руку защищающего их. А в другом месте он пишет так: «Если скажешь в сердце твоем: `народы сии многочисленнее меня; как я могу изгнать их?` Не бойся их, вспомни то, что сделал Господь, Бог твой, с фараоном и всем Египтом, те великие испытания, которые видели глаза твои, знамения, чудеса, и руку крепкую и мышцу высокую, с какими вывел тебя Господь, Бог твой; то же сделает Господь, Бог твой, со всеми народами, которых ты боишься» (Втор. 7:17–19).